— Я смотрел чуть дальше своего носа, — ничуть не смутившись отвечал Фай. — Если бы "Золотой дракон" летел за двадцать световых лет за одними только генераторами атмосферы с Бенеруфа, мне нечего было бы делать на его борту. Я путешествовал сюда за другим. Я найду здесь оружие, которым две тысячи лет назад был выжжен наш мир. Я знаю, что оно здесь есть и знаю, что оно всегда готово работать.

— Ты бредишь, — прошептал Нэль. — Откуда можно знать такие вещи?

— Можно, Нэль. Можно. Корпорация Научно-Технического Развития и Торгово-Промышленный Союз воевали между собой, используя "быстрый свет" и "медленный свет". Здесь, на Та Билане, происходят спонтанные флюктуации мировых констант. Изменение скорости света — в том числе. Я не могу записать измененный сигнал, не могу подвергнуть его анализу и дешифровке. Но я подумаю, как это сделать, в самом ближайшем будущем. — Фай прищурился. — Может быть, здесь, как в нашем Нижнем мире, существует секта Хранителей — люди, которые имеют контроль над подобными вещами или хотя бы передают друг другу какие-то сведения о них. Но даже если этой организации здесь нет, я все равно знаю: то, за чем я летел — рядом. И после того, как я получу доступ к записям "Летучего Змея", я буду знать, где именно. А ты... иди и помогай. На берегу стоит горластый толстый грубиян и трясет какой-то разрисованной бумагой. Я его понимаю через два слова на третье. А еще с ним приплыла сотня солдат. Можно начать палить в них из бластеров, но это, во-первых, подорвет наш энергетический запас, а, во-вторых, испортит отношения с местными властями. Мне нужно, чтобы они перевезли нас на материк. Я предвидел, что нас надуют с транспортом с Бенеруфа, поэтому и выбрал для высадки остров на перекрестке морских путей. Ты должен пойти и объяснить этому горлопану, чего я хочу. После того, как умоешься. Пусть Лал тешится мыслью, что избавился от нас. У меня есть виды на здешнего императора. Я думаю, что мы сумеем быть ему полезны, а он, в свою очередь, окажется полезен нам. Иди работать, Нэль.

— Маленький Ли — тоже переводчик, — тихо сказал Нэль, впервые за всю беседу поднимая на Фая глаза.

Фай присел перед ним на корточки и взял его руки в свои.

— Неужели ты и правда думаешь, что мне все равно? — проговорил он. — Мне больно видеть, как ты страдаешь из-за этого ничтожества. Поверь мне, он того не стоит. Он предал тебя, предал всех нас, ни на секунду не задумавшись, что, возможно, обрекает нас на смерть. Ты говоришь о доверии, но как я мог доверять такому, как он?.. Ступай на берег, Нэль. Мне нужна твоя помощь.

— Ну... Хорошо, — кивнул Нэль и осторожно высвободил ладони.

* * *

Господин тайный советник Дин фамильярно взял кира Ариксара Волка под локоть. Волк был вынужден ему это позволить.

— Вы понимаете, почему я попросил вас принять меня в саду? проговорил господин Дин, с улыбкой оглядываясь вокруг.

Был первый солнечный день в летнем году. Господин Дин с Волком шли по мраморной дорожке среди клумб, где из цветов были составлены различные узоры. По левую руку холм полого спускался к ручью, русло которого было превращено в бесконечную цепочку каскадов — водопадиков и маленьких заводей. Справа искусно подстриженные кусты изображали сказочных крылатых животных. Дворец Игулах, "Семь холмов", остался примерно в четверти лиги у них за спиной. Впереди лежал парк. Путаница дорожек уводила к беседкам и павильонам.

— Как говорят, в стенах есть мыши, у мышей есть уши... и лапки, чтобы настрочить донос, — продолжил свою речь тайный советник Дин. Это место слишком недавно принадлежит вам, чтоб можно было доверять его стенам. А, между тем, новости, которые я желал бы сообщить вам, носят весьма конфиденциальный характер.

