Пул рассмеялся и потер руки. — Отлично! Просто оставьте от него кусочек, чтобы иерократ мог его проглотить.
Тахгет отпустил Фьючерити. — Но у меня есть собственное условие. — Он взмахнул рукой над столом, и его поверхность превратилась в схему Галактики. — Вот наш первоначальный маршрут, запланированный, но теперь позабытый. Это была простая пунктирная линия, тянувшаяся от базы 478 в Ядре к редкому краю Галактики, где ждала Земля. По пути было несколько остановок, в основном на условных политических границах. Одна остановка была у флажка с надписью "Три кило", расположенного за пределами Ядра, и Тахгет постучал по нему ногтем. — Это самый внутренний спиральный рукав Галактики, протяженностью 3 килопарсека. Каким бы ни был наш конечный пункт назначения, сначала мы отправимся сюда.
Фьючерити не понял. — Но это неправильный путь. Трехкилопарсечная база находится за пределами Ядра. — Покидать базу было достаточно неприятно. Его ужас усилился при мысли о том, что его вынесут из ярко освещенного Ядра в неизведанное пространство за его пределами. — Если мы стремимся к центру Галактики, нам придется затем возвращаться. А это займет дополнительное время — с бомбой...
— Я понимаю всю серьезность ситуации, — отрезал Тахгет.
Пул спросил: — Так почему вы хотите лететь в Три кило?
— Не я хочу, — сказал Тахгет. — "Вежливый запрос" хочет. На таком корабле, как этот, вы летите туда, куда он хочет. — Тахгет выключил дисплей на столе и встал. — Вы многого никогда не поймете в наш век, Майкл Пул. Даже об этом корабле. Встреча окончена. — Он вышел.
Фьючерити и Пул уставились друг на друга. Пул сказал: — Значит, это не просто красивое название. На этом корабле действительно нужно вежливо спрашивать.
Фьючерити заглянул в аквариум в каюту Мары, где женщина не двигалась с тех пор, как легла в присутствии Пула.
IV
"Вежливый запрос" провел еще один день на орбите вокруг 478-й. Затем корабль бесшумно скользнул в глубокий космос.
Фьючерити стоял в одиночестве в обзорной рубке, наблюдая, как сжимается его родная планета, пока она не превратилась в тускло-серую гальку, теряющуюся на фоне яркого сияния Ядра Галактики. Он действительно направлялся в холод и темноту. Он вздрогнул и отвернулся от прозрачного окна. По словам Тахгета, поездка в 3 кило займет три дня, с большими задержками на пограничных постах, поскольку они пересекают территории различных враждующих государств.
Фьючерити провел большую часть первого дня в одиночестве. По пустым коридорам разносилось эхо; корабль, рассчитанный на сотню пассажиров, казался пустым, когда их было всего трое, считая Пула.
Он быстро обнаружил, что его возможности передвижения ограничены. У него был доступ к коридорам и помещениям только на двух палубах, ограниченных ромбовидным пространством у одного конца грубого цилиндра корабля. Коридоры были мрачными, обшитыми голыми сине-серыми полимерными панелями, без каких-либо украшений или персонализации. Даже внутри ромба многие помещения были для него закрыты, например, мостик, или просто неинтересны, например, трапезная, хранилища нанопродуктов и снаряжение для аэроциклеров.
Ромбовидный проход занимал не более пятидесяти метров на корабле длиной в километр. На самом деле, как он начал понимать, весь этот жилой модуль был чем-то вроде запоздалой мысли, надстройки, прикрепленной к "Вежливому запросу", как будто эти коридоры и люди в них вовсе не были целью корабля.
И никто не хотел с ним разговаривать. Тахгет и его команда были заняты, и они просто не обращали внимания на Фьючерити, простого земляного червя, как они его называли. Женщина по имени Мара проспала весь день. Майкл Пул остался в кабинете капитана. Казалось, он часами сидел неподвижно, погруженный в свои глубокие виртуальные размышления. Фьючерити не осмеливался его потревожить.
Послушник считал себя дисциплинированным человеком. Он не был лишен внутренней энергии. Ему выделили каюту, и он привез с собой компьютерную панель и другие материалы. Итак, он сел, уткнулся в свою инфопанель и попытался продолжить семинарские уроки — как оказалось, постичь божественную природу Майкла Пула.
Вера Друзей Вигнера основывалась на утешительном представлении о том, что вся история пристрастна, что это всего лишь черновой набросок. Конечно, все это было основано на квантовой физике, на старом представлении о том, что реальность — это совокупность вероятностей и возможного, которое становится реальным только тогда, когда сознательный разум делает наблюдение. Но этот сознательный разум, со всеми его наблюдениями, в свою очередь, не осознавался до тех пор, пока второй разум не наблюдал за ним — но этому второму разуму, в свою очередь, требовался третий наблюдатель, чтобы стать реальным, которому требовался четвертый...
