— Вот денег не надо.
Краснорубашечник прищурился, разглядывая подруг, выложил ещё одну карту.
— Хм, однажды Мелкий Змей из Лиственницы нанял нескольких глазастых из разных фэндомов, чтобы просмотреть насквозь какую-то там скалу, на которой он испытывал печати. И заплатил он им...
Послышался звон монет.
— ...кому сколько, но средняя сумма примерно такова. А ещё слышал я, что за телепортацию из города в область с того же Змея одна девчонка содрала последнюю шкуру... то есть вот столько...
Парень с удовольствием изучил покрасневшую Иру, девушки-хайлэвелы закхекали в кулаки.
— ...умножаем на два и накидываем за срочность. Считайте, не за спасение плата, а за доставку людей, и за изучение закрывающих от взгляда печатей — то есть, выходит, не закрывающих.
— Берите, не дурите, — сказала Саша, подмигивая. — Мы очень ценные, вот так!..
Поколебавшись, девушки взяли карты.
— Мой номер у вас есть, — Саша щёлкнула телефоном. — И визитка. Звоните, если нужна будет какая-нибудь помощь, звоните просто так. Заходите покачаться на наших локах, или в реале встретиться в какой-нибудь кафешке.
Марина молча шевельнула кистью.
— Вы двое — никаких кафешек дня три, — указующий перст девушки в броне устремился на Юрийную Парочку. — Будьте постоянно в вирте. Можете развратничать в замке, или крошить монстрятину на наших локациях, но в остальной вирт — только с предупреждением и сопровождением, а в реал вообще не суйтесь.
— Развратничать в замке, соблазнительно звучит, — сказала Саша, Марина просто кивнула.
— Вы двое... — теперь аловолосая оборотилась к гостьям. — На вашем месте я бы тоже пока не очень высовывалась. Но если что... вот моя визитка тоже.
Бронированный палец двинулся, глаза суровой девушки потеплели.
— Спасибо, что спасли наших.
— И вот.
— И моя. Вы правда нас очень выручили, когда спасли этих двух ду...
— Держите, звоните, таких крутых и изобретательных полезно иметь в друзьях.
— Твои мотивы, как всегда, совершенно эгоистичны! Вот я говорю безо всякой задней мысли.
— С передней, ага. Держите мою.
Советники поочерёдно отправляли визитные карточки, и телефоны подруг звенели непрерывно, записывая новые номера.
— А пойдёмте на локи прямо сейчас, — предложила Саша. — Есть одна, которую я как раз не очень изучила, вы как? Там, говорят, красиво.
Подруги переглянулись.
Эпизод 7. Ангелы, черти и мертвецы
02 июня ** года. Город "Г", Локация "Колесо Сансары" (вирт, соответствие с реалом — Центральный Парк Культурного Отдыха), зона возрождения Черёмуховая роща
Солнце плескало через стекло крыши, лучи света окрашивались разными цветами, рассыпались радугой. В прозрачных вставках плыли облака, небо было синее-синее.
Наверное, он долго так лежал, ощущая дремотное удовольствие от осознания собственного бытия, что бывает, когда только проснёшься. Радужный рисунок сменился, на солнце наползла тучка, и он нахмурился, ощущая смутную неправильность. Что-то было не так.
Вот оно.
Не было боли, не было головокружения, перед глазами не плавали белые круги. Он очень чётко видел все детали — резьбу на колоннах, поддерживающих свод, цветную мозаику, завитки облаков.
Как... странно?.. необычно?.. интересно?..
Он приподнялся, оглядываясь по сторонам, и замер. Снова какая-то неправильность... и в окружении, и в нём самом.
Движение. Лёгкость и свобода, никакой боли. Не было хруста суставов, не было тремора, в глазах не темнело от внезапного усилия.
И... где это он?
Большая открытая каменная беседка. Стен нет, лишь фрагменты резных решёток и каменные колонны, поддерживающие крышу. Нет скамей, нет какой-либо мебели, только небольшое возвышение в центре пола, на котором он как раз изволит валяться...
