— Есть одна мысль, — Анарион потер подбородок, — транспортер у нас еще даже не спроектирован, но тролли смогут и так перекатывать вашу машину на небольшие расстояния.

— Сорок тонн, — Серега похлопал машину по лобовой броне, — вряд ли, господин инженер.

— Вы не видели троллей, — улыбнулся Анарион, — я думаю, двоих вполне хватит. Сюда ведь они ее прикатили.

Капитан Мордора почесал затылок и согласился:

— Ну, предположим. А где будем стрелять?

— Нам подойдет полигон для испытания осадных машин. Это не очень далеко, сразу за нашими мастерскими.

— А боеприпасы? Тут всего три ящика.

— Привезут, капитан. Властелин Мордора уже отдал команду. Тролли тоже скоро будут здесь.

За спиной раздался голос Гудрона:

— Куда прешь, тварь? Здесь капитан и инженер Мордора. На колени!

Серега и Анарион обернулись. У ног Гудрона на коленях стоял довольно мелкий орк, поспешно ткнувшийся лбом в пол, и уже оттуда торопливо загнусивший:

— Приветствую капитана и инженера Мордора. Нижайше прошу выслушать.

— Чего хотел? — брезгливо поморщился Попов.

— Капитан сместил командира Гурлуга, — орк так и не поднял головы, говоря в пол, — мы не знаем, кто сейчас наш командир.

— Ну, ты и будешь, — махнул рукой Серега, отворачиваясь, но вмешался Гудрон:

— Господин капитан, так нельзя. Он не сможет командовать.

— Почему?

— Командир орочьего десятка должен быть самым сильным, иначе ему не подчиняются. Вы же видели этого ишака Гурлуга, он посчитал себя сильнее вас, и даже не обратил внимания на то, что вы — капитан Мордора.

— И что предлагаешь?

— Если господин позволит, я выберу им командира сам.

— Давай, — с облегчением согласился Серега, — полагаюсь на твой вкус.

Гудрон пинком поднял орка с пола, и только они ушли, как с трудом протиснувшись в ворота, явились два тролля.

— Ни чего себе... — только и смог сказать капитан Мордора.

Тролли тупо топтались на месте, едва не задевая скошенными черепами стропила, находившиеся на четырехметровой высоте. Огромные ручищи болтались ниже колен и более всего тролли напомнили Сереге горилл, виденных когда-то в зоопарке, только без шерсти. Гудрон рядом с ними просто терялся.

— Это олог-хаи, — не без гордости сказал Анарион, — блестящий результат работы нашего Властелина. Не боятся дневного света, достаточно послушны, и обладают чудовищной силой, несоизмеримой с их размерами. Жаль что их мало пока — работы-то для них в Барад-дуре непочатый край. Ну что, поехали?

* * *

Танк плавно катился по пыльной дороге на нейтральной передаче. Серега развалился на башне, подставляя лицо свежему ветерку. Анарион пристроился на крыше моторно-трансмиссионного отделения и командовал пыхтевшими троллями. Под гору они катили машину вполне успешно, и лишь на поворотах приходилось руководить, с какого борта толкать сильнее. За троллями маршировал орочий десяток, которым до недавнего времени командовал Гурлуг. На самом деле, орков было не десять, а девять, включая покалеченного бывшего командира. Под требовательным оком Гудрона они старательно колотили пятками по дороге и даже пытались идти в ногу. Картину портил только Гурлуг, ковылявший сзади, поминутно сплевывавший кровью, и упорно не желавший слушать команды нового командира.

Гудрон несколько раз рявкнул на него, а затем дал приличного пинка. Проскакав на руках пару метров и разметав впереди идущий строй, Гурлуг зарычал что-то нечленораздельное, вырвал у ближайшего орка копье и бросился на обидчика. Орки завопили, танк остановился. Серега обернулся, и в промежутке между троллями сподобился увидеть показательно-образцовый прием рукопашного боя, проведенный Гудроном. Майор Герасимов, собравший мастерские значки по всем видам разрешенных единоборств, и снисходительно преподававший в училище тупым увальням танкистам азы рукопашного боя, в этот момент утер бы скупую мужскую слезу, выводя в графе журнала жирную "пятерку".

