Nanoвойна

Шум конечно поднялся некоторый, но не похоже, чтобы снизу хотели зайти посмотреть. Оставив мёртвых лежать здесь, я поспешил к воздухозаборникам. Воздухозаборники — такие загнутые трубы на палубе, их много, и они снабжают воздухом все нижние палубы корабля. Хотя там есть и естественная вентиляция, всё же, без них воздух спёртый, да и пробоины могут быть — нужно задраивать люки.

Я вытащил с пояса гранату — цилиндрик с фиолетовым пояском, выдернул чеку и забросил в первый воздухозаборник, повторил со вторым, третьим, и так далее.

Мощное отравляющее вещество, снотворное, которое гарантированно вырубит взрослого человека. После такого можно отправляться вниз и убивать их всех одного за другим. Зная, как Руднев печётся о чести мундира — скорее всего он будет мучиться с пленными, так что лучше сразу избавить их от мучений. Тем более, что у японцев потерять корабль — это позор из позоров, после такого у них принято делать харакири. Да и наши бы страдали ужасно, если потеряли бы корабль. Варяг, потерянный в бою и поднятый японцами — очень сильно ударил по России и русской гордости.

Я подождал пять минут и пошёл вниз через то же помещение — все уже должны были надышаться как следует. Орудием убийства послужил пистолет — один контрольный в голову и всё. В основном на корабле были матросы, и очень много, офицеров — пятнадцать человек, и матросов — двести девяносто восемь.

Команда значительно меньше, чем у Варяга, хотя Ниитака размерами сопоставима с Варягом, её водоизмещение почти вдвое меньше — за счёт более лёгкой брони.

Пристрелить спящего — много ума не надо, это скорее грязная и муторная работа. И растянулась она на целый час — через час мои датчики показывали, что на корабле не осталось никого живого. Хотя я обшарил дополнительно, специально искал, не нашёл.

Я поднялся наверх и достал рацию.

— Говорит Ниитака, Всеволод Фёдорович, как слышно?

— Слышим тебя, — прохрипела рация в ответ, — что у тебя там?

— Гора трупов, на корабле никого в живых не осталось. Корабль стоит на якоре. Остались только миноноски. Я избавлюсь от них по-тихому, а потом вы должны быстро подойти к Ниитаке, взять её на буксир и оттащить за пределы японских орудий.

— Понял тебя, когда справишься с миноносками?

— Можете не беспокоиться, быстро, очень быстро. Жду вашего прибытия.

— Мы уже снимаемся с якоря.

— Конец связи.

Я убрал рацию и быстрым шагом побежал к корме, за которой под водой и был мой "Скат".

Нужно было потопить миноноски, причём сделать это так быстро, чтобы никто ничего не понял. А именно — разместить под днищем у них подрывные заряды, так, чтобы они полностью уничтожили днище и миноноски просто ухнули в воду. Работа эта несложная, но кропотливая. У Ската был манипулятор, которым это можно было проделать, и я взял с собой инженерные заряды, так что теперь это лишь вопрос времени.

Стремительно подлетев, соблюдая полную светомаскировку, к дрейфующим японским миноноскам, я расположил по три длинных магнитных мины на каждую. И отойдя на расстояние, подорвал их. Взрыв был не громкий — скорее гулкий хлопок, поднялся фонтан брызг, и все три японские миноноски, с шумом и гамом, практически мгновенно затонули. Брони у них не было, сами по себе маленькие, глубоко сидящие в воде — их утопление не требовало особых изысков. Правильно расположенные заряды — и вода прорывается бурными потоками через огромные подводные пробоины — все три в процессе перевернулись, и потонули за считанные секунды.

На горизонте показался Варяг. Я пока что всплыл так, чтобы видеть всё в бинокль, и наблюдал за происходящим через эхолот. Мины сработали и огромное количество шаров сейчас были заметны эхолоту под поверхностью воды — практически под самыми волнами, на глубине одного метра. Вдали в бинокль было видно только кусочек порта, где стоял Кореец — брошенный командой, которая должна была выйти из порта, пройти на юг, где их должен подобрать катер с Варяга.

Крейсер приближался, приближался и приближался, Варяг уже практически вплотную подошёл к Ниитаке, незамеченный из порта — ночь тёмная, светомаскировка, все дела...

Варяг подошёл к японцу бортом, так, чтобы из порта не заметили, а потом сдал назад, развернулся, и вместе с трапом перебросили стальные канаты. Команда потащила их по палубе, прицепив куда-то в район якоря, и Варяг дал стрекача — сразу на полный ход, подняв буруны пены за кормой, так быстро, что просто ужас берёт. Я же остался здесь, только дал заднего хода от минных постановок. Как и стоило ожидать — очень скоро в порту заметили, что происходит что-то не так и началась паника — из порта пошёл второй японский крейсер — я их точно не различаю. Он вышел первым, и...

Влетел в минные заграждения. Прямо на минную банку, сначала у него рвануло со стороны носа — рвануло славно, громко, фонтан воды морской аж взметнулся высоко, он резко начал разворачиваться, и влетел в следующую мину — на этот раг прямо носом, я видел, какой хаос начался — крейсер резко начал сбавлять ход, но поздно — третья мина рванула у него по правому борту и он, получая жуткий крен, медленно заваливался на бок, дым, копоть, огонь вырывался из большой пробоины в его борту, раздавались крики, сигналы тревоги и прочего — уже выходящие из порта японские корабли застыли, глядя на ужасную гибель своего товарища. Корабль горел и тонул одновременно, получая всё больший и больший крен, пока наконец не попытался перевернуться. В этой луже, Чемульпо, перевернуться сложно, да и мачты помешали — так что так, он и лёг наборт, приняв на себя дохрена воды.

Я досмотрел эту картину до конца, и развернувшись, дал полный ход в сторону Варяга. Пришла пора собирать камни, как говорится.

* * *

*

Обстрел Чемульпо и вынос трупов с японца происходили одновременно — варяг не стал двигаться. Нет, крейсер просто лёг в дрейф, повернувшись правым бортом к Чемульпо, и начался обстрел. Башни повернулись в сторону порта, и изрыгнули снаряды, стволы задрались необычайно высоко и началась настоящая бомбардировка на максимальной дистанции.

Руднев что-то там вычитал про пояски снарядов и засорение стволов — так что через каждые пять выстрелов, каждый ствол прочищался — для этого он испросил у меня специальное устройство для чистки стволов, работающее на электромоторе. И вставив такое в ствол, его прогоняли разок, вытаскивали и снова стреляли — и так постоянно. Выстрелы шли без какого-либо порядка, поэтому когда я вместе со Скатом поднялся на борт — Варяг уже пристрелялся и началась бездумная растрата боекомплекта на Чемульпо. Боекомплекта и пушек — я пообещал заменить все орудия на новые сразу же, как только они более-менее истреплются. Так что когда я в своём чёрно-матовом костюме показался на палубе, на меня посмотрели как на призрака, ещё бы — голова в глухом шлеме, весь в чёрном, нанокостюм — это не хрен собачий, дорогие мои!

— Игорь Николаевич! — услышал я громкий голос одного из старших офицеров, я не разбираюсь в морских званиях этой эпохи и уж тем более — в морских профессиях, поэтому для меня они все одинаково — офицеры.

— К вашим услугам, — я снял шлем, — где я могу слегка отдохнуть?

— Пойдёмте, господин капитан велел сразу же вас привести к нему.

— Что-то случилось? Да, пойдём, скорее.

Офицер меня проводил до боевой рубки, в которой укрылся Руднев. На этот раз он доверял этой рубке больше, так как я добавил к её стали сложную пространственную структуру, значительно увеличившую прочность, дельта-сталь. И рубка действительно стала непробиваемой.

Когда я вошёл в её тесное пространство, на меня тут же обратились все взгляды.

