— Извини, конечно, но Арнарсоны это случаем не тот род, что колонизировали Исландию и основали Рейкьявик? — Драко удачно задал уточняющий вопрос. Причем он умел очень ловко и всегда к месту показать это на людях. И в этом он был мастером. Та же Грейнджер или даже я сам, по истории знали не меньше, а то и больше, но Малфой умел интуитивно правильно выбирать время, создавая сильный и весомый эффект.

— Так и есть, — невозмутимо ответил плечистый блондин и едва заметно улыбнулся. — Это мой предок. Мне приятно, что в Британии знают историю других стран.

Арнарсон выглядел, как типичный викинг — высокий рост, белокурые волосы до плеч, синие, как море глаза и бесшабашная улыбка. В общем — держитесь девушки, Крам и рядом с ним не стоит!

Драко уважительно покачал головой. Для него такие вещи явно не пустой звук, да и на меня произвели впечатления.

— А Шуйские, по легенде, связаны с Рюриковичами? — я тоже решил не ударить в грязь лицом.

— Да, — с достоинством кивнул Мстислав.

Мстислав, встреть я его где-нибудь в ином месте, был бы, что называется одним из толпы — среднего телосложения, русые волосы и серые глаза. И лишь пообщавшись и приглядевшись к этому парню, становилось ясно, что он совсем не прост.

— Охренеть, — я специально сказал это по-русски и часть гостей заулыбалась.

Мы сразу и легко нашли общий язык. Гости многое могли рассказать, да и мы произвели на них неплохое впечатление. Про род Малфоев они слышали, имя Поттера также у многих на слуху даже в северной Европе (или где там находится Дурмстранг), ну а Гермиона, Луна, Джулия самое сильное влияние оказали тем простым фактом, что они просто красивые девушки. И это гости еще не поняли, что наши девчонки отнюдь не напоминают красивых кукол с резинкой от трусов вместо мозгов. А вот когда поймут, что с ними есть о чем поговорить, и они могут удивить в хорошем смысле этого слова, то это будет нечто.

Гости немного пришли в себя и наперебой принялись ухаживать за нашими подружками.

В конце ужина Дамблдор встал и толкнул приветственную речь, в которой сообщил, что турнир Трех Волшебников вот-вот начнется и представил всем нам главу Департамента международного магического сотрудничества Бартоломеуса Крауча-старшего и начальника Департамента магических игр и спорта Людовика Бэгмена.

Крауч надел в тот вечер обычную одежду — безупречно выглаженный костюм-тройку, галстук и начищенные до зеркального блеска ботинки. Он уже был в возрасте, но подтянутый вид, идеально ровный пробор в седеющих волосах и жесткие, щеточкой усы не позволяли причислить его к старикам. Скорее он напоминал какого-нибудь полковника, находящегося на плацу и готовящегося провести смотр.

Людовик Бэгмэн, которого все называли Людо, телосложением и ухватками напоминал могучего борца, который в последнее время позабыл про тренировки, начал попивать пивко и оброс жирком. Его мантия выглядела так, словно именно в ней он и спал, и не подумав ее переодеть, или хотя бы привести в надлежащий вид, так сюда и заявился.

Народ вежливо похлопал министерским и Дамблдор продолжил рассказывать о том, кто будет судить, об испытаниях и ответственности участников. В заключение он махнул рукой, и завхоз Аргус Филч принес старинный ларец, богато инструктированный жемчугом.

Дамблдор откинул крышку и достал деревянный Кубок, который был заполнен бледным, с синеватым оттенком, огнем. Похоже, он не обжигал, как обычное пламя, так как директор пару раз до него дотронулся безо всяких последствий.

Затем Дамблдор еще раз напомнил, что к участию допускаются лишь ученики, достигшие семнадцати лет. Следом он рассказал, как будет происходить отбор: желающему участвовать необходимо четко и ясно написать на листке свое имя. Затем он должен пересечь специальную магическую черту, защищающую от не достигших установленного возраста учеников, и кинуть этот листок в Кубок.

— Я так понимаю, вы все кинете свои имена в Кубок? — небрежно спросил Драко, с непередаваемым выражением на лице попивая сок.

— Не все так просто, — помедлив, ответил Мстислав, и наши гости обменялись странными взглядами, не став углубляться в тему.

— Парни, скажите честно, вам что, запретили кидать свои имена? — предположил я, оглядывая гостей. — Только имя Крама, чтобы Кубок не "промахнулся"?

Гордей при этом слегка вздрогнул, а Браге даже немного покраснел. Остальные смогли сохранить невозмутимый вид, а Олаф постарался смягчить ситуацию и немного обелить Дурмстранг.

— Дело в том, что практически половине наших нет семнадцати лет. Понятное дело, эти люди не смогут участвовать.

— А остальные? — настырная и любопытная Гермиона так просто не хотела сдаваться.

— А остальные будут думать, — заметил Браге.

— Да ладно, не хотите говорить, не надо, — хмыкнул Малфой. Он такие вещи, когда собеседник не уверен в себе, и что-то скрывает, просекал на раз. — У нас в Хогвартсе тоже хватает заморочек.

— Серьезно? Можешь рассказать? — Шуйский обрадовался и уцепился за возможность перевести разговор на другую тему.

Мы с Драко переглянулись и принялись травить байки. Кто-то из наших, предвкушая веселье, захихикал.

Ужин закончился. Ученики Шармбатона отправились ночевать в свою карету, а парни из Дурмстранга строем ушли на "Летучий Голландец".

Мы так же отправились спать.

— Ты ведь не просто так познакомился с этими парнями? — негромко спросил меня Драко, когда мы засыпали. Корнер и Макконли, во всяком случае, уже уютно посапывали.

— Нет, не просто.

— Почему не Крам? — донеслось из темноты после молчания.

— Не знаю... Наверное, просто душа не лежит.

— Я проверю, что он за человек и маг, — после еще одной паузы ответил Малфой.

— Зачем тебе это надо?

— Просто интересно. А тебе зачем эти парни?

— Мне показалось неплохой идея расширить наш круг знакомств. Тем более, может появится возможность попасть в их страны. Что скажешь?

— Почему бы и нет, — ответил Малфой и зевнул. — Может и про Дурмстранг что-то интересное узнаем... Я бы там год-другой не отказался поучиться...

— Да, это было бы неплохо...

И мы наконец-то уснули.

Глава VI

Время до жеребьевки пролетело быстро. Многие ученики Хога суетились и придумывали десятки, а то и сотни способов, как можно обмануть Кубок. Особое упорство в этом деле проявили близнецы Уизли — парням на самом деле очень сильно хотелось участвовать в турнире, и получить тысячу галлеонов призовых. Их порыв поддерживали несколько активных учеников с других курсов.

Впрочем, все это ничем не закончилось. Охранную черту вокруг Кубка создавал Дамблдор, пройти ее мог лишь тот, кому исполнилось семнадцать лет. А сам Кубок очень и очень непросто зачаровать. Для подобного действия нужен маг соответствующего опыта и способностей, такой, как например лже-Грюм.

В тот вечер мы вновь собрались в Большом Зале. Дамблдор взмахом палочки погасил все источники света, кроме нескольких свечей. Помещение сразу приобрело вид таинственный и завораживающий. Магический Кубок испускал синеватый, кладбищенский цвет. В общем, атмосфера что надо.

Вся школа и все гости расселись по местам около факультетских столом и с нетерпением ждали того момента, когда станут известны имена чемпионов*.

— Виктор Крам от Дурмстранга, — Кубок "выкинул" первый листок с именем, Дамблдор ловким жестом заправского фокусника поймал его в воздухе и громко, на весь зал прочитал.

Народ захлопал, а Каркаров громче всех кричал что-то о "дерзании и смелости". Это смотрелось как фарс, ведь все знали, что сам Каркаров и Дурмстранг в его лице считают Крама лучшим учеником и рассчитывают, что именно он и будет их представлять. Для этого, собственно говоря, Виктора сюда и привезли.

Многие наши заметили, что большая часть дурмстранговцев выглядела недовольной и хлопала скорее по обязанности, а не зову сердца.

Виктор Крам встал и своей слегка косолапой походкой отправился в небольшую комнатку, находящуюся сбоку от преподавательского стола.

— Флер Делакур от Шармбатона, — зачитал Дамблдор второе имя. Вслед за Крамом отправилась изящная девушка с серебристыми волосами и темно-синими глазами. Она двигалась так легко и воздушно, так пластично, что казалось, это перетекает струйка воды. На ее лице играла обворожительная улыбка будущей победительницы — так, она похоже считала. Сама Флер не скрывала, что ее бабка принадлежала к магическому народу вейл. Эти вейлы известны тем, что они хорошо владели ментальной магией и умело воздействовали на людей, чаще всего мужчин.

Подтверждая это, многие парни пожирали точеную фигурку Делакур жадными и восхищенными взглядами. На меня, после усиленных занятий окклюменцией, ее чары особенно не действовали, да и остальные, те, кто дружил с головой, или имели защитные медальоны, так просто на эту уловку не поддались.

Сияющая Флер Декалур скрылась в помещении и ей и дела не было до того, что несколько девушек Шармбатона зарыдали буквально навзрыд, переживая, что это не их Кубок выбрал для испытания.

— Седрик Диггори от Хогвартса, — произнес Дамблдор и оглушительный шум заполнил весь Зал. Наши хлопали так сильно, что казалось, своды готовы вот-вот упасть.

Седрика уважали практически все. Даже Слизерин относился к нему лояльно, и лишь отдельные неадекватные личности, либо в силу зависти, либо по еще каким причинам, ненавидели или презирали этого парня.

Диггори, покрасневший от удовольствия и такого приема, быстрым шагом прошел вслед за Делакур.

На миг, на лицах всех участников и организаторов, появилось довольное и даже умиротворенное выражение — все прошло идеально. Чемпионами оказались те, кого директора своих школ хотели видеть в этом качестве, а большая часть учеников знала, что именно у этой троицы самые большие шансы.