Эта парадоксальная путаница разрешится в конце времен, говорили вигнерианцы, когда Конечный Наблюдатель, высший Разум, сделает последнее наблюдение из всех возможных, прервав цепочки возможностей, которые восходят к рождению Вселенной. В это величественное мгновение печальная история настоящего с ее болью и войнами, страданиями, короткими жизнями и смертями была бы стерта, и все, кто когда-либо жил, оказались бы вовлеченными в светлую, оптимальную историю.
Это было зернышком веры, которое вселяло глубокую надежду в последние дни существования Коалиции, когда вся Галактика была наводнена солдатами-людьми, многие из которых были совсем еще детьми. Эта вера всегда была нелегальной, но власти и командиры закрывали на нее глаза, видя, какое утешение она приносит их воинам.
А когда Коалиция пала, вера обрела свободу.
Экклесия базы 478 берет свое начало в Гильдии инженеров, древней организации, которая сама участвовала в создании Коалиции. В прошлом Гильдия пережила множество политических потрясений. Теперь она пережила падение Коалиции и снова доказала свою приспособляемость. Гильдия заняла заброшенную тренировочную базу 478 Коалиции и создала независимое правительство. Как и многие другие, она полностью приняла недавно получившую свободу веру Друзей Вигнера, увидев в ней кратчайший путь к власти и легитимности. Вскоре глава Гильдии инженеров провозгласила себя Верховным Экклезиархом, объявив, что она одна владеет истиной о вере — опять же, как и многие другие.
Мастера гильдий, следуя своим старым интеллектуальным наклонностям, заинтересовались теологическими основами своей новой веры. Их колледжи на базе 478-й быстро завоевали репутацию лучших вигнерианских мыслителей Галактики даже среди конкурирующих ортодоксий.
Но в те пьянящие первые дни теологической свободы постоянно возникали расколы, ересь и противодействие ереси, поскольку ученые обсуждали один из самых увлекательных и сложных аспектов религии: странную карьеру Майкла Пула. Говорили, что этот предприниматель, инженер и искатель приключений в далекой истории человечества перенесся в далекое будущее через разрушающуюся сеть червоточин. Он сделал это, чтобы спасти человечество. Пул, искупитель, столкнувшийся лицом к лицу с времениподобной бесконечностью, пришел, чтобы воплотить в жизнь и очеловечить холодные квантовые абстракции веры. Он был сыном той отчужденной матери, которая была Конечным Наблюдателем.
Казалось, не было никаких сомнений в том, что Пул действительно существовал как историческая личность. Вопрос заключался в следующем: каковы были его отношения с Конечным Наблюдателем? Был ли Пул просто еще одним просителем, пусть и необычным, его жизнь — всего лишь еще одной нитью в гобелене, задуманном вигнеровским божеством? Или, как утверждали некоторые, возможно, следует отождествить Пула и Наблюдателя: возможно, Наблюдателем был Майкл Пул. Проблема с этим аргументом заключалась в том, что Пул, несомненно, был человеком, кем бы он ни был, хотя его достижения были далеко не заурядными. Так можно ли воплотить бога?
Это был вопрос, который всегда интересовал Фьючерити. На самом деле, это настолько заинтриговало некоторых из его предшественников, что они заказали виртуального Пула у Идеалистов, чтобы можно было спросить его об этом: это был грубый инженерный подход к глубокому теологическому вопросу.
Но, как ни странно, рядом с реальной вещью — или, по крайней мере, тревожащим симулякром — в коридоре этого корабля сухая ученость Фьючерити казалась бессмысленной. Ему с трудом верилось, что у самого Пула найдется время на эту пыльную чепуху.
Через пару часов Фьючерити сдался. Он вышел из своей каюты и снова отправился на разведку.
Бродя по коридорам, он наблюдал за работой экипажа. Все они, казалось, были командным составом, за исключением нескольких стюардов, которые выполняли такие обязанности, как подача капитану еды и перемещение мебели для обустройства кают пассажиров. Это озадачивало. Фьючерити не имел опыта жизни на борту космических кораблей, но он не мог понять, как сложные дискуссии и бесконечные совещания экипажа связаны с реальной работой корабля. И он так и не заметил инженера, человека, который мог бы отвечать за системы, которые на самом деле управляли кораблем.
Вероятно, он неправильно оценил ситуацию. Но Майкл Пул, который когда-то сам строил космические корабли, также пришел к выводу, что в этом корабле было что-то очень странное.
На второй день он обсудил это с Фьючерити. Тахгет предоставил Пулу некоторый ограниченный доступ к тем местам, где он мог "появляться", как он выразился, и он смог продвинуться немного дальше, чем Фьючерити. Но не намного дальше. Его собственные протоколы внутренней согласованности, разработанные для того, чтобы дать ему некоторую опору в человечестве, не позволяли ему перемещаться в районы, которые были бы опасны для людей. И когда капитан заметил, что Пул взламывает зоны, доступ к которым был запрещен, такие привилегии были быстро заблокированы.
— Но я успел увидеть кое-что, прежде чем меня закрыли, — сказал Пул и подмигнул. — Мы не одни на этом корабле. Это большое место, а мы заперты в этой маленькой коробке. Но в более длинных коридорах по краям нашей клетки я заметил кое-что: тени, крадущиеся движения. Похожие на призраков. И если присмотреться, то все, что видишь, исчезает в тени.
