Тем не менее, их учили, как поступать в подобных ситуациях.
Она села на скамью, надеясь, что не совершает ошибку, настолько заметно сев там, и запустила самодиагностику, терпя привнесенное ею размытое зрение и онемение.
〈Показатели номинальны,〉 — сказал компьютеризованный голос, которого она не слышала уже много лет, с тех пор как они в начальной школе тренировали эту процедуру. — 〈Но на всех каналах заметные помехи сигнала. Рекомендую отправиться в больницу для технического обслуживания.〉
Она вздохнула. Да ладно? В такой момент?
Она встала — и застыла.
Вокруг нее уже было полно людей, по-видимому, появившихся из ниоткуда, но их появление не слишком обнадеживало. Они стояли неподвижно как статуи, с пустыми глазами.
— Здравствуйте? — сказала она, чувствуя, как в животе начинает комом сворачиваться страх. — Что происходит?
Никто не ответил.
— Здравствуйте? — на этот раз она выкрикнула, торопясь к одной из них, толкающей ребенка в коляске женщине.
На мгновение показалось, что женщина ответит, повернув голову в сторону Наны, и она почувствовала, как паника немного ослабла.
Затем женщина тряпичной куклой рухнула на землю, едва не опрокинув вместе с собой коляску, в то время как ребенок спокойно смотрел в пустоту.
Нана закричала, громко и пронзительно.
〈Базовые боевые программы активированы,〉 — подумал компьютеризованный голос.
Она почувствовала обрушившуюся на нее волну онемения и была этому рада.
Если подумать, она как раз на днях читала, как некоторые Представители спорили, что пришло время начать деинсталлировать ненужную систему, реликвию прошедших Войн. Однако Управление пришло к консенсусу в том, что нет причин разбирать уже выстроенную систему, учитывая относительно низкие затраты ресурсов — но, возможно, новые инсталляции можно прекратить.
Она новым взором оглядела мир вокруг, оценивая ситуацию, но не увидела ничего нового: все то же жутко тихое травяное поле, все те же безучастно стоящие вокруг нее зомбированные люди, не двигающиеся и даже не замечающие женщину на земле. Даже немногих псов, похоже, ничего не интересовало. Перед ее глазами появились возможные маршруты побега и методы отключения окружающих.
Прежде чем она даже поняла, что произошло, она оказалась в нескольких метрах дальше по дорожке, спрятавшись за еще одной скамейкой.
Она взглянула туда, где только что была, где были ребенок и мать, и обнаружила на земле выжженное черное пятно, валялась сломанная коляска, а рядом с ней лежало тело матери. Над ними от места, где она стояла, отворачивался призрачный белый гигант, поворачиваясь в ее сторону.
Она почувствовала, как через препараты начал пробиваться страх, но проглотила его. Встав, она повернулась бежать…
… и врезала кулаком в живот бросившегося на нее мужчины.
«Что…» — едва успела подумать она.
Долгое время все было как в тумане, пока она прокладывала себе путь через толпу, которая по непонятным причинам напала на нее, направившись к ней с по-видимому убийственными намерениями. Она била локтями в шеи женщинам в белых платьях, с неестественной силой расталкивала мужчин в повседневной одежде и распинывала детей и собак с, как она надеялась, лишь отбрасывающей силой. Не было времени думать — лишь время слушаться боевых программ и надеяться, что ее запасов энергии хватит достаточно надолго.
А затем она, тяжело дыша, остановилась. Она расчистила толпу, оторвавшись от нее на едва достаточное расстояние, чтобы передохнуть, но теперь оказалась перед целым полем белых гигантов, неясных и молчаливых, наблюдающих за ней, готовящихся. Она не знала, откуда она это знала, но они к чему-то готовились. Ее ноги дернулись, тело искало путь наружу…
— Онээ-тян!
Звучный и сильный вопль кинжалом пронзил тишину. Она взглянула почти прямо на его источник, но тот уже исчез. Ее боевые программы отреагировали немедленным поворотом ее головы туда, где по их мнению должен был он быть.
Она увидела стоящую среди гигантов сестру, одетую в абсурдно яркое синее платье, рукой поднимающую арбалет.
Она увидела, как ее сестра поддерживает эту руку другой рукой, рука с арбалетом была согнута под немыслимым углом и истекала кровью. Она увидела ожоги у нее на боку и как дрожат ее ноги. Она увидела, как ее сестра с рыком взмахивает рукой, и арбалет исчезает и как голограмма появляется на другой руке.
«Это ведь должна быть голограмма, верно? — ошеломленно подумала она. — Все это должно быть какой-то иллюзией».
— Нака-тян! — все равно выкрикнула она, потянувшись к ней.
Ее сестра лишь на кратчайшее мгновение обернулась взглянуть на нее, и их разделила появившаяся синяя стена, резко отбросив ее протянутую руку.
Она огляделась и поняла, что это была не просто плоская стена. Это был цилиндр.
