Знак Змееносца

Слепящий шар заслонила чёрная тень, и грохот стал нестерпимым... по небу проходило звено дискообразных кораблей, с прокопчёнными бортами, на которых красовались белые семиконечные звёзды. Этот тип кораблей не был знаком мне раньше — здесь их называли "виманы". Их дюзы извергали острые языки пламени, разогревая и без того раскалённый воздух. Те самые виманы Утзара, генерала январцев, перешедшего на их сторону от мартовских.

Я лежал, облокотившись на горячий стальной ролик гусеницы подбитого кибер-танка, но жара металла уже не ощущалась — я просто знал, что он горячий. Пот ручьями стекал по мне, смешиваясь с кровью, а смерть всё не приходила.

Говорят, что перед смертью в голове промелькивает вся жизнь, за несколько мгновений. Значит, я ещё не умираю. Я не могу увидеть ничего, кроме разогретого бетона, чадящих чёрным дымом, сбитых штурмовых истребителей, и лежащих то тут, то там, мертвецов, в броне гладиаторов, продолжающих сжимать в руках покорёженное оружие...

Пить, как же безумно хочется пить... кажется, весь отряд Гамма, уничтожен, дело только за мной... Пандар, дождись меня... Порыв ветра накрыл лицо едким густым дымом... Я отвернул голову, и почувствовал, как дрожит земля...

В темнеющих глазах, я заметил, как из-за руин Четвёртой Башни Обороны Тибакана возникли гигантские силуэты...

Боже! Вот мы и встретились!

Их было четверо, трое "серебряных" и один "бронзовый" Титан: мне рассказывали про таких. Гигантские фигуры, высотой метра по четыре — пять, напоминали статуи, и не только из-за, почти одинакового бледного окраса кожи и сверкающих античных доспехов — от них не веяло жизнью, даже "биологией". Не видно было приливающей или отливающей крови на коже, не сверкали капельки пота на их лицах, в этом раскалённом Альтаиром воздухе, незаметно было их дыхание — ничего физиологического не чувствовалось в них — бельмы светящихся желтоватым светом глаз, без зрачков и тяжёлая поступь огромных ног, обутых стальные поножи и сандалии.

Они легко перешагивали завалы и покорёженную технику, двигались плавно, не торопясь и с неким пафосом.

Бронзовый случайно бросил взгляд в сторону подбитого танка, и медленно изменил направление, двинувшись ко мне. В руках он сжимал нечто, вроде копья, по которому пробегали всполохи каких-то индикаторных огней. Так как зрачков на его глазах не видно, трудно было понять, смотрел он на меня или куда-то ещё. Но скорее всего не на меня — не слышал я, чтоб Титаны добивали раненных после боя: им на живых-то плевать было.

Земля дрожала от тяжёлой поступи этого создания. Говорят, это потомки древнейшей расы, которая в допотопные времена жила на Земле. Именно этих Титанов, что называли себя Первыми Ари, и избрал себе в союзники Президент — Император Атлант I. На чём и строил свою дебильную пропаганду, дескать, люди, соединившись с этими чучелами, станут бессмертными и сверхсильными. Да только Титанам, было на господина Президента— Императора, глубоко наложить удобрений (чего, кстати, они, кажется, не умели, по определению), так что могли они на нашей стороне воевать, а могли и на другой — зависело, видать, от их внутренних разногласий, нам, простым смертным, не понятных.

Их я ненавидел сейчас больше всего, и очень жалел, что перед смертью, не смогу поднять магнитную винтовку, и всадить в это пугало огородное остатки боекомплекта.

А болван всё приближался, и сотрясающаяся земля, отдавалась в моих потрохах волнами боли. Он остановился на расстоянии метров трёх и посмотрел на меня с тем любопытством, с которым мальчишки разглядывают раздавленного жука на дороге. Я поднял голову, в глазах пошли красные круги. Я не выдержал — я улыбнулся, как Пандар, там, в купальне:

— Что вылупился, манекен ходячий?! — собрав последние силы, выкрикнул я. Получилось какое-то хриплое стаккато, но он, явно меня услышал, и слегка пригнулся, опершись на копьё.

