Пусть будет иначе

Высота.

В самом деле, они прошли еще десяток шагов и все увидели низкое плоскогорье, с крутыми склонами, местами поросшими густым кустарником, местами же голыми из-за оползней. Увидав это плоскогорье, Виктор почувствовал, как радостно забилось его сердце. Ведь это было то самое место, к которому они и шли.

Внимание! — крикнул он громким голосом, чтобы его слышали все его бойцы.

Мы дошли до нужного места. Осталось преодолеть двести метров склона, и мы в безопасности. Вперед!

С утроенными силами, все кто сумел вырваться из окружения, бросились вперед. Федор, все время поддерживал Татьяну, которая шла уже только на морально волевых. Виктор шел впереди, указывая путь остальным. Еще десять шагов по узкой тропинке, и справа открылся вход в пещеру.

Быстрей, быстрей, — торопил он своих солдат, которые напрягая последние силы бежали к нему.

Едва только последний из них пробежал мимо Виктора, как из леса ударил пулемет. Очередь прошила склон совсем рядом у ног Романова, взрывая столбики пыли.

Сержант Крутиков! — скомандовал Виктор, — Взять двух бойцов и организовать оборону! Держаться до моего возвращения.

Есть! — ответил сержант Крутиков, рыжий невысокий хлопец, с веснушками на курносом юношеском лице.

Он снял с плеча винтовку, кликнул двух красноармейцев и деловито залег у входа. Виктор же, не теряя времени, бросился вперед в пещеру к тому месту, где была дверь в его мир. Он уже вбежал в то место, где стены пещеры расширялись, образуя большой зал, и стал шарить руками по противоположной стене, но никак не мог обнаружить дверь. Тогда он крикнул в темноту,

Фонарь или спички у кого-нибудь есть?

Так точно, товарищ капитан, — услышал он из темноты молодой голос, и в следующую секунду тьму пещеры осветил дрожащий огонь спички.

В тщетной надежде смотрел Романов на темную стену пещеры. Никаких следов двери на ней не было.

Федор с Татьяной остаются здесь, — силясь скрыть свое разочарование, скомандовал Виктор, — Остальные со мной, организовываем оборону выхода из пещеры.

Он повернулся и пошел к выходу, взывая к своему другу Николаю, и моля бога, чтобы друг его услышал. Все, что мог, лично он, Виктор Романов, сделал. Теперь оставалось держаться и надеяться, что дверь в его мир откроется все-таки раньше, чем их здесь перебьют немцы. А между тем, бой у входа в пещеру разгорался нешуточный. Вход в нее простреливался из пулеметов, из леса, расположенного в каких-нибудь семидесяти метрах от обрыва. Так что защитникам пещеры не давали буквально поднять голову. Сержант Крутиков был ранен в плечо и истекал кровью. С минуты на минуту можно было ожидать, что немцы подберутся к входу в пещеру и забросают их гранатами. Нужно было отступать.

Все отходите вглубь, — скомандовал Романов, — Хотя и понимал, что без прикрытия у входа, их накроют через три минуты. Но трудно это — распоряжаться чужими жизнями, а оставить человека у входа, это значило — оставить его на смерть.

Вы идите, — словно понял его лейтенант Потапенко, — смуглый молодой парень из Харькова, отступавший от самой границы и потерявший уже всех своих сослуживцев, — Я их задержу.

Романов молча пожал ему руку, снял с пояса последнюю гранату и протянул ее лейтенанту. Потом повернулся к остальным,

Всем отступать вглубь пещеры!

Вернувшись в темноту подземного зала, он с надеждой посмотрел на стену, и понял, что все напрасно. Тем временем, сзади раздались выстрелы из винтовки "Мосина". Это стрелял лейтенант Потапенко. "Сколько у него патронов"? — мелькнуло в голове у Виктора мысль, — "От силы — десять". Затем выстрелы прекратились, и через какое-то время раздался глухой взрыв. Романов дернулся, было, чтобы рвануться туда, но сразу понял, что этот взрыв значил. Это оставшийся без патронов лейтенант подорвал себя, чтобы не попасть в руки врагу.

"Да что же это? Помереть так глупо, в двух шагах от спасения"? — успел подумать Виктор, и в это мгновение в темной стене пещеры вдруг открылась дверь, из которой хлынул ослепительный свет. Невольно Виктор зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, как в этом проеме показалась фигура Николая, и услышал радостный крик Татьяны.

Виктор понял, что Николай не может разглядеть их в темном зале пещеры и поэтому закричал,

Коля! Это мы. Быстрее пропусти нас всех внутрь и закрывай дверь.

Действительно, время уже пошло на секунды. В любой момент из коридора могли появиться немцы, или, хуже того, прилететь граната. Поэтому Романов повысил голос и отдал своим людям приказ,

Все, вперед, по одному, бегом марш!

Измученные бойцы не заставили себя упрашивать дважды. Через минуту, никого, кроме Романова в пещере не было. Он последний раз бросил взгляд в темноту, прошептал,

Прости, Потапенко, — проскользнул через дверь и прикрыл ее за собой.

Глава 6.

Оказавшись в уже знакомом помещении подстанции, он крикнул, несколько, оторопевшему от неожиданности Николаю, — Вырубай ее к чертовой матери!

Очнувшись, от этого крика, Николай прыгнул к электрошкафу и нажал какую-то кнопку. Зеленая лампа, горевшая над дверью, тут же погасла. Тогда, уже приходя в себя, Коля подошел к Виктору и крепко обнял его.

Погоди, — сказал Виктор, отстраняясь из его объятий, — Обними лучше Татьяну.

В самом деле, что же это я? Где она? — Николай обернулся, отыскал взглядом девушку, которая плакала от счастья в углу комнаты, и поспешил заключить ее в объятия.

Ну, всё, всё, успокойся, — повторял он, целуя ее глаза, лоб и гладя ее грязные, мокрые волосы, — Всё прошло. Теперь все вы в безопасности.

Только теперь Виктор вспомнил, что он является командиром этих людей, которые не понимали, где они находятся и полагали, что немцы могут сломать дверь и ворваться сюда в любую минуту. Поэтому он повернулся к ним и сказал громким, но уже спокойным голосом,

Все вы сейчас находитесь в полной безопасности. Благодаря секретной установке, мы перенеслись очень далеко от противника. В настоящее время вы будете небольшими группами доставлены в места своей дислокации. Сейчас соблюдайте тишину и порядок.

Почему, небольшими? — улыбнулся Николай, — В мой "Соболь" все влезут.

Тогда, все на выход, — скомандовал Романов.

Десять человек, пусть и с трудом, но поместились в автомобиле Николая, и старый "Соболь", пусть и осевший от тяжести, медленно выехал со стройки и направился в сторону Викторова дома. Виктору было интересно наблюдать за своими спутниками, которые пребывали в состоянии глубочайшего удивления. Большинство из них были выходцы из деревень, ничего, кроме своих пашен не видевшие. Если бы не служба в армии и не Война, то так бы и сидели они в деревне, а самыми большими чудесами техники для них были тракторы и автомобиль председателя. Тут же на них обрушилось столько разных впечатлений, что рассказывать об этом можно будет всю оставшуюся жизнь. Правда, несмотря на столь обильные впечатления, шока, от случившегося, они не испытывали. То, что они перенеслись сюда из лесов фронтовой полосы? Так на то и есть секретное вооружение Красной Армии. А как выглядит Ленинград, или, скажем, Москва — они и не знали. Наоборот, увидев все это своими глазами, они только уверились, что скоро наша страна справится с немцами. Нельзя же победить такую державу, в которой столько машин, и где строятся такие здания? Но были среди бойцов и такие, которые жили в больших городах и даже учились в институтах, например лейтенант Миловидов, или Федор. Впрочем, Федор — это статья особая. С ним, Виктору все было не до конца ясно. Так вот, этим сразу стало понятно несоответствие уровня развития техники этого места, в которое они прибыли, с тем, что существовало в их время. Поэтому они сидели притихшие и только жадно глядели по сторонам, изучая город из окна автомобиля. Когда подъехали к дому Виктора, тот вопросительно посмотрел на Николая,

Ну, что, Коля? Пятерых я возьму к себе, а трех ты уж приюти, на время?

Без вопросов, — улыбнулся тот, — Только одно условие. Татьяну я беру к себе.

Виктор посмотрел на девушку и увидел, что та облегченно вздохнула. Что-то все-таки надломилось в их отношениях, после того, как Виктор убил особиста. Скорее всего, Татьяне было просто стыдно, за то, что произошло там, в палатке.

Конечно, Коля, — ответил Виктор. — Вещи ее я тебе сегодня завезу.

Оружие оставить в машине. Лейтенант Миловидов и ты, Федор, остаетесь с Николаем. Остальные следуют за мной.

Он вышел из машины, моля бога о том, чтобы не встретиться в подъезде со своими соседями. Следом за ним вылезли еще шесть человек, построились в колонну по двое и двинулись к парадной двери. В два приема они поднялись на одиннадцатый этаж, и он запустил солдат в свою квартиру.

Заходите, чувствуйте себя, как дома, — напутствовал он их.

Было видно, что этим людям в его квартире все было в диковинку, поэтому он взял на себя обязанности экскурсовода, показав, как пользоваться ванной и туалетом. Объяснив устройство холодильника и газовой плиты. Под конец, разрешив им выйти на лоджию. Все эти невиданные диковинки привели солдат в полный восторг. Но Виктор его пресек, отдав приказ личному составу, принять душ, вымыться с мылом и постирать все свои грязные вещи.

Главный — сержант Крутиков. Кстати, товарищ сержант, после душа займитесь своими ранами. Вот вам аптечка. — С этими словами Виктор вытащил из шкафа все, чем был богат: бинты, йод, зеленку, пенициллин, вату, и отдал их Крутикову.

Да, вот вам кое какая одежда, на первый срок, чтобы не ходить совсем голыми, пока ваша сохнет, — он достал из шкафа все нижнее белье, что у него имелось, включая и китайский махровый халат. — Извините, чем богат. Сам же я, с вашего разрешения, вымоюсь первый и поеду. Сейчас нужно решить очень много дел.

Полдня Виктор потратил на езду по магазинам, покупку хозяйственных товаров, еды и кое-каких вещей для своих людей. Потом он направился к Николаю. В квартире у Николая он застал примерно ту же картину, что оставил у себя дома. На балконе висело и сушилось белье, а сами бойцы слонялись по квартире в одежде из гардероба Николая. Татьяна тоже была закутана в его старый халат.

Ну, как, обживаетесь? — поприветствовав товарищей, спросил у них Виктор.

Обживаемся помаленьку, — ответил Федор, — Хотя и много вокруг непонятного.

Обо всем непонятном мы с вами поговорим сегодня, только чуть позже, — заметил Романов, — А пока я привез вам еду, а Татьяне ее одежду.

С этими словами он передал Татьяне две сумки, доверху набитые ее вещами. Девушка радостно вскрикнула, схватила эти сумки и скрылась с ними в ванной комнате. Когда, через пятнадцать минут, она вышла оттуда, то челюсти у Федора и лейтенанта Миловидова отпали, а глаза округлились от удивления. Да что там говорить о детях предвоенного времени, даже сам Виктор был поражен. Он тоже уже привык к ее солдатской шинели. Поэтому вид красавицы в шикарном современном платье его просто поразил.

Да...це гарна дивчина! — протянул Миловидов, — чем вызвал краску на лице Татьяны. Правда не понятно было, что вызвало эту краску, смущение или удовольствие.

Ну, что, друзья, теперь за стол! Давайте немного отпразднуем наше возвращение, да, заодно, подумаем, как нам с вами дальше быть?

Товарищ капитан, — неуверенно проговорил лейтенант Миловидов, когда они уже сидели за столом и успели выпить по фужеру шампанского за удачный выход из окружения, — Нельзя ли сделать так, чтобы мы все вместе были направлены в одно подразделение? Все-таки лучше служить с теми, кого уже знаешь.

