— Спасибо. Мне с вами тоже очень интересно.
Мы пожали друг другу руки, я опять взгромоздился на бочонки, и лошадь затрусила к "Морскому дракону".
Свернуть и связать верёвочкой мой новый костюм не составило труда. Спустившись вниз, я выпросил у Колина бутылочку его непревзойдённого вина. Мгновенно получил тёмный, пузатенький сосуд с залитой воском пробкой. Крикнул Жанне "до свидания", попрощался с Колином и отправился в свой новоприобретённый дом.
Уже перевалило за три, и особо рассиживаться тут нельзя, если я хочу попасть домой до возвращения мамы и бабушки. Дворик, скамеечка, цветы... Не хочется уходить. Да, а что делать с новым костюмом? Все питерские франты, конечно же, сдохнут от зависти. А как объяснить маме его появление? А можно ли будет его вообще протащить через Дом? Не корысть ли тут мной движет? Не хотелось бы потерять репутацию, а с ней и возможность путешествовать в мечты. Оставлю здесь для переодевания. А вот бутылочку-то заберу с собой. Какая тут корысть!
Поднимаюсь в спальню и вешаю костюмчик в шкаф. Спускаюсь обратно во дворик. Проверяю, все ли ключи в кармане. Прижимаю к себе бутылочку. Дом, Дом, где ты, Дом...
ГЛАВА 3: Новелла о сумасбродном изобретателе
Улицу разрыли так, что даже в сумерках, а не только в темноте здесь лучше не появляться. Можно шею свернуть. На дверях парадной объявление, что в связи с прокладкой трубопровода в Доме будет отключена вода такого-то числа со стольки до стольки. Плевать. Пусть отключают. Мы запаслись. Копают днём и ночью, в будни и выходные. Пятничный день уже к вечеру, а работы не прерываются.
Негромко наигрывает магнитофон. Стою у окна и смотрю, как маленький экскаватор уродует и наш двор тоже. Это называется комплексным ремонтом сетей. На улице меняют трубопроводы, а во дворе — трубы. Вот так! Понимаете разницу между трубопроводом и трубой. Нет? Так вот, трубопровод — это труба, по которой что-то течёт. А труба — это трубопровод, по которому ничто не течёт. У нас в Доме происходят постоянные превращения трубопровода в трубу и обратно.
Черт, какая только дурь не лезет в голову! Хочу в Верн. Уже третий месяц пошёл, как я вернулся оттуда. Да вот ничего не получается. Незаметно могу исчезнуть только ночью на несколько часов. А что в Верне делать ночью, когда все спят? Жителей пугать? Александр объяснил, что исчезать и появляться можно только находясь в Доме. Вне Дома какая-то связь с ним на каком-то расстоянии чувствуется, но возможность перемещаться в другой мир пропадает. Жаль...
Похоже на эффект экрана или решётки. Словно сам Дом является объёмом, заключённым в какую-то сетку. И внутри неё может что-то происходить, а снаружи — нет. Но ведь экран, сетка, решётка должны быть металлическими, а Дом-то из кирпича. Так что и чего-нибудь вроде арматурной сетки, характерной для панельных домов в стенах, быть не может. Странно всё как-то, и ухватиться не за что, чтобы уловить происхождение явления.
Внизу, в яме у экскаватора раздался оглушительный треск, сопровождаемый ослепительной вспышкой. Погас свет и замолк магнитофон. Приехали! Перерубили электрический кабель. Тракторист-то хоть как? Вроде живой. Как слепой вылезает из кабины и тут же садится на землю. Повезло. Испугом мог бы и не отделаться. Рабочие столпились около тракториста. Что-то орёт прораб.
Кабель — это не перегоревшие пробки. Надолго окажемся без света.
Со свечой в руке в комнату заглядывает мама.
— Серёжа, не посмотришь, что со светом?
— Во дворе электрический кабель повредили. Это надолго.
— Значит, сегодня света не будет?
— Боюсь, что и завтра тоже.
