Ведьма и закон. Рождение легенды. (3я книга)

Рудабе заметно расстроилась, но внешнее спокойствие сохранить постаралась.

— Прошу прощения за неудобства.

Пери вымученно улыбнулась.

— Нет. Это вы меня простите. Конечно, я постараюсь ответить на все интересующие вас вопросы.

Лик обернулся на Мосвен. Та поняла приказ без слов.

— Клеомен, ты тоже, — добавил бог.

— Ах, это вы тут! — пронзительный голос Твари заполнил коридор. — Куда она пошла?! Махтаб!

— Что-то произошло? — вежливо уточнил Ликург.

Водяной аж задохнулся от возмущения.

— Произошло? Произошло?! Где этот безмозглый тэнгу? Вся моя работа! Вся работа! — несчастный окончательно перешел на вой и снова скрылся в апартаментах.

— Истеричка, — недовольно пробубнил Иму, ступая в комнату вслед за шефом и Горицей.

— Останьтесь тут, — остановил их Лик. — Я сам побеседую. Думаю у него не просто стрессовое расстройство, похоже на хроническое изменение личности.

— Или он психопат, — проворчал аниото.

— Одно другое не исключает...

— Он уже через несколько месяцев стал другим, — Махтаб устроилась в кресле и улыбнулась милой семейной паре. Такие непохожие друг на друга, и такие влюбленные друг в друга. Черт и хищница. Удивительное сочетание. Махтаб, как представительнице рода Рудабе, было дано видеть потоки эмоций — тонкие, едва заметные золотые нити, пронзающие насквозь живые сердца. — Будто одержимым сделался и одновременно рассеянным. То бормотал невпопад, то смеялся, то рвался в бой, снимать, работать, монтировать и постоянно забывал о том, что произошло с нами. Спустя полгода он стал таким, каким вы его увидели. Время для него остановилось. Он больше не считал себя заключенным — просто позабыл об этом. Пытался снимать материал поверх отснятого, — пэри грустно улыбнулась. — Мы не могли ему позволить загубить проделанную работу.

— И вы спрятали пленки? — догадалась Мос.

Махтаб кивнула.

— Мы вынесли все его вещи из комнаты, отдали технику для скрытой съемки и убедили, что он попал в одну из аномалий. Все остальное доработало его безумие. Изо дня в день он начинал свой обзор заново. Не остановился, даже когда одежду свою обратно получил. Он же водяной. Поселился в зарослях плакучей ивы у озера, там и обитал. Если бы не Нобуо, я бы, наверное, тоже разум потеряла. Знаете, тэнгу стойкие. Никогда не задумывалась насколько, пока сюда не попала.

— Чем вы занимались эти годы и где жили?

— Нобуо выстроил дом на болотах. Там и жили, там же дневники, записи, пленки — все наши вещи и материалы. Мы собрали архив. Следили за детьми, за Тварью, потом за вами. С удовольствием отдадим материалы, если нужны. Не хочу иметь ничего общего с этим местом.

— Нужны, — мягко улыбнулся Клеомен. — Где сейчас Нобуо?

— Я здесь, — из ванной неспеша вышел большой лис и запрыгнул на диван рядом с Махтаб. — Звали?

— Мы не сразу поверили, что защита дома больше не держит, — пери непроизвольно прижалась к зверю. — Потом вас отправились искать. Решили первым делом проверить это крыло. Система его первым открывает.

Лис внимательно дослушал Махтаб и обратился в огромных размеров детину.

— Да.

Мос почувствовала себя неуютно из-за сурового раскатистого баса. Да и размеры тэнгу впечатляли. Замкнутые отшельники, ненавидящие людей и вообще всякого, кто осмелится нарушить их покой. Неудивительно, что двухгодовая изоляция не стала для спутника пэри испытанием. Он в одиночестве мог всю жизнь прожить

Из соседнего помещения донесся новый гневный вопль Твари. Махтаб вздрогнула. Нобуо успокаивающе погладил ее по руке и с вежливой улыбкой обернулся к сотрудникам Интерпола.

— Хотите взглянуть на записи?

— Конечно, — Клеомен кивнул.

