— Пожалуй, хватит на сегодня. Пора спать, — Михаил потянулся и подобрал с пола одежду. — Такие откровения нужно как следует осмыслить, и лучше на свежую голову. А то башка гудит, словно из сугроба вылез, — добавил он на камиссе, и против своей воли Фуоко повторила выражение про себя, запоминая. Надо уточнить у Тани точное значение, но общий смысл понятен.
— Идем, Миш, — сказала Марта, тоже переходя на родной язык. — Зорра и тебя проводит. Верно, шестилапка?
— Зорра пррроводит! — с энтузиазмом откликнулась парса, семеня к двери. — Зорра защитит от чудовищ в темных мрачных коридорах! Гатто присмотрит за Фучи и Киром! За мной, за мной, за мной! Ку-ун!
Ставрийцы вышли вслед за ней, кивнув на прощание, и Кирис с Фуоко остались одни. Фуоко неуверенно подошла к другу и остановилась рядом, не поднимая взгляда. Вроде бы он не сердится на нее, но...
— Кир... — тихо сказала она.
— Погоди, Фучи, — парень положил ей руки на плечи, и Фуоко изумленно вскинула глаза. — Дай я скажу, пока слова не забыл. В общем... ну... Фучи, ты делай, что хочешь. Не обращай на меня внимания, лады? Если считаешь, что нужно с другим... ради научных экспериментов...
Он со свистом втянул воздух.
— Да пофиг, зачем, пусть и чисто ради кайфа. Если хочешь, я и слова не скажу. Могу даже у дверей покараулить, чтобы никто не влез не вовремя. Я все равно с тобой, хоть как, хоть подстилкой у двери, ноги вытирать. Ты из-за меня... из-за меня...
— Ш-ш! — Фуоко ласково приложила палец к его губам. — Кир, я помню. Ты все думаешь, что из-за тебя я осколок гранаты в голову получила и померла. Комплекс вины, все такое. Дурачок...
Она прижалась к нему, наслаждаясь горячей твердостью его мышц и запахом уставшего тела.
— Кир, не надо так, а? Я ведь давно сказала, мне рабы не нужны. Я люблю тебя, Кир, и никакие другие мужики тебя не заменят. Ты ведь простишь мне Михаила, правда?
— Я и не обижался, — буркнул парень, обнимая ее в свой черед. — Если надо, пусть уж он. Ничего вроде пацан, нормальный. Да пофиг кто, в общем. Ты решаешь.
— Ну, спасибо! — Фуоко тихо засмеялась. — А я, ладно уж, разрешаю тебе Тату в постель затаскивать — при условии, что на меня силы оставаться будут. Только не сбеги с ней навсегда, а то обижусь.
Кирис не ответил, но стиснул ее так сильно, что девушка задохнулась.
— Пусти, медведь! — она высвободилась из объятий. — Ну, действительно, давай спать. А завтра все-все обсудим на трезвую голову. Дэй координатор, вы меня слышите?
— Да, дэйя Винтаре, — отозвался неб.
— А где наши с Киром комнаты?
— Здесь. Место, где вы находитесь, обычно играет роль медпункта, но на ближайшую ночь отведено вам. Кроме того, оно дополнительно оборудовано новым объемным сканером. Мы с Дзии понаблюдаем за вами на случай, если эксперимент даст неожиданные последствия. Ванные помещения в боковых стенах объединенной комнаты, постельное белье я сейчас заменю.
В дверь скользнула серая туша дрона, перелилась снизу вверх на вновь сдвинувшуюся постель, втянула в себя изжамканные простыни и тут же выплюнула и расстелила новые, гладкие, пахнущие чистой свежестью. Потом также неслышно дрон исчез. Гатто тут же деловито запрыгнул на кровать и улегся в ногах с таким видом, словно все сделали специально для него. Фуоко дернула его за большое черно-белое ухо, успев отдернуть пальцы от лениво щелкнувших клыков, и ушла в душ.
Несколько минут спустя, лежа без сна с рядом с уже вырубившимся Кирисом и раздумывая, чем бы занять очередную бессонную ночь, она подумала: что-то скажет мама, когда узнает... Кстати, а ведь маму и внезапную ставрийскую соперницу зовут одинаково. Оказывается, одни и те же имена в ходу на разных континентах. Интересно...