— Вот же напасть какая! Ни почитать, ни телевизор посмотреть. Мы тогда с бабушкой поедем к Татьяне. Там и заночуем. Ты позвони, когда свет дадут. Ладно?
— Ладно. Я тогда тоже куда-нибудь удеру до завтра.
Татьяна — это старшая, замужняя сестра. МИста для гостей у них достаточно. С мужем детьми ещё не обзавелись. Удачно как-то подоспела эта авария! Слетаю в Верн прямо сегодня. Вечер — не ночь.
Наблюдаю из маминой комнаты, как мои старушки перебираются через рытвины на другую сторону улицы и возвращаюсь к себе. Напяливаю джинсу. Ощупываю в кармане ключи от своего сказочного владения. В "Морском драконе" вечернее оживление, наверное, ещё только в самом начале. Сажусь в кресло, закрываю глаза и вызываю в воспоминаниях маленький, зелёный дворик с мраморным амурчиком посередине. Что-то не то и не так. Ощущение лёгкости, полёта какое-то очень слабое и не законченное. Открываю глаза — я дома. Пробую ещё раз. Вообще ничего! Я похолодел. Неужели кончилось? Насовсем? Только без паники!. Может, это временное явление?
Слышу, как в маминой комнате звонит телефон. Бегу.
— Да.
— Сергей, — басит Капитан, — скучно во тьме одному. Если ты не занят, приходи посидеть. И Александр сейчас придёт.
Капитан пару дней как вернулся из голубых далей, и вчера я у него вечером уже был. Ну, и что с того? Ситуация изменилась, а посидеть у него я всегда с удовольствием хоть каждый день, если не занят. Иду к входной двери и, взявшись за ручку, вспоминаю, что ключи от двери в других брюках. Возвращаюсь к себе, беру ключи и на момент задумываюсь. Ай, чего там! Открываю шкаф и достаю заветную бутылочку.
Выскочив из своей квартиры, обнаруживаю у капитановой двери Александра с фонариком, нажимающего кнопку звонка.
— Да, сразу видно гуманитария, не подозревающего, что звонки тоже работают на электричестве.
— Вот черт, это просто машинально — рефлекс.
Стучу ногой в дверь. Открывает сам Капитан.
— Заползайте.
Заползаем в дверь и при свете фонаря ползём дальше до комнаты. На столе канделябр о трёх горящих свечах. Красиво. Таинственно. Интимно. Садимся вокруг стола. Ставлю бутылочку.
— Капитан, что вы об этом думаете? — Капитан осторожно берет сосуд в руки. Осматривает дно, горлышко.
— Оттуда?
— Оттуда.
— Я думаю, что нужно открыть. А, Александр?
— Я того же мнения.
— Владельца не спрашиваем. Он затем её сюда и притащил.
Капитан достаёт из серванта бокалы и штопор. С многолетней сноровкой ввинчивает инструмент в пробку и с хлопком её выдёргивает. Подносит горлышко к носу и с удивлением смотрит на меня.
— Ага, оно самое, — отвечаю я на немой вопрос.
— Что это, что это, что это? — засуетился Александр
Капитан ещё раз поднёс горлышко к носу, глубоко втянул воздух и произнёс:
— Есть предложение закупорить эту бутылку, не тратя содержимого, и использовать сей сосуд в дальнейшем только для услаждения обоняния. Кто против? Трое. Разливаем.
И опытной рукой наливает всем точно поровну пальца на два. Александр сразу сует свой нос в бокал и на некоторое время застывает в такой позе. С неохотой вынув нос из бокала, Александр заявляет:
— Не предполагал, что такие ароматы существуют в природе. По крайней мере, у нас в школе их нет.
Капитан усмехается, но и сам не приступает к дегустации, водя бокалом вокруг носа. Подаю пример, наклоняя прислонённый к губам бокал так, чтобы жидкость слегка коснулась языка. Остальные делают то же самое. Долго молчим, время от времени манипулируя бокалами.
— Сказочное вино, — наконец в состоянии выговорить Александр.
— Я думаю, ты не далёк от истины, — поддерживает Капитан, с подозрением поглядывая на меня, — можешь ещё добыть?