Волк угрюмо кивнул.

— Как вам нравятся новые владения? — поинтересовался господин Дин.

— Для того, чтобы поддерживать здесь идеальный порядок, требуется очень много хлопот. И денег, — отвечал Волк. — Я осмотрел здесь все. Это целый город, построенный для отдыха и удовольствия. Он не приносит дохода.

— Ну, вы же богатый человек, кир Ариксар.

— Я не настолько расточителен, чтобы содержать подобную роскошь в Столице. Представьте, даже фонтаны здесь приспособлены так, что по ним можно пускать вино из подвальных запасов.

— Неужели вы решитесь продать государев подарок? — опять улыбнулся Дин.

— Я об этом подумываю, — сухо ответил Волк.

— Если вы на это решитесь, смею посоветовать вам предложить его столичному магистрату под городской парк развлечений.

— Вы пришли сюда поговорить о дальнейшей судьбе Игулаха? — осведомился Волк.

— В какой-то мере — да, кир Ариксар. На новогодней церемонии вы просили меня истолковать вам милость государя, помните?

Волк медленно повернул к нему лицо и посмотрел на тайного советника сверху вниз.

— Ну, разумеется, помню.

— Так вот, я, кажется, обнаружил разгадку.

Господин Дин выпустил локоть северянина и ловко извлек из рукава какую-то перевязанную красным шнурком бумажку.

— Вы знаете почерк государя? — спросил он.

Волк не очень уверенно кивнул, немного помедлил и нацепил на нос очки, готовясь читать.

Господин Дин раскрутил шнурок и подал Волку документ. Бумага была склеена посередине. С одной ее стороны обычным канцелярским полууставом писан был какой-то доклад о расходах, обрывавшийся на полуслове. На обороте — летящим мелким почерком, небрежно и без огласовок — был набросан список царедворцев. Восемнадцать имен, некоторые с приписками родства и занимаемых чинов, против каждого через черточку поставлено "нет". Внизу под всеми именами — виньетка. В центре ее, в кружочке, с отменным мастерством вписана волчья голова: зубы оскалены, а в зубах цветочек. Рисунок, в противоположность почерку, был чрезвычайно аккуратен, точен, и замечательно давал понять, что цветок в зубах волк держит не по своей воле, а по принуждению. По крайней мере, Ариксару Волку при взгляде на эту картинку сразу так подумалось.

Волк несколько раз перечитал имена.

— Значит, вы говорите, это написал император? — обратился он к Дину.

— И написал, и нарисовал. У государя Аджаннара очень неразборчивый почерк. И весьма своеобразное чувство юмора.

— А что это за список? Вы, я вижу, тоже здесь значитесь.

— Эту бумагу государь изволил составить, когда ему подали на подпись указ о назначении нового Первого министра, — отвечал господин Дин. Указ он взял и подписал, но обратно в канцелярию не отдал. Имя министра он держит в секрете. Но тот документ, что вы держите в руках, по сути, и есть настоящий указ.

— И кто, вы полагаете, министр? — осторожно поинтересовался Волк.

— Вы, кир Ариксар, — без промедления отвечал советник Дин и прямо посмотрел на Волка.

Волк скосил глаза на волчью морду в списке.

— Зачем ему это надо, — покачал головой он.

Господин Дин проговорил:

— Мудрец сказал: если хочешь возвысить человека — возвысь; если хочешь унизить — тоже возвысь.

— Думаете, он хочет расплатиться со мной за прошлое? Хочет сделать из меня посмешище?

Господин Дин отвел взгляд.

— Я ничего не думаю, кир Ариксар, когда дело касается воли государя. Небо одарило нас мудрым императором. Истинные замыслы его разгадать непросто.

— Но вы пришли сюда с этим списком неспроста. Объясните, в таком случае, как понимаете мое положение вы.

— Если вас интересует мое ничтожное мнение... Что ж. На севере сейчас неспокойно. Северная армия не может отлучиться из Савр-Шаддата, потому что там вот-вот грянет мятеж, и княжество Внутренней Области его поддержит. Связать вас обязательством умереть в один день с императором — вполне может быть замыслом государя Аджаннара. Вы по-прежнему представляете для него угрозу, кир Ариксар. — Господин Дин доверительно дотронулся до руки Волка и прибавил вполголоса: — Пользуйтесь же моментом, когда государь вынужден с вами считаться.

Тут господин Дин отступил и поклонился, намереваясь уходить.

Волк протянул ему двустороннюю бумагу.

— Оставьте себе — сожгите или отложите ее на память, — небрежно махнул рукой Дин. — Это мой подарок вам в счет ваших будущих заслуг, господин Первый министр.

Волк посмотрел в сторону кустов, обкромсанных в угоду фантазии садовника.

— Я стар для того, чтобы начинать все с начала, — сказал он.

— А я слышал такую историю, — вкрадчиво проговорил господин Дин. — Когда кир Александр Джел, молодой владетель острова Ишуллан, выиграл у кира Ариксара Волка бой без правил, вы будто бы сказали ему: "Пока я жив, мира между нами не будет". Верно, кир Ариксар? Волею судьбы ваш противник стал таргским императором. А как распорядилась судьба насчет кира Ариксара Волка?..

С этими словами господин Дин завершил-таки начатый поклон, быстро повернулся и пошел прочь по садовой дорожке.

Некоторое время Волк стоял неподвижно и глядел Дину вслед, потом в бессильном гневе ударил кулаком с зажатой в нем бумагой по открытой ладони и беззвучно произнес в спину тайному советнику бранное слово.

Вытащили на свет. Откопали. Кто-то же рассказал ему. Какая-то гадина. Помнят, сволочи, все, что похоронено Волком семнадцать лет назад. Полоскают старые кости по сей день. Интересно, в каких тонах вся эта история теперь излагается. Ведь в правильности понимания того, что произошло в тот злополучный день, Волк не был уверен и сейчас. Возможно, это была какая-то огромная ошибка. Возможно, все обстояло совсем не так, как он подумал, когда увидел собственного брата стоящим перед тем щенком на коленях и хватающим его за руки. Возможно, Волк сам был виноват во всем, что случилось. Но в результате брат Волка погиб, все планы по недопущению островной династии к таргскому Жезлу Власти с треском провалились, а ходжерский выкормыш с Ишуллана хоть и получил под сердце нож, но выжил и стал императором Аджаннаром.

Волк поморщился от неприятных воспоминаний.

Его в тот день изваляли в грязи на центральной площади города, на виду у потешающейся толпы. Его предал собственный брат, с которым они должны были вести в поход Северную армию, и которому он верил больше, чем себе. Волку пришлось бежать из Столицы, потому что ходжерцы повсюду искали заговорщиков...

Он много думал, пытаясь связать события того дня воедино. Если между его братом и проклятым ходжерцем стояла женщина, всё оказалось бы очень глупо. Да и не женщина даже, а так — дешевая девчонка из ремесленного квартала. Совсем не повод умирать и рушить государства. Но другого объяснения у Волка не было.

Рассеянно переворачивая в руке сложенные очки, он повернулся и медленно побрел назад ко дворцу. На пригревшее было солнце набежали откуда-то облака, и навстречу Волку спешил домоправитель с теплым плащом в руках. Всю зиму Волка мучили кашель и боль в спине. Какой из него теперь враг, какой боец? И агиллейского белого зверя настигла старость. Сточились и выкрошились клыки, ослабели лапы, нет больше ни зрения, ни прежнего чутья... В самый раз ему доживать свой век в позолоченной клетке Игулаха.

В двух шагах от домоправителя Волк вдруг остановился. А что, если... Пусть его собственному старшему сыну всего одиннадцать лет. Но у его брата и этой девки тоже был сын. Если он не сгинул бесследно в воспитательных заведениях Столицы, если не стал бродягой и вором, не копает сейчас гору на каторге или не сидит в тюрьме, если он не сын этого самого ходжерца, в конце концов, почему бы... не узнать о нем, для начала, побольше?