Затем мелькнула еще одна мысль, сразу же отогнанная прочь. Та упорно возвращалась в голову в последние дни, но принять ее и обдумать как следует Фуоко боялась. Не сейчас. Узнанное сегодня делает идею еще более актуальной, но не сейчас. Сначала нужно к ней как следует привыкнуть. Какое-то время девушка лежала, бездумно глядя в потолок и слушая ровное дыхание Кириса. А потом, впервые после приключения на лабораторном острове, она провалилась в теплый блаженный сон без сновидений, куда не мог проникнуть даже вечный огненный вальс ночного мира.
09-10.29.1232. Шансима, Ценгань
Утро следующего дня началось так, как не начиналось уже очень давно: с ощущения теплой груди Кира под щекой и ладонью и настойчивого щекотания левой пятки. Фуоко недовольно дернула ногой, потом еще раз, но щекотка не пропадала. Потом ее слегка дернули за ухо. Она недовольно выдохнула, приподняла голову и приоткрыла один глаз.
— Ну чего вам? — пробурчала она. — Щас как укушу...
— Фучи, ты и в самом деле дрыхла? — изумленно осведомился Кирис (его голос вибрировал и отдавался в грудной клетке под ребрами). — Честно, что ли?
— Тебе жалко, да? — девушка широко зевнула и тут же дернулась, потому что в пятку кольнуло чем-то острым. Она резко села и обернулась. Зорра ухмылялась во всю пасть, глядя на нее.
— Фучи соня, соня, соня! — пропела парса. — Утро пришло, вставать пора, завтрак готов! Кто опоздает, пусть на себя пеняет!
— Сама сочинила, да? — саркастично осведомилась Фуоко. — Оно и заметно.... Ой! А сколько времени?
— Побудку сыграли минут десять как, — Кирис сел, потягиваясь. — Га, подтверди.
— Сигнал подан! — мявкнул черно-белый шестилап, подпрыгнув и перевернувшись в воздухе. Постель под ним отозвалась глухим уханьем. — Все на выход! Отставших не ждут!
Фуоко похлопала глазами, проверяя ощущения. И в самом деле ведь заснула! Но теперь сна не осталось ни в одном глазу, и во всем теле чувствовалась необыкновенная упругая легкость. Голова казалась ясной и отдохнувшей, а пробивающиеся вокруг шторы солнечные лучи искрились бриллиантовыми блестками. Незрячий глаз послушно показал непрекращающийся огненный вальс ночного мира, но даже тот казался ободряющим и радостным. Девушка вскочила на ноги и запрыгала на кровати, упруго поддающейся под пятками.
— Одевайся давай, акробатка! — Кирис звонко шлепнул ее по голой ягодице, и Фуоко тихо взвизгнула. Она попыталась стукнуть друга кулаком по макушке, но тот ловко уклонился и ушел в ванную. Девушка вздохнула полной грудью, пустила по предплечьям синие искры, тут же подавила их и спрыгнула на пол. Настроение было чудесным, и его не портило даже воспоминание о ночном разговоре с Рисой и сексуальных опытах Майи. Разберемся. Со всем разберемся. И с Михаилом, и с Мартой, и с любителями Большой Игры. Главное, что Кир на нее не сердится за вчерашнее, и она не сердится на него.
Несмотря на нехватку времени, Фуоко все же потратила пять минут, чтобы тщательно замазать шрамы на голове тональным кремом, выданным Дзии еще в Хёнконе. Получилось очень неплохо: шрамы удавалось разглядеть в зеркале только вплотную, да и то если знать, что искать. После завтрака в общей компании студентов и краткого инструктажа, проведенного Сируко, экскурсантов разбили на группы и рассадили по микроавтобусам, ожидавшим на небольшой стоянке в парке возле консульства. Кириса и Фуоко устроили в компании четверых ставрийцев. Одна из копий Сируко устроилась за рулем, Варуйко Сэйторий села на сиденье рядом с ней, потом в салон запрыгнул смуглый от загара дядька в коротких штанах и халате, оказавшийся нанятым гидом, и машина рванула с места. Остальные микроавтобусы последовали за ней, но на проспекте разъехались в разные стороны — каждая группа следовала своему маршруту.
