Я осторожно шевельнул пальцами, опасаясь, не сорвутся ли с них потоки магического огня. Ничего не произошло. Очень скоро я уверенно двигался, не боясь потерять контроль над даром. Как, оказывается, все просто, когда тебя не отвлекают!
Несколько раз я гасил и вновь пробуждал силу — она повиновалась, как хорошо выдрессированный пес. Раньше я только и умел, что загонять этого "пса" пинками в конуру, но оказалось, что он вполне способен улечься сам, тихо и не огрызаясь.
Наконец, полностью уверенный в своих возможностях, я опустился на колени перед злополучным щитом, стараясь отыскать свободные петли, с которых можно начать варварство... И тотчас же понял, почему нельзя этого делать.
Фух! Хорошо, что вовремя. Как-то совсем я позабыл, что магия — не шерстяная нитка. Ее в клубок не смотаешь и в угол не забросишь. Даже самый безобидный артефакт способен, испортившись, причинить немало бед. Вся находящаяся в нем сила мгновенно высвобождается, а дальше следует уменьшенный вариант того, что учинил я с улицей. В пределах ближайших шагов десяти. Почему я решил, что со свободным заклинанием будет иначе? Силищи в этом щите уж поболее, чем в безделушке, отгоняющей клопов. И куда-то она должна деться. Хорошо, если просто останется в нитях. А если, лишенные формы, они начнут распадаться? Что тогда?
Так. Только без паники. Решение все равно близко. А что если... Если не расплетать его вовсе? Просто раздвинуть большие петли, чтобы можно было пролезть? Не исключено, что тоже рванет. Но я чувствовал: ничего более здравого в голову уже не придет.
Я решительно коснулся рукой обжигающе холодных сияющих нитей...
Вот уж не думал, что буду благодарить звезды за то, что в компанию для этой передряги они послали мне именно Угря! Даже Подсолнух на его месте давно потерял бы терпение и принялся дурными шуточками комментировать происходящее. Змейка бы ругалась, утверждая, что у нее все наверняка вышло бы гораздо лучше, и плевать, что в магии она понимает не больше, чем я в изысканной кулинарии. Тай... Она бы раз сто поинтересовалась, в порядке ли я, немало выбивая из равновесия. И вообще, это последний человек, которого я хотел бы тащить с собой в незнакомые подземелья.
Про Угря же я попросту забыл. Мои видимые действия вывели бандитского князя из мрачной прострации, но он умудрялся держаться тише мышки. Я вспомнил о его существовании ровно в тот момент, когда рухнул на холодные плиты, хватая ртом воздух, словно выловленная рыба, и вдруг почувствовал на себе заинтересованный взгляд Лиха.
— Ну как? — спросил тот.
И тут я понял, почему именно Угорь, этот скользкий любитель пустить пыль в глаза — бандитский князь, владеющий третью Стрелки, а десятки других главарей не способны удержать и двух улиц. Угорь чуял, когда надо отойти в сторону и не мешать. Когда стоит наступить на горло собственной гордости и признать, что от тебя здесь ничего не зависит. Не шуметь, не топать ногами, приказывая звездам на небе подвинуться, а просто позволить другим сделать работу, в которой они разбираются заведомо лучше.
— Попробуй прихлопнуть муху бревном, тогда и поймешь как, — ухмыльнулся я, отдышавшись.
Да, стоило признать, на деле все оказалось далеко не так просто, как выглядело поначалу. Уже после первых двух-трех попыток я твердо знал, что памятник основателю боевой ветви Академии, стоящий на площади у ее ворот, надо снести и заменить другим. Увековечивающим автора того самого бокала с журавлем. Потому что я понял, какая это работа, — разбираться с магическими потоками такого размера.
На прикидку, ячейки плетения были достаточно крупными, чтобы просунуть туда палец. На самом деле оказалось, что учитывать надо не палец, а то, что после пробуждения дара мне виделось окутанным синеватой дымкой. То есть всю руку целиком и еще с пол-ладони вокруг.