— Не знаю. Сегодня почему-то мне не удалось туда войти. Хотел спросить: у вас, не бывало ли такого раньше?
— Не припоминаю, — произнёс Александр. — Но это и меня беспокоит. Мне тоже сегодня не удалось уйти никуда.
— Вы оба меня пугаете, честно говоря, — Капитан весь как-то подобрался. — Когда вы пытались?
— Ну, я буквально перед вашим звонком.
— И я тоже.
— Может быть, вы оба пытались одновременно и Дом этого не осилил, — высказал предположение Капитан. — Хотя это не логично. Если Дом допускает наличие одновременно существующих нескольких избранных им, то и совпадение попыток перемещения не должно быть для него сюрпризом и бременем.
— Логика логикой, — заметил Александр, — но налицо и факт, что всё безукоризненно работало десятки лет и вдруг прекратилось без всякого видимого или ощущаемого катаклизма. Тоже ведь странно. Ни землетрясений, ни извержений, ни бомбёжек даже поодаль не было. А улицу копают уже месяц, и всё до сих пор было ничего.
У меня в голове промелькнул вопрос: "А какое, собственно, событие и для кого или чего можно считать катаклизмом?"
Затрезвонил телефон, и Капитан схватил трубку.
— Слушаю. Здравствуйте, Анна Петровна... Да, знаю... Не знаю... И они здесь у меня с тем же вопросом... Конечно... Ждём, — и обращаясь к нам: — Сейчас придёт. У неё то же самое, что и у вас.
Капитан взял фонарик и вышел в коридор. Хлопнула входная дверь. Осторожные шаги.
— Здравствуйте, Серёжа. Здравствуйте, Александр.
— Здравствуйте, Анна Петровна.
Капитан пододвинул гостье стул и достал из серванта ещё один бокал.
— Нет-нет, я не буду.
— Это не для питья, Анна Петровна, а для наслаждения. Непременно нужно попробовать.
— Ну, мои наслаждения далеко все в прошлом.
— Вы напрасно так думаете.
Анна Петровна осторожно взяла бокал, поднесла к лицу и, как заправский дегустатор, повела им по кругу перед носом и замерла, удивлённо взглянув на Капитана. Затем повторила манипуляцию, глубоко вдохнув аромат. Поднесла бокал к губам. Сделала глоточек. Мы не шевелимся, давая ей время спокойно прийти в себя.
— Откуда это чудо, Капитан?
— Сергей откуда-то притащил.
— Королевский напиток. Серёжа, вы ограбили дворцовые погреба?
— Нет, презентовал один кабатчик.
— Можно представить, что за сказочные места вы посещаете, если такое там подают даже в кабаках. Жалко было бы утратить такой источник. Не правда ли?
— Истинная правда.
— Вот и меня очень беспокоит сегодняшний сюрприз. А также удручает, что ничего мы и сделать-то не можем. Поскольку не знаем ни что произошло, ни с чем произошло.
— Ну, с чем произошло, мы можем предполагать. С Домом, — произнёс Александр.
— Не факт, — возразил я, — У меня возникла одна гипотеза после того, как ты заговорил об отсутствующих катаклизмах, которые могли бы вызвать утрату наших необыкновенных возможностей.
— Ну-ка, ну-ка, Серёжа, что вам пришло в голову?
— Понимаете, Анна Петровна, единственное заметное событие, которое произошло поблизости непосредственно перед тем, как мы с Александром попытались недавно переместиться, — это повреждение электрического кабеля у нас во дворе.
— И что? Какое это имеет отношение к Дому?
— Никакого, если источник нашего беспокойства именно Дом.
— Что вы имеете в виду?
— Очень простую вещь. Связь, в общем-то, на поверхности, если отказаться от стереотипа восприятия Дома как источника каких-то эффектов. Отключилось электричество — исчезли эффекты. Тут уже просто логика подсказывает, что между электричеством и эффектами должна быть машина, преобразующая электричество в эффекты. Отключили энергию и остановилась машина.