Затем она съежилась, едва сдержав крик, когда в него врезалось что-то ярко-белое. Но стена удержалась, и когда она вновь открыла глаза, ее сестра и окружающие ее призраки исчезли, белые гиганты вдали направлялись к новой цели, стремительно мечущейся среди них синей полосе, сопровождаемой возникающими и растворяющимися ярко-синими барьерами. Движения были слишком быстры, чтобы она могла за ними уследить, и она не в силах была сказать, находили ли свою цель излучаемые гигантами ярко-белые лучи или нет.
Затем синяя точка почернела и рухнула на землю.
Через мгновение откуда-то с неба на площадь ссыпались полосы красного и зеленого, охватив землю и разбив белых гигантов, но было уже слишком поздно.
— Нака-тян! — закричала она, когда барьер вокруг нее исчез.
Еще одна смена сцены, и на этот раз Рёко осмысливала увиденный ею образ, ее собственная мать, стоящая в похожем на ее костюме, со множеством разрывающих ее тело ран. Она выглядела настолько по-другому, настолько юной, настолько похожей на нее, но ее по-прежнему нельзя было спутать.
Она была не готова, но воспоминания продолжились.
— Что, черт возьми, она делала? — сказала девушка в красном, опустившись на колени на землю, склонившись и что-то разглядывая. — Ее сестра никак не могла оказаться здесь.
— Я же говорила, что не стоит нам ее брать, — сердито сказала девушка в зеленом.
— Я лишь последовала рекомендациям, — холодно, но по-прежнему заметно расстроенно сказала девушка в желтом. — Нельзя было ожидать, что она устроит что-то подобное.
— Слишком много урона, чтобы у меня получилось достаточно исцелить, — объявила девушка в красном, силой вложив в голос клинический тон. — Отсутствует слишком большая часть изначального тела. Будет слишком травматично. По крайней мере, мне потребуется успокоительное.
Курои Нана заковыляла в их сторону. Каким-то образом ее учитель сумела вновь связаться с ней, расспрашивая, что произошло, и благодаря богов, и это она позвонила Накасэ и сказала ей, что происходит…
Она повесила трубку.
— Где она? — потребовала Нана, странным образом сочетая в голосе дрожь и громкость. Ее больше не волновали социальные тонкости. Она даже не побеспокоилась взглянуть еще раз на их имена или попытаться вспомнить их по единственной их встрече. Да, она признала их как «подруг» ее сестры, но на данный момент они для нее могли быть все равно что марсианами.
— Кто… — начала девушка в зеленом, поворачивая в ее сторону откровенно украшенную голову.
Она умолкла и застыла. Как и остальные. Девушка в белом коснулась своего меча.
— Боже мой, — сказала она. — Как это возможно? Ее трекер…
— Идиотка! — прорычала девушка в зеленом, обернувшись взглянуть на девушку в желтом. — Она же говорила! Она сказала, что ее сестра…
— Это не важно, — прорычала девушка в желтом. — Она была вне опасности. Демонам требуется больше времени, чтобы убить жертв, пока у тех нет потенциала. Будь у ее сестры потенциал, инкубаторы бы нас предупредили. Не будь безрассудной.
— Держите ее, дуры! — закричала девушка в красном, единственная заметившая, что она все еще идет вперед.
Но было слишком поздно. С криком боли Нана побежала к тому, что осталось от ее сестры.
Впервые Рёко потеряла полное погружение в сцену. Она знала, что должна была увидеть на земле: тело без конечностей, голова болтающаяся едва лишь на полоске кожи, пронзенный во множестве мест живот, отсутствие целого куска. Каким-то образом она это знала. Но в ее поле зрения, где должно было все это быть, все было покрыто белым.
Она чувствовала отстраненность от воспоминания. Она испытывала физическое ощущение плачущей над телом Наны, тяжелые вздохи, отчаяние, достаточное, чтобы даже не испытывать отвращения от вида тела, но она больше не чувствовала эмоций.
И это к лучшему, поняла она. Ее голова кружилась, и она поняла, что не смогла бы это видеть.
«Неудивительно, что мать не хотела сама об этом говорить», — подумала она.
И маленькая часть ее не смогла не провести параллели с собственной жизнью.
«Знаешь, ты можешь это исправить».
Голос был андрогинный, детский, и прозвучал в ее голове так, как ничто из доселе ею испытанного. Ничуть не похоже было на множество принятых ею телефонных звонков. Гораздо… глубже.
Но даже так потребовалось несколько секунд, чтобы преодолеть болото ее скорби. Наконец, она отвела взгляд от тела своей сестры, над которым склонилась на коленях, даже не замечая покрывающей ее руки и одежду крови.
Свободно текущие из глаз слезы размывали все перед ней, но по прежнему очевидно было, что она смотрела не на обычное существо. Она постаралась сморгнуть слезы, наконец-то сумев на несколько мгновений сосредоточится на… коте? Но он не похож был ни на одного виденного ею кота, мех был окрашен каким-то явно что-то значащим узором, а взгляд, знающий и не дрогнувший, явно разумен.
И… у него из ушей росли еще уши? И парящие золотые кольца? Антиграв не должен был быть более чем лабораторной диковинкой.
— Что исправить? — закричала она, оглядывая их всех, пытаясь выплеснуть горе. — Моя сестра мертва, вы… суки! Что это за ужасная игра?