Не буду описывать все свои мучения. Как я пытался угасить дар частично, чтобы истончить синее облако, ограничивая его пределами тела. А потом наоборот, старался его расширить, отращивая что-то вроде сужающегося щупальца. Как несколько раз цеплял было нити и тут же снова их терял. Как следил, затаив дыхание, за рвущимися паутинками тонких узоров в середине петель, ожидая взрыва в любой момент. Наверное, потому, что магические плетенки изначально представлялись мне чем-то вроде лент или ниток, я подспудно ожидал от них той же мягкости и податливости. Они оказались жесткими, как железные прутья. Ученые чародеи, знающие, как все делается правильно, померли бы от смеха, слушая эту историю, и за то я ненавидел их еще сильнее. Возможно, именно это чувство не дало мне сдаться на полпути. И невозможное случилось. Результатом моих усилий стала дыра размером в три ладони. Туда можно было просунуть руку и продолжать, подключая к работе плечи. Чем я и занялся, немного отдохнув и вновь отправив Угря в дальнюю часть зала: с каждым растяжением и сжатием петель возрастала опасность взрыва.
Не знаю, что было ярче, сияние щитов или багровые пятна, пляшущие в глазах от напряжения, когда прореха в искореженном щите сделалась достаточной для меня. Лих был крупнее. В силу возраста и многих лет спокойной сытной жизни. Я уже взялся со вздохом за края дыры, чтобы хорошенько подналечь, когда неожиданная мысль заставила меня призадуматься.
Если я хочу спасти свою банду, Угря надо прижимать сейчас. Потом будет поздно. Банда — единственное препятствие к моей полной от него зависимости, и он сделает все, чтобы добить ее. Было много "но" в плане, что за считанные мгновения нарисовался у меня в голове. Выбравшись на поверхность, Лих мог забыть об обещаниях, данных под принуждением. Он мог вообще не простить мне угроз. Или не пойти на уступки. Но был и громадный довод "за", перевешивающий все недостатки плана. Если я не покажу зубы сейчас, завтра мне их вышибут.
Не раздумывая более, я рыбкой нырнул в проделанную дыру. Угорь не успел добежать и до середины зала, когда я был уже на той стороне.
— Даже не пытайся, не пролезешь, — сказал я ему.
— Сдурел совсем, великим чародеем себя возомнил?! — вскипел бандитский князь, багровея от гнева. — Забыл про заклятия у входа?! Они порежут тебя в лапшу!
— Успокойся, Угорь, ни про что я не забыл. Просто хотел кое о чем переговорить.
Лих разочарованно поморщился:
— Я считал тебя умнее. Похоже, ты совсем меня не слушал, если думаешь, что способен справиться один.
Мерзко улыбаться я умел ничуть не хуже. Что и поспешил продемонстрировать.
— Я слушал очень внимательно, — заверил я бандитского князя. — Ты мне нужен, это ясно. А давай я теперь расскажу историю о том, как понадоблюсь тебе. Мне спешить некуда, могу посидеть и подождать. Жрать, конечно, охота, но это уж как-нибудь переживем, не впервой. А вот тебя ждет твоя вотчина. Как думаешь, через сколько дней твои люди примутся за дележ? Три? Пять? Неделю уж точно не выдержат. И как понравится твоему наследнику увидеть тебя живым? Через неделю твоя жизнь не будет стоить и железного луча 1. Тебе придется уходить в бега. А ты не привык. Уже много лет ты спишь на шелках и запиваешь поросят дорогим вином. И вот тогда я буду очень, очень нужен тебе. Ты будешь пускать меня в катакомбы в обмен на кусок хлеба и плошку похлебки. Но, по правде сказать... Я надеюсь, что до этого не дойдет и мы договоримся по-хорошему.
# # 1 Монеты на Тар-Аларе традиционно чеканят в форме звезды. Серебро, ценный магический металл, не используют в качестве материала из соображений безопасности. Соответственно, достоинство монет распределяется так: золото, бронза, железо. Для мелких расчетов железные монеты часто делят на куски — лучи.
Похоже, мне и правда удалось его припугнуть.
