Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Костя прижал катану к груди, чувствуя, как в его тело вливается таившаяся в мече сила. Он был готов к любому бою! Готов был встать на пути роты вооруженных солдат и порезать их всех на мелкие кусочки, готов был встретиться лицом к лицу с Многоликим и раскроить в полосочку всю его тысячу лиц! Он был самураем, готовым к любому вызову, — катана сделала его таким.
Тяжелый удар мохнатой лапы сбил его с ног, и падая он здоров приложился головой о ствол стоящего рядом дерева. Теряя сознание Костя почувствовал, как меч выпал из его обессилевших рук, и это вернуло его к действительности. Туман перед глазами разом рассеялся, и встав на четвереньки он пополз к лежащему на земле мечу, думая только об одном — вновь прижать его к груди, вновь напитаться исходящей от него силой. Еще один мощный удар, и Костя откатился в сторону словно резиновый мячик в руках ребенка. Подняв голову он увидел перед собой свирепую морду льва и оскаленные клыки с которых капала на землю отсвечивающая зеленью слюна. Зверь зарычал, и Костя ответил ему тем же, заставив отступить.
- Отдай мне его! — крикнул он в открытую пасть хищника, — Отдай мне мой меч!
Лев прыгнул, прижав его к земле, и лишая способности сопротивляться. И вдруг зеленоватое свечение вокруг потухло, а в сознание Кости ворвался громкий, отчаянный крик — крик боли и ужаса, многократно усиленный сотнями вековых сосен. То кричал лес...
— Она мертва! Она мертва! Она мертва!
Деревья повторяли эти слова, словно заклинание, и каждое слово клином врезалось в сознание Кости. Постепенно он начал возвращаться в реальный мир.
Лев лежал рядом, свернувшись клубком словно котенок, и хотя видеть этого Костя не мог, он чувствовал, что из глаз зверя текут слезы. Даже лев понимал, о ком говорит лес.
— Она мертва! Она мертва! Она мертва!
Костя взглянул на лежащую рядом катану и отвел глаза. Еще бы чуть-чуть и меч полностью завладел бы его разумом, как некогда покорил разум Аксона. Медленно но верно он вновь становился обычным человеком, а не нацеленным на убийства самураем, душа которого, видимо, и превратила обычный меч в столь страшное оружие. Медленно, но верно, он тоже начинал осознавать происшедшее. Лены больше нет.
Он сел на землю, и уткнувшись лицом в львиную гриву заплакал от бессилия. Быть может, и та вторая, о которой говорили ему деревья, уже тоже мертва? Быть может, он остался в этих дебрях совсем один, и его союзники — лишь две громадные кошки, одна из которых, возможно, не сумеет найти его среди таящихся в лесу опасностей? Он пробовал спросить об этом у леса, но деревья молчали, сраженные горем.
* * *
*
Ольга бежала, пока не лишилась сил, а когда ноги совсем отказались ей повиноваться — упала на прошлогоднюю хвою и закрыла глаза, прижимая к груди свой деревянный топор, — абсолютно бесполезное сейчас оружие.
— Нет, это не так, — шептали ей деревья, — Их нельзя убить, ибо они уже мертвы, но большинство из них разлагаются на ходу, так что твою топор может оказаться гораздо более действенным, чем пистолет. Один удар, и они рассыплются.
— Кто они?
— Зомби, мертвецы, выходцы из могил. Те, что поднялись с кладбищ еще не успели добраться сюда, но и здесь, непосредственно в лесу, погибли многие, навеки оставшись лежать среди сосен. Это только первая волна, их не более сотни. Вторая будет куда страшнее — многотысячная орда сметет с земли все живое. Впрочем, это уже происходит.
— Что происходит?
— Конец всему живому, и только ты можешь остановить это. Ты, и еще двое, затерянных где-то здесь, в лесу.