Двигаясь с привычной осторожностью, он выпрямился и сел, оглядываясь. За беседкой — лишь сплошная яркая зелень. Место совершенно незнакомое. Где-то тихо звучат голоса.
— Что-то долгонько не выходит...
— Так пойди и поторопи.
Шаги за спиной. Он резко повернулся — и увидел ангела.
— Йоу, чувак. Долго ещё валяться будешь? — спросила Ангел приятным девичьим голоском, подходя и наклоняясь над ним.
Ангел носила летнюю курточку и туго обтягивающие джинсы. Ангел была кареглазой, очень красивой, потрясающе рыжеволосой, и кончики перьев мощных крыл также были словно макнуты в кровь.
— Ага, — невпопад ответил он, созерцая полоску нежной незагорелой кожи в распахе курточки. Снова что-то было не так. Куда ты смотришь? На нечто красивое. Он с усилием отвёл взгляд, поискал что-нибудь не такое привлекательное, но безопасное, и выбрал в конце концов собственную руку.
Удивительно удачный объект для изучения попался, и так его увлёк, что он уставился во все глаза.
— Хорош, — одобрила Ангел. — И непохож, но некрос, так что проверить всё равно надо. Вставай.
Она подцепила его за ворот и без особого усилия поставила на ноги.
— Какой ещё некроз? — переспросил он и не узнал собственный голос — сухой, скрипучий, но не привычно шелестящий, а полный силы.
— Обычный некрос, каких много, — усмехнулась Ангел.
Некрос... некро — мёртвый? Похоже, если судить по виду. Он разглядывал себя. Сказать "кожа да кости" будет не преувеличением, а констатацией факта. Руки представляли собой обтянутые ссохшимся пергаментом шарнирные конструкции. Грудь обмотана вкривь и вкось истлевшими бинтами, там, где они спали, рёбра можно было без труда счесть. Живот впал чуть ли не до самого позвоночника. Серая набедренная повязка с какими-то выгоревшими рисунками охватывала чресла, ленты подобием просвечивающей разрезной юбки свисали до середины щиколоток. Ноги-лучины казались неспособны удержать тело... однако он каким-то образом всё же стоял.
Он поднял руку, коснулся головы. Седые жёсткие патлы, ниспадают до плеч... интересно, каким образом вот эти ссохшиеся костяшки, обтянутые кожей, могут осязать?.. Он осторожно стукнул по голове, вызвав характерный костяной звук.
Ангел засмеялась, и он посмотрел на неё. Ну да, ангел. Но девушка. Но ангел. Однако девушка же? А у девушек всегда найдётся зеркало.
— Ну да, мумий, долбануло тебя, однако, — фыркнула крылатая дева на вопрос, доставая откуда-то из своих перьев круглое зеркало в золотой оправе.
Он неопределённо пожал плечами, разглядывая себя, шевелил головой, находя нужный ракурс — в руки девушка штуковину не дала. Ощущения не обманули, на костлявых плечах сидел череп, туго обтянутый кожей. Пергаментные губы, выпирающие скулы, лишь из глазниц остро блестели запавшие глаза.
— Да, сильно же тебя приложило, если свою рожу в зеркале не узнаёшь, — пробормотала ангел, убирая зеркало обратно в крылья. — Готов идти?
Он безропотно последовал за ангелом, из беседки вниз, где стояли ещё существа.
Прежде всего внимание своей цветовой гаммой привлекал высокий краснокожий чёрт. Не медно-смуглый, как индеец, а действительно красный. Из алых волос, заплетённых в длинные косицы, дерзко торчали два острых рога — не на макушке, а по бокам головы.
Собеседники его тоже были примечательны. Плотный кудрявый мальчишка-ангелочек с небольшой арфой подмышкой. Девушка, красоту которой не портили даже странная угловатая раскраска на лице, необычной формы уши и корона острых рожек, торчащих из длинных волос. Чёрт... или, получается, чертовка? Ещё один чёрт был фиолетовокожий, с золотыми глазами и хвостом со стрелкой, который нервно вилял туда-сюда.
Видимо, это высокая комиссия, которая будет взвешивать его поступки, определяя место дальнейшего проживания... хотя вернее сказать — существования? Или они сразятся за его душу? Двое ангелов, девушка и мальчишка, против двух крепких чертей-мужчин, и одной спортивной чертовки... Расклад не в пользу крылатых, даже если он, мумия, им подсобит. Казалось бы, он должен бояться, но ощущал лишь отстранённое любопытство, разглядывая возможных противников.
Тут один рог чёрта дёрнулся, и он понял, что на самом деле это длинная и подвижная ушная раковина. Ухо развернулось, обратилось к ним, фиксируя и ведя, словно радар, при этом краснокожий не отвлекался от беседы с остальными, устремив на них второе ухо.
Все четверо были одеты... странно. Их одеяния слабо сочетались с погодой, и с их образами. Ангел в джинсе — куда годится? Ну, краснокожий чёрт и девушка напялили какое-то подобие кожаной брони, только красный предпочёл красное, а чертовка чёрно-синее. Это ещё куда ни шло. Чёрт же был облачён карикатурным шпионом — длинный кожаный плащ с высоким воротником, шляпа, только чёрных очков нет... а не помешали бы, яростно-жёлтые глаза чуть ли не светятся из тени. Ангелочек же как будто счёл, что в облаках холодно будет в одной простыне, и облачился в белый свитер, унты и шапку-ушанку.
Группа обернулась к подошедшим.
— Ну, чего там? — лениво спросил мальчишка низким и хрипловатым, совершенно немальчишеским и неангельским голосом. Все смотрели на него без особого интереса, только красный чёрт щурил кровавые глаза.
— Так, — протянул он. — Некрос.
— Андед, — сказала чертовка, разглядывая его через шуточные очки — без стёкол, зато с выдающимся пластиковым носом и усами под ним. — Не тот, тот был живой.
Фиолетовый чёрт и вовсе уделил "не тому" лишь мимолётный взгляд, спросил её:
— Тушку тащить?
— Давай, — пожала та плечами, убирая дурацкие очки. — Ясно же, что не он, однако положено.
Чёрт кивнул и пропал. Вот просто был только что здесь — и растворился в облачке чёрного дыма. Он потянул носом — серой как будто не пахло.
— Пока он ходит, — сказал маленький ангелочек своим мужским голосом, — давайте закончим формальности.
— Да, предьявите ваши документы! — сказал красный чёрт, явно паясничая, ангелочек прервал его нетерпеливым жестом и сказал:
— Полиция опергруппа бур-бур-бур у нас к вам несколько вопросов для начала назовите ваше имя. А также фамилию и отчество.
— Емельян... — он начал именно с имени, и вдруг осознал, что до сего момента не помнил себя. Слово будто плотину прорвало. Емеля, Мелька, Емельян, Емеля Неделя, Емельян Иваныч, Товарищ Старшина, Пап, Батько, Деда, Дед, Диду... Перед памятью стремительной кинолентой разворачивались картины прошлого.
Он сел где стоял.
— Да, запоздал твой "приход", некрос Емельян... — сказал кто-то.
Он не ответил, созерцая "кино". Если продолжить образные сравнения, вся плёнка была "чёрно-белой" и сильно потрёпанной временем. С памятью творилось неладное, образы лишь чуть подкрашивались эмоционально, многое зияло лакунами, "дефектами плёнки". А не так ли он помнил свою жизнь всегда?
"Цветным" был только последний день. Он ненавидел "присутственные места" и всегда опасался, что в конце концов встретит свою смерть среди всех этих равнодушномордых чернилок и бумажной пыли картонных папок... ну, в последнее время — натужно-приветливых чиновников и их компьютеров. Кто бы мог подумать, что так в конце концов и произойдёт?
Мозги щёлкнули, сердце прихватило? Нет, нечто другое случилось там, в банке. Паника, суета... кровь. Парень-убийца, блондин, настоящий ариец. Он знал, что не должен, но ненавидел таких до сих пор. Наверное, застарелая ненависть и придала сил. Девушка визжит страшно, аж слуховой аппарат заходится свиристением. Стул очень лёгкий, но мотает тело туда-сюда. Словно мгновение вернувшейся молодости, а потом...