— Что ты хочешь? — хмуро спросил Лих.
— Помоги моей банде удержать вотчину.
Некоторое время Угорь раздумывал. Потом спросил:
— А ты уверен, что по возвращении наверх я попросту не снесу тебе голову за такие дела?
— Уверен, — отозвался я беззаботно. — Я тебе нужен. А вот в чем не уверен, так это в том, что выполнишь обещания. Только ты подумай хорошенько: тебе нужно, чтобы я спокойно овладевал даром или изобретал, как вновь тебя прижать? Помоги с бандой, и никаких забот кроме магии у меня не останется.
Лицо Угря сделалось еще более задумчивым. Молчал он довольно долго. Затем улыбнулся.
— Если бы ты не нравился мне так сильно, парень, из подземелья я бы вышел один. Но будь по-твоему. Помогу я твоим ребятам. Обещаю. Давай ломай дальше эту мышеловку.
Почти до самого выхода мы шли молча. Трудно говорить после такого о пустяках, а все серьезные вопросы уже были решены. Лишь у последнего поворота, перед самой большой жилой, Лих сказал:
— Обещание я сдержу. Но только будут некоторые условия, уж не обессудь. Пусть твой... Как его там — Лопух?.. В общем, пусть он набирает новых бойцов, но не больше тридцати. Как до сражения с Ящером. Это первое. Второе — за вами остается ваша бывшая вотчина. Проклятый дом и три улицы вокруг. То, что перешло вам от Трехпалого и Ящера, уходит ко мне. И третье. Была у вас там такая девочка. Светленькая, кудрявая. Она останется здесь, в моем доме. Ну, — Угорь хитро подмигнул, — тут, я думаю, ты сам не против будешь.
Против я был решительно. С такими условиями ребята попросту становились заложниками Угря. И особой заложницей делалась Тай. Этот урод успел разнюхать все, включая мое к ней отношение. Но идти на попятную было поздно.
Только выбравшись на свет, я понял, как темно и холодно было в катакомбах. А в ближних к дому коридорах, где магические плетения не протягивали и не сушили воздух, еще и на редкость затхло.
Угорь затушил лампу и повесил ее на кольцо при входе. После того, что я видел внизу, магический механизм потайной двери и впрямь производил бледное впечатление.
Каменные блоки как раз вернулись на место, надежно скрывая проход, когда шорох в глубине комнаты показал: в библиотеке мы не одни. Полки с книгами мешали разглядеть, кто стал нежелательным свидетелем нашего с Лихом появления, но без привычной цепи на левом предплечье и ножей за поясом я ощутил себя в этот момент крайне неуютно.
— Успокойся, парень, чужие тут не ходят, — сказал Угорь, заметив мою настороженность.
На невысоком, заваленном подушками диванчике под большим стрельчатым окном сидела, по-домашнему поджав ноги, молодая ухоженная женщина с книгой в руках. Я не слишком разбирался в нарядах, но открытое, свободное внизу и прилегающее в груди платье производило впечатление недешевого. В общем, данное конкретное платье я готов был оценить по достоинству. Равно как грудь, им обтянутую. О, Небесные Родители! Девочки в заведении Нелии носили крайне вызывающие наряды, но они все же выглядели одетыми. А это, с виду скромное платье выставляло свою обладательницу... не то чтобы обнаженной, нет. В мягких складках лишь угадывались очертания тела. И это вызывало страстное, почти непреодолимое желание увидеть ее нагишом.
Блестящие каштановые волосы, небрежно подобранные гребнями от висков к затылку, волнами спадали на округлые плечи и спину, несмотря на вольготность позы, остававшуюся идеально прямой. До сих пор мне казалось, что красивые волосы — у Тай. Оказывается, я просто не знал, что такое настоящая роскошь.
Куда только подевалась вся моя любовь к стройным фигуркам? Полной незнакомку назвать было нельзя, но открытые руки, лицо и грудь оставляли впечатление приятной округлости. Пышность форм не сопровождалась, как это бывает, дряблостью оболочки: кожа казалась тугой и упругой, как зрелая вишня. Гладкая, чуть смугловатая, с аккуратными звездочками родинок, притаившихся в самых соблазнительных местах. Казалось, Элерия, Небесная Мать, спустилась к смертным в образе этой женщины... Я понял, что смертельно завидую Небесному Отцу.