— Зверобой с птицей и Марусей. Остальные за мной, — скомандовал Лик.

Руся недовольно повела носом. Опять он это делает, изображает начальство суровое и не терпящее возражений.

Когда большая часть группы поспешила за шефом, в комнате воцарилась гнетущая тишина. Скрестив на груди руки, Зверобой замер напротив окна. Выражение его лица не обещало любезностей. Руся растерянно шмыгнула. За прошедшие недели успела привыкнуть, что в ее обществе черт всегда весел, слегка игрив, часто хамоват. Видеть его серьезным и сосредоточенным было странно.

Харикон пару минут сидела с тем же выражением лица, что у Зверобоя. Птица явно была напряжена, растеряна и вообще ощущала себя ужасно. Маруся это кожей чувствовала. Было нечто родное в этой девушке и до боли знакомое.

Поразмышляв, Козлова решила сосредоточить внимание на фениксе. Черт — мальчик большой, со своими бедами сам справится, а вот девчонке помощь явно не помешала бы.

— А почему кожа золотом отливает? — задала Руся первый пришедший на ум вопрос.

Харикон покосилась на ведьму. Взгляд ее выражал и слабость, и высокомерие одновременно.

— Я не глупая, просто в учебниках о таком не пишут, — подсказала причину своего любопытства Руся.

Феникс моргнула раз, другой, оценивая подлинность искренности и доброжелательности в голосе ведьмы, потом неопределенно пожала плечами.

— Так мы же не хотим, чтоб писали... — Харикон смутилась. — Но в целом, это из-за строения базального слоя эпидермиса. Видоизмененные гранулы меланина, защищающие от высоких температур.

— А, — Руся понимающе кивнула.

— Конечно, вся структура эпидермиса другая. Роговой слой вот совсем отличается. Я не сгораю из-за него.

— Интересно, — Козлова кашлянула. Проявлять деликатность ей было внове. Раньше не приходилось никогда, желания не возникало.

Зверобой недовольно покосился на собеседниц. Его раздражали обе: феникс просто в целом, Маруся за выбор мужчины. Нет. В самом деле. Как она могла предпочесть Лика? Эйдолон, несомненно, умен, предан, притягателен для женщин, силен, к тому же бог. Но что, змий задери, она с ее натурой станет делать рядом с этим занудой?! Зверобой подавил волну бешенства, готовую вот-вот затопить разум.

— А волосы белые почему?

— Меланина нет.

— А-а. Логично.

— У меня и феомеланинов нет. Губы вот не розовые.

Зверобой довольно громко скрипнул зубами, чем спровоцировал внимание со стороны обеих своих охраняемых.

— Что-то не так? — не стала играть в молчанку с чертом Маруся. Силы немного восстановились, и разговор давался уже легче.

— Нормально, — сдержанно процедил Зверобой.

— Ты же злишься, — продолжила настаивать ведьма.

Черт заметно смягчился:

— Когда тебя без суда и следствия постоянно обзывают "защитником", попробуй не разозлиться, — он усмехнулся.

От Харикон не ускользнул мягкий ласковый взгляд, которым Зверобой наградил собеседницу. Феникс ощутила вспышку гнева в груди, а следом и боли. Ничего похожего она еще в жизни не испытывала.

— Ты которая из ведьмовских родов? — сердито обратилась она к Марусе. Если до этого момента женщина вызывала у феникса любопытство и симпатию, то теперь гамма чувств усложнилась. Добавились безотчетная зависть и раздражение.

— Козлова, — представилась Руся. — Хочешь, провожу в ванную?

— Хочу. — Феникс покосилась исподлобья на черта. Тот остался невозмутим.

— Пойдем, — Руся дружелюбно улыбнулась и поднялась.

Харикон прошла следом за ведьмой, подождала пока та включит и настроит воду, а затем поинтересовалась как можно холоднее.

— Ты любовница Зверобоя?

Козлова поперхнулась и непонимающе уставилась на девчонку.

— Или вечная пара? Что там у вас?

— У нас трехнедельное знакомство и рабочая дружба, — пришла в себя Маруся. Затем рассмеялась.

— Что? — Буквально вспыхнула феникс. В белых волосах заплясали языки пламени.

