Харьков 354-286

В импровизированной колонне в Ахтырку поехали сам Скорописов, на КШМ, взвод спецназовцев на Зил-131, 2 пустых ЗИЛа, и УАЗ с полковником Таругиным и двумя гражданскими девушками-врачами. По сумской трассе ехали достаточно быстро, но когда перенесённая территория закончилась, то пришлось резко снизить темп движения, благо ехать до Ахтырки оставалось немного.

В связи с тем, что выезд их Харькова всё время откладывался — ждали Таругина с врачами, в Актырку попали только в 20:00, где караван встретили люди в форме НКВД под руководством майора, представившегося Ивановым.

Полковник с девушками тут же куда-то убыл. В ЗИЛа погрузились и уехали обратно в Харьков люди, по внешнему виду напоминающие современников Скорописова. Старший лейтенант же, при помощи солдат начал заниматься своими прямыми обязанностями по наладке радиосвязи, обратив внимание только на то, что вокруг его штабной шишиги находится двойной оцепление — из спецназовцев украинской армии, и гораздо более серьёзных бойцов наркомата внутренних дел СССР.

Солдаты постоянно пытались завести разговор с предками, но те упорно отмалчивались. Кончилось тем, что Скорописову пришлось приказать им замолчать. Бросалось в глаза, что обращение к Харьковчанам было подчёркнуто вежливо и только по уставу. Складывалось впечатление, что руководство СССР ещё не решило до конца как относиться к незваным гостям и пока занимало нейтральную позицию. Но ведь и во время совместного немецко-советского парада в 1939 году все тоже были взаимно вежливы, пока в 1941 году немцы на нас не напали. Поэтому не стоило особо рассчитывать на то, что эти подчёркнуто уставные отношения будут и в дальнейшем. Если товарищ Сталин решит, что Харьков угрожает Советскому Союзу, то он ни перед чем не остановится, пока не снесёт город с лица земли. Но всё же можно надеяться, что всё устаканится — не зря же Скорописов делает свою работу. Александр искренне надеялся, что его нахождение в Ахтырке и обслуживание секретной линии связи, ведёт к мирному сосуществованию Харькова и СССР.

Харьков. 24 июня 2008/1940 года

Юрий Фёдорович Пилипко стоял у окна комендатуры и смотрел на улицу. Третий день пребывания в прошлом был очень жарким, впрочем, как и все предыдущие. Неожиданно подумалось: а что если бы город попал не в лето, а в осень или зиму. Тогда бы последствия были катастрофическими — вечные жалобы коммунальных служб на то, что зима как всегда наступает внезапно, и город не успел к ней подготовиться, показались мечтой, да и с продовольствием проблем бы хватило. Осталось только радоваться, что перенос произошёл в тёплое время года, и что вместе с городом перенеслась область — по крайней мере, инфраструктура сохранена и можем торговаться. Тут Пилипко скривился как от сильной боли — заниматься торгом, который шёл уже сутки, и которому не предвиделось конца и края, совсем не хотелось. Это ещё с учётом того, что стабильная защищённая связь была налажена буквально недавно, и успели договориться только о возвращении задержанных жителей области и создании карантина. Заодно генерал-лейтенант вспомнил о решении отправить врачей в карантинную область с образцами разнообразных прививок и вакцин от возможных заболеваний. Комендант не был до конца уверен в правильности принятого решения. С одной стороны болезни как бы живым щитом ограждали Харьков, но с другой, если бы командование РККА приняло решение штурмовать область, то никакая опасность эпидемий не остановила бы бойцов рабоче-крестьянской. А ещё проблемы с административной властью. А как всё хорошо начиналось.