Фьючерити нахмурился. — Вы же не хотите сказать, что на корабле есть привидения?
— Нет. Но я думаю, что есть, э-э, вторая команда, команда под командой, которая на самом деле управляет этим чертовым кораблем. И, по-видимому, именно для того, чтобы удовлетворить их потребности, мы все летим на Три кило, потому что, конечно, это не для нас. Чего я еще не понял, так это кто эти люди, почему они скрываются от нас и какое отношение имеют к Тахгету и его шайке пиратов. Но я доберусь до этого, — весело сказал он. — Скажу тебе кое-что еще более странное. Не уверен, что те приземистые человечки, которых я видел мельком, вообще носили одежду!
Будущее никогда не переставало восхищать Пула. В двадцать восьмом тысячелетии он был туристом, явившимся из глубин прошлого. И все же он ориентировался в том, что, должно быть, представляло собой очень странное будущее, с гораздо большей уверенностью, чем, по мнению Фьючерити, он смог бы обрести за сотню жизней.
К утру третьего дня "Вежливый запрос" вышел за пределы Ядра, и Фьючерити все больше беспокоило небо.
Они все еще находились всего в нескольких тысячах световых лет от центра Галактики, а позади корабля Ядро представляло собой светящуюся массу, слишком яркую, чтобы ее можно было увидеть невооруженным глазом. Но Фьючерити уже мог сказать, что находится в плоскости галактического диска: вокруг были звезды, но в одних направлениях они были более плотными, чем в других. Если он смотрел прямо перед собой, то более далекие звезды сливались в полосу света, которая прочерчивала небо, образуя звездный горизонт, но если он смотрел вверх или вниз, звезды рассеивались, и он мог видеть сквозь завесу света небо, которое было заметно пустым — и черным.
Фьючерити никогда раньше не видел черного неба. Ему казалось, что его собственный разум рушится, как будто разрушается яркая поверхность реальности, открывая бездонную тьму под ней. Он страстно желал вернуться на 478-ю, где все небо всегда было залито светом.
Но Пул был воодушевлен. — Какое потрясающее небо! Знаешь, из Солнечной системы можно разглядеть всего несколько тысяч звезд, а Галактика — это просто неровная полоса мягкого света. Ядро должно быть видно с Земли — оно должно быть таким же ярким, как Луна, — но спиральные пылевые облака мешают, и оно невидимо. В прошлом люди поняли, что они вообще живут в Галактике, всего за несколько десятилетий до первого полета человека в космос! Это было так, как если бы мы жили в хижине, затерянной в лесу, в то время как яркие огни города вокруг нас были скрыты за деревьями.
Пул отличался добротой и чуткостью. Он почувствовал дискомфорт Фьючерити и, чтобы отвлечь его, привел послушника в кабинет капитана и побудил его рассказать о себе. Фьючерити был польщен его интересом — это был Майкл Пул! — и в ответ разразился потоком слов.
Фьючерити всегда отличался живым, пытливым умом. В детстве на семейной ферме, окруженной оставшимися после войны мрачными руинами, он трудился, выращивая здоровые растения на почве, освещенной бледным светом из центра Галактики. По-своему это приносило удовлетворение, и Фьючерити, оглядываясь назад, понял, что, уделяя время самим процессам жизни, он удовлетворял некоторые из своих внутренних духовных устремлений. Но неизменных ритмов фермы было недостаточно для поддержания его интеллекта.
Единственные библиотеки на базе 478 находились глубоко под землей, где знатоки Экклесии и книжники трудились над малоизвестными аспектами вигнеровской теологии, а единственной академической карьерой, доступной Фьючерити, была семинария. На самом деле, в мире, управляемом священниками, стать экклезиастом того или иного ранга было единственным способом построить хоть какую-то карьеру. — На 478-й даже сборщики налогов были священниками, — как печально сказал отец Фьючерити.
Так мальчик распрощался с фермой и облачился в рясу послушника. Он сменил свое детское имя на вигнерианский лозунг Фьючерити Дрим.
Учеба была тяжелой, правление иерократов и наставников — властным и деспотичным, но жизнь была не так уж плоха. Его интеллект был полностью удовлетворен погружением в бесконечные и все более причудливые исследования Экклесией исторических, философских и теологических корней своей веры. Однако он со смирением отказался от пастырской стороны своей работы. Ему было больно слышать исповеди граждан, которые были старше и мудрее его. Но именно это смирение, как однажды сказал ему один проницательный иерократ, может свидетельствовать о том, что у него есть потенциал стать прекрасным священником.
Как бы то ни было, теперь, семь лет спустя, казалось бы, неизбежный выбор им профессии привел его к этой необычной ситуации.
— И кто же эти "карды"? — спросил Пул.
— Кардишская империя — это новая держава, которая выросла в Ядре, — рассказал Пулу Фьючерити. — Названа в честь знаменитого адмирала, участвовавшего в войнах Ядра. Экспансивного, агрессивного, нетерпимого, амбициозного.
