— Это для отчета перед его светлостью, — усмехнулся он. — Герцог просил выбросить вас в пустыне, чтобы вы сдохли медленной смертью, но я решил разнообразить ваше мучение.

В глазах убийцы плескалось безумие. Было видно, что наши муки доставляют ему неземное наслаждение.

— Оставляю вам этот бидон с водой, чтобы вы смотрели на него и видели хрустально чистую воду, но знали, что никогда не сможете из него напиться.

Таксист упивался своей властью.

— Вас никто и никогда не сможет найти, продолжил "добивать" нас он. — Это местная пустыня, до ближайшего населенного пункта не менее пятисот километров. Здесь раньше заключенные добывали в шахте драгоценные камни. А к этим кольцам, к которым вы прикованы, — он показал на них рукой, — раньше приковывали провинившихся шахтеров. Чтобы все остальные видели, как они медленно умирают от солнца и жажды. Я знаю, что в ваших кителях встроен микропроцессор, регулирующий температуру. Так что, извините мужики, но я их с вас снял. Брюки без мундира — не работают, поэтому я вам их великодушно оставляю. А карманы можете не проверять — все, что в них было — исчезло!

Он заржал опять в экстазе:

— Ну, я шутник сегодня! Ха-ха-ха! Карманы можете не проверять! Похититель вдруг покачнулся.

— Что за черт? — недоуменно огляделся он вокруг. — Видно перетрудился я с вами.

— Короче. Как вас там называл адмирал? — А-а! Фартовые парни! — таксист осклабился от удовольствия.

— Здесь хоть и пустыня, но животные кое-какие имеются. Так что, когда они придут полакомиться вашим мясом — не прогоняйте их, бедненьких! Он опять захохотал от своей остроты. — Ладно, я пошел, желаю вам приятно сдохнуть!

Похититель развернулся и, покачиваясь, направился к своему летательному аппарату.

— Фуражки хоть нам оставь, — вдруг попросил его Володя.

— Фуражки? — он опять расхохотался! — Ну, умора, ну шутники! Он вошел в дверь шаттла и через мгновение выкинул нам четыре головных убора.

— Надевайте! — заржал он. После чего дверь бота закрылась и он, медленно покачиваясь, оторвался от земли. Продолжая покачиваться и набирать высоту, шаттл прибавил скорости и устремился в сторону от нас.

— Запоминайте направление, — закричал Володя — Смотрите ориентиры — куда он полетел.

Мне было уже все равно, куда смотреть. Боль разрывала мои внутренности, а лицо казалось раздутым от рассеченных ран. Тело висело как мешок с мукой, боль от врезавшихся в кожу металлических захватов притупилась. — Вот уже и руки опухают, — слабо зашевелилась очередная мысль в моей голове.

Я не мог смотреть по сторонам, как вдруг услышал голос Сергея:

— Стас, и нафига тебе это было надобно — выводить урода из себя?

Я не мог ничего ответить, как вмешался Володя:

— Радыгин все верно сделал, — стал объяснять он. — Теперь этот урод далеко не улетит.

— А-аа, — дошло, наконец, и до Степаныча! — как я мог забыть! — Стас — ты был великолепен! За это я готов носить тебя на руках.

Сергей видимо до сих пор не понял мою задумку, как Баринов стал объяснять:

— Стас и хотел, чтобы он разбил об него свои руки в кровь. Вирус в его крови сделает всю работу за нас. Этот урод далеко не улетит. Теперь нам надо освободиться и идти в том же направлении, куда улетел шаттл. Вот только как это сделать? Наручники не снять, а кольца нам не вытащить из скалы. Да и солнышко все сильнее припекает...

— Я тоже не вижу решения, — грустно ответил проводник. Артефакты этот скотина все забрал, а ногами я вряд ли взломаю наручники, даже если бы была какая проволока...

— Взломать мы их не взломаем, — согласился полковник, — а вот разрезать — можно попробовать!

Услышав эту новость, даже я попытался приподнять свою голову.