— Господин капитан, — я вытянулся, — дело сделано.

— Молодец! — улыбнулся Руднев, — только зачем ты всех убил то?

— А мне что, попросить их добровольно прыгнуть за борт?

— Ну не так, но можно же было как-то обойтись...

— Бросьте, это враг, а врага убивают. Никак иначе. Что у вас со стационерами? Они эвакуировали людей со своих кораблей?

— Все, кроме англичан, — покачал головой Руднев, — и американцев. Так что мы сейчас лупим по ним из всех орудий.

— Хорошо, чёрт бы с ними, с англичанами — пострашней видали.

— Вижу, вы ещё не переоделись, — он с любопытством рассматривал мой костюм, — отличный костюм для ныряния. Не промокает?

— Герметичен, — хмыкнул я, — у вас не было инцидентов с новыми орудиями?

— Слава богу, пока что ничего такого, — покачал Руднев головой, — но разведка сильно затруднена — мы не знаем, что там происходит сейчас. Только в общих чертах — стреляем так, чтобы задеть рассеиванием все японские корабли. Вы могли бы нам помочь и в этом деле?

— Да, могу. И с большим удовольствием — мне понадобится немного времени и место где-нибудь... а хоть в нашем командном пункте в кают-компании.

— Конечно, конечно, она к вашим услугам.

Я кивнул:

— Пойду займусь этим делом.

* * *

*

В качестве артиллерийского наблюдателя был использован простой летательный аппарат — близкий родственник глубоководного дрона — воздушный дрон-исследователь. Маленькая штуковина, килограмм сорок веса, с мощными конденсаторами на борту, четырьмя электромоторами и винтами, она взлетела с кормы Варяга, а управлял я ею... сначала хотел приспособить под это дело место в кают-компании, но потом решил обойтись обычным пультом. И подняв своего авианаблюдателя в воздух, отправил к порту Чемульпо, а экран развернул в виде голограммы — уже знакомый Всеволоду Фёдоровичу.

Поэтому уже через полчаса в боевой рубке Варяга было изображение порта с наилучшего ракурса — там царил хаос. Снаряды падали не всегда в воду или землю — они взрывались в порту, порт горел, поднимались густые клубы дыма, стационеры снялись с якоря и вжались в угол, но было видно, что на английском Тэлботе сейчас разгорается пожар, а американец хорошенько получил по зубам, аж одну трубу ему снесло. Огонь продолжался и снаряды влетали один за другим, японские корабли маневрировали по бухте, пытаясь уйти от снарядов, и это им частично удавалось. Частично — потому что каждый из кораблей получил по нескольку чувствительных попаданий.

— Мы ведём достаточно результативный огонь, — прокомментировал Руднев, — прицел был взят верный. Можно только чуть взять вправо... так, разберёмся...

Я же наблюдал, установив дрона удерживать высоту и висеть над портом.

Грохот выстрелов не прекращался ни на секунду — и на экране спустя несколько томительных секунд, были попадания — японцы маневрировали, это их и спасало, и в какой-то мере подставляло — если бы они сбросили пары и рассредоточились, то могли бы эвакуировать экипажи на берег, но так...

Первым не выдержал старенький трёхтрубный крейсер — он получил из восьмидюймовки, тротиловым снарядом, прямо в основание трубы. Очень удачное попадание. Лаки Страйк — из под основания трубы повалил густой чёрный дым, и начали вырываться языки пламени, и они всё усиливались и усиливались. Я привлёк внимание господина капитана.

— Смотрите, что это с ним?

— Покажи ка, — Руднев тут же оказался около меня, — ох, вот это пожарище! Никак горит угольный погреб. Если так — то ему конец.

— Будем надеяться.