Гурлуг несся вперед, выбрасывая в смертельном ударе копье, но за мгновение до того, как синеватый зазубренный наконечник коснулся живота Гудрона, отличник телоохранительного дела плавно убрал торс с линии атаки, одновременно и отталкивая, и захватывая древко руками. Затем ноги атакующего взлетели вверх, и он тяжело рухнул, вздымая облако пыли. Гудрон отбросил оружие и резко ударил ногой сверху вниз по лежащему телу. Гурлуг вздрогнул и замер.

— Эй, боец, пику подними! — Гудрон, похоже, и дыхания не сбил, — Становись, орочье отродье!

Поредевший десяток торопливо построился, поедая грозного начальника глазами. Гудрон прошелся вдоль строя, неуловимо напоминая старшину Макухина, обнаружившего крупное упущение суточного наряда.

— Еще недовольные есть? — неожиданно рыкнул на строй Гудрон. Орки откачнулись назад, и даже Сереге захотелось заорать "Никак нет!".

— Так вот, девочки, — Гудрон обвел тяжелым взглядом десяток и обнажил крупные клыки, — Если еще хоть одна вонючая пасть откроется не по делу, или я замечу хоть малейшее непочтение к начальникам, поставленным над вами самим Темным Властелином, пожалеет весь десяток. Не понимаете кочанами капусты, которые у вас вместо голов, поймете через ноги или другие, гораздо более нежные места. Ему, — палец Гудрона указал на распростертое в пыли тело бывшего командира, — был дан шанс на исправление, даже два. Как он им воспользовался, все видели. Вопросы есть?

— Никак нет! — рыкнули восемь орочьих глоток.

— Командуй, Зирган.

Вновь назначенный десятник выбежал на кривых ногах из строя, и размахивая сломанным шестопером покойного Гурлуга, что-то завопил. Десяток сделал поворот "направо", заставив Серегу усмехнуться, а Гудрона поморщится:

— Позанимаешься с ними вечерком, Зирган. Худшего назначишь собирать дерьмо во дворе. Все, вперед.

— Поехали, — это Анарион троллям. Танк качнулся и покатился вперед. Орочьи пятки снова ударили в пыль.

Дальнейший путь проходил без происшествий, и через час танк вкатился на полигон, представлявший собой ложбину между двумя высокими щебнистыми грядами. Шириной метров в триста и длиной почти в километр, ложбина была заполнена мелкозернистым песком и упиралась своим дальним концом в выветренную скальную стенку. Вдоль скалы было построено несколько фрагментов крепостных стен с воротами, пара низких башен из бутового камня и кирпича, и еще какие-то сооружения. Весь ближний край полигона был заставлен разнообразными метательными машинами, как целыми, так и разобранными. Грудами лежали разнокалиберные камни, и посреди всего этого средневековья гордо красовался аккуратно сложенный штабель зеленых ящиков. Тролли подкатили танк к штабелю и по команде Анариона установили его на более или менее ровной площадке.

— Пока свободны, но ждете здесь, — распорядился Анарион. Тролли выдохнули, ссутулились и побрели в тыл полигона, переворачивая по пути попадающиеся камни и тыча подобранной корягой в щели.

— Чего это они? — спросил Серега, спрыгивая с танка.

— Змей ищут, — махнул рукой Анарион, — или ящериц, что попадется. Шкура у них каменная, желудок почти такой же, а жрать они хотят постоянно. Вот и ищут, чего поймать. Эй, Зирган, скажи своим, чтобы не разбредались, попадетесь троллям там, где не видно — конец.

Орки, впрочем, и так являли собой образец воинской дисциплины, переминаясь с ноги на ногу в двухшереножном строю, и косясь на Гудрона, с комфортом расположившегося в тени единственного чахлого деревца.