Около пятнадцати минут ушло у деревьев на то, чтобы рассказать Ольге о случившемся — о Черном Человеке, о Лене и Косте, о смертоносной катане, из-за которой все это и началось. Крики вокруг затихали — один за одним гибли люди, переходя из одной армии в другую, из мира живых в мир мертвых. И когда рассказ был окончен и она поднялась на ноги, в ее глазах больше не было паники. Как не похоже было все происходящее на кошмарный сон или бредовую галлюцинацию — реальность была реальностью, и сбежать от нее не было возможности. Она зашагала вперед, следуя указаниям леса, на поиски остальных двоих, вместе с которыми ей предстояло тяжелое испытание. Вновь превратившись в бесстрашную лесную нимфу она готова была выдержать его... И даже когда лес возвестил испуганным криком о гибели одного из своих союзников она не сбавила шага, хотя в душе у нее все оборвалось. Выбора нет. Пусть лес, пораженный случившимся, больше не указывал ей направления пути, она все равно продолжала двигаться вперед, не позволяя страху пробраться в ее сердце. Она должна найти того, второго, и его больших кошек, а уж вдвоем они сумеют решить, как быть дальше.
Выбора нет...
* * *
*
Увлеченный охотой и кровавой расправой Черный Человек не почувствовал гибели Аксона. Не почувствовал он и того, что катана сменила хозяина. Подобно несокрушимому ангелу смерти он метался по городским улицам среди охваченных паникой живых и подчиняющихся ему мертвых, выхватывая из обезумевшей толпы все новые и новые жертвы. Он давно насытился, и сила его давно превзошла все ожидания, но он не мог остановиться, видя перед собой такое количество свежей крови.
Но когда мощь колдовского меча, долгие века служившего ему домом обрушилась на незадачливого зомби, осмелившегося напасть на его нового хозяина, тело Многоликого сотрясла мелкая дрожь. Он остановился, отшвырнув в сторону еще не полностью обескровленную жертву, на которую тут же накинулись несколько мертвецов и обратив свое постоянно меняющееся лицо к затянутому тучами небу издал громкий рев, заставивший отпрянуть от него даже безмозглых зомби, не ведавших ранее, что такое страх. Он слишком увлекся охотой, слишком уверовал в свою непогрешимость и мощь, и теперь жалел об этом. Меч должен навеки сгинуть в самой глубокой пучине — лишь тогда он может быть полностью уверен в своей безопасности. Покуда есть шанс, что рука смертного может слиться с рукоятью катаны его власть под угрозой, как и его вновь обретенная жизнь.
Проблема осложнялась тем, что Многоликий не мог прикоснуться к мечу — это грозило ему новым заточением, новыми веками темноты. Но об этом он будет думать потом, когда найдет катану и ее нового хозяина. Призывая на помощь своих живых союзников — хищных зверей, Многоликий могучими прыжками помчался к в сторону бора, не обращая больше внимания перепуганных до полусмерти смертных. Глаза его горели огнем, сверкая в темноте словно раскаленные угли... Еще на пол пути он услышал, как кричал лес, и криво усмехнулся. Победа будет за ним!..
* * *
*
— Вставай! — прошептали деревья над его головой, — Он ищет свой меч.
— Какой в этом смысл?! — спросил Костя, поднимая голову, — Что я могу сделать один?
Деревья вновь замерцали зеленым светом, освещая мертвецов, привязанных гибкими ветвями к стволам деревьев. Это свечение и увидела издалека Ольга, ускоряя шаг.
— А что могли сделать вы вдвоем? Немногим больше! Важна лишь катана, только она сумеет вновь заточить Многоликого в тюрьму своего острия.
— Я больше не прикоснусь к ней!
— Не только прикоснешься, но и сокрушишь чудовище, с которым тебе предстоит встретиться лицом к лицу. У тебя нет выбора! Бежать тебе некуда.
— Да, — машинально прошептал Костя, глядя во влажные глаза льва, — Она попыталась...
Из темноты появился тигр и виновато заворчав улегся рядом.
"Не переживай, я верю, ты сделал все, что мог".
— Ты же не повторишь ее глупостей?
— Нет, черт возьми! Не повторю!
— И отомстишь за нее?!
— Отомщу!
Звери вскочили на ноги и прижав уши с рычанием вглядывались в темноту. Неимоверным усилием заставив себя поднять с земли катану Костя встал рядом с ними, теперь уже не с удовольствием, а с ужасом отмечая, что рукоять меча становится теплее, согревая его ладонь. Человек, тигр и лев бок о бок ждали новой атаки мертвых, но вместо них из темноты на залитую мерцающим зеленоватым светом вышла Ольга.
Рычание больших кошек сменилось тихим недовольным ворчанием. Они ждали мертвецов, но судя по запаху перед ними стояла вполне живая девушка. Тем не менее, они не спешили принимать ее в свою команду, опасаясь подвоха.
— Костя! — воскликнула она, узнав стоявшего перед ней парня.
— Оля? — он не верил своим глазам.
"Вот она, связывающая людей незримая нить. Все было предопределено заранее — и то, что я приглашу Лену в лес, и то, что встречу здесь Ольгу. Кто-то там, наверху, решил все за нас, отправляя в этот темный бор и меня, и ролевиков на их игру, зная, что именно здесь начнет свою жуткую партию Многоликий! Что же дальше? Наверняка, ТАМ знают и это. Умрем мы, или победим? А может, победим умирая, или умрем, победив?"
Они молча стояли, друг на против друга, улыбаясь улыбкой спасенных робинзонов, а затем, одновременно бросив на землю свое оружие, она — деревянный топор, а он — проклятый меч, принесший столько несчастий, шагнули друг к другу и заключили друг друга в объятия, с трудом сдерживая слезы. Единственные люди на планете, понимающие, что происходит. Единственные, кто мог остановить кошмарный пир мертвецов, и вернуть мир на круги своя.
— Что нам делать? — прошептала Ольга, — Что мы можем?
— Не знаю, — прошептал в ответ Костя, — Но все, что должны.
Звери подошли к ним, не испытывая больше страха и ненависти к новому члену их маленького отряда и сели рядом, охраняя людей. Даже они своим примитивным умом понимали, что развязка близка, хоть и не чувствовали приближающихся шагов Черного Человека и его слуги — единственного, кто мог бы совладать с охраняющими катану большими кошками.
Лес чувствовал его приближение, но не спешил говорить об этом ребятам. Кто-то наверху шептал ему, как он сам шептал испуганным людям, что еще не пора, что сданы еще не все карты, что еще одна, которой отводится немалая роль, все еще бродит по лесу, а множество других заряжают сейчас свои мощные орудия. Но развязка близка и Многоликий скоро придет за своим мечом... И за теми, кто посмеет встать у него на пути!..
— Что нам делать? — крикнул Костя кронам деревьев.
— Ждать! Он найдет вас сам.
По спине у Кости пробежал холодок.
— Уйдем отсюда, — боязливо оглядываясь по сторонам сказала Ольга, — Не хочу находиться рядом с этими... — она указала рукой на медленно ползущие в их сторону отрубленные конечности мертвецов, и на их прежних обладателей, привязанных к стволам деревьев.
— Ладно, — согласился Костя, в который раз за сегодняшний день он слышал эту фразу... — Пойдем... туда, — и он махнул рукой в наугад выбранном направлении.
Деревья закачали своими кронами, оспаривая его выбор.
— Нет... Я укажу вам путь...
Вековые сосны словно уступали ребятам дорогу, пропуская их сквозь лес, и освещая им путь легким изумрудным светом, лучившимся из их стволов, насколько им хватало на это сил. Лес вел их к небольшой поляне, которую он определил, как место финальной схватки.
— Как думаешь, что нам предстоит? — спросила Ольга.
— Откуда мне знать? Одно могу тебе сказать точно, легкой прогулкой это не покажется даже тебе, заядлой любительнице помахать мечом. Я видел этого Многоликого, там, в зоопарке, когда начался весь этот бедлам... Это настоящее чудовище, которое просто не описать словами. На первый взгляд — человеческая тень, каким-то образом поднявшаяся с земли. Кажется, что он состоит из густого дыма, так как каждая частичка его тела постоянно находится в движении, особенно лицо... Впрочем, лицо я рассмотреть не сумел, да и вряд ли это вообще возможно. Оно меняется, быстро перетекая из одного в другое. Неизменными остаются только глаза! Узкие, злобные и словно налитые кровью — цвета граната, и когда их взгляд останавливается на тебе, ты чувствуешь, как он подчиняет тебя себе. Я испытал это чувство... Почему-то, со мной и с Леной у него это не вышло — мне показалось, что по моему позвоночнику пропустили слабый электрический разряд, но он не сумел парализовать мою волю, как это случилось с остальными.
— А Лена?
— Не знаю, что почувствовала она, — Костя тяжело вздохнул, и с благодарностью сжал Ольгину руку, когда их пальцы соприкоснулись, — Но она тоже осталась сама собой, в то время, как все, кто был рядом превратились в тряпичных кукол, лишенных возможности даже пошевелиться без его ведома. Лес говорил, что мы какие-то особенные...
— То же самое он сказал и мне...
— Не знаю уж, что такого есть во мне, но Лена, мне кажется, не подчинилась Многоликому лишь потому, что не могла поверить в его существование. Она вообще так и не поняла, что все это происходит наяву, а когда мы, я имею в виду, я и лес, попытались доказать ей обратное, она просто сбежала, боясь признать, что реальность жестока. Потому и погибла...
Шедший позади тигр низко опустил голову, словно понимая, о чем говорят люди, впрочем, не исключено, что он действительно понимал. За этот день он узнал очень многое — гораздо больше, чем ему хотелось бы.
— Ты боишься? — спросила Ольга, и улыбнулась, увидев едва заметный кивок головы. Глупый вопрос. Конечно же, он боялся. Они не избранные, не супергерои, не гении — они всего лишь пара напуганных молодых людей, не просивших о такой чести, как спасение мира.
— Знаешь, — вновь заговорила она, после непродолжительного молчания, — Мне тут в голову пришел один стишок...
— Прибавьте шагу, — прервал, вдруг, ее голос леса, — Поторопитесь!
— Куда? — хором спросили они, и даже звери прижали к головам уши, хоть и не могли слышать этих слов, звучавших лишь в головах ребят.
Лес не отвечал несколько секунд, и вновь заговорил когда они уже готовы были повторить свой вопрос.
— На встречу с судьбой!
Ольга крепко сжала Костину руку.
"Началось" — подумала она.
"Вот и все!" — подумал он.
— Так вот, — продолжила Ольга, стараясь скрыть дрожь в голосе, и с силой сжав рукоять своего деревянного топора, прогоняя страх, — Слышала я, как-то, одно стихотворение, написанное как будто про нас с тобой, и про весь этот кошмар вообще... Слушай.
Спрячь боль в ладонь,
Брось страх в огонь,
Дай морю бриг,
А тишине — крик.
— Красиво. — согласился Костя, — Веет какой-то жутью, но и волей к победе.
Он хотел, было, сказать еще что-то, в частности, как это, должно быть, здорово, бросить страх в огонь, и шагать дальше, навстречу судьбе, обновленным и бесстрашным, но не успел... Огонь сам пришел за его страхом.
Воздух разорвал протяжный вой, переходящий в свист, а следом за ним, совсем рядом с ребятами, землю сотряс мощный взрыв, бросивший их на землю. Еще один взрыв — уже намного дальше, в нескольких километрах, еще один, еще... Канонада прошлась по городу, сравнивая улицы с землей и перемалывая, словно в мясорубке, плоть мертвых и уцелевших живых.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |