Глобус

— Покончите жизнь самоубийством?! — сделал вид что не поверил я.

— Простите?

— С чего бы это? — отказался я. — Демоны простят.

— Вы по какому вопросу? — Осипенко стер, наконец, с лица масляную улыбку и даже нахмурил выщипанные в ниточку, по последней моде, бровки. Выглядела его наигранная суровость донельзя забавно.

— По насущному, — признался я. — Очень мне знать, в чем именно мы, отставные военные, ущербны.

— А вы, собственно, кто?

— Я же сказал, — настала моя очередь удивляться. — Вы не внимательно слушали.

К слову сказать, никаких сильных эмоций в отношении этого... ущербного человека я больше не испытывал. Брезгливость если только. При одной только мысли, что об этого человека еще десять минут назад я намерен был руки пачкать, меня даже передергивало всего. По-хорошему, следовало бы плюнуть этой мрази на виртуальный ковер и уйти. А я, за каким-то лядом, остался. Сам не знаю почему.

— Э-э-э-э... Как там у вас это принято называть... Вы — демобилизованный?

Интересно было наблюдать за этим человеком. Сразу было понятно, что сначала господин Осипенко не на шутку струхнул. Даже побледнел немного. А потом, вдруг, кстати — непонятно почему, успокоился. Расхрабрился. Или оценил мою, сказать по правде, не слишком мускулистую комплекцию, или вызвал кого-то на помощь.

— И чем конкретно вызван ваш визит? — продолжал наседать Осипенко. — Мы где-то встречались? Мы знакомы? Я не расслышал вашего имени...

Конечно, не расслышал! Я его и не говорил. Светлой памяти мичман Филлипчук любил говаривать, что изобретатели нейросетей наверняка не попали к демонам Бездны на вертел лишь за одну особенность своего проклятого творения. Только за то, что имплантат, без которого немыслимо существование современного общества, тем не менее, не сообщает без дозволения хозяина каждому встречному и поперечному кто ты и что ты. Обитателям Содружества все та же, как и прежде, приходилось представляться.

Закон о неприкосновенности личной информации, тем не менее, не действовал в отношении сотрудников сил правопорядка. Они, в случае необходимости, могли получить от нейросети чуть ли не любые необходимые данные. Потому, минутой спустя, троим ввалившимся в офис Осипенко вооруженным и бронированным по уши стражникам на оценку ситуации понадобились считанные секунды.

— Юрий Лесток, — прогрохотал усиленный скафандром высшего класса защиты голос одного из стражей. — Встать лицом к стене! Руки за голову! Приготовиться к досмотру.

Сюжет для воскресной юмористической передачи на ГалоТВ. Трое здоровяков в бронированных скафах, досмерти испугались пустотного пилота после полугода невесомости! Обхохочешься.

— К какой именно? — решил-таки уточнить я.

Пилот должен быть педантично точным. Могу себе представить навигатора, рассчитавшего курс космолета плюс-минус как-нибудь. Этот горе-астронавт и прилетит в итоге куда-нибудь, только, с огромной вероятностью, вовсе те туда, куда хотел. Нас в училище дрессировали, как цирковых собачек, пока в подкорку мозга не прописалась необходимость выяснять все параметры задачи, прежде чем приступать к решению.

— Чего? — тупо переспросил один из незваных гостей. — Сопротивление властям?

— И не думал сопротивляться, — развел я руками. — Да и с чего бы? Я не совершал ничего такого...

— Юрий Лесток, вы обвиняетесь в проявлении агрессии в отношении присутствующего здесь же господина Осипенко, — микрофоны скафандра несколько искажали голос второго стражника, но, задери меня Демоны Бездны, если он не едва-едва сдерживал смех. — Имеете ли вы при себе какое-либо оружие? И в состоянии ли вы объяснить причину своего визита в офис предположительно потерпевшего или находитесь под воздействием каких-либо психотропных препаратов?

— Конечно в состоянии, — кивнул я, и тут же, в двух словах, поведал слегка отредактированную версию событий. Ну, в смысле, не стал уточнять, что основной "целью визита" была казнь с особой жестокостью нахального урода.

— Вы можете подтвердить под запись, что никаких противоправных действий в отношении господина Осипенко не предпринимали? — равнодушно поинтересовался третий, прежде молчавший страж. Я пожал плечами, и согласился. В конце концов, хотеть и сделать — это разные вещи. Не так ли?

— А вы, господин Осипенко? Готовы ли вы предъявить доказательства выдвигаемых вами обвинений?

— Ну... — растерялся, прежде сидевший с видом триумфатора, хозяин офиса. — Он вел себя грубо, и я подумал... Отставной вояка... Громила... Их ведь там учат причинять людям вред! Да? Вдруг он...

— Таким образом, — снова захрипел микрофон третьего. — Вы только подозревали о намерении господина Лестока? Я правильно понимаю?

— Ну, да. А что? Мне следовало вас вызвать после того, как он меня убил бы? — вспылил, наконец, Осипенко.

— Мы не можем оценить вероятность наступления этого события, — и снова ни единой капли, даже намека, на эмоции в голосе третьего. Если под черным забралом бронекостюма не скрывался андроид, то этот тип дьявольски хорошо владеет собой. — Тем не менее, вынуждены зарегистрировать факт необоснованного вызова патруля внутренней стражи станции "Королев". Что, согласно уложению об административных правонарушениях Славянского Союза, карается наложением штрафа в размере двух тысяч кредитов Содружества. Данное решение вы можете обжаловать у Арбитра в течение суток.

— Это же, кстати, касается и тебя, парень, — ткнул пальцем в мою сторону второй. — У тебя так же есть право завить об оскорблении, нанесенном тебе господином Осипенко.

— Ух ты, — снова удивился я. Жаль лица этого человека под наглухо тонированным щитком было не разглядеть. С удовольствием поставил бы бокальчик пива этому замечательному мужику.

— Однако, — подхватил "андроид". — В этом случае, вам, господин Лесток, потребуется проследовать с нами в центральный офис Стражи станции, где информация, доказывающая факт оскорбления будет сосканирована из модулей памяти нейросети.

— Либо, ты можешь прямо сейчас, посредством наших средств связи, обратиться к Арбитру, — это разыгранное роботом и человеком соревнование прав и возможностей подозрительно походило на продолжение давнего спора между буквой и духом Закона. И, сказать по правде, простая человеческая справедливость казалась мне ближе и понятнее этих замудреных параграфов.

— И он, конечно же, отложит все дела, чтоб немедленно рассмотреть такое важное дело! — с неприкрытым сарказмом вставил свои три кредита первый стражник. — Потому как иначе, тебе, пилот, придется ближайшие двадцать четыре часа провести у нас в околотке.

— А мне торопиться особо некуда, — хмыкнул я. — И не к кому. Почему бы и не провести сутки в компании хороших людей?

— Арбитр — это компьютер, — непонятно к чему, изрек прописную истину третий. — Он обладает возможностью одновременно обрабатывать не менее миллиона запросов от граждан Содружества.

— Ну конечно, — так и сочился язвительностью первый. — Только некоторые из этого миллиона более граждане, чем все остальные. Держу пари, ответ придет в последнюю секунду, спустя сутки.

— Вероятность такого исхода исчезающее мала, — я был уверен на все сто: андроид действительно успел сделать нужные расчеты, прежде чем прокомментировать высказывание товарища по команде.

— Так что нужно говорить? — успел-таки вставить я, до того, как спор разгорелся с новой силой. — Я хочу все-таки обратиться к Арбитру!

И почти сразу в почтовый ящик нейросети упал файл с текстом-формулой заявления. Причем даже имена были вписаны правильные, а не виртуальный Джон Смит или Иван Иванов, как это обычно делается. Оставалось только, глядя вы камеру записывающей галокамеры на плече третьего стража, с выражением искреннего негодования на лице, вслух прочесть мое заявление.

Не знаю, не скажу, чего именно ждал. Не фанфары, или грохот артиллерийского салюта. Довольно было бы простейшей иконки на рабочем столе нейросети, что, дескать, "ваше обращение к Арбитру принято в обработку, ожидайте". Сколько раз замечал: всегда именно "ожидайте", а не какое-нибудь банальное — "ждите". Но мимо проползали секунды, а никакого отклика я так и не увидел.

— Ну чего там? — полюбопытствовал, наконец, я.

— Нихрена, — рыкнул первый. — Руки за спину и без резких движений. Я парень нервный, и стреляю до того, как начинаю думать. Тебе, Лесток, придется отправиться с нами...

— Эй, полегче, — поспешил вмешаться второй. — В конце концов, пилот — не преступник.

— Господа! — сказать по правде, явственно слышный пафос в голосе третьего серьезно поколебал мою уверенность в искусственном происхождении третьего члена патруля стражи. — Внимание! Зачитываю ответ Арбитра!

— Да чтож это такое-то! — чуть ли не по-женски тонко воскликнул Осипенко. — Кто этот ушлепок такой, что к нему столько внимания!

— Заткнись, барыга, — гулко, явно отключив микрофон, угрюмо посоветовал первый. — Слушай вердикт.

— Итак, господа. Арбитр прислал следующий текст: "В отношении ответчика, гражданина Осипенко: за оскорбление чести и достоинства гражданина Содружества Лестока назначить штраф в размере двенадцати тысяч кредитов. Перевод средств произведется в безакцептном порядке, немедленно после оглашения вердикта. За оскорбление чести и достоинства прочих демобилизованных из вооруженных сил Содружества граждан, Осипенко приговаривается к общественным работам на срок в двести часов. Вердикт окончательный и обжалованию не подлежит.

В отношении гражданина Лестока. Рекомендуется его зачисление в спасательно-восстановительную группу триста пятого сектора станции "Королев". Обязанности по препровождению гражданина Лестока в офис руководителя вышеуказанной группы возлагаются на командира семнадцатой группы патруля стражи станции "Королев", сержанта Войцеховича. Решение имеет рекомендательный характер и, в случае его неисполнения, не повлечет никакого наказания, кроме понижения социального рейтинга гражданина Лестока на две десятых процента".

— Вердикт Арбитра зачитан и вступил в силу, — сделав небольшую паузу, добавил третий. — Копии официального сообщения разосланы всем здесь присутствующим.

В тот же миг в мой почтовый ящик упали три новых файла. Из банка — о том, что на счет поступил перевод в двенадцать тысяч, обещанная копия документа и, самый объемный — подборка информации о добровольных спасательно-восстановительных отрядах станций Славянского Союза. Ну, или в моем случае, добровольно-принудительных. Потому как понижение социального статуса — это куда хуже, чем банальный штраф, или даже те самые, пресловутые, общественные работы, к которым приговорили Осипенко.

Станция ЛЛ-4 Королев. Внутренний обитаемый пояс. Офис стражи в секторе Љ305 станции ЛЛ-4 "Королев". 01.173 Э.В.

На нагрудном шевроне представителя стражи сектора на интере было написано "Тельпух". Но протягивая мне руку при знакомстве, он назвался немного иначе.

— Тэльпух, — сказал этот человек, полагающий будто бы это невинное искажение, и без того необычного для славянского сектора имени, добавит ему солидности. — А ты лейтенант Лесток, верно? Снимаешь жилье у матушки Милы.

И не без самодовольства взглянул на командира доставившего меня в сербский сектор патруля.

— Думаю наручники уже можно снять.

— Мы должны были быть уверенны, что господин Лесток сегодня же попадет в ваш офис, господин старшина, — пророкотал из-под непроницаемо-черного забрала "андроид". — Мы лишь исполняли рекомендации Арбитра.

Самым забавным в этой ситуации было то, что не существовало ни единого закона, согласно которому внутренняя стража станции "Королев" Славянского Союза была бы обязана выполнять даже прямые приказы Мегакомпьютера. Не то чтоб, в общем-то не особенно четкие рекомендации. И уж тем более ради этого подвергать аресту полноправного гражданина Содружества без предъявления каких-либо обвинений. И если бы вместо "Корсара" догадался приобрести инфопакет с базой знаний "Все законодательство Содружества", у меня был бы шанс содрать с Управления Стражи станции несколько тысяч кредитов компенсации "за доставленное беспокойство".

Однако все вышло так как вышло. Вместо знаний о собственных правах, я обзавелся личным истязателем и записью в файл с личной информацией о владении приемами рукопашного боя.

— "Корсар-С", — старшина Тельпух последовательно поморщился, поправил тугой воротник форменного мундира и пальцами расчесал украшенный тремя полосками с выбеленными волосами висок. — Прогресс изучения — два процента... И ради твоего задержания они отправили аж троих штурмовиков в полном обвесе?!

Я пожал плечами. Что я еще мог сказать?

— Ничего, что я сразу на ты?

Еще раз дернул плечом. Мне было без разницы. Хотелось загрызть пару бутербродов с чаем, в душ и в постель. И совсем не хотелось продолжать общаться с очередным стражником. Утомился я что-то от их навязчивого общества.

А этот Тельпух своими характерными ужимками, еще, кроме всего прочего, здорово напоминал мне офицеров флотской Службы Безопасности. Этих я, поверьте, насмотрелся, пока длилось расследование инцидента в поясе Ван Аллена. Как вспомню те одиннадцать непрерывных часов "бесед" с полудюжиной разных сотрудников СБ, корежит всего. Так что авторитетно, на правах специалиста, могу заявить: это только снаружи они все разные — толстые, худые, лысые или заросшие волосами по самые брови. Внутри — это натуральные клоны. Вот и этот, с тремя полосками на висках, явно из того же инкубатора.

— Молчун, — констатировал он. — Люблю молчунов.

— Извините, — выговорил все-таки я. Нельзя же было молчать вечно. Не дай Боги, втемяшилось бы ему, будто бы я что-то замышляю. Эти птицы высокого полета и по пустякам мозг выклевать способны, а если еще и запах злого умысла учуют, вообще от затылка до пяток дупло выдолбят. — Просто устал. Слишком много стражи сегодня на одного простого лейтенанта в отставке.

— Дуболомы, — сочувственно покачал головой особист, маскирующийся под старшину станционной стражи. — Ленивые, тупые дуболомы...

И, в очередной раз не обнаружив на моем лице какой-либо заинтересованности, тут же сменил тему.

— А ты везунчик, — оставалось только надеяться, что Тельпух сам понимал, насколько его широкая, от уха до уха, улыбка была не настоящей. — Или на особом контроле у Арбитра. Под пристальным присмотром, так сказать. Впервые слышу, чтоб наш электрический суперсудья так оперативно реагировал на запрос от простого человека.

— Электронный, — автоматически, исключительно из стремления к максимальной точности, поправил я.

— Да понятно, — отмахнулся старшина. — Мне другое не ясно. Ты открой страшную тайну, с какого рожна тебя понесло к этому Осипенко? Смотрю, ты заявку на вакансию пилота в его контору подавал, да только он тебе отказ прислал. Так и чего бы ты добился при личной встрече?

— Хотел в глаза ему взглянуть, — сказать по правде, отговорка так себе. Но для русаков, почему-то всегда срабатывает.