До вечера компания моталась по городу. Проспекты, храмы, парки и музеи Шансимы мелькали перед глазами, сливаясь в одну яркую пеструю картину, наполненную прозрачной ясностью ума и странной тихой радостью. Кир с интересом смотрел по сторонам, и по эмоциональному каналу от него не текло ничего, кроме ощущения искреннего любопытства. Фуоко то и дело щелкала портативной фотокамерой, постоянно подсчитывая в уме уже отснятые кадры и остаток на запасных катушках пленки в сумочке. Ни Михаил, ни Марта не упоминали о вчерашнем приключении, и Фуоко даже не знала, рассказал ли кто-то из них о произошедшем Юрию и Ольге. Ольга держалась заметно лучше, чем накануне, обожженный бок ее, похоже, почти не беспокоил. Все четверо ставрийцев вели себя так же, как обычно: с жадным интересом осматривая местность и теребя экскурсовода непрестанным вопросами. Поскольку гид не говорил ни на кваре, ни на камиссе, в роли переводчика выступала Сируко, транслируя речь через наушники, соединенные с увесистыми коробочками приемников на поясах экскурсантов. Поначалу гид с явной опаской поглядывал на Парсу с Зоррой, во время пеших вылазок лениво трусивших на всех шести лапах по бокам группы, но постепенно привык и перестал обращать на них внимание. Однако с Варой такой номер не прошел. Она тоже явно пугала гида, причем вздорной девице его страх явно доставлял наслаждение. Охранница не упускала случая нависнуть над ним, ухмыляясь нехорошей улыбкой с дырой выбитого зуба и поглаживая пальцами рукоять тяжелого боевого ножа. Каждый раз гид съёживался и старался укрыться за Сируко или кем-то из студентов.
В большом, прелестно оформленном ландшафтном парке возле резиденции королевского наместника, с карповыми прудами и рассаженными ярусами незнакомыми деревьями, их попытался остановить военный патруль. Шестеро солдат приблизились, хмуро взирая на группу и сжимая в руках длинноствольные штурмовые винтовки, а их командир с нашивками лейтенанта второго класса потребовал предъявить документы. Сируко показала ему какую-то бумагу, непринужденно извлеченную из предплечья, и лейтенант, нервно сглотнув и отдав честь, увел патруль за изгиб аллеи. Фуоко попыталась представить себе, как их группа выглядит со стороны. Пять девиц, трое в мини-шортах и майках, а две другие в обтягивающих красных ципао (как же Фуоко не подумала, что оденется почти так же, как Сируко?), одна вооружена здоровым ножом в набедренном чехле и тяжелым пистолетом в поясной кобуре, другая щеголяет коротким ежиком абсолютно седых... нет, лучше белых волос (и хорошо еще, что шрамы почти не видны). Плюс три здоровых парня в шортах и майках, двое с коренастыми фигурами, накачанными, как у профессиональных борцов, а третий — высокий красавчик, словно сошедший с обложки модного журнала. М-да. Выглядит если и не устрашающе, то необычно — уж точно. Впрочем, уже то хорошо, что местные не пытаются приблизиться и полапать на счастье: Сируко предупредила, что к студентам и сотрудникам Университета отношение сейчас восторженное, так что возможны эксцессы, пусть и не слишком неприятные.
Последним в программе стоял океанариум. Стаи мелких медуз, подрагивающих в наполненных водой стеклянных колоннах, подсвеченные ультрамариновым синим светом во тьме зала; пестрые тропические рыбы, стайками снующие в больших, метра два в высоту, аквариумах, расположенных вдоль длинных проходов; здоровые черные и белые рыбищи, почти неподвижно висящие в толще воды и медленно заглатывающие ее толстогубыми ртами, обрамленными длинными усами; ногастые крабы величиной с тарелку, медленно перебирающиеся по камням в таинственном красном полумраке; толстые мурены, под ярким светом ламп неторопливо извивающиеся по глубоким норам в искусственном коралловом рифе; огромные морские черепахи, плавающие кругами и изредка высовывающие голову на поверхность, чтобы подышать; большие и малые акулы и скаты, снующие над стеклянным потолком прохода под гигантским аквариумом; аквалангисты, кормящие этих акул рыбой со специальных палок; дрессировщики, весело командующие ручными тюленями, перекидывающимися мячами и со скоростью катера таскающими над водой вертикально стоящих на их носах кукол... Фуоко рассматривала живность в тихом восторге. В Барне имелся свой океанариум, куда ее не раз водили в детстве, но он не шел ни в какое сравнение с местным. Отщелкав последние кадры на последней катушке (что-то получится при таком освещении и получится ли вообще?), она со вздохом убрала аппарат. Как раз одной катушки не хватило, вот блин...
— Потрясающе, — задумчиво сказала Ольга, когда компания вышла из торгового центра, в подвале которого располагался океанариум. — Я же всех рыб видела в книжках на картинках и в передачах по телевизору. Но никогда не думала, что вблизи, живые, они выглядят так... так...
Она вздохнула и махнула рукой.
