Неприятность — если такую большую проблему можно назвать таким маленьким словом — случилась к вечеру четвертого дня. Элиза, дремавшая на своем верблюде, проснулась, словно от толчка. Чувство опасности, еще ни разу не подводившее ее, сжало желудок. Караван шел все так же размеренно и неторопливо, но где-то впереди сгущалась чужая злоба. Девушку, несмотря на жаркий влажный воздух, пробрал озноб. Она заоглядывалась по сторонам, ища, к кому бы обратиться.
— Что-то не так, Эла? — озабоченно спросила ее Мира, давно сменившая верблюда на коня, трусившего рядом с верблюдом Элизы. — Плохо себя чувствуешь?
— Н-нет... — неуверенно откликнулась девушка. — Ты...
Она замолчала, внезапно представив себе, как выглядит со стороны. Глупая перепуганная девчонка пальчиком тыкает в никуда и кричит об опасности...
— Что — я? — не поняла женщина. — Со мной все в порядке. Потерпи, скоро привал. Не дольше часа.
Элиза уже примерно представляла себе, сколько это — час. Примерно столько, за сколько лошадь неспешной рысью проходит верст десять-двенадцать. Если бы ей действительно хотелось в кустики, она бы пережила. Но дело не в том. Выставить себя на посмешище? А и пусть. Лучше показаться глупой истеричкой, чем сдохнуть.
— Впереди нехорошо, — решительно сказала она Мире. — Что-то... темное, плохое. Опасность.
— Откуда ты знаешь? — с любопытством спросила та. — Во сне увидела? Или просто... ощущение?
Элиза хотела послать дуру куда подальше, но сдержалась.
— Ощущение, — буркнула она. — Я так чувствую, когда кто-то напасть хочет. Скажи кому-нибудь...
Мира внимательно посмотрела на нее, дала лошади шенкеля и догнала Тилоса. Заросли лиан кончились, и он ехал на лошади в голове процессии, негромко беседуя с караванщиком. Сейчас он сидел верхом странно — не в седле, а на пустой спине, подобрав под себя пятки и обхватив лошадиные бока бедрами. Выслушав спутницу, посланник повернул голову и уставился на Элизу немигающим взглядом. Караванщик, усмехнувшись, начал говорить, но Тилос оборвал его движением руки.
— Останови караван, достопочтенный Мехат, — наконец сказал он.
— Но... — вскинулся тот.
— Останови караван, прошу тебя, — несмотря на вежливый тон, в голосе Тилоса лязгнул металл. Караванщик пожал плечами и гортанно выкрикнул несколько слов. Тут же засуетились погонщики, останавливая верблюдов, воины-охранники озадаченно завертелись, горяча коней, оглядываясь в поисках опасности. Но все казалось тихо.
Тилос подъехал к Элизе и остановился, разглядывая ее снизу вверх.
— Ты чувствуешь опасность? — задумчиво спросил он. — Раньше с тобой такое случалось?
Девушка уже жалела, что заварила кашу. Действительно, приснилось ей что-то, а она и запаниковала...
— Да, — пробормотала она. — Несколько раз...
— И сбывалось? — глаза Тилоса, не отрываясь, продолжали следить за ее лицом.
— Да, — совсем тихо ответила девушка. — Сбывалось...
— Хорошо, — кивнул посланник, спрыгивая с коня и кидая его повод подъехавшему Камтону. — Ждите меня здесь, — властно скомандовал он караванщику Мехату и исчез в джунглях быстрее, чем тот успел что-то ответить. Караванщик лишь досадливо всплеснул руками и плюнул на землю.
Камтон вопросительно взглянул на Элизу, потом на Миру. Та лишь пожала плечами.
Время тянулось невыносимо медленно. Элиза лишь съеживалась, ловя на себе недовольные взгляды караванщиков и охраны. Казалось, прошли годы, прежде чем Тилос вынырнул из колючего кустарника, совсем с другой стороны, чем ждала девушка.
— Впереди засада, — коротко бросил Тилос, вскакивая на коня. — Разбойники. На глаз человек тридцать пять — сорок. Там и там, — он ткнул пальцем в сторону холмов, — их секреты. Нас уже заметили, так что развернуться и уйти не получится.
— И что делать? — вмиг посерев, осведомился караванщик. Его рука судорожно стиснула изукрашенную смарагдами рукоять ятагана. — Надо поворачивать, авось не догонят...
— Догонят, — мрачно откликнулся Камтон, деловито вытаскивая из приседельной сумы настоящую кольчугу и напяливая ее на себя. — Разве что верблюдов бросить и пеших, — он кивнул в сторону испуганно уставившихся на них погонщиков и рабов.
— Никогда! — гордо выпрямился в седле Мехат. — Никогда сыновья рода Каррахавана не бросали своих, пусть даже и рабов! Мы можем бросить верблюдов, и пока воры грабят их, мы уйдем далеко. Да и кто захочет нас преследовать? Разбойникам нужны товары...
— И рабы, — спокойно дополнил его Тилос. — Чем больше, тем лучше. Догонят, не сомневайся. Да и потом, почтенный Мехат, ты слышал о такой крупной банде в здешних местах? Я — нет. Как бы ахмузы не специально за нами явились.
Мехат посерел еще сильнее.
— Валарам проклял тот день, когда я занялся торговлей! — в отчаянии воскликнул он. — За что боги посылают мне такое наказание?..
— Спокойно, дружище, прорвемся! — ослепительно улыбнулся ему Тилос. У напряженно наблюдавшей за ним Элизы сладко екнуло сердце. — Разбойников не так много. У тебя пятнадцать охранников, плюс ты сам, плюс Камтон, который стоит пятерых. Ну, и я помогу, чем смогу. Да еще и погонщики твои сгодятся втроем на одного наваливаться. И рабы тож... Вот если бы лихие ребята из засады нас расстреляли — тогда да, тогда плохо повернулось бы дело. Но скажи спасибо за предупреждение нашей спутнице, — на сей раз он улыбнулся Элизе, и его улыбка была не слепящей, но просто доброй и подбадривающей. — Прорвемся!
Мягко, но решительно Тилос отстранил караванщика от командования и взял инициативу в свои руки. Охранники, кто имел кольчуги или хотя бы кожаные брони, спешно вздевали их под плащи и халтоны, проверяли, легко ли выходят из ножен сабли и туго ли натянуты луки. Их взбудораженные кони гарцевали на месте, грызли удила. Погонщики и рабы с угрюмой решимостью подбирали с земли палки и камни — у них не было надежды оказаться в плену ради выкупа. В случае поражения свободных ожидала участь рабов, а рабов — смена рачительного и доброго хозяина на непонятно кого. Перспектива самоцветных и золотых рудников далеко на юге не радовала никого.
Элиза растерянно ерзала в седле. Надвигалась драка, и драка нешуточная. Девушке решительно не улыбалось оставаться простой зрительницей. Она твердо решила, что никогда, ни за что не станет рабой. Лучше сдохнуть, чем позволить трахать себя какому-нибудь старому вонючему козлу или до скончания веков в цепях молоть просо.
— Тилос! — отчаянно крикнула она, пытаясь привлечь его внимание. — Тилос!
— Да, малыш? — откликнулся тот, на мгновение отрываясь от разговора с Камтоном. Элиза настолько взбудоражилась, что не обратила на "малыша" никакого внимания.
— Я тоже хочу драться! — отчаянно заявила она, краем глаза поймав откровенные ухмылки охранников. — Мне нужно оружие!
Тилос, коротко кивнув, вытащил из-под халтона небольшой кинжал в ножнах и не глядя швырнул его девушке. Та поймала клинок на лету. Дамский ножичек — явно не то, на что она рассчитывала, но Тилос уже снова отвернулся, пристально вглядываясь куда-то поверх верхушек пальм. Камтон махнул рукой караванщику, тот снова отдал непонятные команды, и караван двинулся вперед.
Камтон, сгорбившись и, казалось, погрузившись в дремоту, ехал впереди. Позади него, отчаянно зевая и протирая сонные глаза, тащились охранники. Их кони, разморенные жарой, тихо пофыркивали, иногда приостанавливаясь, чтобы отщипнуть клочок сочной травы или пару листьев с куста. Погонщики и рабы еле плелись, с трудом переставляя ноги. Ничего не подозревающий караван, уже предвкушающий вечерний привал и ночную прохладу, шел прямо в засаду.
Именно так и решили лихие ахмузы. Привычные к внезапным наскокам, они даже не потрудились перестрелять охрану из зарослей, решив взять несколько лишних рабов, а то и заложников, за которых родня отвалит неплохой куш. Внезапно два огромных, перевитых толстыми лианами дерева начали с оглушительным треском падать на дорогу впереди и позади каравана, нещадно ломая густой подлесок. Тут же из высоких кустов с воплями и визгом ломанулись невысокие степные лошадки, несущие на себе закутанных по самые глаза всадников с ятаганами. В воздух взметнулись арканы. Вот-вот сдернутые с лошадей охранники кубарем покатятся по земле, а прочие побегут в стороны, как тараканы из запечья...
Блеснуло железо клинков, и арканы, разрубленные еще в воздухе, бессильно упали в траву. Камтон, резко выпрямившись, взмахнул руками, и сразу двое разбойников рухнули на землю с метательными ножами в горлах.
Прежде чем волна атакующих докатилась до каравана, Тилос приподнялся на стременах и приставил ладони ко рту. На людей налетел и захлестнул — нет, не вопль. Томительный звук казался даже не человеческим голосом — ни одно живое существо не в силах издавать такие звуки. В протяжном низком стоне, казалось, слилась воедино вся тоска ушедших из жизни, вся безрадостность унылого посмертия труса. Из зарослей взмывали тучи птиц, но их гам растворялся в панических криках.
Темная волна неведомого ужаса захлестнула Элизу, и она в панике зажала уши, выронив оружие. Кони словно взбесились. Они вставали на дыбы, совершенно не слушаясь удил, яростно кусали друг друга и всадников, лягались и вертелись на месте. Охрана каравана за спиной Тилоса с трудом, но справлялась с обезумевшими животными, бандиты же словно с размаху влетели на колья. То тут, то там не удержавшийся верховой кубарем летел на траву, остальные же, забыв о нападении, отчаянно пытались удержаться в седлах и не свалиться под копыта. На лицах многих ясно читалась паника.
Верблюды же, как успела краем глаза заметить Элиза, никак не реагировали на страшные вопли, меланхолично пережевывая жвачку. Многие даже легли, радуясь неожиданному отдыху и с недоумением взирая на окружающую суматоху. Девушка вцепилась в мохнатую шкуру животного, поскольку руки никак не спасали ее уши от вопля, и крепко зажмурила глаза, с трудом перебарывая желание соскочить с попоны на землю и помчаться прочь, не разбирая пути, куда глаза глядят.
И тут все стихло. Внезапная тишина ударила по ушам словно молотом. Как сквозь вату Элиза слышала стоны лошадей и людей. Она осторожно приоткрыла глаза.
Часть грабителей, удержавшиеся в седлах и пешие, удирали во весь опор, один за другим скрываясь и зарослях. Кто-то ворочался на земле, оглушенный, пытаясь подняться на четвереньки. Безжизненно валялись трупы растоптанных и пораженных ножами Камтона, который как раз метнул очередную пару, сбив с седла предводителя в цветастом тюрбане, пытающегося направить своих людей в новую атаку. Прозвенели тетивы охранников. Большая их часть не сумела толком прицелиться, но две или три стрелы нашли свои цели. Их хватило, чтобы разбойники дружно обратились в беспорядочное бегство. Элиза, согнувшись и тяжело хватая ртом воздух, проводила их безучастным взглядом. Сердце колотилось, как после долгого бега.
— Ничего ж себе... — ошеломленно пробормотал рядом кто-то из погонщиков. — Что это вопило?
— Колдовство, — коротко ответил услышавший его Тилос. — Инфразвук. Расслабьтесь, ребята, если выжили — последствий для здоровья не случится.
— Инфразву-ухх... — протянул тот же голос. — Надо же... Слышал я про него, но чтобы своими глазами... или ушами...
— Где ты про него слышал? — вкрадчиво осведомилась подъехавшая сзади Мира. Она выглядела на удивление бодрой и свежей. — Не поделишься?
— Ну... там... — промямлил погонщик, которого вопрос застал врасплох. — Болтали вроде...
— А... — разочарованно протянула Мира. — То есть не слышал на деле-то, просто присказка такая. Точно?
— Ну... да, — неохотно признался тот. — Для красного словца... Пойду-ка проверю, как там верблюды, — и он поспешно уковылял в хвост каравана.
— Ты и в самом деле могучий колдун, друг мой, — меж тем говорил караванщик Тилосу. — Лишь в старых легендах говорится о таких, как ты. Теперь десятая часть товаров в караване по праву твоя. Я с радостью и благодарностью отдаю ее тебе...
— Мехат, мой благодетель, — учтиво отвечал Тилос, — я рад, что ты так высоко оценил мои скромные способности, но на деле я показал всего лишь ловкий трюк, доступный любому бродячему фокуснику, владеющему соответствующим оборудованием. Я отказываюсь от вознаграждения с заверениями самого дружеского почтения к тебе. Я же сказал — расслабься, — прибавил он уже обычным тоном. — Ты помогаешь мне, я — тебе, и все довольны. Давай-ка, двинулись дальше, а то солнце скоро сядет.
— Я не знаю, где ты научился такому оборудованию, но не отказался бы иметь пару твоих учеников среди охранников, — с явным облегчением ответил караванщик. — У меня и в самом деле немного стесненные обстоятельства, но я твой должник, что бы ты ни говорил. Я все равно отдам тебе долг...
— Свои люди, сочтемся, — лениво оборвал его Тилос. — И лучше всего ты отплатишь мне, если двинемся в путь незамедлительно.
Вечером на привале Элиза привязалась к Мире.
— Что такое сегодня сделал Тилос? — спросила она, когда старшая женщина, меланхолично пережевывая пресную лепешку, сквозь прорехи в листве смотрела на восходящий Огненный Пруд. — Как-то по-особому кричал, да? Волшебным криком?
— Можно и так сказать, — задумчиво откликнулась Мира. — Только не волшебным, конечно — магия умирает, с ее помощью уже ничего похожего не сделать. Просто... хм. Любой звук имеет... м-м, определенный набор частот. Если нарисовать график... Тьфу. Как бы тебе по-человечески объяснить? Ну, вот так: человек слышит далеко не все звуки. Слишком высокие звуки, тоньше, чем писк москита, он не слышит. И слишком низкие звуки, как бас, тоже мимо ушей пролетают. Они инфразвуком и называются. Но вот если звук очень низкий, он не только неслышный, но и опасный. Ты его не слышишь, но тело все равно чувствует. Если он не слишком силен, ты просто испугаешься не пойми чего. Если посильнее — и помереть можешь, от остановки сердца, например. А Тилос генерирует не просто инфразвук, а целую смесь частот. То, что ты слышала, действует только на людей и лошадей. Ну и на птиц, например...
— Здорово! — восторженно заявила Элиза. — А можно научиться такому... — она вспомнила хитрое слово Тилоса, — оборудованию?
— Чего? — поразилась Мира, но тут же рассмеялась. — Ох ты, востроухая... Оборудование — это вещи. Ну, вот для травника разные склянки, котлы или змеевики — оборудование. Или молот с наковальней для кузнеца — тоже.
— Ну, все равно, — нетерпеливо мотнула головой девушка. — А сделать его можно? Чтобы тоже так...
— Можно, — кивнула Мира, — но не нужно. Вот разве что сама научишься — и сделаешь.
— Тогда учи! — заявила Элиза. — Я быстро запоминаю.
— Разумеется, — дружески улыбнулась ей та, — но не здесь и не так. Вот до места доберемся — там и посмотрим, чему тебя научить. А пока отдыхай. Скоро уже доберемся.
— Да, скоро, — согласился неслышно подошедший сзади Тилос. С перепуга Элиза взвилась на ноги, лихорадочно нащупывая рукоять так и не возвращенного хозяину ножа. — Ох, егоза нервная... Сядь, разговор есть.
Элиза присела на корточки, кутаясь в одеяло от зябкого сквозняка и недоверчиво посматривая на Тилоса.