Хлопая, я наблюдал за Грюмом. Он стоял совершенно спокойно, не смотрел ни на меня, ни на Кубок.

Момент истины...

— Превосходно! Мы теперь знаем имена всех наших чемпионов. Прошу директоров пройти следом за нашими участниками, — начал Дамблдор, но в этот момент Кубок затрещал, словно неисправное радио. Голубой огонь резко взметнулся вверх, вздрогнул и опал. В воздухе закружился слегка почерневший кусочек пергамента.

Он планировал долго и в абсолютной тишине. Сотни взглядов были прикованы к этому неожиданному недоразумению. Было так тихо, что будь сейчас лето, мы бы услышали, как летают мухи.

Повисло молчание. Дамблдор в последний момент ловко перехватил в воздухе пергамент, внимательно изучил, что там написано, а потом спокойно, словно ничего необычного не произошло, произнес:

— Гарри Поттер еще один чемпион Хогвартса, — его лицо оставалось совершенно бесстрастным, и я еще раз подивился выдержки и самообладанию старого мага.

Был шум, были крики и вопли. Больше всех недовольство проявляли Максим и Каркаров — и я их, в общем-то, понимал. Ведь это незаконно и теперь Хог имеет в два раза больше шансов на победу.

Кое-кто посматривал на Дамблдора искоса, как на мошенника, но он лишь невозмутимо улыбался и сверкал своими очками-дольками.

Когтевранцы рассматривали меня со странной смесью радости и недоумения. Гриффиндорцы орали, что я обманщик и плут, и вообще, меня уже давно надо линчевать. К их крикам присоединился Пуффендуй, а Слизерин не торопился и обдумывал ситуацию.

Наши гости с Дурмстранга выглядели заинтригованными.

А потом Дамблдор пригласил меня к остальным чемпионам. Туда уже отправились все директора и Грюм. Следом за ним прошел Флитвик.

Здесь, в небольшой, но уютно обставленной комнате, я выслушал немало интересного о себе.

Мадам Олимпия Максим говорила, что Дамблдор ведет себя нечестно, позволяя подобные инциденты, и вообще, он, как один из организаторов нынешнего турнира, мог бы проявить больше внимательности и дисциплины.

Игорь Каркаров орал, что с таким открытым и подлым мошенничеством он столкнулся впервые, что это грязно и низко и что он, если не будет новой, на этот раз справедливой жеребьевки, бойкотирует турнир.

Дамбдор напомнил всем, что бросив свое имя в Кубок ученик заключил с ним магический контракт и обратной дороги нет.

Я молчал, придерживая мысль, что если контракт заключается с помощью обмана и хитрости, без ведома заинтересованного человека, то наверняка есть способ, как его аннулировать. Впрочем, вмешиваться я не стал — почему бы мне и не поучаствовать? Я сам за себя отвечаю, никого не впутываю, и все пойдет на пользу. Страха я не испытывал и вообще, все предстоящее действо не вызывало у меня сильных эмоций. Только почему бы мне кое-что не сказать и не посмотреть на реакцию?

— Я могу дать магическую клятву, что я сам не бросал свое имя в Кубок, никого об этом не просил, и не намекал, — эти слова, словно холодный душ, заставили всех замолчать и уставиться в мою сторону.

Делакур поглядывала на меня с презрением и превосходством. В ее глазах я всего лишь малолетка. Крам смотрел недобро, с отчетливо выраженной угрозой. На лице Диггори играли смешанные чувства — неудовольствие от еще одного ученика и конкурента от Хога боролось с желанием морально поддержать.

Все остальные, кроме Флитвика и, пожалуй, директора, видели во мне главного врага.

Бедный Поттер — и как он через все это прошел? Я-то взрослый человек, но и мне малость неуютно под этими взглядами, которые словно дула ружей, нацелились в мою сторону.

— Это уже не важно, каким образом имя Поттера попало в Кубок, — директор отринул мои слова, как несущественные и ловко перевел тему на то, что всем нам теперь предстоит просто смириться.

И все же я не понимал этого человека — ведь по идее ему не нужен ручной герой, который прикоснулся к славе. Ему не выгодно мое участие в Турнире. Тем более, он не дурак и давно понял, что не вызывает моей симпатии и я не смотрю ему в рот, ловя крохи мудрости и величия. Он наоборот должен сделать все, что бы я не участвовал. Или нет? Ох, просто голова кругом идет от всех этих предположений.

В конце концов общий градус напряжения начал спадать и маги примирились с тем фактом, что в турнире Трех волшебников в этом году будут участвовать четыре человека.

После чего нам объявили все основные правила, сообщили, что первый этап пройдет двадцать четвертого ноября и наконец-то позволили уйти. Я вышел из комнаты с таким чувством, словно вагон с песком разгрузил.

— Умеешь ты удивить, Гарри, — Флитвик шел около меня, задумчиво почесывая костяшки пальцев.

— Вы верите, что я этого не делал, учитель?

— Я-то верю, но кого интересует мое мнение?

— Меня, прежде всего. И весь Когтевран.

— Ладно, я подумаю, как снизить градус недовольства. Хотя бы на нашем факультете.