— Ты умираешь, — каким-то многоголосым шёпотом пропел он.

— Нет, я прилёг загорать, а ты мне солнце закрыл, пошёл вон отсюда! — грудь моя заныла, а бок онемел.

— Почему в вас столько агрессии? — просипел он. Казалось, что обыкновенный голос пропустили через хоровую обработку. Говорил он медленно, почти без интонаций. Его шлем, с ворсистым гребнем на затылке, отливал в ярких лучах Альтаира золотом, а копьё издавало лёгкое гудение.

— Учитывая, что я прилетел сюда для мирных переговоров и год просидел в тюрьме, мне трудно ответить на этот вопрос, — сил говорить, почти не было.

— Вам не стоит сопротивляться нашей воле, — мы несём для вас гармонию, в этом мире хаоса, — он слегка наклонил голову в бок.

— Может у меня что-то со зрением, — я закашлялся, стиснув зубы от боли, — но я в упор не вижу этой вашей гармонии: вы такие же агрессивные ублюдки, как и все на этой свихнувшейся планетёнке! И кроме роста, и фонарей вместо глаз, не отличаетесь от самого последнего расиста... Если, конечно ты, своими титановыми мозгами, способен понять, о чём я.

Некоторое время он молчал, словно, действительно пытался понять, что я ему втолковываю. Не реально опрятный и холёный — он смотрелся среди этого разгрома статистом на съёмках фильма про войну... Если бы не рост.

— Я родился так давно, что уже не помню, этих времён... — снова запел органный хор, говорил он, почти не шевеля губами, — тогда небо было совсем другим. Я видел, как зажигаются сверхновые, и как умирают красные карлики, я видел непрерывность жизни и вечную смерть. Сейчас сильные и древние сошлись в битве, причину которой не понять тебе, твой разум слишком прост для этого. Можешь кричать, можешь молчать — всё идёт, как идёт. Теперь нас поведёт в бой Властитель Мира, идущий скорпионом по мёртвой реке, Господин Новых Звезд, стреляющий рогом, вспенивающий бездну пустоты своим Словом, Воин свистящего цветка января, воин конской кожи сентября и июля, рыбо-пес, скачущий поперек дороги... Ты его близнец, подобно, как дева, может взвешивать овечье руно, которая, словно рак, скрывалось на илистом дне льющего воду. Ты станешь рыком льва, в пустыне, мощным, словно бык!

Веки мои закрывались — силы оставляли меня. Но было чертовски обидно, умереть под бред четырёх метрового урода, который, кажется абсолютно невменяемым психопатом.

Я изо всех сил жевал губами, собирая в пересохшем рту слюну, мгновение и мой кровавый плевок полетел дугой в его сторону. Я слабо улыбнулся — кажется, попал ему на лодыжку. Неужели он не прикончит меня, как Пандара в купальне храма?

Он медленно нагнулся ниже, и вытянул свою огромную руку. Я зажмурился, представив на мгновение, как моя голова, так же, как и голова Пандара, отскочит в брызгах крови, с моей улыбкой, на моих губах... Надо набраться смелости, и открыть глаза...

Фаланга указательного пальца, с идеальным полукругом ногтя, напоминала тушу странной рыбы. Перст указующий остановился на уровне моих глаз, которые я всё же открыл, продолжая улыбаться. И вдруг, мелькнула яркая вспышка, а потом стало темно...

Раздалось тихое шипение, и дверь вырвало из стены, вместе с генератором защитного поля. Искрящиеся и дымные, покрасневшие куски металла полетели по каменному полу, а сидевшие за приборами военные, повскакивали с мест, доставая оружие.

Из черноты только что образовавшегося проёма, вылетело с тихим гудением семь золотистых шаров, а затем, в комнату вошла девушка в чёрных доспехах и развевающимися чёрными волосами. Глаза её горели пронзительным, синим огнём. Следом за ней вошла вторая девушка, со светлыми волосами, и, тоже в силовой броне. В руках она держала модель мощного нуль-дезинтегратора.

