Кицунэ, завершая прыжок, обернулась на месте и снова показала ему кончик язычка.
— А вот и не поймаешь! — выкрикнула она, выводя мальчишку из ступора. — Я быстрее молнии, увертливее воды и летучая, как ветер!
— А я — Кано! Великий и грозный бог воды, повелитель страны Водопадов! Я быстрее, ловчее и летучее тебя, однохвостая лисица! Сейчас поймаю и скручу, возьму в плен ради выкупа!
— Спасите-е-е!!! — Кицунэ, визжа и хохоча, побежала прочь.
Они кружили по лугу, увлекаясь игрой настолько, что иллюзорные небеса подергивались дымкой, а трава под ногами превращалась то в ковер, то в каменный пол. Сон текуч, и удерживать его силой воли вовсе непросто. Огрехи проступали частенько, и Кано, заметив их, живо сообразил, как изловить верткую хулиганку, которая отрастила себе длинный хвост и лисьи уши. Хвостом очень удобно было дразнить мальчишку, совершать обманные взмахи, а ушки всегда стояли торчком, сигнализируя о том, что лиса своего преследователя не только ясно видит, но и прекрасно слышит. В этом сне она была волшебницей, но во сне волшебником может быть каждый!
Кано остановился, взмахнул руками и представил, как на пути удирающей златовласой балбески появляется большое и мягкое одеяло. Представил и услышал громкий "вяк" с нотками мяуканья, когда Кицунэ со всего маху влетела в возникшее из небытия одеяло и, запутавшись в нем, повалилась на землю.
— Попалась! — Кано мгновенно оседлал барахтающуюся в одеяле подругу и прижал ее к земле. — Я что тебе говорил? От меня не сбежишь!
Мальчишка поднял край одеяла, пытаясь освободить девчонку, и оттуда, словно всполох золотого огня, выскочила большая пушистая лисица. Одежда, сброшенная оборотницей, расплывалась быстро истаивающим бесплотным туманом. Кицунэ хихикнула и, смешно тявкнув на удивленного принца, задала стрекача в непонятно откуда взявшиеся кусты.
— Ах ты... — Кано метнулся за ней, сделал пару шагов, раздвинул кусты руками и вдруг оказался на краю впадины в земле, усеянной множеством замшелых валунов. Озерцо в центре искрилось в солнечном свете, несколько бабочек порхали над ним, опускаясь к самой воде и снова взмывая вверх. Лес, темный и таинственный, не тронутый людским вмешательством, возвышался вокруг неприступной стеной. Золотая лиса, склонившись у берега озерца, быстрыми движениями языка лакала воду. Одно движение, и она, обернувшись к человеку, вдруг растворилась в воздухе золотистой дымкой.
— Пытаешься поймать меня, Кано-кун? — прошелестел ветер в кронах деревьев. — Но разве можно ухватить мечту за хвостик? Разве можно грубой силой удержать при себе Кицунэ? Ты не поймаешь меня... не догонишь... не коснешься.
— Конечно, если ты будешь жульничать! Это ведь сон, и ты нарочно придала себе скорости и ловкости, да еще и исчезаешь! Попробуй-ка убеги от меня в реальности!
— Но мы сейчас не там... посмотри, что это здесь, у воды?
Кано склонился вперед и устремил все свое внимание на берег озерца. Кицунэ только этого и ждала.
— Попался!!! — девчонка с пушистыми ушами и золотистым хвостом возникла за спиной Кано и прыгнула ему на шею.
Мальчишка пригнулся, уклоняясь, но руки оборотницы ухватили его за плечи и, потеряв равновесие, оба подростка кувыркнулись вниз со склона.
Они покатились по земле и траве, Кицунэ визжала и хохотала, изо всех своих сил пытаясь отбиться от сына самураев, который ухватил верткую хулиганку и больше не намеревался ее упускать. Точно такая же борьба началась бы, если бы рыбаку удалось поймать руками речного вьюна. От кого-нибудь послабее Кицунэ бы точно отбилась, но Кано не был обычным противником и, перехватывая управление гендзюцу, не оставил противнице даже возможности жульничать.
— Ой-ой-ой! — голосила Кицунэ, не забывая молотить кулачками в грудь мальчишке. — Пусти, злыдень, а то сейчас ка-а-ак...
— Что "как"? — ехидно осведомился Кано, крепче сжимая ее плечи.
— Ничего, — Кицунэ стушевалась. — А чего ты?
— А ты чего?
— А что я?
— А ничего! — Кано рассмеялся над содержательностью диалога. — Ну, лисица, поняла, кто сильнее?
— А кто сильнее? Ты просто меня поймал! Да еще и обманом! Сделал вид, что отвлекся! Я все равно сильная, ловкая, хитрая и быстрая!
— Да ну? — Кано сжал хватку еще крепче.
— Ой-ой-ой! С ума сошел? Синяки останутся! Я же хрупкая и нежная, нельзя так со мной!
— Тогда признавай свое поражение.
— Ни за что... ой-ой-ой! Пусти, дурак! Больно же! Признаю! Признаю поражение! Сдаюсь!
— То-то же, — Кано разжал хватку, а Кицунэ, тотчас вскочив на ноги, показала ему язык.
— Обманула, обманула! Это же гендзюцу, я все равно не чувствую боли!
— Ну, держись! — мальчишка, раззадоренный, вскочил на ноги, и двое детей начали кружить по берегу озерца, причем Кицунэ не упускала возможности зачерпнуть воды и плеснуть ею на своего преследователя.
Эта игра продолжалась довольно долго, Кано несколько раз нарочно позволял девчонке улизнуть, чтобы была возможность еще немного за ней побегать. Усталости, как и боли, в гендзюцу Кицунэ не было, но после одной из таких "пощад" маленькая оборотница заметила поддавки. Она вдруг остановилась и нарочно позволила Кано себя схватить.
— Ты быстрее меня и сильнее, Кано-кун, — сказала она. — И можешь блокировать изменения в гендзюцу. У меня нет шансов против тебя. Я признаю твою победу.
— Что это ты так вдруг?
— Просто хочу показать тебе кое-что еще, Кано-кун, а ты мешаешь мне изменить мир.
Кано заинтересованно посмотрел на нее и снял свое влияние.
Кицунэ не медлила ни секунды.
Все вокруг завертелось в бешеном вихре, и через мгновение Кано очутился в большом зале с огромными окнами, за которыми виднелся украшенный светом фонарей парк и ясное ночное небо. Звездное небо изображали картины на куполообразном потолке зала, и эти звезды, словно в воде, отражались на мраморе пола. Отражались? Нет, это был лишь искусный мозаичный рисунок, построенный так, чтобы казаться отражением.
— Красиво, правда? — прозвучал голос Кицунэ, и Кано оглянулся, увидев стоящую рядом юную девушку в ало-золотом, с явным преобладанием золота, платье. — Это звездный зал императорского дворца, разрушенного в самом начале эпохи Войн. Увлеченные культурой Давних, наши предки интересовались не только их технологией, но и архитектурой, литературой, музыкой и... танцами. Ты когда-нибудь танцевал раньше, Кано-кун? — Кицунэ сделала шаг вперед и, приблизившись к мальчишке, положила руки ему на плечи. — Едва ли, ведь для настоящего танца обязательно нужна девушка. Обними меня за талию.
— Что ты задумала? Это какая-то игра?
— Можно и так сказать. — Кицунэ сама взяла Кано за руки и заставила себя обнять. — Это мой подарок тебе, победившему и взявшему меня в плен. Просто расслабься и делай как я. Не беспокойся, я тоже совершенно не умею танцевать, и сейчас мы будем учиться вместе.
Зазвучала плавная, красивая мелодия. Кицунэ, однажды видевшая видеозапись конкурса бальных танцев, вплела действие в свою иллюзию, и вокруг них с Кано закружились полупрозрачные, легкие видения танцующих дам и кавалеров.
— Возьми меня за руку, Кано-кун, — шепнула Кицунэ. — И-и-и... шаг влево, шаг вправо, поворот, еще поворот...
Со стороны их танец мог показаться неуклюжим, но некому было делать замечания или смеяться. Двое детей, играя в танцы на балу, развлекались как могли. Кано любовался своей партнершей и чувствовал во всем теле сладкое томление. Касаться Кицунэ, видеть ее, слышать ее голос было необычайно приятно. Мальчишка легко сдавался во власть лисьих чар, мечтая лишь о том, чтобы волшебство не заканчивалось, чтобы Кицунэ, игривая лиса, отныне всегда была рядом с ним.
Кицунэ видела это и млела от счастья.
"Сейчас кончится музыка, и я поведу его на балкон! Надо сделать очень красивый ночной парк, мы сядем на перила балкона и будем есть мороженое, а он станет говорить мне комплименты! Или, может быть, мне лучше превратиться в лису и прыгнуть ему на колени? — маленькая хулиганка ясно представила сцену и едва что не поежилась от предвкушения. — Погладь меня, Кано-кун! Правда, я очень мягкая и пушистая? Смотри какие ушки, а какой хвостик!"
— О чем ты думаешь сейчас, Кицунэ-чан? — спросил вдруг Кано.
— А? Что? Почему ты спрашиваешь?
— У тебя глаза сверкают и выражение лица... хитрое такое!
— Да ладно тебе! Просто радуюсь танцу. Не отвлекайся!
С планера из тяжелого арбалета не выстрелишь. Нужна большая концентрация энергии Ци на тетиве, плечах арбалета и даже на самой стреле, чтобы добавить ей пробивной силы, необходимой для резки воздуха при полете на большое расстояние.
Оставив готовый к взлету планер на маленькой полянке в лесу, снайпер удобно устроился в ветвях большого дерева, росшего на краю пустыря призамкового пустыря. Арбалет в руках крестьянина опасен на расстоянии метров в пятьдесят, но специально обученные шиноби могли вести прицельную стрельбу даже на большее расстояние, нежели сейчас разделяло стрелка и окно комнаты, в которой сейчас, по доносу шпиона из замка, находились двое подростков, приговоренных к смерти волей правителя Северной Империи.
— Одной стрелой принца и богиню! — воин Коюмори вскинул приклад к плечу и начал изливать энергию Ци в оружие. — Сегодня я прославлю свой клан на весь мир!
— Не пора ли их разбудить? — леди Таке становилось все труднее прятать в себе признаки беспокойства. — Прошу меня простить, но мне не хотелось бы надолго оставлять их без присмотра, даже в гендзюцу.
— Я посмотрю, — Макото встал на одно колено и коснулся лба Кицунэ пальцами. Самурай закрыл глаза и замер, но ненадолго. — Все в порядке. Леди Кицунэ устроила бал для принца Кано. Они танцуют.
— Императорский танец? — хохотнул Куо. — Молодец девчонка! В гендзюцу можно быть уверенной, что кавалер ноги тебе не отдавит! Пусть потанцуют, а я пока выну-ка один...
Рыжий сделал было шаг к окну, у которого стоял столик с коробкой, полной журналов манги. Куо хотел подразнить одним из них Кицунэ, когда та выйдет из гендзюцу, иначе под впечатлениями от иллюзий они с Кано оба забудут, зачем сюда пришли. Самурай протянул руку, и в этот момент стрела, пущенная убийцей из клана Коюмори, ударила в окно, разбила стекло, пронзила стальные заслонки и вонзилась Куо в грудь. Самурая спасло то, что проникающая способность стрелы была очень велика. Короткий деревянный болт, испещренный знаками взрыв-печати, прошил человека насквозь, пролетел через всю комнату и вонзился в стену.
— Снайпер! — громко рявкнул Куо и, бросаясь к старухе-служанке, одним рывком сдернул с себя хаори, которое набросил старушке на голову. — Макото! Защиту!
Макото растопырил свое хаори и, подхватив с подушек обоих спящих детей, крепко обнял их. Великан едва успел повернуться спиной к засевшей в стене стреле ...
Замок содрогнулся от взрыва. Печати на стреле были заряжены энергией Ци с элементами огня и ветра для усиления эффекта. Окно вышибло наружу сплошным потоком пламени, вихри и испепеляющий жар налетели на людей. Куо, закрывшего собой служанку, сшибло с ног. Макото до крови прокусил губу, сжигая самого себя изнутри чудовищным всплеском высвобождаемой энергии Ци. Устоять! Любыми средствами устоять! Ступни его ног волнами изливали энергию в пол, соединяя ноги воина с серым камнем в единое целое. Только благодаря укреплению потоками Ци сухожилия самурая у ступней не разорвало.
Горящая Ци окутала комнату. Вспыхнуло все, что могло гореть. Резким рывком Макото прыгнул к двери, которую выбило взрывом, и, объятый пламенем, выскочил в коридор. Пропуская энергию Ци сквозь одежду, он не позволил ударной волне разорвать его и его подзащитных, но остановить горение самурай не мог. Бросив принца и оборотницу двоим подскочившим стражам, он тут же упал на пол и начал кататься с боку на бок, сбивая пламя. Другие самураи содрали со стены старинный гобелен и начали захлопывать им пламя на своем товарище.
Из бушующего в комнате пламени вынырнул Куо, злой как демон, и, толкнув впавшую в ступор бабушку на руки стражей, по примеру Макото повалился и принялся сбивать с себя огонь. Кое-как приглушив на себе горящую одежду, он вдруг вскочил, ринулся обратно в комнату и, прорвавшись сквозь испепеляющий жар, прыгнул в окно.
— Я тебе в штаны взрыв-печать засуну, гаденыш! — быстро рассчитав возможные траектории полета стрелы, он устремился точно к дереву, на котором обосновался пред выстрелом снайпер.
Правильность его расчетов подтвердил взрыв, в куски разнесший крону дерева.
Шиноби Коюмори не стал спасать свое громоздкое оружие. Оно дорого и сложно в изготовлении, но тем не менее жизнью за него жертвовать было смешно.
Небрежным движением прилепив к ложу арбалета взрыв-печать, он соскочил с ветвей дерева и, напрягая все силы, отчаянно ринулся прочь от замка. Сбегая вниз по стене и соскакивая на землю, стражи Водопадов уже устремились за ним, шиноби спиной чувствовал холод вынутых из ножен самурайских мечей.
Взрыв громыхнул, разнося арбалет в щепки, когда стрелок был уже метрах в пятистах от него. Лавируя меж деревьями и кустами, шиноби мчался к небольшой полянке, на которой оставил свой планер.
Он успел. Прежде чем самураи достигли расстояния прямой видимости с ним, воин Коюмори выскочил на поляну и нырнул под ожидающую его складную серую птицу из металла и лавсана. Планер вмиг наполнился энергией Ци. Словно ожив, машина развернула крылья.
— Пошел, пошел! — яростно выкрикивал шиноби, завивая энергией Ци воздушные вихри. — Поднимайся, крылатая скотина!
Планер, будто чувствуя ужас и отчаяние хозяина, легко сорвался с места и взмыл вертикально вверх, устремляясь к серым небесам. Когда на поляну выскочили самураи, шиноби Коюмори был уже слишком высоко, вне пределов удара разрушающих дзюцу импульсов.
— Жрите плесень, мокрицы! — захохотал шиноби, уверовав в свое спасение, а затем резко бросил планер сначала влево, затем вправо, уходя от "Разящих серпов". — Ползающим в грязи птицу не поймать!
Куо, задыхаясь и борясь с наползающей на глаза темнотой, выбежал на поляну. Он схватился за рукоять вакидзаси, увидев крошечную точку удаляющегося планериста в небе. Рассчитать... скорость цели, расстояние, скорость полета "Разящего серпа". Необходимое упреждение, начальный импульс удара...
Не попасть. Слишком далеко.
— Скотина крылатая, — тяжело дыша, телохранитель поник, едва находя в себе силы, чтобы не упасть. — Удрал.
— Сусуми-сама... — подал голос один из стоящих рядом самураев. — Вы ранены!
— Что? — Куо коснулся кимоно на груди, насквозь отсыревшего от крови. — Вот незадача! Стрелой зацепило. Я-то думаю, почему голова кружится? А тут крови литра два утекло. Ладно, что на царапины внимание обращать? Крылатую каменную змею упустили, честь нам и хвала! Возвращаемся в замок. Хорошо хоть без жертв обошлось. Разменяли мебель комнаты на тяжелый арбалет. Не знаю, кто тут в выгоде.
Кицунэ, пусть она и не испытала никакого шока, утащили успокаивать. Маленькая оборотница не сопротивлялась, ведь успокаивать сейчас надо было не ее, а маму, которая едва не поседела, услышав грохот взрыва и увидев дочь в опаленном платье.