— У меня струна в носке! — похвастался полковник. — Этот козел, карманы обчистил, кстати, и бабки наши утащил — браслетов я не вижу, — вознегодовал он. — Но вот по старой армейской привычке, я всегда в носке прячу второй нож. Теперь бы его достать...

Сквозь залитые кровью веки я увидел, что Сергей, повиснув на наручниках, пытается поднять свои ноги к своим рукам. Ботинки он скинул, но от этого гибкости у тела не прибавилось. Ему никак не удавалось сложиться пополам.

— Мля! — выругался он после нескольких попыток. — Стена за спиной мешает, никак не получается.

Володя тут же предложил новый план:

— Давай раскачивайся в мою сторону! Тебе нужно попасть на мои плечи, а там я попытаюсь достать твой резак из носка.

Через несколько попыток Сергею наконец-то удалось укрепиться на плечах Баринова.

— Давай! — орал он от напряжения — вытаскивай!

— Серега — никак! — Не хватает длины рук.

Попробуй в сторону Стаса, он самый высокий из нас и если он встанет на ноги — возможно, ему хватит гибкости рук, чтобы вытащить резак.

— Стас! Стас ты меня слышишь? — кричал мне Володя. Я попытался ответить, но только хрип вырвался из моих уст.

— Стасик соберись, сейчас от тебя зависит наша жизнь! — продолжал взывать ко мне Володя. — Сергей закинет тебе на плечи свои ноги — у него в носке резак. Стас — ты должен будешь подняться на своих ногах, и попытаться достать струну из его носка. Ты понял? Я согласно кивнул в ответ.

— Я буду тебе подсказывать, — успокаивал меня уже Сергей. — Ты только следуй моим указаниям.

Через некоторое время я почувствовал навалившуюся на меня тяжесть, застонав от очередного приступа боли, я чуть не свалился заново в забытье.

Но команды полковника не давали мне этого сделать.

— Так, мои ноги у тебя на плечах. Стас поднимайся! Вставай на ноги! Молодец! Еще!

Я с трудом, как во сне пытался управлять своими конечностями, а Серёга продолжал командовать:

— Вот так, молодец. Теперь выпрямляйся! Я понимаю, что тяжело, но больше этого некому сделать.

Я потянулся вверх, будто пытаясь рвануть штангу с непомерным весом.

— Отлично, продолжал управлять моими действиями Сергей. Рукам моим стало свободнее. Перетянутые вены вновь пустили кровь по своим путям. Пальцы закололо как иголочками.

— Так, теперь тянись, ты уже близко.

Мои пальцы еле шевелились, но полковник уверенно подгонял меня.

— Вот так молодец, это уже носок. Оттягивай его, но осторожно — не урони струну. Я работал вслепую. Густая кровь не давала мне открыть веки. Нащупав цилиндрик, я стал осторожно его вытаскивать. Увидев, что я уверенно зажал его в руке, Сергей со стоном и облегчением скинул свои ноги с моих плеч.

— Так, Стас. Нормально его держишь. Теперь чуть поверни, нащупай кнопку включения. — Да! Это она — радостно воскликнул он. — Нажимай. Отлично! — А теперь, чтобы не оттяпать себе руку — поворачивай кисть назад. — Нет, нет, не сюда, — всполошился он. — В другую сторону. Вот так!

— Еще чуть назад... Есть!

Руки мои вдруг свободно разошлись в стороны, и я, упав на землю от слабости — заорал во все горло от нахлынувшей боли.

— Осторожно, — закричал Сергей. — Уф, пронесло... — Голос его предательски задрожал. — Я думал, что ты себе сейчас что-нибудь оттяпаешь!

Отдышавшись, я привстал на колени и прохрипел:

— Этот нехороший человек, по-моему, мне ребра сломал, падла...

— Стасик, ты молодец! — стали подбадривать меня мужики. Давай вставай!

Расцарапав ногтями запекшуюся кровь на глазах, я наконец-то полностью прозрел. Подполз на карачках к скале и, опираясь на ее поверхность, стал приподниматься на ноги. Отдышавшись от нахлынувшего болевого приступа, я осторожно разрезал кандалы у Серёги.