Военные замерли в разных позах, свет в комнате мигнул, а воздух, словно, сгустился, до осязаемого состояния.

— Никому не двигаться, смертные! Кто поднимет тревогу, будет задушен собственными кишками, вам ясно? — Произнесла темноволосая девушка, мягким низким голосом.

— Да, богиня, конечно, — в разнобой, не стройным хором отвечали люди в форме.

Они произносили слова медленно, слегка заплетающимися языками, словно очень хотели спать.

— Вот и молодцы, — одобрительно сказала Анат, возвышаясь на добрых три головы над людьми, — а теперь, ты!

Рука её указала на молодого оператора за пультом охраны.

— Разблокируй мне ангар, и активируй виман. А потом отключи все турели на территории. Договорились?

Окончание слова перешло у Анат в тихое свистящее шипение, и, побледневший оператор вздрогнул, вытянул шею и, слегка кивнул.

— Как же я люблю, — сказала Анат, с лёгкой улыбкой, — когда с людьми, можно просто по-хорошему, договориться! Пойдём, дорогая Шаб, нам пора убираться из этого осквернённого храма! Но я ещё вернусь сюда. А вы, сидите и не высовывайтесь! Сутки!

— О, нас уже встречают, — Анат плавно потянула ладонь на себя, и шарообразный джойстик описал небольшую дугу.

Диск вимана снижался над городом. Мелькали внизу каменные строения с колоннадами, мощёные цветным хрусталём площади, украшенные мраморными фонтанами с резными статуями. Даже Башни Обороны здесь выглядели празднично.

В центре города виднелся огромных размеров дворец, покрытый до блеска отполированными кварцитовыми плитами. Дворец имел приземистую пирамидальную форму, и по двум сторонам этой пирамиды шли ступени, до самой верхней площадки.

Туда и направила Анат свой виман.

На площадке по краям поднимались струйки разноцветного дыма — тем самым хозяин дворца давал понять, что рад гостям и ждёт их. А по периметру стоял гвардейский караул, сверкая доспехами. Войны были коленопреклоненными, а простые встречающие слуги, лежали ниц, как разноцветные семечки на столе.

— Ты думаешь, он согласиться? — спросила сидящая в кресле пассажира Шаба.

— Если не согласится он, то больше не согласится никто, — твёрдо сказала Анат, — а с Бараном, я связываться не хочу, да и палка это, о двух концах.

Шаба слегка покачнулась в кресле — диск вимана прошёл по параболе над верхней площадкой дворца, и начал снижение...

­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­

— Да, моя госпожа, этот мир катится в бездну безумия, и с каждым днём, ему всё хуже и хуже...

Голос был слегка певучий и высокий.

Ласковый тёплый ветер, немного влажный, пахнущей свежестью моря, колыхал края скатерти, свободные части одежд, и пряди волос.

На просторной веранде, голубого мрамора, стоял длинный стол, накрытый самыми разнообразными лакомствами: от замоченного в овечьем молоке филе прозрачной рыбы, до фруктовой пасты с ликийским орехом.

Слуг уже не было. У мраморного бортика, украшенного инкрустацией из ярко-синего базальтина, стояло трое: средних лет, лысоватый мужчина, с пышными бакенбардами, и мясистым раздвоенным подбородком и две красивых высоких и стройных девушки, одна блондинка, а вторая брюнетка. Обе они, в противоречие с дворцовым этикетом, были одеты в чёрные силовые доспехи, и увешены оружием. Разве что стройные ноги, выше колена (ниже были высокие поножи), до середины бёдер, контрастировали с угловатыми формами доспехов, не совсем по-человечески, прекрасных женщин.

На мужчине же была пурпурная тога, рост он имел достаточно высокий, около двух с половиной метров (почти такой же, как у девушек), лысину украшал золотой лавровый венок, богато инкрустированный драгоценными камнями, а в руке держал чашу с вином, сделанную в виде перевёрнутой птичьей головы.

— Честно говоря, мне чихать на этот мир, вместе, со всеми тут собравшимися придурками, — ответила Анат, — Мут должен ответить за содеянное! Убив Баала, он только ослабил нас всех. Он идиот — он даже этого не понимает!