Дом совершенно ни при чём. Это просто от неизвестности происхождения эффектов и того, что они происходят только в Доме, мы наделяем Дом свойствами, которыми он на самом деле не обладает. В действительности же, я полагаю, что в Доме или под Домом существует гениально сконструированная и качественно сделанная, почти автономная некоторого рода электрическая машина, которую никто не видел и о которой никто ничего не знает. Починят кабель — и машина заработает опять.
За столом воцарилось молчание. Каждый старался переварить услышанное. Первым пришёл в себя Александр.
— Да-а-а, трудновато поверить в такую машину.
— А в то, что кирпичная кладка может материализовать воображение, тебе поверить легче? — спросил Капитан.
— Аргумент убойный, — согласился Александр, — хотелось бы взглянуть на эту машину.
— Искать надо. Только осторожно, чтобы никто не заметил.
— А надо ли? — опасливо спросила Анна Петровна. — Если машина есть и после ремонта кабеля включится, то зачем её искать?
— Интересно же, Анна Петровна, — вкрадчиво осведомил её Капитан. — А вам не интересно взглянуть бы на такое чудо?
Анна Петровна задумалась на несколько секунд.
— Пожалуй, тоже было бы интересно. Но меня беспокоит, как бы не повредил наш интерес чему-либо. А вы, Серёжа, почему молчите?
— А ему нечего сказать. Он же технарь, и в таком вопросе у него позиция может быть только одна — увидеть и изучить.
— Фигушки, мне есть, что сказать. Во-первых, правильно заметили, что тут нужно действовать с осторожностью, не светиться кучей на людях при поисках. Чтобы никому не пришло в голову за нами следить. Или придумать подходящую легенду.
Во-вторых, опрометчиво бросаться в практические поиски, не разузнав, что возможно, из истории дома и его владельцев. Я думаю, наиболее интересен период между тысяча девятисотым годом и Октябрьской революцией. После этого ничто в доме уже не могло происходить, кроме смены жильцов. А до этого технический уровень вряд ли тот, который нужен.
В-третьих, нужно осведомить обо всём Ахмеда. Его помощь может оказаться очень важной. Он не привлекает внимания и всё знает о состоянии Дома.
В-четвертых, ничего нельзя начинать, пока во дворе не кончатся работы. Слишком много людей, сующихся в каждую щель. Кроме того, посмотрим, восстановится ли всё после ремонта кабеля. Гипотеза есть гипотеза.
— Пожалуй, весьма разумно, несмотря на вашу молодость, Серёжа, — заметила Анна Петровна. — Я со своей стороны разузнаю всё, что возможно, о последних владельцах особняка и поговорю с Ахмедом. Только, Бога ради, осторожнее. Сами понимаете, на какой риск решаемся всего лишь ради любопытства. Мне страшновато.
— Пожалуй, лучше Сергея никто не проведёт это дело, — размышляет вслух Капитан, — и склад ума рациональный, технический, и осторожности не занимать. Пусть будет главарём, а мы поддержкой. Никто не против? Вот и хорошо.
Анна Петровна поднялась, собираясь уходить, но я останавливаю её.
— Анна Петровна, а вы не можете ничего рассказать о двух внезапно пропавших жильцах?
Она опускается обратно на стул.
— Вряд ли. То, что они были избранными, — моё предположение по разным случайным наблюдениям, косвенным признакам. Исчезли одинаково с промежутком примерно в год. Просто их видели возвратившимися домой, а когда заинтересовались долгим отсутствием, то дома не обнаружили. Мужчина был отставным военным, и его спохватились на службе довольно быстро. Девушка — студентка Института культуры — исчезла во время летних каникул. Так что до осени об этом никто и не подозревал. Вещи все были на месте, кроме тех, что они носили на себе. Документы тоже дома. Стало быть, не уехали.
— Нашли более счастливый для себя мир, — прокомментировал Капитан. — Хотя может быть и другое — погибли там.
Анна Петровна ушла, а мы втроём ещё долго сидели и болтали о всякой всячине.