— Стас, все отлично! — ободрял меня полковник. — Теперь давай струну — дальше я сам, остальных освобожу. Отдав артефакт другу, я со стоном вернулся в лежачее положение.

Полковник быстро освободил от оков наших товарищей и, вернувшись ко мне, осторожно обрезал оставшиеся на руках браслеты.

— Парни осмотритесь кругом, — взял командование в свои руки Николаич.

— Вода у нас на вес золота, понимаю, что все хотят пить, но строго по одной крышечке. И пейте воду очень медленно, подольше полоская ее во рту. Володя притащил нам всем фуражки, чтобы спрятать голову от пекущего солнца. Серега отошел от меня ненадолго в сторону, потом вернулся и стал обтирать мое лицо куском своей мокрой тенниски, приговаривая:

— Брат, извини, что вместо воды вытираю тебя мочой, но это лучше, чем ничего. Тем более хоть какая-то дезинфекция, а то, что пахнет — не страшно. Нам теперь надобно выжить. Хорошо, что кровь уже остановилась. Но вот вытекло ее из тебя прилично.

— Сергей Степанович, — обратился он к проводнику. — Стасу нужно воды больше чем нам. При большой потере крови необходимо поддерживать водный баланс организма. Поэтому принесите, пожалуйста, сюда бадейку с водой.

Налив в крышечку от бидона драгоценную влагу, он поднес ее к моим губам:

— Пей брат, но старайся не залпом, а мелкими глотками.

Жажда просто разрывала мой организм. Но прислушавшись к советам бывалого спецназовца, я стал делать мелкие глоточки, перекатывая драгоценную жидкость во рту. Утолив первый водный голод, я смог членораздельно произнести:

— Спасибо, пока хватит. Я понимаю, что вода в пустыне дороже всего. В это время вернулся Володя и радостно прокричал:

— Мужики, там пещера. Вход в бывшую каменоломню. Надо в ней спрятаться от палящего солнца.

Степаныч с Сергеем помогли мне подняться на ноги и, закинув мои руки себе на плечи, повели меня к проходу. Спрятавшись от палящих лучей, полковник стал раздавать указания:

— Значит так. Идти будем вечером, когда спадет основная жара до полной темноты. Ночью идти опасно, можно проглядеть яму, или наступить на змею. Поэтому маршрут будем строить так.

— Передвигаемся рано утром и ближе к вечеру, приглядывая, где можно будет спрятаться от солнечной радиации. Дышим через нос, стараясь меньше разговаривать. Тенниски у нас жаль, что с короткими рукавами, но не снимаем ничего, как бы жарко нам не было. Сохраняем водный баланс организма. Ищем растительность, как возможное место для поиска воды. Да и живностью не брезгуем. Питаться нам тоже надобно. Пусть Стас сейчас здесь полежит, а мы давайте прошвырнемся по туннелям. Может, что найдем подходящее. Нам необходимо сделать себе оружие, чтобы отбиваться от ночных охотников до человечинки. Ищите палки, веревки... Металл вряд ли найдем, проржавело все, но вдруг. Из остатков наручников я вырежу наконечники, будут насадки для копья. Ищите тряпки, бумагу, все, чем можно защититься от солнечных лучей. Давайте вперед, только далеко не отходите. И проверяйте путь — чтобы не провалиться.

— Стас, давай я помогу тебе снять твои брюки. Сергей стал осторожно стягивать их с моих ног. — Если у тебя сломано ребро или парочка, необходима тугая повязка. Пока ты будешь лежать, я из твоих брюк сделаю временный бандаж. Я помню, ты говорил что, после Заброшенного мира у тебя все быстрее стало заживать. Вон лицо, хоть и опухшее, но кровь даже без бинтов везде на ранах запеклась. Это хорошо. Может до вечера тебе и полегчает немного.