Серега с Анарионом пошли смотреть ящики, за которыми Серега обнаружил бронзовую трубу на деревянном срубе, направленную в поле.

— А это что, пушка что ли?

— Пушка. Только использовать ваши снаряды мы так и не смогли. Товарищ прапорщик очень сильно ругался, косорукими нас обзывал, ну и разными другими, не совсем понятными словами. Единственное, чего мы добились — выстрел каменным ядром. Потрошили заряд, порох вручную запихивали в пушку, забивали пыж, ядро, и поджигали с торца раскаленной проволокой. Сколько труб разорвало, сколько орков поубивало за эти годы, — не счесть. Но дело даже не в прочности, в конце концов, мы опытным путем создали сплав, позволяющий делать до тридцати выстрелов, — Анарион похлопал трубу, — но точность, Сергей Владимирович, точность никуда не годилась. Хорошо отрегулированная катапульта кладет, в переводе на ваши меры, килограммовую стрелу на дальности триста метров в круг с радиусом тридцать сантиметров и пробивает при этом доску толщиной пять сантиметров. А это сооружение? Дальность стрельбы, конечно, больше, но разброс, не говоря уж о скорострельности.... В общем, Повелитель приказал все работы по этой теме закрыть. Товарища прапорщика хотел обратно вернуть, но ему у нас понравилось, сами понимаете: вино, женщины, слуги. Переселили его на Нурнен, там хорошо, совсем не так как здесь, в Горгороте. Больше я его и не видел. А пушку Властелин приказал оставить, как образец технической мысли.

— А вы сами-то местный? — заинтересовался Серега.

Лицо Анариона словно подернулось камнем:

— Нет, я — нуменорец.

У Сереги отпала охота расспрашивать дальше, и он вернулся к чисто техническим проблемам:

— Потребуется заряжающий внутри танка и пара-тройка подающих снаружи.

— Но вы же рассказывали, что заряжать можно специальным механизмом?

— При запущенном двигателе. Да и не уверен я, что на этой машине автомат заряжания вообще работает. Она же учебная, для вождения.

— Ничего, назначим орков. Эй, Зирган, ну-ка трех самых толковых сюда! Остальных расставь в оцепление, чтобы ни одна живая или мертвая душа незаметно не подкралась.

Вместе с орками подошел Гудрон:

— Господин капитан хочет стрелять лично?

Серега пожал плечами:

— А кто еще-то?

— Но все эти стреляющие штуки наших инженеров периодически разваливаются или взрываются, — озабоченно почесал затылок Гудрон, — а я отвечаю за вашу безопасность. Может, кого-то из орков заставим? Если с вами что-то случится, Властелин сдерет с меня шкуру, натрет тело солью и прибьет к стене Лугбурза. А когда я сдохну, натянет шкуру обратно и превратит в живой труп. Я не преувеличиваю кару, господин, скорее преуменьшаю.

Анарион тоже покачал головой:

— Он прав, господин капитан. Всякое бывает. И мне заодно достанется.

— Да это надежная машина, — не совсем уверенно пробормотал Серега, — чего с ней будет? А как я растолкую этим баранам, что нужно делать?

— Вы зарядите пушку, потом покинете машину, а с проволочкой мы пошлем орка — предложил Анарион.

— С какой проволочкой? — не понял Попов.

— С раскаленной. Чтобы выстрелить.

— Да нет, — засмеялся Серега, — там специальный спуск. Механический. Ладно, уговорили.

Попов залез на место командира танка. По правде говоря, штатным снарядом из танковой пушки он не стрелял, такие стрельбы планировались только в мае, с выездом на окружной полигон. Весь стрельбовой опыт первого семестра ограничивался тренировкой из 14,5-мм стволика, который вставлялся в ствол настоящей пушки и позволял натаскивать бестолковых пока курсантов без больших материальных затрат.

К счастью, (это только сейчас стало понятно, что к счастью) Попов сумел схлопотать двойку по огневой подготовке как раз за танковую пушку. Усилиями подполковника Халикова исправление оценки превратилось для Сереги в долгое и мучительное мероприятие. В течение целого месяца во время самоподготовки он отправлялся на кафедру к Халикову и пытался пересдать свой "неуд", тянувший естественно назад в социалистическом соревновании все отделение, взвод, ну и роту, наконец. Все это доходчиво объяснял Попову командир роты майор Казакевич, закатывая его во внеочередной наряд. "Вам, товарищ курсант, наверное, времени не хватает в течение дня, чтобы подготовиться? — с преувеличенной заботой интересовался Казакевич. — Вот, ночью и подучите". Действительно, в коротких промежутках между бесконечным мытьем туалетов и надраиванием паркета в центральном проходе, Попов честно пытался зубрить, но пересдать не мог.

Пушка уже начала снится Сереге в кошмарах, постоянно обрастая детальками, названия и назначения которых Попов не знал. Коварный Халиков в этих снах неизменно тыкал указкой в одну из только что выросших прямо на глазах курсанта деталей, и, не дождавшись вразумительного ответа, укоризненно качал головой: "Не знаете, товарищ курсант. А ведь скоро сессия. И как вы будете отвечать, ведь в билетах две трети вопросов связаны с материальной частью? Я уже не говорю о дальнейшей службе. Что же вы расскажете солдатам, если сами ничего не знаете? Анекдоты травить будете? Идите, и готовьтесь, как следует. Родина должна получить специалиста, а не просто хорошего парня".

Однако количество проведенных в обнимку с техническим описанием пушки часов вдруг незаметно переросло в качество, и в один из декабрьских вечеров Попов неожиданно для самого себя ответил на все вопросы подполковника-педанта. Халиков задумчиво почесал щеточку коротко постриженных усов, на всякий случай проверил Серегины карманы на предмет наличия шпаргалок и молча исправил в журнале через дробь двойку на пятерку. Распираемый законной гордостью, Попов показал журнал сержанту Петренко, но в ответ получил привычное:

— Ну, ты и тормоз, Поп. Целый месяц исправлял, баржа волоокая, а мне за ваши двойки Казакевич каждый день задницу на немецкий крест разрывает, понял? Уйди, чтоб глаза тебя не видели.

Серега тогда обиделся на всех сразу: на упертого татарина Халикова с его педантичностью, на Казакевича с его методами воспитания, на Петренко вообще за все, ну и на себя, бестолкового, заодно. Сейчас же Попов испытал чувство глубокой признательности, но только к Халикову. Казакевича вместе с Макухиным и Петренко он с большим удовольствием увидел бы в кресле у Бхургуша. Мило бы побеседовали о том, кто у нас тут тормоз и баржа волоокая, а кто капитан Мордора. (Кстати, что такое "баржа волоокая", Петренко? Как не знаете? А зачем вы так капитана Мордора называли? Может быть, вот эти чудные тиски для мошонки помогут вам ответить? Что значит больно? А, Попову, по-вашему, не больно, когда его так обзывают?)

Сладкие мечты прервала орочья морда, сунувшаяся в люк:

— Господин, снаряд!

Серега принял снаряд с зарядом, очищенные от смазки и укопорки под руководством Анариона, вручную вложил их в казенник, а в качестве досыльника использовал обрубок толстой деревянной палки. Клацнул, закрываясь, затвор. Попов снял с блокировки ручной спуск и перелез к наводчику, где выставил дальность в прицеле на девятьсот метров и вывел угольник прицела на вершину кирпичной башни. Выбрался наверх и позвал Зиргана.

Зирган естественно выбрал самого щуплого и невзрачного бойца. С трясущимися руками и ногами тот кое-как влез на танк, с ужасом косясь внутрь железного монстра. Сереге пришлось трижды объяснить, на какую деталь необходимо давить. Все также трясясь всем телом, орк залез в люк наводчика и скорчился на сиденье.

Серега спрыгнул на землю:

— Уши затыкайте, — обратился он к Анариону и Гудрону. — Мы снаружи машины, так что ударит будь здоров.