Козлова отрицательно покачала головой:

— Мне другой нравится.

Во-первых, утверждение не далекое от правды, во-вторых, не говорить же агрессивной, вспыльчивой, ранимой Жар-птице, что причина смеха — ее характер, который слишком напоминает Русе о собственной юности. Харикон потухла и гордо поджала губы.

— Дальше я сама. Спасибо.

Козлова сняла с полки чистое полотенце, положила на туалетный столик, только после этого ободряюще улыбнулась птице и вышла.

— И все-таки что не так? — на ходу она по-дружески задела плечом Зверобоя. — Злой — жуть!

Черт удивленно уставился на ведьму. Такое панибратство она себе еще не позволяла, во всяком случае, искренне. Все как-то больше спокойно принимала его попытки нарушать личное пространство. Или она просто злым его еще не видела?

— А что? Впечатляю? — он озорно сверкнул рогами.

Рыжие брови взметнулись вверх, а их хозяйка смеясь опустилась в кресло.

— Не делай так. Ты похож на пери в мужских клубах. Они когда на сцене чертей неприлично раздетых изображают, используют эти иномирные игрушки светящиеся в виде рогов.

— Неприлично раздетых? — уточнил Зверобой.

— Это все, что ты услышал?

— Нет. Что у тебя с Ликургом?

От веселья она мгновенно перешла к растерянному молчанию.

— Он к тебе пристает?

Полные губы приоткрылись от удивления, а щеки порозовели.

— Ну? — Зверобой отступать не собирался.

Веснушчатый нос чуть сморщился от досады.

— А почему ты спрашиваешь?

— Да потому что его интерес и внимание очевидны. Если тебе это доставляет неудобства, то всегда можно получить защиту и запрет без негативных последствий для тебя или для него.

— Я знаю, — кивнула Маруся. Этот пункт в договоре был. Интерпол защиту прав женщин-сотрудниц считал одной из приоритетных задач. Она задумчиво погрызла нижнюю губу. В памяти всплыли его поцелуи и нежные прикосновения, и это "Рыжик", а еще его поведение в Пустошах и по дороге сюда. "У меня это насовсем". Сделать так, чтоб все исчезло?

— У вас взаимно, — констатировал разочарованно Зверобой. И снова разозлился. — Тогда в Пустошах, да? Что там произошло? Он с этим "Рыжиком" оттуда пришел.

Последние реплики черт произнес прежде, чем успел оценить, как они прозвучат. Когда Маруся подняла на него открытый удивленный взгляд, Зверобой пробормотал беззвучно проклятие в свой же адрес.

— Ладно. Забудь. Что там с этой хамкой?

— Купается, — откликнулась тихо Руся.

— Есть вероятность, что потонет?

Ведьма отрицательно покачала головой. Зверобой вздохнул, отошел к стене, оперся на нее и опять замер.

— Не обижай ее, — неожиданно прошептала Маруся, одновременно прислушиваясь к возобновившимся крикам снизу и к Шуту. Безумец уже не просто болтался за плечом Лика, он стал частью объединяющей их с шефом энергии, транспортным каналом, а значит служил чистым зеркалом общего состояния бога. — Я когда-то такая же была. Со стороны кажется сильной и независимой, на деле одинокая, и ей страшно.

Черт начал нервно бить хвостом.

— Думаю там, в капсуле, ее маниту пострадало сильнее, чем она показывает, и соответственно нервная система тоже. Возможно, поэтому за тебя так зацепилась. Уж больно необдуманное и порывистое решение обозначить пару. Знаешь, я тоже когда-то поспешно цеплялась за парней, которые были ко мне добры. Плюс ее эмоциональный возраст — она совсем юная. Неплохо бы выяснить, сколько в общей сложности лет бодрствовала от рождения. Все фениксы одиноки, а наша еще и без убежища. Некуда и не к кому ей идти.

— Замечательно, — недовольно, но мягко, пробормотал на грани слышимости черт. — Влюбленной малолетней дурочки мне не хватало в жизни.

— Так уж и влюбленной, — улыбнулась Руся. — Просто упрямой. И далеко не дурочки.

Из ванной комнаты донесся грохот и ругань. Зверобой в мгновение сорвался с места и, выбив дверь, вбежал внутрь. Феникс взвизгнула и постаралась спрятаться за полупрозрачной ширмой душевой кабины. Будучи напуганной и обнаженной она воспринималась именно так, как описала ее Маруся, — наблюдение от Зверобоя не ускользнуло. Маленькая беспомощная вредная девчонка.

— Чего громыхаешь и орешь? — не стал церемониться черт.

— Я упала. — Она сердито поджала губы и шмыгнула. — Уходи!

Зверобой на всякий случай огляделся, прислушался к внутреннему пламени и только потом вышел обратно в комнату.

— Она не ударилась? — Маруся обеспокоено хмурилась.

— Чтоб вас! — черт развернулся на сто восемьдесят градусов и снова распахнул дверь, которую было прикрыл за собой. Харикон опять взвизгнула и попыталась скрыться за ширмой.

— Что?!

— Ты не ударилась?

— Нет!

Ее возмущение выглядело забавно. Костлявая и забавная, как маленький зверек. Зверобой оценивающе оглядел девушку с ног головы. Видно, конечно, ему было только мутные очертания, но пошутить захотелось.

— Чего ты все пищишь и прячешься. Как будто есть там, что прятать. Не льсти себе!

Дверь он закрывал с довольной ухмылкой и под аккомпанемент проклятий, которые сыпались на его голову одно за другим.

— Непривычно, — улыбнулась Руся.

— Что именно? — не понял черт.

Козлова лукаво сощурилась:

— Шутишь? Понимаешь, каково слышать сабейский язык вживую? Насколько я помню, после кончины Хавбас активных носителей не осталось, и его включили в список мертвых.

Зверобой махнул рукой.

— Стараниями уродов из независимой ассоциации языковедов. Объединение "Мы и Они" в данном случае битву проиграло. Кажется, только черти в этом мире учитывают права неактивных носителей.

— Носителей чего? — вмешалась в разговор вошедшая Горица.

Маруся обрадовалась.

— Привет! Что там?

— Там? Тварь там!

Зверобой рассмеялся.

— На самом деле, печально, — поморщилась берегиня. — Он совсем не в себе, буйный, к тому же. Лик с ним разбирается. Иму помогает. Мос и Клеомен работают с пери и тэнгу. А меня сюда сослали. Ты как? Не отдохнула еще? Пыль собрать, наверное, лучше побыстрее.

Руся нахмурилась и прислушалась к себе.

— Ну, вроде, да... Угроз нет. Спускаться в подвал все равно не понадобится. Давай сходим.

Ведьма поднялась.

— Секунду. Лик в курсе?

Горица ласково улыбнулась Зверобою.

— Само собой!..

— А если честно? — прошептала Руся, когда они вдвоем с русалкой миновали коридор и вышли к лестнице.

— Ну, как бы и да, и нет, — протянула берегиня, чем спровоцировала искренний смешок собеседницы. — Реплику я сказала, но не уверена, что он ее услышал.

— Так Иму же слухастый.

— Не в тот момент. Его Тварь как раз за плечо кусал и визжал аккурат в ухо, — Горица замерла и подняла на мгновение вверх указательный палец. — Слышишь?

Руся прислушалась. Снизу и правда доносились вопли, но доносились они уже с улицы.

— Вывели, — резюмировала берегиня. — Пошли.

— И куда его теперь?

Горица пожала плечами.

— Слушай, это ты у меня плохому научилась или всегда в душе такая была? — улыбнулась ведьма.

— Да похоже, что всегда. Вот скажи, какая нормальная водная дева полюбит человекоядного хищника? Вот какая?! Ты хоть раз о таком слышала?

Руся рассмеялась.

— И, понимаешь, у меня от него просто ум за разум заходит! Не представляешь, какое это блаженство слушать, как он мурчит! Я смотрю на него и понимаю, что он такой теплый весь, домашний, прям ути-пути, ми-ми-ми... Так хочется прижаться, потискать, зацеловать. Это его-то! — Горица ушла в возмущенный визг. — Полюбила маньяка и наслаждаюсь!