На секунду, за столом повисла тишина. Виктор, признаться, просто растерялся от такого предложения и сразу не мог собраться с мыслями. Николай отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Татьяна смотрела на молодого лейтенанта удивленными глазами, и даже Федор, казалось бы, бывший в неведении о настоящем положении дел, покачал головой.

Видишь ли, товарищ лейтенант, — задумчиво проговорил Виктор, и тут же сам себя перебил, — Впрочем, что я все "лейтенант" да "лейтенант"? Звать-то тебя как?

Анатолий, — сказал тот, бросил взгляд на Татьяну и густо покраснел.

Так вот, Толя, — продолжил Виктор, с улыбкой глядя на молодого человека, — Хочу вас ввести в курс. Мы, не просто с вами удалились от фронта. Мы с вами удалились от него на 67 лет. В настоящее время мы находимся в Санкт-Петербурге, бывшем Ленинграде, и на дворе сейчас идет 2008-й год. А война осталась в далеком прошлом. Поэтому, что нам теперь делать, надо как следует подумать.

При этих словах Романова, молодой человек недоуменно посмотрел на всех, сидящих за столом, пытаясь понять, не разыгрывают ли его, и когда понял, что все это серьезно, то испытал самый настоящий шок. Он встал, подошел к окну, и некоторое время смотрел на дома, напротив, на людей, спешащих куда-то по своим делам. Потом он повернулся. Лицо его было бледным и сосредоточенным.

Товарищ капитан, — тихим, но твердым голосом произнес он, — Прошу отправить меня обратно.

Куда? — удивился Виктор, — В пещеру, занятую противником? В немецкий плен?

Все равно, — упрямо тряхнул головой Анатолий, — Мне нужно туда.

Вот что, — взорвался Романов, — Ты, товарищ лейтенант, перестань горячку пороть. Мне, может, не меньше твоего хочется отомстить этим гадам, да и не только им. — Тут он бросил быстрый взгляд на Татьяну и сразу отвел глаза, — Только вот так, сгоряча, такие дела не делаются. Все обдумаем, обсудим. Если будет такая возможность, всех желающих вернем в прошлое, но не голых и безоружных, а готовых к длительным боевым действиям. Пока же, будешь отдыхать, набираться сил и учиться. Это приказ.

Слушаюсь! — вытянулся лейтенант Миловидов. Похоже, ему самому стало легче, после того, как он получил эту взбучку и приказ от старшего по званию. Теперь, по крайней мере, ему не надо было мучиться выбором.

А мы с тобой, — обратился Виктор к Николаю, — Пойдем, погуляем.

Они вышли на улицу и сели на скамейку, так, чтобы их не было видно из окон Николаевской квартиры.

Ну, что теперь делать будем? — спросил Виктор у Николая, уныло глядя по сторонам.

Так, ведь, вытащили их из самого пекла, можно сказать, жизнь им спасли, — удивленно посмотрел тот на друга. — Что им еще надо?

Ты же сам слышал, что? — сердито сказал Виктор. — Не смогут они тут спокойно жить, когда там их друзья и родные погибают. Не смогут и всё.

Он долго молчал, глядя в землю, играя желваками, потом тихо добавил,

Да и я не смогу.

И столько было злобы и решимости в этих словах, что Николай внутренне содрогнулся. Сколько же, наверное, пришлось пережить его другу за те несколько дней, что он прожил в 41-м году?

Ты что, Витя? — Николай посмотрел на него как на больного, — Ладно, их понять можно — это их мир. Но ты-то куда лезешь? Не мне тебе говорить это, но война та давно кончилась. Что бы там на ней ни было, но ее больше нет. Это уже история. Ничего изменить нельзя. Да и нельзя ничего менять. Если хочешь знать — это табу.

Виктор поднялся со скамейки и прошелся возле нее туда и обратно. Потом он остановился, и посмотрел на Николая какими-то чужими глазами, и столько боли было в этих глазах, что Николаю стало не по себе.