После неудачной попытки бегства верхушки области казалось, что всё взяли под свой контроль. Однако наружу тут же полезли проблемы. С которыми никому из тех, в чьих руках оказались бразды правления, ни разу не сталкивались. Резкое подорожание продуктов, перебои в работе городского транспорта, жилищно-коммунальные проблемы — всё это навалилось на и так занятых военных. Поэтому было принято решение привлечь к работе тех людей из горадминистрации, которые по той или иной причине не рискнули бежать вместе с Валкнисом и Прохоровым. Поэтому временным исполняющим обязанности мера Харькова был назначен человек давно работающий в этой сфере и знающий город — (уточнить).

Одним из его первых заданий стало проведение совещания с директорами всех крупных промышленных предприятий и предоставление отчёта о состоянии дел. К сожалению, остановка на заводах была далеко не радужной. Мало кто мог похвалиться успехами. Завод имени Малышева, например, пребывал в глубокой коме, и производство танков ограничивалось серией Т-84 для нужд украинской армии и модернизацией уже существующих танков для всех желающих. А, на танкоремонтном заводе, по стечению обстоятельств, сейчас находились Т-72, предназначенные для поставки в одну из стран СНГ. Естественно, что эти машины в спешном порядке мобилизировались Харьковскими военными. За 17 лет значительное количество квалифицированных инженеров ушло с завода. Кто эмигрировал, кто ушёл работать в частные фирмы (это ещё было хорошо сказано), а кто и умер — к сожалению основная масса наиболее опытных работников была уже в возрасте.

Ахтырка. 25 июня 2008/1940 года

Старший лейтенант Алексей Панов, совершивший первый разведывательный полёт над Харьковской областью 22 июня, сейчас находился в Ахтырке в спешно организованном госпитале. Он со своим стрелком, и другими лётчиками, летавшими над Харьковом, был срочно отправлен сюда по распоряжению начальника авиаполка , который вызвал их обоих к себе буквально вчера и приказал паковать вещи и собираться в дорогу. На все попытки объяснить, командир отмалчивался, намекнув лишь, что это связано с полётом над Харьковом в воскресенье, после которого Панова задёргали особисты с повторяющимися требованиями описать происходящее в городе. Всё увиденное тогда так повлияло на пилота, что тот слывший первым балагуром в части, вот уже несколько дней ходил смурной и молчаливый. К тому же пилотам, совершающим полёты над Харьковом, запретили предавать огласке то, что там происходит. Нет, он конечно знал, этот запрет на обсуждение правильный, но и просто поговорить с друзьями у него не было желания. Это далеко не типичное поведение Алексея, первого балагура и весельчака, не укрылось от командира эскадрильи, и он несколько раз настойчиво интересовался самочувствием лётчика.

Пилотов отвезли в Ахтырку в закрытом автобусе, который доехал до места назначения практически без остановок. В самом городе автобус подъехал к зданию военного госпиталя, где всех новоприбывших собрали в одной комнате. После получаса ожидания в дверь вошли два человека в человека в форме со знаками различия военврачей первого ранга и молодые симпатичные девушки — обе среднего роста, но одна русая, а вторая рыжая. Одеты они были, скажем так, несколько необычно — первая девушка носила юбку длиной чуть выше колен, а вторая — страшно подумать, брюки! Хотя, смотрелось это на них, надо признать, очень даже ничего.

— Здравствуйте, товарищи лётчики, — начал более пожилой врач, — вы, наверное, спрашиваете себя, почему вы все здесь собрались. Я могу вам ответить. Дело в том, что есть подозрение на то, что в Харькове и области может быть эпидемия гриппа наподобие испанки, но не такая тяжёлая. А все вы летали над городом в течении последних нескольких дней. Так что это обычный карантин. Через пару недель вы сможете вернуться к несению службы. Настоятельно рекомендую отнестись к этому серьёзно. А пока товарищ Таругин, — тут он жестом показал на своего спутника, — осмотрит вас.