Перетянув мою разбитую грудь, мужики разошлись по вырубке, а я провалился в беспокойное забытьё. Во сне мне казалось, что кто-то меня постоянно зовет. Мелькали какие-то тени, обрывки впечатлений, лица, дома, замки Заброшенного мира, дворцы Алахара. То казалось, что Мигель о чем-то спрашивает меня, но я все никак не мог разобрать суть вопроса. То Багира хрипела мне в лицо, но я опять ничего не мог понять. Проснулся я от осторожного толкания. Открыв глаза, я увидел, что мужики смогли отыскать в коридорах вырубки подходящие палки и какую-то вощину. Из подручного материала они смастерили себе подобие копий. Сергей сделал для них небольшие металлические наконечники. Из вощины они сплели грубую веревку и сделали для бидона с водой лямки, чтобы его было удобно нести на спине, оставляя руки свободными. Сергей протянул мне очередную крышечку с водой, чтобы утолить жажду и помог подняться на ноги.

— Как ты, Стас? — с заботой в голосе спросил он. Я прислушался к своим ощущениям. Тело ныло, но слабость пропала. Дышать полной грудью было еще больно, но передвигаться самостоятельно я уже мог. Болела только голова, видимо было приличное сотрясение мозга.

Размотав мои брюки, он помог мне их натянуть на меня.

— Солнце еще светит, но уже клониться к закату. Поэтому надо одеться, — пояснил полковник.

— Хорошо еще, что этот придурок выкинул наши фуражки, а то голову нечем было бы прикрыть. Остается опасность, что могут обгореть наши руки. Поэтому если чувствуете, что солнце вас припекает, лучше спрячьте ваши конечности под тенниску. Он оглядел нашу команду и с улыбкой скомандовал:

— Ну, бравые солдаты — вперед! Ать-два, ать-два...

Выйдя из пещеры, Володя посовещался с проводником, и они выбрали верное направление. Туда — куда улетел шаттл.

Неспешным ровным шагом, без лишних разговоров мы отправились в путь.

Пустыня своим внешним видом напоминала огромную холмистую поверхность из гравия с очень бедной растительностью. Да и та своим внешним видом не прибавляла оптимизма. Вся низкая, колючая, по цвету скорее серая, чем зеленая. Жаркое тропическое солнце чувствовалось даже через одежду. И это уже когда солнце клонилось к закату. Представляю, как оно жарит днем. Иногда нам попадались мелкие следы каких-то грызунов или ветвистые змеиные отпечатки. Наша группа старалась выдерживать направление в сторону улетевшего шаттла, но ориентируясь на редкие скальные образования. Они изредка торчали как пустынные стражи, охраняющие свою землю. Именно у таких каменных заграждений нам и приходилось ночевать. Ночью было довольно холодно, а нагретая за день каменная поверхность служила как печка. В то же время защищала наши спины от возможных хищников.

Первые две ночи, ребята давали мне спать, меняясь по очереди в ночном карауле. В дневную жару, мы так же прятались от солнца около камней, стараясь выбирать теневую сторону.

Резак Сергея выручал нас, как никто другой. Он позволял, вырезая из земли целые пласты грунта — сооружать из них легкую преграду, за которой мы прятались от палящего солнца, и от возможных хищников. К третьей ночи, самочувствие мое улучшилось, и я так же стал вступать в ночной караул. За эти три дня нам удалось убить парочку небольших змей. Парни их придавливали своими копьями к земле, а Серёга отрубал своим резаком змеиную голову. Собирая по пути редкие колючки, нам с помощью этого же резака удавалось добыть немного огня. Мясо рептилий обжаривалось на костре, и съедалось за милую душу даже с костями. Никогда не думал, что змеи настолько костлявые.

Как не экономили мы воду, но на четвертый день она закончилась. Пить хотелось безумно. Бредя в полусонном состоянии по пустыне, я все чаще впадал в забытьи и слышал чей-то голос. Он постоянно спрашивал меня: — Ты где? — Ты меня слышишь? — Я иду к тебе.

— Слышу, слышу, — шептал я пересохшими от жажды губами в ответ.

К вечеру четвертого дня Степаныч увидел сверкание металла в камнях. Показав в ту сторону, он прохрипел: