Дело о демонах высших сфер (Путешествие на юг)

— Чего смотрите, — сказал один из них. — Впрягайтесь. Помогайте тащить.

Смотритель внимательно оглядывал добычу. Пошевелил поврежденную заднюю лапу, даже заглянул в пасть прежде, чем перемотать ее веревкой. Погладил по широкому лбу, похлопал по загривку. Было видно, что зверь ему нравится. Префект вернул поводок Чепухи Илану и тоже подошел посмотреть. Хрипящая Чепуха сразу же подтащила Илана ближе. Извлеченный из берлоги целиком и связанный, зверь уже не выглядел огромным, тяжелым и опасным. С крупного дахского волкодава или немного больше. Разве что когти и зубы страшные. И грива лохматая.

— Как же он сожрал форорака? — спросил префект смотрителя. — Птица вдвое его больше.

— Характер, — усмехнулся смотритель, вытаскивая дротики. — Упорная и расчетливая тварь. Все ж хорошо, что я пошел с вами. Большая удача даже для охоты в северных пещерах — молодой самец. Сам-то он никуда не годится, но у нас две самки в зверинце, может, сделаем котят. Бешеных денег стоят, если выросли в руках. Лучшего телохранителя, чем такая зверюга, найти невозможно.

— А в дротиках у вас что? — поинтересовался префект, прищурив глаз.

— Настой пьяного гриба, — нехотя признался смотритель.

Средство было запрещенное, но префект только покачал головой. Видимо, в руках людей генерал-губернатора даже запрещенное было допустимо.

— И почему мы сразу их не позвали? — между тем, думал вслух господин Саом. — Ничего же ужасного...

Зверя, опутанного сетью, поволокли в сторону оставленных на границе тростника лошадей. Чепуха всю дорогу недовольно ворчала и делала попытки прорваться поближе. Зверь очень ей не нравился, она выследила эту добычу и требовала свое законное право вступить с ним в честный бой.

Прежде, чем грузить зверя в лубяной короб, закрепленный меж двумя лошадьми, смотритель замотал им головы мешками и облил шерсть зверя каким-то настоем, имеющим сладкий кондитерский запах. Лошади все равно чуяли хищника и нервно приседали, когда к ним подтащили сеть.

Пустынные охотники по дороге назад переговаривались между собой о том, как просто и легко могли бы сделать это дело сами, если бы не вмешались городские, если б они знали, что зверь дрался с форораком, а не просто пугал коров, и если б им такую собаку. В конце концов один подошел к Илану и напрямую предложил:

— Мальчик, продай собачку!

— Это полицейская собака, она не продается! — гордо ответил Илан и наклонился, чтобы Чепуху погладить.

И тут Чепуха улучила момент свободы от контроля, вырвала поводок, одним прыжком взлетела на загривок связанному зверю, который, пока снимали и готовили короб, с приоткрытыми глазами лежал на земле, вцепилась ему в горло и стала короткими глотками перехватывать шкуру, как делала обычно в драках с другими собаками — искала уязвимое место. В драках Чепуха побеждала всегда. Даже псов втрое-вчетверо крупнее, злее и зубастее, чем сама. Илан от неожиданности упал плашмя и ничего не смог сделать. Зверь заревел, тяжелым рывком перевернулся, протащив за собой рычащую Чепуху, замотал головой. Облаком поднялась пыль, зверь сделал попытку подняться на связанных лапах, под грязной шкурой у него на плечах напряглись литые мускулы. Шарахнулись лошади, увлекая за собой служителей зверинца. Охотники всей группой отпрянули назад. Илан, как был, на четвереньках кинулся ловить поводок, не очень думая о последствиях. И тут за ним шагнул префект. Поймал за пояс, отшвырнул в сторону на засохшую грязь. Одной рукой ухватил Чепуху за шкирку и поднял в воздух, но она держалась мертвой хваткой и только глухо рычала. На пещерном льве затрещали веревки и поползла на сторону сеть. Несмотря на перевязанную пасть, оскалились огромные зубы, а из мягких лап показались серповидные когти. Зверь стал подниматься. И тогда префект просто ударил его кулаком в лоб. Глаза пещерного льва закатились, тот рухнул наземь. Зато потерявшая ощущение реальности Чепуха, поднятая в воздух, оттолкнулась от туши льва задними ногами и в следующее мгновение вместо шкуры зверя повисла у префекта на предплечье.

Илан знал, что челюсти у нее железные, способные дробить кости, и добром это ни для собаки, ни для префекта не кончится. Он мигом позабыл про собственный ободранный о грязевые комья бок, бросился на Чепуху, чтобы ей тоже не перепало от префекта кулаком в лоб, и зажал ей нос собственной ладонью, давая почувствовать знакомый запах. Чепуха фыркнула и отцепилась.

Префект ругался, согнувшись пополам. Рукав рубахи у него быстро намокал от крови. Илан забормотал, что собака очень эмоциональная и легко впадает в состояние аффекта, но сам же понимал, что оправданием все это служит крайне слабым. Илану было чудовищно стыдно. Запоздало соображающая Чепуха, кажется, тоже поняла, что сделала что-то не то, легла Илану к ногам и виновато вытянула хвост, постукивая только самым его кончиком. К счастью, на помощь пришел господин Саом. Боязливо оглядываясь на пещерного льва, подкатился колобком, перетянул руку префекта повыше локтя платком, которым всю поездку по пустыне вытирал потеющий лоб, вытащил из кошеля увеличительное стекло, быстро навел концентрированный солнечный свет на укусы и прижег два самых серьезных, из которых сильно бежала кровь. Префект сел рядом с оглушенным львом и виноватой Чепухой на землю и только сказал:

— Илан! Воспитай свою собаку!

* * *

До префектуры они с Иланом добрались далеко за полдень. Рука у Мема сначала одеревенела, потом отошла, и в месте, где дурная псина держалась клыками, предплечье стало дергать. Мем особой неженкой не был и боли не боялся, но не сказать, чтоб ощущения были совсем незаметными.

Илан всю обратную дорогу молчал и, как только приехали, забрал Чепуху и скрылся с ней на казарменной половине. По дороге Мем оборвал окровавленные лохмотья с рубашки, развернул верхние рукава кафтана и застегнул на них пуговицы, чтобы они полностью закрывали руки.

В префектуре снова было шумно. Хоть и немноголюдно на этот раз. Стоило Мему переступить порог здания, как он услышал из общего зала вопль, переходящий в визг. Мем остановился возле конторки и спросил дежурного писаря:

— У нас что, кого-то пытают?

— Нет, господин префект, это Рихон пришел, — ответил ему писарь.

— И чего кричит?

— Да стал жаловаться, как у него болит нога и показывать всем, а там доктор — как раз вас пришел повидать. 'Покажите мне, — говорит. — Я тоже хочу посмотреть'.

— Ну и?

— Вот. Смотрит.

Вопль повторился, еще сильнее прежнего. Мем прошел к арке в главный зал.

Из-за средней ширмы выполз на карачках инспектор Рихон, лег посередине зала на живот и вытянулся.

— Ааа. Урод. Палач, — сказал он в пол.

Идущий следом Наджед спокойно переступил через его полузамотанную тряпкой ногу и поклонился префекту. Почти не наклоняя головы, как умеют в Ардане потомки царей. А на Рихона бросил полотенце, которым вытирал руки.

— А где наш доктор? — тихо спросил Мем пробегавшего мимо дознавателя.

— Пьян, как устрица в вине, — отвечал тот.

Наджед шел прямиком к Мему. Отступать было некуда, разве что в свой кабинет. Но для этого нужно было перешагнуть Рихона. Мем убрал прокушенную руку за спину.

— Вообще-то я собирался поговорить с вами об инспекторе Джате, — усмехнулся Наджед, вероятно, читая у Мема выражение лица. — Ему получше, чем вчера, но говорить он еще не может. Ваш секретарь хотел к нему зайти, как только будет можно. Уже можно.

— Я передам ему, — кивнул Мем. — Я благодарен вам за то, что вы для нас делаете. За этого... — Мем кивнул на Рихона, которому товарищи по службе помогли встать и повели его под руки к скамье для посетителей, — что я вам должен?

— Пинка ему под зад вы должны, — весело сказал Наджед. — Симулянт. Вывихнул два пальца и отбил пятку, а кричит, будто его напополам разорвало. А как ваши дела? Поймали Мировое Зло? — С этими словами Наджед обогнул Мема, оказавшись у того за спиной, внезапно поддернул ему рукав и спросил: — Сегодня все специально для меня, или у вас каждый день так?

Мем потянул рукав на себя. Наджед не выпустил край и держал крепко. Получилось неловко — вырываться невежливо, а отпускать Мема не отпускали.

— Я не имел в виду вас затруднять, — проговорил Мем. — Вы и так для нас... перетрудились.

Наджед ловко повернул Мема за рукав лицом к себе и, склонив голову набок и глядя в глаза, спокойно рассказал, какая зараза встречается на когтях и зубах хищных животных, в пыли и в песке, как нагноение полученных в пустыне и не обработанных должным образом ран приводит к гангрене, и как он не любит пилить при ампутации кости.

— В ваш кабинет или прямо здесь? — в конце лекции спросил его Наджед.

Мем смотрел на него сердито.

— Пойдемте, — сказал он.

— Мне нужен чайник с кипятком и таз, — бросил Наджед развесившему уши дежурному писарю. — Бегом марш.

Четвертью стражи позже Мем сидел за своим столом, наклонившись вперед и уткнувшись лицом в локоть левой руки, чтобы не видеть, что Наджед делает с правой, и старался не вздрагивать от аккуратных и точных прикосновений то пальцев, то скальпеля, то салфетки, то иглы. Стаканчик с обезболивающим лекарством он допил, но лекарство не сильно глушило боль, скорее нагоняло сонливость и безразличие. Вдруг едва слышно скрипнула дверь, раздались легкие шаги, и ласковый, сто лет знакомый голос проговорил:

— Вот так встреча. Давно не виделись, арда...

— Здравствуй, кир Хагиннор, — чуть резче, чем было бы вежливым, перебил генерал-губернатора Наджед. — Не зови меня по имени. Никто здесь не знает, и знать не должен. Иначе... сам понимаешь, что начнется. Обещай мне.

Мем дернулся встать, чтоб поклониться высшему начальству, но Наджед удержал его на столе за шею. Лекарство было пьяное, сознание мутило не хуже северного гриба, и Мем решил: нельзя так нельзя, авось генерал-губернатор не обидится, что префекту даже головы не поднять.

Похоже, кир Хагиннор опешил от такого напора. А Мем подумал: надо же, впервые встретился с кем-то, кто говорит с арданским генерал-губернатором как с равным. По праву рождения в Арденне на это способны были человек пять-шесть, но на встречах такого уровня нечего было делать самому Мему, поэтому он с ними лично знаком не был.

— Я тебе пообещаю все, что угодно, — спустя какое-то время произнес кир Хагиннор, окончательно обдумав предложение, — если посмотришь мне спину.

— Сейчас закончу и посмотрю, — пообещал Наджед, не отрываясь от своего занятия. — Только давай где-нибудь тут, сил нет тащиться к тебе в адмиралтейство. День сегодня дурацкий.

— Да тут же проходной двор, — сказал кир Хагиннор. — И поговорить бы надо. Хочу узнать, как так вышло.

— А мы запремся. Господин префект отдаст нам ключ от своего кабинета. Стол здесь удобный. Или сам подходи ко мне, я живу на Мраморной, сразу за пожарной частью. Отсюда прямиком пойду домой. Только обойдемся без прежних шуточек, ладно? Я теперь живу по-другим правилам.

— Ладно. Штопай, — согласился кир Хагиннор. — Не буду отвлекать. Зайду на Мраморную позже. Мем, если ты меня слышишь, ты теперь герой Арденны. Говорят, ты убил Мировое Зло кулаком в лоб. Врут, конечно, живо оно, ваше Зло, рычит и кидается. Но, думаю, сплетня для тебя приятная.

Дверь скрипнула снова и закрылась.

— Ну что, господин префект, берете меня на службу? — спросил Наджед, когда шаги генерал-губернатора затихли в коридоре. — Считайте, что рекомендации от кира Хагиннора вы уже получили. И я ведь говорил вам, что ваш доктор — пьянь.

— День сегодня дурацкий, согласен, — сказал себе в локоть Мем. — Вы напрашиваетесь очень настойчиво.

— Вам могут и приказать. Но я не хочу переводить свое положение на уровень приказов сверху. Давайте просто договоримся о взаимной выгоде.

— Похоже, у меня нет выбора, — вздохнул Мем.

— Можно на 'ты', — сказал Наджед. — В неофициальной обстановке. Ты там вообще как? Удивился?

— Привык. Здесь все не так, как дома. Все наоборот.

— Например?

— Например, хлеб, который у вас зовут булкой, у нас называют лепешкой. Или у нас сейчас холодно, а в Арденне жарко.

— И к этому привыкнешь. Нормально здесь. Скоро сезон дождей.

— В Столице... у меня затылок бы потел не от южного ветра, а от дыхания тех, кто хочет на мое место. Здесь... инспекторские места предлагают, никто на них не идет. Те, кто пришел, хотят сбежать. А ты сам напрашиваешься в префектуру. Уверен, что не зря?

— Здесь в затылок всем дышит не южный ветер, а адмирал Римерид. И от его дыхания берет озноб, как от ледяного шторма зимой на островах. Он связан здесь со всем и со всеми. Каждый либо его бывший слуга, либо раб, либо должник, либо кредитор, либо друг, либо враг, либо родственник, либо деловой партнер. И он тоже накрепко прикован к Арденне своими якорями. Он и Арденна сейчас боятся друг друга, но друг без друга не могут, потому что за двадцать последних лет срослись телами. А за двести лет, что были раньше — деньгами, родословной и историей. Учитывай это. Вам, новым северным хозяевам, придется этих сросшихся близнецов разделять. И кто знает, будут ли они жить самостоятельно после того, как их друг от друга отрежут.

* * *

Поговорить о дисциплине, Бабушке и покушениях с Рихоном префекту все равно не удалось. Пока Наджед зашивал собачьи укусы, инспектор Рихон куда-то испарился. Требование он выполнил — на одной ноге в префектуру прибыл. Префект его видел. А дальше распоряжений не поступило, и он исчез. Арденна, что хотите...

Врач собрал инструменты, посмеялся над тем, какой Мем пьяный с маленького стаканчика, и ушел, а Мем еще с восьмую часть стражи сидел за столом и пытался вытряхнуть выпитую лекарственную дурь из головы. Хотел убедиться, что может ясно соображать. Рука, под бинтом облепленная какой-то зеленой кашей, замерзла и не болела, но и повиноваться толком не могла. Мем достал из тумбы чистую папку с прошитыми внутри несколькими листами, открыл первую страницу и коряво, словно чистописанию никогда не учился, нацарапал стилом 'Дело о демонах высших сфер. Лист первый'. Посадил огромную кляксу. Задумался, но лист менять не стал. Клякса получилась похожа формой на личную вотчину кира Хагиннора — остров Джел из архипелага Ходжер. А там, где не получилась, Мем ее подрисовал, размазав края.

Госпожи Мирир тоже не было сейчас в префектуре. Зато на прием рвался Номо, но префект не торопился приглашать его в кабинет. Загадок за вчерашний и сегодняшний дни Мему насыпали целый рукав. Даже если отставить в сторону систематическое исчезновение из префектуры сотрудников с вредом для их жизни и здоровья, или без такового. Загадкам этим следовало придать соответствующий ранг и расставить их в порядке значимости и влияния на возможные последующие события.

Во-первых, откуда в пустыне на самой границе города взялся пещерный лев, если бежавшая из зверинца самка вернулась к людям сама? Была ли это такая же случайность, или чье-то злое намерение вызвать в жителях Солончаков, а потом и Арденны смуту? Место для учиненных хищником безобразий выбрано более чем подходящее. Ни на караванной тропе от Двуглавого Хиракона, ни в Мертвой пустыне, ни на самих хираконских перевалах, ни среди рисовых полей и сахарных плантаций к востоку, ни в юго-восточных джунглях вдоль уходящей в пески реки Ар, ни в окрестностях мраморного карьера, где одни каторжники, северный зверь не наделал бы столько шума и не вызвал бы вокруг своих проделок столько пересудов, сколько получилось в древнем городе мертвых. Мертвые сами не встают и на бой не выходят, в политических играх не участвуют, людей не будоражат. Мертвых будят живые. Те, которые с воображением.