— Да уж, — согласился Юрий. — Выдающееся место. Я бы там на недельку с удовольствием поселился, поизучал бы. Одного не понимаю — почему акулы других рыб не жрут? Рядом же плавают с такими косяками — и не жрут! А говорят, кровожадные...
— Об акулах в приключенческих романах навыдумывали много, — сердито сказала Марта. — Я читала статьи, они вовсе не такие агрессивные, как считается. Наоборот, они весьма осторожные. Их еще и уничтожают все, кому под руку подвернутся, они уже едва ли не вымирают.
Фуоко сделала зарубку на память: почитать об акулах. Наверняка в обширной электронной и бумажной библиотеках паладаров найдется немало материалов на данную тему. Вообще, получается, у нее общая биология — белое пятно. Что в школе учить задавали, знает, а за пределами — ни шиша. Нужно исправлять.
Попрощавшись с явно повеселевшим гидом, группа погрузилась в микроавтобус и через полчаса соединилась с остальными экскурсантами в небольшом уютном ресторане на окраине Шансимы. Уже стемнело, на улицах один за другим зажигались фонари, горели окна домов и гирлянды электрических огоньков на деревьях. Неподалеку от ресторана яркие прожекторы выхватывали из тьмы большой, в два человеческих роста, портрет короля в овальной золотой раме, расположенный на вычурном постаменте. После ужина, состоявшего из парового риса, незнакомых пресных вареных растений, тушеной курятины в острой подливке и резаных кубиками ананасов и арбузов, студентов и охранников загрузили в большой туристический автобус, где уже ожидали их вещи. Впереди ждал долгий вечерний переезд в Санъяму.
Первой забравшись в автобус, Фуоко забилась в задний ряд кресел к высокому окну, отгородилась Кирисом от остального автобуса и задумалась. День выдался долгим, но память удержала и послушно выдавала даже самые незначительные детали: раскраску голубей на площадях, белесые потеки на каменных постаментах генералов, наваленные грудами яблоки, манго и мандарины на фруктовых рынках... Сегодня голова работала на удивление четко. Сна не ощущалось ни в одном глазу, и хотя приподнятое утреннее настроение уже ушло, холодная ясность сознания сохранилась. Странно. Она хорошо знала себя, и обычно к вечеру настолько насыщенного дня ей хотелось лишь одного: забраться в горячую ванну и долго лежать там посреди мыльной пены в блаженном ничегонеделании. В течение последних бессонных декад она не раз прибегала к такому средству, дававшему облегчение мозгам. Сегодня же...
Мэй. Возможно, ее состояние — первый за полсотни дней ночной сон и ясность ума сегодня — как-то связано с тем, что произошло вчера в ресторане возле порта. Оябун "Кобры" что-то сделал с ней — то ли исправил, то ли, наоборот, испортил, но сделал. Фуоко задумчиво смотрела на проплывающие за окнами автобуса городские улицы, где дома становились все ниже, а освещение все жиже, и пыталась исследовать ощущения своего тела. Нет, больше ничего необычного. Она осторожно позволила ночному миру в незрячем глазу раздуться и слиться с реальностью и принялась покачивать головой из стороны в сторону, совмещая его огненные сгустки и линии с объектами настоящего мира. Совмещение сегодня тоже проходило на удивление легко, почти без усилий. Радужный сгусток внутри Кириса выпустил паутинную сетку линий, тянущихся во всех направлениях, в том числе в сторону самой Фуоко, и одна извилистая паутинка совершенно определенно соединяла его с чистым голубым сиянием внутри сидящей неподалеку Марты. Привстав, чтобы смотреть зрячим глазом над спинками, Фуоко разглядела, что разноцветные сгустки сидели внутри всех без исключения студентов и половины охранников, включая Варуйко. Хаотичная мешанина танцующих цветных линий вилась вокруг, иногда раздуваясь в огненные полотнища, иногда истончаясь и делаясь почти незаметной. Потом, сдвигая все остальное в сторону, надвинулось видение звездного неба — глубокого, черного, испещренного точками, лужами и озерами искристой пыли, заполненного темными бесформенными провалами туманностей и светящимися кляксами межзвездного газа. Фуоко поспешно отогнала видение — слишком нестандартно, можно в обморок хлопнуться или искрить начать прямо здесь. Звезды послушно исчезли, не сопротивляясь и не устраивая неприятностей. Автобус тряхнуло на повороте, и Фуоко плюхнулась обратно в кресло, неловко наступив на лапу забившейся под сиденье Зорры и ударившись локтем в грудь Кириса. Зорра недовольно тявкнула.