Удар, и он умер.
И оказался... где?
— Ну как, Емельян, пришёл в себя? — спросила девушка-ангел, разглядывая его с каким-то новым интересом. — Болтают, для хайлэвелов "приход" задерживается. Мы-то всё вспоминаем почти сразу.
— А ещё говорят, если убит антагонистической магией, тоже потом крепко вставляет, — сказала чертовка. — На хайлэвела ты, без обид, нифига не похож. Значит, помрэ от священной магии?
Слово как-то странно отозвалось под сводами черепа. Тогда он принял непонятные эффекты за использование некоего причудливого оружия. Но если это была... магия?..
Лозоходство, сглаз, нашептывание над травяными отварами. С концепцией магии как чего-то большего, чем это деревенское знахарство, Емельян был знаком. Внуки-правнуки просветили замшелого старикана. Игры — о!.. фильмы — у!.. книги — да, вот книга правил!.. Карта, листы персонажей, их умения, боевые и магические.
Грязный лёд, серый туман... встающие мертвецы... ох, едва ли то, от чего он "помрэ", подходит под предложенное чертовкой определение.
— Не священная... — пробормотал Емельян, вставая на ноги. — Наоборот.
— Надо же, — удивился кто-то. — Какие разные бывают штрафы...
— Да гонит он, — пренебрежительно сказал красный чёрт. — Я вот никогда не слышал...
— Мало ли чего ты не слышал, — оборвала чертовка. — Это не значит, что явления не существует. А штрафы за смерть действительно могут быть очень разные.
— Кхгм, народ, — сказал маленький. — Отставить базар.
Емельян перевёл на него блуждающий взгляд и вдруг прозрел. Не арфа, а лук в чехле. Крылья, свитер, ушанка? — плащ, кольчуга из светлого металла, шлем, и не унты, а вовсе даже сами босые ноги странного карлика — не ребёнка!.. — были покрыты густой вьющейся шерстью.
— Итак, документы ваши, пожалуйста.
— Сначала ваши, — угрюмо сказал Емельян. Группа переглянулась, похоже, у них нечасто требовали документы.
— Слышь, нубский мумий, ты не вкуриваешь... — начал красный, но на сей раз его перебила ангел:
— Задрал, Корка, захлопнись уже. Не видишь, человек не в себе. Никак не может очухаться после респауна, куда уж ему "вкуривать".
— И попросить наши документы у него есть право, — шерстоногий махнул рукой, в которой материализовалась... игральная карта. — Бульба Торкинс, полудесятник, старший опергруппы.
Небрежный бросок, и карта порхнула в воздухе словно бабочка, остановилась перед Емельяном, тот осторожно взял. На бумажном прямоугольнике был изображён сам коротыш, под его шерстяными ногами было написано то, что он только что озвучил. Масть карты была двойной — стилизованный значок натянутого лука и стрелы, и пятиконечная звезда. Едва Емельян задумался, куда бы в своих лохмотьях спрятать эту "визитку", как карта вдруг рассыпалась искрами и исчезла. Хорошо, что лицо-череп не очень-то предназначено для выражения эмоций. Хорошо, что эти самые эмоции у него не слишком интенсивны.
— А меня зовут Емельян, и я — не хайлэвел. Я мумий и нуб, как товарищ, — кивок в сторону хама, — уже заметил с присущей ему умом и проницательностью.
Вокруг запхекали, красный "товарищ" потемнел лицом.
— Ты обзовись наконец, умный-борзый!.. — процедил сквозь зубы. — Имя, звание, личный номер?
— В смысле, отправьте, пожалуйста, визитку, — вежливо добавил шерстолапый.
— Визитку, — пробормотал Емельян, и тут в правую ладонь мягко толкнулось нечто. Он без особого удивления освидетельствовал появившийся в пальцах бумажный прямоугольник. В качестве фигуры на карте был изображён он сам — каким он был сейчас, значком масти выступал череп в короне, под ногами же располагались строчки:
