Корона для царевны-лягушки.

Я независимо повела плечом:

— Царевич, я и сама могу за себя постоять. Уверяю, я не из тех, кого способна напугать какая-то птица!

Федор завладел обеими моими руками и настойчиво потянул к себе:

— Вряд ли бы птица посмела напасть, окажись я рядом. А если б и так, сумел бы тебя защитить...

Я посмотрела на царевича: лицо раскраснелось, глаза блестят... Пожалуй, следует побыстрее покинуть общество Федора.

— Извини, царевич, меня ждут твои сестры. И отпусти мои руки. Что люди подумают?

Старший сын царя продолжал сжимать мои ладони, но тут его поторопил Митрий:

— Федор, нас ждут. Или желаешь остаться?

— Если б Василисушка согласилась, я б всю ночь пробыл с ней на берегу.

Я про себя констатировала: мечтать не вредно. Однако в голове тут же мелькнула мысль: а ведь и я была бы не против, происходи дело в моем мире. Берег реки, палатка, костер, шашлыки... и рядом такой 'гарный хлопец'. Подруги бы от зависти лопнули и главное — никому до нас не было бы дела. Здесь иной расклад — наутро могут и камнями забросать. Слова 'береги честь смолоду' в этом мире — не пустые звуки, и с симпатиями следует быть поосторожнее.

Я отвлеклась от своих размышлений, и мои глаза встретились с неприязненным взглядом Митрия. Губы среднего брата презрительно скривились. В душе я вскипела и подумала: ну и говнюк! Однако улыбнулась царевичу очень приветливо. Напомнила себе, что меня окружают суровые будни, а впереди — битва за корону!

Затем оглянулась: а где же царевны? Сестер не обнаружила, зато заметила торопливо подбегающую Дуняшу.

Моя служанка едва не до земли поклонилась Федору и обернулась ко мне:

— Царевна, вам скоро на гулянье идти, следует причесаться и переодеться.

Я, в который уже раз отметила, что эта девушка отличается незаурядным умом и сообразительностью. Прекрасно чувствует, когда надо исчезнуть, а когда — появиться.

Федор старания служанки оценил по-иному. Недовольно взглянул на Дуняшу и весьма неодобрительно и произнес:

— Василисушка, не сменить ли тебе служанку на более опытную, постарше?

Что?!! От такого заявления у меня едва не пропал дар речи. Черт, уже второму моя служанка не нравится!

Я возмутилась:

— Дуняшу приставил ко мне царь-батюшка, из всех служанок она лучше всех справляется с обязанностями: умная, рассудительная, исполнительная...

Федор внимательно выслушал меня и мотнул головой:

— Больше не хочу о ней слышать! Нравится — твое дело. Не расстраивайся по пустякам. Думал, для тебя сделать лучше...

И внезапно задорно подмигнул:

— А ведь выйдешь за меня замуж — должна будешь слушаться во всем.

Весело добавил, подняв вверх указательный палец:

— Жена да убоится мужа своего!

Ага, сейчас, убоюсь! Хотя царевич явно бравирует, но сказал он это напрасно. Я сделала вывод: спешить со свадьбой не стоит. До тех пор, пока Федор не станет 'беленьким и пушистым' и не будет делать то, что я захочу. Хотя чувствую, добиться подобного от старшего брата — воистину нелегкая задача. Ну, ничего, у меня за плечами — опыт двадцать первого века, и на многое я смотрю совсем по-другому.

Вернувшись во дворец, я тщательно привела себя в порядок. Сегодня ожидалось много приглашенных, рассматривать станут, как под микроскопом. Дуняша расчесала мою копну белокурых волос, косу заплетать не стала, обошлась заколками. Подобрала наряд в цвет моих зеленых глаз. Удивительно, но царь-батюшка на мою одежду не скупился, хотя во всем остальном производил впечатление человека довольно прижимистого. Возможно, жалел сироту?

Дуняша, оглядев результат своих трудов, пришла в полнейший восторг:

— Все боярышни от зависти позеленеют!

