Кот высокомерно не обращал на меня внимание, а я всё ломала голову, куда же его можно отдать. В дверь постучали.
— Да, да, входите, не заперто. Мэйлин, рада тебя видеть.
Последний раз я видела Мэй два года назад, и, признаюсь, это было моей виной. Тогда я была столь сильно обижена на белый свет, оскорблена и раздавлена, что не хотела никого видеть из прошлой жизни. Но сейчас как будто было всё по другому. Мы улыбались друг другу — она несколько напряжено, я виновато и смущенно. Придворных, да и моих сослуживцев всегда удивляла наша дружба — столь разными мы были в своих пристрастиях и манерах. Но она была для меня не только и не столько лучшей подругой, сколько — любимой младшей сестрой.
На пять лет меня младше, хрупкая, белолицая — она производила удивительное впечатление беззащитности и женственности. Муж её был советником в каком-то захудалом министерстве, на сорок лет её старше, привёз Мэй во двор, чтобы похвастаться свое юной и прекрасной женой... и через пару месяцев скопытился. Следовало бы ожидать, что юная вдова вернётся в унынии в родительский дом (так как её давно женатый пасынок явно не желал видеть мачеху в своём доме), но Мэй выбрала иной путь для себя. Породив громкий дворцовый скандал и вызвав неудовольствие своих родственников, Мэй завела роман с одним из влиятельнейших персон нашего государства. Впрочем, на нём одном она не остановилась. Её хотели, в неё влюблялись, её ненавидели и презирали, ей посвящали романтические стихи и неприличные частушки. Мэй сумела крепко зацепится в мире дворцовых интриг и козней, но любая победа чего-то стоит — ей это чуть не стоило жизни. На неё напали — подло, жестоко, избив чуть ли не до смерти и изнасиловав. Об этом никто ничего доподлинно не знал, хотя ходили слухи. Она уехала на пару недель из города, залечивать душевные и телесные раны. Когда же Мэй вернулась, она первым делом направилась ко мне. Хотела, чтобы я расправилась с её обидчиками — так как знала, что если это будет расследовать Стражи Порядка, или даже внутренняя охрана, то дело спустят с рук, так как в этом была замешана слишком влиятельная семья. А кто такая Мэй? Так, дворцовая кошка, с которой играют, а потом забывают о ней. Мэй сулила мне деньги, требовательно и зло хватаясь за мои руки, ищуще заглядывая мне в глаза — только бы я отомстила тому ублюдку, посмевшую обидеть девушку отказавшему ему. И я решила ей помочь. Правда, не вызвала обидчика на дуэль, и не устроила ему "несчастный случай", как предлагала мне Мэй, которая наивно думала, что раз я имперский боевой маг, то мне всё сойдет с рук. Нет, месть я выстроила более тонко и более подло, так, чтобы никто не догадался, что это как то связано с кем то из нас. Мэй кстати поучаствовала в моём плане, проявив себя отличной актрисой и надёжным союзником. И я уже думала, что злодеи наказаны, добро в лице нас торжествует , и что о мести Мэй и моём в нём участии никто не узнает... Пока меня вежливо не пригласили в Тайную Канцелярию. Когда я увидела в комнате, куда меня отвели, испуганную, но всё же не сломленную Мэйлин, честное слово, я думала что это конец моей карьеры, и надеялась лишь избежать тюремного заключения. А когда пред нами предстал сам Канцлер, то даже мысль о тюрьме мне показалась излишне оптимистичной. Но лорд Нортон лишь похвалил нас за изящный и остроумный план, пожурил за ошибки, которые выдали нас его людям... и предложил нам на него работать. Альтернативой этому была отставка для меня, и тюрьма для Мэй. Конечно мы согласились. Я — с не очень большой охотой, так как это прибавляло к моим обязанностям придворного мага еще ворох всяких проблем, а вот Мэй с великим удовольствием, так как это видите ли, позволяло ей реализовать её карьерный потенциал. Как бы то ни было, именно тогда зародилась наша с Мэй дружба, и началась наша тайная служба на благо Тайрани.
— Как я уже говорила тебе, Агнесса, от лорда Нортона просто так на вольные хлеба не уйдёшь. Удивлена, что он всё таки дал тебе пару лет побыть на длинной привязи, — Мэй продолжила наш давний разговор так, как будто бы с его начала не прошло два года.
— Да, да. А теперь снова посадил на короткий поводок, — я недовольно скривилась, а потом хмыкнула. — Но всё же знаешь, это стоило того — целых два года не видеть его гнусное лицо
— И что же теперь? По слухам, ты нянчишь Её Вреднейшество? А я всегда считала, что ты нравишься нашему Канцлеру — а теперь такая подлянка с его стороны
Мэй села в соседнее кресло, благочинно расправив накрахмаленные юбки, и только сейчас заметила моего кота, прячущегося под кроватью:
— Котик, какой милый! Как его зовут? Кис кис кис!
— Никак его не зовут. Просто кот, — пробурчала я. — Подожди какое то время, он стеснительный, но любопытный, вылезет.
Но подруга уже не слушала меня, и вытаскивала тяжелую тушку моего котика из под кровати, игнорируя его сопротивление. Впрочем, как только она начала его гладить по шелковистой шкурке, он перестал вырываться, тем самым подтвердив, что любое существо мужского пола можно покорить лаской. Я меланхолично наблюдала за разомлевшим от поглаживаний котом, и наконец заметила:
— А ведь ты ему понравилась. В отличии от леди Дезире, которой он чуть сегодня лицо не расцарапал
— Ну вот такая я хорошая — всем нравлюсь, а Дезире плохая. Правда котик? — Кот, услышав ненавистное ему имя, сердито зашипел.
— Ай, какой он у тебя умный! И умный, и красивый, да еще и скромный... мне бы такого мужика. К тому же еще и смелый, это же надо, Убийцы не испугался.
— А теперь еще и бездомный, — я рассказала Мэй о сегодняшнем случае и ультиматуме Фанфорт.
— Так в чём проблема? Возьму его себе.
Иногда легкомысленность моей подруги походила на глупость.Впрочем, вероятнее всего иногда она просто тренировала на мне свои приёмчики, которые использовала обычно на своих мужчинах.
— Не получится Мэй. Ты же живёшь во дворце, а Убийца сказала чтобы его духу здесь не было, — терпеливо сказала я.
— Э, подруга, у тебя устаревшие сведения. Лорд Гирад, с которым я сейчас живу, поселил меня в милом особнячке в пару минутах ходьбы от дворца.
— Лорд Гирад? Работа или личное?
— Личное. По крайней мере пока, — Мэй проказливо улыбнулась. Тысячу раз будет не прав тот, кто назовёт Мэйлин обидным словом, характеризующим продажных женщин. О нет, она всегда спала только с теми, кто ей нравился, пусть это даже иногда совпадало с её служебными интересами. По дворцу кстати ходили слухи, что она была любовницей Императора — но я то знаю, что Мэй никогда не любила рыжих, поэтому Государю пришлось остаться с носом.
— Хм. Хорошо, насчёт кота договорились — я буду тебе очень благодарна. Кстати, если уж говорить об этой нехорошей леди Дезире... Ты случаем, не знаешь ли за ней каких странностей? Может слухи ходят, о ней или её муже?
— Да нет, — сказала Мэй, — ничего особенно о ней не шепчутся. Её муж вроде бы был бирюком, никто даже не знал, что он был женат. А когда Фанфорт приехала, и заняла место дуэньи, конечно, ходили слухи, что она это место не просто так получила, но ты же её видела — не через постель же она во двор попала.
Да, эта Дезире оказалась той еще загадкой. К сожалению, Мэй ничего не смыслила в магии, поэтому подтвердить или опровергнуть мои ощущения от леди Фанфорт она не могла. В то, что она работала на иностранные спецслужбы, было поверить очень сложно — личное дело каждого, кто приближен к августейшей семье самым тщательным образом проверялось самим Нортоном.
— А тогда как она попала во дворец? — Задумчиво произнесла я. — Может быть... она работает на Нортона?
— Да ладно! В жизни в это не поверю! Нет. Она конечно же и Убийца... но не убийца же! Да и на шпионку если честно она не тянет. По крайней мере у Канцлера я её никогда не видела.
— Ну, ты тоже на шпионку не тянешь, а таки тайную службу несёшь.
Мы еще попробовали по рассуждать, но быстро зашли в тупик за неимением информации. Дойдя до мысленного маразма, мы решили остановится, и начать великое кото-переселение. То есть собрав все его немногочисленные вещи, и надев на него поводок, отправились к Мэй домой. Там, обустраивая его, и пытаясь объяснить неразумному животному, что он теперь будет жить не со мной, а "вот у этой милой леди", я провозилась до самого вечера, и обратно возвращалась уже затемно.
Уже находясь у себя в спальне, всё не могла успокоится. Странная реакция кота меня беспокоила — коты породы кун считались одними из самых благодушных и спокойных животных — на них даже маленьких детей не боялись оставить. А на кого интересно коты могут так реагировать? Ну, на нечисть — но ведь нечисть не переносит серебра и недолюбливает дневной свет, а эта Дезире спокойно прогуливалась на солнышке, и пользовалась серебряными столовыми приборами. Может, он почувствовал в Дезире магию? Да вроде на незапланированный приезд отца в моё Убежище котик реагировал вполне спокойно... пошипел конечно немного, да и успокоился. Хм, а ведь коты действительно чувствуют магов, но обычно не избегают, а тем более не нападают на них. Мне в голову пришла сумасшедшая мысль, и как бы я её не гнала, она всё крутилась в моём дырявом котелке. Ну ладно, сказала я себе, лучше один раз проверить, чем много раз сомневаться. К шефу я решила не ходить — если я ошибаюсь насчет Дезире, то он меня насмешками со свету с живёт, поэтому я сразу решила отправиться в логово врага. Осталось лишь приготовить маленький гостинец для леди Фанфорт, не идти же с пустыми руками в гости.
Глава 4. Тайна Дезире Фанфорт.
Если мои покои находились по правую руку от покоев Элоизы, то комнаты Дезире, находились по левую, поэтому к ней я проходила мимо стражи, охраняющей сон принцессы. В какой-то степени это меня успокаивало — если со мной что-то случится у Дезире ("ага, она тебя съест"— мерзко захихикал внутренний голос), то стража сможет доказать, что в последний раз меня видели, направляющейся к ней. Хотя чего я нагнетаю, ведь я просто хочу успокоить свою параноидальную крышу, никаких истинных причин для паники нет... кроме моей чёртовой, лживой интуиции.
Я остановилась под дверью, и на минутку замерев, постучала. Несколько секунд за дверью никто не реагировал, потом послышался лёгкий звук шагов, и из-за двери донесся недовольный голос: "кто?". Меня если честно, передёрнуло — столько в нём было враждебности и агрессии, но пути назад уже не было.
— Это я, леди Дезире, Агнесса, — самым что ни на есть елейным голоском пропищала я.
— Что надо? — Дружелюбности в голосе не прибавилось ни на грамм.
— Я бы хотела извинится... извинится... Эм-м-м, прошу прощения, можно войти? Мне не удобно говорить через дверь.
За дверью окончательно стихло. Я постояла еще немного, и более настойчиво постучала, так, чтобы было понятно, что уходить я не собираюсь.
— Я не одета, — наконец подала голос Убийца.
— Ничего страшного. Я могу подождать... сколько нужно. Я очень хочу извиниться, и не уйду, пока не сделаю этого.
За дверью что-то пробурчали, не уверена, что цензурно, и пообещали открыть. Я ждала наверное минут пять, и наконец заветные врата в святая святых открылись. Я, заранее трепеща и благоговея (зная характер этой леди, я надеялась снискать этим снисхождения), вошла. Сказать, что эта комната, видимо играющая роль гостиницы, ничего из себя не представляла, это означает сильно преуменьшить -на конкурсе самых унылых и невзрачных комнат, эта бы выиграла однозначно первое место. Зато её хозяйка привлекала к себе внимание — в пижаме и халате, в пушистых тапочках с огромными помпонами, да еще и с намотанным на голову огромным банным полотенцем, она умудрялась выглядеть как генерал на плацу. То есть грозно и устрашающе.