«Успокойся, — приказало существо, вновь его голос ворвался к ней в разум. — Она не мертва, не по-настоящему. Ее самоцвет души все еще нетронут. Он у них, и этого достаточно».
— О чем, черт возьми, ты говоришь? — резко спросила она, указывая на запекшуюся кровь на земле. — Ты издеваешься? Это… это едва даже…
«Я едва даже могу узнать, кто это», — собиралась сказать она, но ничего не получилось, и она даже не смогла закончить.
Существо прошло на четырех лапах по небольшому кругу, размахивая хвостом.
«Меня зовут Кьюбей. Я предоставляю желания, — подумало существо, — тем, у кого есть потенциал. Твой потенциал выше, чем у твоей сестры. Гораздо выше. Если захочешь, ты можешь вернуть ее такой, какой захочешь, и привести ее домой, но ценой этого будет то, что тебе придется занять ее место. Для нас оно того стоит, а для тебя?»
Мгновение она просто смотрела на существо, на лице начали высыхать слезы. Полная чушь, но, если оглядеться по сторонам и подумать обо всем увиденном за этот час, может ли она и правда назвать что-то чушью?
— Подожди! — сказала кто-то, возможно девушка в зеленом. — Тебе не нужно этого делать. У нас есть…
Она вдруг умолкла, как будто ее прервали.
«Ладно, — подумала Нана. — Если все это правда — если мир и правда какая-то странная сказочная страна с волшебницами в костюмах и предоставляющими желания говорящими котами, то почему нет? Можно и сказать. Я хочу вернуть свою сестру!»
— Ладно, — сказала Курои Нана, пошатываясь, с силой глотая слезы, достаточно успокоившись, чтобы прийти в ужас внезапного отвращения от покрытых кровью рук.
Отвращение она тоже проглотила, с силой зажмурившись, все так же стоя на коленях.
— Если это правда, то… то конечно, я сделаю, как предлагаешь. Я хочу вернуть свою сестру, какой она была до того, как все это случилось. Хочу, чтобы она снова была жива. Хочу вернуть сестру, которую я знала!
Она так напряглась от вынужденного спокойствия, что ее голос прозвучал почти монотонно, лишь под конец взорвавшись эмоциями.
«Желание предоставлено, — подумало существо. — Эта сделка сократила чистую энтропию».
Она не знала, чего ожидать, но уж точно не вдруг ворвавшейся в центр ее сердца скрежещущей боли. Она хотела вздохнуть, но почему-то не смогла даже этого.
Но даже пока она смотрела на вырвавшийся из ее груди свет, сформировавшийся перед ней в сферу, ее глаза заметили еще один источник света. Она попыталась опустить голову вниз и едва смогла заметить краем глаза, как с ее одежды исчезает кровь, а часть света вливается в лежащий на траве кусок мяса, окутывая сформировавшееся тело.
И когда она рухнула на землю, поймав в ладони сияющую сферу, она увидела, как еще одна погрузилась в грудь того, что теперь можно было признать как неповрежденное тело ее сестры.
Затем глаза девочки открылись, и Нана знала, что невозможное возможно.
Даже не глядя на твердый теплый предмет во вдруг очистившихся от крови руках или на терпеливо ожидающее каких-нибудь ее слов белое существо, она наклонилась и обняла свою сестру, всегда лелеемую ею имото.
— Нака-тян, — всхлипнула она, обнимая девочку.
На мгновение повисла тишина.
— Нээ-тян? — спросила Курои Накасэ. — Как?..
Воспроизведение, казалось, приостановилось, и Рёко на мгновение задумалась.
Теперь во всем был смысл: знание ее матери об арбалетах, ее одержимость развитием клонов, ее эмоциональное неодобрение контракта Рёко.
Тем не менее, некоторые вопросы оставались без ответа…
Они обе сидели в тени одного из высоких деревьев, усеявших середину территории парка, наблюдая за растерянными обитателями парка, оправдывающими перед собой свои действия и возможно полученные ими странные травмы, после чего возобновляющими свою деятельность или, скорее, отправляющимися домой. К счастью, мать с ребенком, которых она недавно сочла убитыми, выглядели в порядке, пусть и немного дрожащими.
— Кьюбей никогда никому из нас не говорил, что у тебя есть потенциал, — сказала ее сестра, опираясь на ее плечо. — Иначе команда немедленно выдвинулась бы, когда твой учитель со мной связалась. А так как предполагалось, что у тебя его нет, у демонов ушло бы время вытянуть твое горе, прежде чем убить тебя. С учетом этого, было недопустимо рискованно пытаться немедленно спасти тебя. Плюс они не до конца поверили в то, что я сказала о местоположении трекера, и не было времени подключать твоего учителя.
— Порой ты говоришь как по учебнику, Нака-тян, — сказала она.
Наступила паузу. Нана гадала, что думает ее сестра, но не повернулась взглянуть ей в лицо.
— Логика верна, но я не смогла все так оставить, — сказала Накасэ. — Моя подруга… Кавита, ты ее не знаешь. Она потеряла тело, потому что я не вмешалась, потому что мне было слишком страшно.