Завидев нас, незнакомка отложила книгу, принимая более подобающую позу. Мягкая ткань подола обрисовала на мгновение контуры скрывающейся под ней ножки, и у меня перехватило дыхание.
В чувство меня вернул голос Лиха, обращающегося к воплощенной богине:
— О, ты как раз кстати. — Угорь повернулся ко мне. — Познакомься с Кирией, моей старшей дочерью. Кирия, а это и есть наш уличный герой.
Светло-карие глаза взметнулись заинтересованным взглядом из-под темных длинных ресниц. Я почувствовал, как лицо заливает волна жара. Кометы! Не помню уж, когда последний раз краснел при виде девчонки. Давно это было. А сейчас стою красный, будто спелая малина... Как говаривал давеча Лих, дурак дураком. "Опомнись, болван, она же старуха! — убеждал я себя. — Ей двадцать пять, не меньше! К тому же дочка Угря! Тебе ничего не светит!" Тело реагировать на доводы отказывалось. Хвала звездам, самые выразительные знаки его протеста остались скрытыми одеждой. Совсем отчаявшись прийти в себя, я осторожно позвал дар. Магический холодок протянул по позвоночнику — стало немного легче. По крайней мере, краску на щеках и прочие символы глубочайшего восхищения получилось притушить.
— Премного наслышана, — улыбнулась красавица, глядя на меня.
Не знаю, как я пережил бы это без магии. Голос Кирии оказался подстать телу — негромкий, воркующий.
— Что ж, — продолжил Лих, как ни в чем не бывало, — раз мы так удачно все здесь собрались, поговорим о деле. Как ты понимаешь, Чертополох, каждый день водить тебя по катакомбам мне некогда. Я уже говорил о возможности настроить ключ на близкого родственника. Поскольку сыновьями меня звезды так и не порадовали, семейную тайну я передал Кирии. Она и будет твоим проводником.
Похоже, для девушки такой расклад оказался новостью. Она удивленно посмотрела на отца, но промолчала. Видимо, собиралась поговорить позже, без свидетелей. Мне же от таких известий окончательно поплохело. Я с ней один в катакомбах? Каждый день? Небесные Родители, где взять столько самообладания!
Тем временем Лих взглянул в окно на пожелтевшее, низко стоящее солнце.
— Ну ладно, смотрю, совсем загулялись мы под землей, — заявил бандитский князь. — Пойду я делами заниматься, а вы пока знакомьтесь, осваивайтесь.
С этими словами он развернулся и двинулся к выходу. Я дернулся было за ним, потом сообразил, каким идиотом выгляжу, и остановился, затравленно озираясь.
Теперь Кирия глядела на меня уже не с любопытством, а с легким сочувствием. Кометы! Еще чего не хватало!
— Э... — на редкость содержательно начал я. Вообще-то я даже придумал, что ей сказать, но за время, пока открывал рот, оно успело улетучиться из головы.
— Наверное, ты устал, пока бродил с отцом по катакомбам, — предположила девушка.
— А... — развил я свою ценную мысль.
— Давай я провожу тебя до комнаты. В этом доме можно блуждать не хуже, чем в лабиринте, — сказала Кирия, поднимаясь с диванчика и, не дожидаясь моего ответа, плавной походкой направилась к дверям.
По дороге она меня о чем-то там расспрашивала. Кажется, интересовалась победой над Ящером, моим стремительным взлетом от неизвестного беспризорника до главаря банды и хозяина трех улиц, — точно не помню. По мере сил я даже что-то отвечал. И с каждым пройденным шагом все больше понимал, насколько влип. Вот надо же так угодить! Мне бы думать сейчас о том, как побыстрее освоиться с даром да уладить дела с Угрем. А у меня в голове только и мыслей, как хорошо бы поиметь его дочку!