Не замечая злобных взглядов, бросаемых на меня леди Дезире, я прошла в комнату, и выбрав кресло, выглядевшее наиболее удобным (то есть наименее смахивающим на пыточное устройство) по сравнению с остальными, самым наглым образом уселась в него. Дезире уселась напротив, и нарочито зевнула, покосившись на часы. Полночь — ну и? Я уже выспросила у охраны — свет в окнах леди Фанфорт горел иногда и до трёх часов, так что её красноречивые жесты меня мало тронули.
— Леди Дезире. Прошу прощения за столь поздний визит. Просто я весь день думала о произошедшем, о своей беспечности, о том, как вы были правы в своём решении. И, мне бы хотелось удостовериться, что между нами не осталось обид, хотя конечно, это будет большой уступкой с вашей стороны, простить меня.
Фанфорт брезгливо поджала губы, но всё же кивнула, принимая мои неуклюжие и несвязные попытки извинения:
— Мне больше не хочется вспоминать об этом.... Ваши извинения излишни, но приняты. Я так полагаю, вы изолировали своего зверя.
— Да, конечно, я отдала его. Но я всё же чувствую себя столь виноватой. Позвольте мне загладить свою вину по древнему обычаю.
Я протянула ей небольшой кулон. Эта была старая, но всё еще действующая традиция, игнорировать которую не представлялось возможным: если кто либо чувствовал свою вину, и хотел принести извинения, то он мог подарить некое материальное воплощение своего извинения, нередко достаточно символическое. Отказаться от дара считалось немалым оскорблением. Да, конечно сейчас эта традиция соблюдалась достаточно редко, но Дезире была дамой старой закалки, и не могла столь открыто пойти против традиций. Как я и думала, она взяла кулон из моих рук, и как мне показалось, вздрогнула. Взгляд её впился в кулон — изящное кожаное изделие с серебряной инкрустацией в виде спирали, а рука непроизвольно сжала его в ладони.
— Необычное украшение. Оно что-то означает?
Я рассмеялась:
— Если честно, не знаю. Это один из символов, украшающих на семейный герб. Такие вот спирали у нас в семье носят для защиты — от злобных помыслов и деяний, злых духов и влияния враждебной магии. Хотя вы конечно, понимаете, что это суеверие. Но кто знает, вдруг поможет.
— Действительно, а вдруг. Ну что же, спасибо за столь милый талисман. А теперь полагаю....
— Да, да. Не буду отвлекать вас более.
Когда за мной закрылась дверь, я позволила наконец себе торжествующе улыбнуться. Свой ход я сделала, теперь осталось ждать действий леди Дезире. Я решила не возвращаться в свои покои, а заныкалась в небольшой закуток около покоев Фанфорт, предварительно отведя глаза охране. Достав из кармана потрепанную пергаментную карту с планом дворца, я решила не рисковать, подсвечивая её магическим огоньком, и просто включила ночное зрение. Поморщившись, я подумала о том, чтобы мне сказал мой Наставник, если бы узнал, как я нерационально использую свои способности. Дело в том, что боевая трансформация, полная или частичная как сейчас, всегда имела после себя последствия в виде вполне себе болезненных откатов. Но откат будет потом, а сейчас интереснее узнать, что же будет делать Фанфорт. А то, что она хоть как-то отреагирует, я была уверена. Ну, почти. Я уставилась в карту — мой маячок горел как раз там, где планом были помечены комнаты Дезире.
Через полчаса наконец случилось то, что я ожидала: маячок дёрнулся и стал медленно перемещаться — леди Дезире вышла из своих покоев. Выждав какое то время,, я проследовала по её пути. Мои подозрения, о том, что Дезире не была чужда магия, подтвердились, когда идя по её следам, я наткнулась на сладко спящего на своём посту гвардейца, с явным признаком магического воздействия. Как и следовало ожидать, дворец даже в столь позднее время не спал — по углам жались парочки, несла свои посты охрана, суетилась еще прислуга. Но вот Фанфорт как будто нарочно выбирала наиболее пустые коридоры и проходы.