— Госпожа, я Вас умоляю, — развёл руками, — что Вы хотите, чтоб я объявил войну Муту? Да мне хватает войск, только чтоб охранять эту башню...

— Твоя башня, грозное оружие, даже Баран на тебя не осмелился напасть, — Шаба скептически ухмыльнулась.

— Да, конечно, — пожал плечами, — всё это великолепие (он кивнул за ограду веранды), естественно, нужно как следует охранять! И народ меня за это уважает, а я уважаю народ — поэтому живёт хорошо, и ни с кем не сорится...

— Но Баал твой друг, — нахмурилась Анат.

— Боже, как с Баалом нехорошо получилось... — всплеснул руками.

— Точнее, его убили, — подсказала Анат.

— Ой, — покачал головой царь, — жестокий век, жестокие сердца... А что я могу сделать? Таких, как Баал, сейчас уже почти нет, и скоро совсем не будет! Он умён, он светел, ну... не предсказуем, конечно — многие его не понимают... но...

— Владыка! — прервала его Анат, — мы не собираемся объявлять войну Муту, мы просто его убьем, и заберём останки моего мужа и брата, а ты нам нужен, так как, я подозреваю, что в том месте, где мы окажемся, будет полным-полно Гибридонов, а кто, как не ты, умеешь их отключить? Ты же Великий Охотник, у тебя есть доспехи самого Адамаса, выкованные ещё Предвечными!

На лице царя на мгновение мелькнуло выражение досады — видно он переживал внутреннюю борьбу, или же просто эти уговоры его раздражали — но возразить Анат?... Однажды, узнав о заговоре против мужа, она отравила на пиру сто семьдесят человек, раз и навсегда избавившись от оппозиции. Да и вообще, военным делом она была весьма прославленна, но, там, где не срабатывала сила, Анат шла на хитрости, лесть, уговоры, и откровенный подкуп, следуя своему девизу, что "человек должен быть либо приятен, либо полезен, либо и то и другое вместе". А если Анат находила кого-то приятным или полезным — судьба такого была уже предрешена.

— Моё государство граничит с царством Йямму... — начал было.

— Если Йямма хоть пискнет — ты мне скажи, ладно? — Анат зловеще усмехнулась.

— Я, конечно, доверяю тебе полностью, госпожа, — вздохнул, — но, вдруг гнев Илу падёт на меня и мой народ? Ты долго спала, о, госпожа моя, и не слышала, что произошло с Ирикелимом, а это было ужасно: люди плачут с этой истории! Эти несчастные потеряли совесть и стали поклонятся Чернобогу и Маре — думали, они их защитят! Наивные! Урук Девятый приказал построить им святилища, и энергия потекла к Барану, как из водопровода! Вы будите смеяться, но Илу это не понравилось. Они вместе с Энлилем подняли свои боевые виманы, и поставили ультиматум — либо это безобразие прекращается, либо... ну, вы понимаете... Потом — бабах!!! Сейчас город не узнать — на его месте огромная воронка, которая смердит радиацией за версту! Большинство гражданского населения, конечно, успело эвакуироваться, но те, кто остались, ожидая помощи от Барана, превратились в микрочастицы. А потом, вы представьте себе этих беженцев: ещё вчера у них были квартиры, а сегодня только чемоданы и разочарование! Вы предлагаете мне устроить Муту тёмную, да ещё и его самого отправить в Страну Далёких Предков, а тут уже начинается политика, милые дамы. Я, конечно, всё понимаю, но Йамму служит Муту. А оба этих беспредельщика ходят в любимчиках у самого Илу. Если мы, таки придушим этого пса Мута, чтоб ему распасться на молекулы, мы автоматически имеем двух разъяренных бессмертных Йамму и Илу. Последний, как вы знаете, один из верховных Владык. А его школьный закадычный товарищ Энлиль, занимает такую же должность — и вы, вот так спокойно предлагаете мне поучаствовать в этой небольшой заварушке, которая закончится ядерным апокалипсисом? Я взываю к твоей мудрости, богиня! Ты всё хорошо подумала?