* * *

Открывая красную лакированную дверь, хорошо известную всякому лицеисту, Джу думал, что инспектор Дита стал ему будто родной — видятся в последнее время чуть не каждый день.

На этот раз вызов был, вроде, без причины. Учебных правил Джу в новом году нарушить не успел, а казарменные к нему более не относились: он снял-таки квартиру. Хоть и далековато, в Приречье, но зато в хорошем теплом доме, с окнами на восход и крылечком в маленький садик. Сам из себя Джу теперь тоже был красавчик хоть куда. В новом темно-зеленом кафтане на бордовой атласной подкладке, с шитой бисером правой полой, в сапогах с позолоченными каблуками, в вышитых перчатках. Он даже носовой платок в рукаве завел.

Впрочем, Джу не рассчитывал, что Дита зовет его, чтоб полюбоваться на его новый вид. Наверняка, опять будет неприятность. Или про него ерунду написали в рапорте, или кто-нибудь из соучеников, позавидовав легко свалившимся деньгам, состряпал кляузу. Или же выплыл наружу какой-нибудь старый грех, счет которым Джу давно потерял, поэтому и не знал, чего теперь ждать.

Джу переступил порог, поклонился инспектору...

И увидел небывалое.

При его появлении господин инспектор Дита встал из-за стола и ответил поклоном на поклон. На этот раз вместо обычного вороха бумаг на столе Диты лежал один единственный свиток заветного лилового цвета. Сердце Джу екнуло. "Неужто старая ведьма окочурилась", — мелькнула надежда.

Так как второго стула в кабинете инспектора не имелось, господин Дита остался против Джу стоять. Впрочем, прозрачные глаза Диты не выражали подобострастия. Всего лишь обязанность быть почтительным к человеку, который выше по рождению. И, похоже, человеком этим был даже не сам Джу, а тот, кто подписал лиловую бумагу.

Джу уже успел рассмотреть по печатям, что на столе у Диты — не завещание и не судебный исполнительный лист. Сказочная надежда не сбылась. Джу подавил грустный вздох.

Инспектор Дита аккуртно взял бумагу за верхние углы и торжественно объявил:

— Имею честь передать вам, господин Джуджелар, новогодние поздравления от вашего дяди, достопочтенного кира Ариксара из Агиллеи. Кир Ариксар приглашает вас на прием в честь государя Аджаннара, который состоится в одиннадцатый день лета во дворце Игулах. По этой причине вам будет предоставлен двухдневный отпуск...

Джу принял бумагу из рук инспектора Диты, и тот словно передал с лиловым листком всю свою почтительность.

— И не забывай, сынок, что ты находишься на государственной службе, — обычным своим тоном продолжил Дита. — Где бы ты ни оказался, с кем бы ни встретился, — ни на миг не забывай об этом.

За дверью инспекторского кабинета Джу повертел бумагу так и эдак. Ничего интересного, о чем бы Дита не упомянул, написано в ней не оказалось. Всего несколько церемониальных строчек, выведенных каллиграфом, и белая восковая печать с бегущим волком. Уместно, наверное, было бы прослезиться от умиления. На памяти Джу любезный дядюшка впрямую напомнил о себе в первый раз. Головой ли он ударился, что вспомнил вдруг о том, что у него есть племянник?.. Впрочем, Единый ему судья. Джу сложил лиловый свиток, сунул его за пазуху и сдул пушинку у себя с рукава. Интересно, что конкретно имел в виду Дита, напирая на обязательства по службе. Не надираться на празднике в зюзю? Быть осторожным в выборе знакомств и собеседников? Или что?..

* * *

Имение Игулах, "Семь холмов", находилось в пяти лигах от Столицы за северной заставой Иш по дороге на Курганы. Джу прошлым летом был недалеко оттуда на учениях, но он думал — эти земли принадлежат государю. Очевидно, он ошибся.