Я расхохоталась. Дуня сначала не оценила шутку, но когда дошло, залилась звонким смехом — зеленеть должны не они, а я. Я ведь — царевна-лягушка.

В покоях царевен собрались 'сливки высшего общества' — самые именитые боярышни Тригорского царства. Многих из них я сегодня уже видела.

Вопреки правилам, при моем появлении девушки не остались на местах, а собрались вокруг и оглушили вопросами:

— Царевна Василиса, ты сильно испугалась птиц?

— Они настолько страшные?

— Если б птицы тебя унесли, что бы ты стала делать?

Более глупых вопросов я в жизни не слыхивала! Еще б поинтересовались, что было бы, если б они меня съели...

Девчонки захлебывались в похвалах моей смелости. Я уже почувствовала себя героиней вечера, но тут, как обычно, к бочке меда добавилась ложка дегтя.

Одна из боярышень прошептала:

— Царевна, вы — такая смелая, решительная, плаваете отлично... но ругаетесь просто ужасно. У моего батюшки даже слугам такие выражения неизвестны.

Я про себя чертыхнулась: по сути, боярышня права, но можно было и промолчать! Все ж таки нападение птиц здорово потрепало мои нервы.

Недобро взглянула на говорившую:

— Хотелось бы послушать, что бы стала кричать ты, окажись на моем месте.

И тут меня осенило:

— Говоришь, сроду слов таких не слыхивала? А откуда тогда знаешь, что они — плохие?

С насмешкой протянула:

— Оч-ч-чень интерес-сно!

Боярышня покраснела и до конца вечера рот более не открывала. А я торжествующе усмехнулась: удачно щелкнула противника по носу!

После трапезы царевна Фекла предложила:

— Давайте рассказывать страшные истории!

Я подумала: детский сад какой-то... но решила не отрываться от коллектива. Вдруг да и услышу что-нибудь полезное и интересное.

Мы уселись на полу на ковер. Кто-то предложил подождать, пока еще сильнее стемнеет.

Служанки принесли вино и сладости. Девушки болтали о всякой всячине, но больше всего их интересовали кавалеры. Боярышни делали попытки узнать, кто более люб мне, но я ловко уводила разговор в сторону.

В целом, вечеринка мне понравилась, посиделки проходили непринужденно и даже весело, вот только привычка боярышень грызть ногти раздражала. Ну, просто стихийное бедствие какое-то! Мне бы дома за подобное родители по рукам нащелкали. Причем отгрызали ногти девушки настолько ровненько, будто маникюрными ножницами пользовались.

Я решила: стану царицей — буду с этими пережитками прошлого бороться! И тут дошло: да они же понятия не имеют о ножницах! Даже нитки во время вышивания ножичком обрезают. Мысленно потерла руки: вот и удачное начало бизнес-плана...

Мои мысли прервала Фекла:

— Девушки, пора гадать на женихов!

Взгляды дружно устремились к царевне — тема интересная, волнует всех.

Из-за праздника по двору перемещалось множество людей. Смысл гадания заключался в том, чтобы по очереди подходить к окну и смотреть: если первым мимо пройдет мужчина — выйдешь замуж в этом году, если женщина — не выйдешь.

Я не особо верила в приметы, но раз боярышни находят удовольствие в подобных забавах, то и я противиться не стану. Все лучше, чем сидеть да сладостями объедаться!

Со смехом и шутками на поиски судьбы отправлялась очередная кандидатка, наконец, дошла очередь и до меня. Я подошла к окну. Прекрасно понимала, что это — пустое занятие — но вглядывалась в полутьму до боли в глазах. Наконец, кто-то показался на тропинке... Девчонки позади замерли и вдруг... громко завизжали! Большая черная птица закрыла своим телом стекло.

Я, словно мячик, отскочила внутрь комнаты. Перепуганные боярышни сбились в кучу. Все изрядно оробели, даже у меня ноги стали ватными. Не знаю, что и думать... Совпадение или ирония судьбы?

Несколько мгновений птица парила напротив окна, затем взмахнула крыльями и исчезла в вечернем сумраке. Поначалу в комнате царила гробовая тишина, затем заговорили все разом. Чаще всего повторялось слово 'колдун'.