Алексею показалось, что военврач, представленный как Таругин, выглядел несколько странно. Чем-то неуловимым он отличался от всех, находившихся в комнате, кроме двух девушек-врачей, в манере поведения которых чувствовалось нечто роднившее их с Таругиным. Да и форма на нём была новенькая, не притёртая, и Таругин время от времени на неё косился, как будто впервые её видел.

— Товарищи, — сказал Таругин. На секунду запнувшись после этого слова, — как уже говорил товарищ Ермохин, возможно, вы заражены гриппом, но не стоит отчаиваться, вероятность того что вы её подцепили крайне низка, всё-таки не разгуливали по городу, а летали над ним. Тем не менее, иногда лучше перестраховаться, чем потом расхлёбывать последствия своей безответственности. Не беспокойтесь, болезнь эта не смертельная, в отличии от испанки, так что ничего вам не угрожает. Со своей стороны я хочу попросить вас беспрекословно выполнять рекомендации врачей и не покидать территорию госпиталя, и всё будет в порядке. Пока что, вам необходимо пройти обследование у наших девушек.

После этого Таругин вместе со своим коллегой покинули помещение, и за дело взялись девушки. Выяснилось, что русую в юбке зовут Татьяной, а рыжую в брюках — Анной. Девушки для ускорения процесса поделили группу лётчиков на две части по алфавиту. Те, чьи фамилии начинались на первые буквы алфавита, попали к Татьяне, а Панов, вместе с остальными к Анне. Затем девушки, сказали, что приём будет проводиться в кабинете напротив, и принимать они будут одновременно по одному человеку от обеих групп.

Алексей шёл пятым. Войдя в кабинет, он сел на стул рядом с Анной, и стал ожидать, пока та заполнит его медицинскую карту. Наблюдая за девушкой, он невольно залюбовался ею. Даже тех нескольких минут, что он был с нею знаком. Хватило ему для того, что бы отметить про себя всю её необычность, чувствовалось, что в девушке есть какая-то загадка. И складывалось ощущение, что ключ к ней неразрывно связан с Харьковом, и всем, что там происходило.

Девушка начала задавать вопросы о самочувствии Панова, о том, были ли у него изменения в состоянии здоровья в последнее время. Алексей честно ответил, что нет, чувствует себя он отлично, и жалоб на здоровье не имеет. Постепенно завязался разговор, в ходе которого, лётчик попытался выяснить у Анны, что она заканчивала. Оказалось, что медицинский институт. На вопрос, а в каком городе, Анна замялась и перевела тему на Панова, поинтересовавшись его прошлым. Когда осмотр уже заканчивался, Алексей поинтересовался, может ли он надеяться на то, что ещё увидится с Анной. На что девушка усмехнулась, и сказала, что он будет видеть её каждый день, пока находится на карантине.

После того, как предварительная медкомиссия закончилась, лётчиков снова собрали в том же помещении, где они сегодня встречались с военврачами, и объявили им о том, что они пока будут заселены в соседний корпус, который только недавно открыли. Первые несколько дней им будет запрещено покидать пределы госпиталя, а затем, если заболевших не будет, то можно будет выходить в город. Столь странное решение объяснялось тем, что вероятность заражения у них всё таки была ниже, чем у тех, кто непосредственно контактировал с харьковчанами.

Таругин, покинув с Ермохиным лётчиков, оправился в изолятор, где находились сотрудники НКВД, вплотную контактировавшие с пассажирами прибывшего в воскресенье в Ахтырку автобуса. К несчастью среди пассажиров был больной человек, из-за которого, контактировавшие с ним люди 1940 года уже в понедельник почувствовали недомогание. Положение усугублялось тем, что сначала ему никто не придал значения. К счастью вовремя принятые меры по блокированию Ахтырки и других приграничных с областью городов и посёлков предотвратили распространение болезни. Но и тех, кто успел заболеть, было немало. А теперь ещё и этих лётчиков привезли. Ну, с ними попроще будет, судя по всему, они не должны были заболеть.

Тут мысли Олега переместились на вчерашний день. Он вспомнил, первый контакт с аборигенами. Встретивших их делегацию людей никак нельзя было назвать глупыми или наивными. Скорее это прагматичные реалисты. Полковнику запомнилось то, как они отреагировали на то, как 5 человек устанавливали антенну радиосвязи на прибывшей вместе с полковником связной машине. Они совсем не удивились прогрессу, а наоборот — даже была отпущена шутка по поводу того, что даже у потомков связь хреновая, и особого прогресса в этом деле не видно. А на оружие спецназовцев, прибывших для охраны связистов вообще не было никакой реакции.

Вспомнился разговор с военврачом первого ранга Ермохиным, состоявшийся в его кабинете, находящемся на втором этаже военного госпиталя. Пожилой уже человек, предложил полковнику поужинать, а затем и выпить с ним чаю. На ужин была обычная гречневая каша с мясом, а к чаю на стол поставили тарелку с печеньем. Более крепких напитков не пили из-за осознания того, какой объём работы им предстоит. В ходе беседы, во время ужина, Олег узнал от Ермохина, что тот служил врачом ещё в Германскую войну, потом, в гражданскую, попал в красную армию врачом. После войны, в годы НЭПа, получил диплом. И так и остался работать в Ахтырке.

— Наверное, удивляетесь, что я вас не расспрашиваю о себе, — неожиданно сказал Ермохин, — думаете, как это так, сидит человек с гостем из будущего, потомком можно сказать, и вот так запросто гоняет с ним чаи, и не спрашивает о том, как этот самый потомок в этом будущем жил.

— Нет, что вы, я так не читаю, — возразил Таругин, беря печенье, — за эти дни, что прошли с момента переноса я уже ничему не удивляюсь.

— Думаете, думаете, — по глазам вижу, — а я ведь и не хочу знать, что там в будущем. Может что хорошее, а может плохое. Только я сам это пережить хочу. Не зная что будет. Кстати, по поводу того, что произошло с Харьковом, вам уже должны были сказать, что я курсе событий. Остальной персонал госпиталя не должен ничего знать, ну да не мне вас учить, военврач, или всё же, полковник? Вот уж не думал, что в будущем вернутся к царским обычаям, хотя, вам там виднее, -Ермохин отхлебнул чая из кружки и замолчал.

— Возможно вы и правы. По крайней мере, Ваша позиция заслуживает уважения, — ответил Таругин, — лично я бы, на вашем месте всё-таки поинтересовался тем. Что меня ждёт.

— А чего тут интересоваться, кому надо, тот сам поинтересуется. Сочтут нужным, сообщат и мне. А без лишнего резону и спрашивать нечего. Однако, давайте поговорим о деле, — сменил тему Ермохин.

— Давайте. Как я и говорил, вам угрожают все вирусные заболевания, появившиеся за 70 с лишним лет. Но Харьковские врачи считают, что эпидемию можно пресечь. Для у меня с собой есть образцы вакцин и антибиотики для лечения болезней вызванных бактериями, — Таругин заметил недоумение на лице Ермохина и поправился, — Лекарства из будущего, которые ещё не открыли. Основной опасностью мы считаем вирус гриппа, поэтому у меня есть как образцы которые необходимо доставить в местные лаборатории, так и набор вакцин для персонала, который будет находиться в зоне карантина. Далее, антибиотики, о которых я упоминал, действовать будут, но эффект от их применения, ожидается сниженным, в связи с тем, что за столько лет их применения в нашей реальности, бактерии уже выработали к ним иммунитет. Хотя с другой стороны, в других регионах, где бактерий, перенесшихся вместе с нами нет, воздействие будет просто фантастических. Так что, как сказал одни политик в моём мире — маемо те, що маемо. Работать будем с тем., что есть. Как видите, мне уже выдали форму военврача, даже звание дали соответствующее моему, — усмехнулся Олег. Так что я готов к работе.