Ещё через двадцать минут и спустя почти тысячу расстрелянных снарядов, после пяти попаданий из шестидюймовок и одного восьмидюймового, начал крениться на левый борт другой крейсер. Он сбавил ход. Первый же... Полыхал так, что пламя поднималось выше костров, его паровые котлы взорвались, он просел сначала кормой в воду, а потом и весь остальной. Но в порту было так мелко, что верхняя палуба оказалась по большей части над водой, и туда высыпали японцы, их забирали другие — в этот момент крейсер-спасатель и получил самый мощный удар в своей недолгой жизни — это был бронебойно-зажигательный снаряд, шестидюймовый, судя по взрыву. Я уже научился их отличать — разница в два дюйма, но по массе... вдвое больше. И взрывчатого вещества вдвое больше — поэтому восемь дюймов — это серьёзно.

Японцы пробовали огрызаться, но поняли, что вести бой в таких условиях им нереально — они заперты на одном месте, а Варяг мог двигаться, более того, варяг попросту не было видно, потому что котлы уже остыли и пары не разведены. В маневренном бою столб дыма над вражеским кораблём — это лучший ориентир. А так — где-то далеко на горизонте серая точка — поди пойми, что это такое.

Вскоре новый "Кореец" присоединился к веселью — хотя его пушки не были такими дальнобойными и ему пришлось подойти намного ближе к порту, и тоже стрелять с максимальных дистанций — но пушки Корейца добавляли в общую картину свою лепту — взрыв японской шимозы с отличным осколочным действием, серьёзно ухудшил положение японцев и стационеров — те оказались под градом осколков и вскоре то ли Кореец, то ли Варяг, но попадание есть попадание — огонь вёлся уже несколько часов кряду, а мы наблюдали за этим и не сильно мешали.

Командование Корейцем осталось за капитаном Беляевым, и он может смело вешать на грудь медаль — потому что по-моему, это был шимозный снаряд, который угодил прямиком в надстройку вражеского флагмана, и устроил там первостатейный пожар. Горел флагман хорошо, пожар тушили тоже активно, но осколочные снаряды поубивали часть авральной команды, и море в Чемульпо уже было красным от крови и трупов моряков — их было много, очень много.

Наконец, японцы не выдержали. Три оставшихся на ходу крейсера, ломанулись прямо на минные заграждения — как назло, почти у самого берега, практически драли килем по дну, но надеялись, как сказал Руднев, выйти из этого ада, в котором они точно все погибнут.

— А у берега мины вы поставили?

— Да, конечно, у каждого берега — по минной банке.

— Смотрите, они прорываются.

Головной корабль — самый повреждённый, получил серьёзный удар. Мины взорвались прямо у его левого борта, и он сел на мель практически через сотню метров, повернулся и лёг на правый бок на берег, словно морж, вылезший погреться. Команда ссыпалась в воду и эвакуировалась на берег — делать было больше нечего.

Шедший за ним корабль, протиснулся к нему практически бок о бок, и второй тоже — но первому пришлось слегка выйти влево, поэтому он напоролся на ещё одну мину и резко завернул влево, освобождая проход последнему кораблю.

— Последний прошёл банку.

— Что? То есть мин больше нет?

— Нет. Обстрел можно прекращать.

— Тогда пойдём в штыковую, — вздохнул Руднев, — останьтесь пока в боевой рубке, нам придётся принять бой.

Он выглянул из рубки и отдал несколько приказов — огонь тут же прекратился.

— Боекомплекта мало осталось, — сказал капитан, — всего по пять снарядов на орудие. Мы практически всё выскребли.

— Есть ещё боекомплект на Корейце, и много.

— Команда только на борт поднялась, думаете рационально им идти в бой? Хотя... зажать его они нам помогут.

Руднев начал выкрикивать новые команды сигнальщику — тот телеграфировал с помощью мощного прожектора на Кореец, получил ответ, и корабли начали двигаться.

Морской бой был не быстрым и решительным. Совсем нет — казалось бы, тут время растягивается на минуты — один только разворот Варяга, даже с учётом того, что шёл корабль под электромотором, занял несколько минут, мы описали циркуляцию и встав на нужный курс, взяв сразу приличную скорость, поспешили выручать бывшего японца.