— Колдун прилетел за царевной!!!

Мне было очень не по себе, но я нашла силы прикрикнуть:

— А ну, хватит верещать! Вам-то чего боятся, если колдун охотится за мной?

Постаралась храбро улыбнуться:

— Пусть попробует сунуться! Не на ту напал, я — не из пугливых!

Кто-то из боярышень робко заметил:

— Вы бы поосторожней с такими словами, царевна. Пропадали девушки не раз...

Я независимо дернула плечом, но промолчала.

Страшилки рассказывать расхотелось, боярышни засобирались домой.

Одну за одной девушек уводили родные. Вскоре появилась и моя служанка. Я распрощалась с царевнами и вышла.

Забравшись в постель, поняла — птицы меня допекли. Вспомнила кузницу и поежилась: везде мерещатся. Впору птичий двор открывать! Хотя птичек такого размера содержать проблемно... хозяина сожрут!

Некоторое время повертелась в кровати, затем успокоилась. Пока ничего не случилось, так что тревожиться не о чем. Куда лучше думать о... Но вместо дум крепко-накрепко заснула.

Утром первым делом выглянула в окно — вчерашней птицы поблизости не заметила, даже малых пташек не видно. Вспомнила об электрошокере и решила, что отныне стану носить его с собой, если кто нападет — мало не покажется.

Открыла сумочку. С тоской поглядела на единственную губную помаду и тени. Придется пользоваться только при крайней необходимости. Из сумочки выпали маникюрные ножницы, и я вспомнила о своем вчерашнем бизнес-плане.

Начать решила с посещения царя-батюшки — заручиться одобрением и поддержкой. Стражник у дверей доложил о моем приходе, и меня впустили почти сразу.

Шагнув в царскую горницу, я застыла в недоумении. Царь-батюшка сидел у окна, а на голове его была... электрическая сушилка. Я вздрогнула: откуда она здесь? Неужели меня все-таки обвели, словно лоха?

Услышала голос государя:

— Василисушка, проходи, сейчас брадобрей закончит, поговорим.

Я приблизилась, не мигая рассматривая столь заинтересовавший меня предмет. Когда разглядела, едва подавила приступ смеха — на голове царя-батюшки возвышался обыкновенный глиняный горшок. Я сделала вид, что закашлялась.

В это время брадобрей закончил стрижку и взялся за руку царя-батюшки. Я вздрогнула, увидев, как он обрезает ногти остро заточенным ножом.

Выскочила вперед:

— Разрешите, я попробую?

Подумала, что судьба сегодня ко мне благоволит — отдает мне в руки пальцы царя-батюшки!

Государь с сомнением посмотрел на меня:

— Так ты, поди, и нож-то в руках держать не умеешь, Василисушка?

Я вскинула глаза:

— Так он мне и не нужен, царь-батюшка!

Быстро вытащила из кармана ножницы, ухватила ладонь царя и ловко обстригла ногти. Тот не успел ничего возразить. Спустя несколько минут мы любовались проделанной работой.

Государь растопырил пальцы и восхищенно поцокал языком:

— Ай да, Василисушка, не зря народ дал тебе имя Премудрой. Где ты такому и выучилась?

Я подумала, что могла бы присвоить и имя 'Прекрасной', да ладно, и так сойдет.

Скромно опустила ресницы:

— Здесь главное — инструмент, а пользоваться им и ребенок сумеет. Попробуйте сами, царь-батюшка.

Я протянула царю ножницы, и он управился с ними весьма быстро и ловко. Затем долго вертел в руках, поглядывая с явным вожделением. Ну, нет — дарить не собираюсь, самой нужны!

Я осторожно забрала ножницы из государевых рук и заметила:

— Если сделать их побольше, можно и волосы стричь.

Продемонстрировала последнее на кончике своей косы.

— Можно резать полотно, бумагу...

Словно змей-искуситель я кружила с ножницами вокруг государя, подводя его к нужной мысли:

— Говорят, царь-батюшка, у вас в кузне работает замечательный кузнец. Велите ему наковать таких ножниц.

Царь наградил меня одобрительным взглядом:

— Умница, Василисушка, как это я сам не додумался? Вот замечательные подарки получатся!

Я возмутилась и почти что завопила:

— Какие подарки?! Казну пополнять будем! Денег выручим.

Государь смотрел с недоумением:

— Не царское это дело, заниматься торговлей.

— А я вам торговать не предлагаю! Заставьте это делать какого-нибудь купца, а наша забота — поставлять товар.

Царь почесал голову и нерешительно протянул:

— Ну, не зна-аю, что и сказать...

— А что тут говорить? Отдайте приказ кузнецу, вот и все дела!

Царь-батюшка вновь почесал голову:

— Так у кузнеца срок заканчивается, уходить собрался.

Я от неожиданности едва не подпрыгнула. Это еще что за новости? Не отпущу!

— Кузнеца возьму на себя! Уговорю выполнить заказ!

Царь долго молчал, затем кивнул головой:

— Что ж, попробуй, Василисушка. Дело, видать, стоящее.

Я торопливо вскочила на ноги:

— Уже бегу, царь-батюшка, исполнять ваше царское повеление!

Решила не откладывать дело в долгий ящик и сразу же отправиться к Даниле. Затем подумала, что стоит захватить с собой Дуняшу — наедине с таким красавцем оставаться не стоит. Еще донесут царевичу...

Не успела подумать о Федоре, как столкнулась с ним нос к носу. Да так, что тот обхватил меня руками.

— Царевна, куда спешишь? От кого-то убегаешь?

Я фыркнула:

— Вот еще!

С досадой поморщилась. Говорить, что иду в кузницу не хотелось, царевич тогда пойдет следом... Понимала, что и врать не стоит... Тут же нашла подходящее оправдание: мне нужно уговорить Данилу взять заказ, а Федор в данном случае будет только мешать.

Приняла торжественно-важный вид и гордо вымолвила:

— Спешу, царевич. Выполняю поручение царя-батюшки. Подробности рассказать пока не могу.

Губы Федора сложились в усмешке:

— Неужели, царевна, у тебя уже появились общие секреты с моим батюшкой? Надеюсь, когда-нибудь о них узнаю.

Он сощурил глаза:

— Есть такая пословица: седина в бороду, а бес в ребро. И говорят, что для любви не существует ни правил приличия, ни возраста. Не заставляй меня ревновать.

Я захлопала ресницами, затем сердито выпалила:

— Царевич, ты с ума сошел? Думай, что говоришь, ты меня обижаешь... А если о твоих словах узнает царь-батюшка?

Я дернула плечом и хотела мчаться дальше, но царевич перехватил меня за руку и примирительно произнес:

— Василисушка, хочу пригласить тебя завтра съездить к Черным камням. На них начали распускаться цветы. В народе их еще 'аленькими' называют. Уверяю, таких прекрасных ты никогда не видела.

Если и не видела, так сказку читала.

Я согласно кивнула головой и освободила свое запястье из цепкого захвата Федора. Шепотом ответила, стараясь, чтобы слова прозвучали с подтекстом:

— С удовольствием взгляну на них, царевич. Особенно — если ты будешь рядом. А сейчас — мне пора.

На ходу подумала, что для счастья мне только ревности не хватало!

Я добежала до светелки, позвала Дуняшу. По дороге, как могла, объяснила, что выполняю поручение царя-батюшки.

Дверь кузницы оказалась распахнутой, как и в прошлый раз. Слышался равномерный стук молота по железу. Мы с Дуняшей осторожно вошли вовнутрь.

Кузнец стоял к нам спиной, что он делал, понять я не смогла, но 'вид с тыла' произвел впечатление. До половины туловища Данила был обнажен, тугие бугры мускулов перекатывались под кожей. Брюки кузнеца отличались от штанов, которые носили мужчины в здешних местах — они плотно обтягивали тело...

Мы с Дуняшей переглянулись. Служанка даже покраснела. Я не нашла ничего лучше, как громко кашлянуть.