— Еле вырвался, — посетовал он. — Что у тебя нового? Больше голова не кружилась?
— Не-а, — покачала головой Речница. — Это, видимо, от страха.
— Да нет, это Силитнэн думает, что если ему с Домейдом говорить приятно, то и всем приятно, — поморщился Фрисс. — А Домейд — упырь похуже любого Некроманта. Ты ему в глаза не смотри, так легче будет. Что Астанен тебе сказал?
— Никуда из Замка не пропадать, — невесело усмехнулась Кесса. — Король пошлёт меня куда-нибудь, но не одну. А с кем — пока неизвестно. Я бы с тобой пошла, Фрисс, но ведь не отпустят...
— Значит, и тебя отсылают, — вздохнул Фрисс. — Ну ладно. Канфен обещал нам на зиму еды купить, об этом не беспокойся — он слово сдержит.
— Ваак, Речник Фриссгейн... — менн Морнкхо с кувшином кислухи прополз мимо стола и задержался у края скамьи. — Радостно видеть Речников-изыскателей в этой зале. Я боялся, что не успею попрощаться с вами. Король намерен отослать меня в гвельские степи, к клану Оремис. Давно мне не приходилось путешествовать. Отвык...
Фрисс от изумления присвистнул и встал со скамьи, едва не опрокинув стол. Менн был первым, от кого он этой весной услышал короткое военное приветствие, но весть об отъезде Морнкхо потрясла его куда больше.
— Но как же Замок без тебя? — растерянно спросил он.
— Замку в дни войны ни к чему лишние служители, — качнулся на хвосте менн. — И я ухожу не навеки. Много интересного пройдёт мимо меня... Но я надеюсь, вы ещё соберётесь в столовой, когда жара спадёт.
— Непременно, — пообещал Речник и хотел положить руку на плечо менна, но вдруг смутился.
— Подставь фляжку, — тихо сказал Морнкхо, ловко наполнил сосуд кислухой и завинтил пробку. — Я плохо понимаю замыслы Астанена... но пусть Аойген поможет им осуществиться, а тебе — вернуться в Замок, рано или поздно...
...К утру суматоха улеглась. Уставшим Речникам, служителям и магам уже ни до чего не было дела, и никто из посторонних не вышел поглазеть на сигнасу, отбывающую на юг при первых лучах рассвета. Небо на востоке понемногу окрашивалось зеленью, звёзды уже потускнели, тёплый ветер из степи приносил запах тополёвого мёда. Огромный корабль, привязанный к земле восемью тросами, лениво колыхался над причалом. Двухвостка лежала под его брюхом, плотно оплетённая ремнями, и жалобно косилась на Речника Фрисса. Он стоял у подножия Изумрудной Лестницы, прижимая к себе Кессу, чувствовал спиной взгляд Некроманта, вставшего у борта и взирающего на пристань сверху вниз, но не оборачивался.
— Будь осторожна, Чёрная Речница, — вздохнул Фрисс. — Когда мы вернёмся и снова сойдёмся в столовой Морнкхо, погреба Замка опустеют, а стены содрогнутся. Хорошо бы нам всем дожить до этого дня и не потерять ничего незаменимого. Держись, Кесса. Я скоро вернусь.
— Немеркнущие огни укажут тебе путь, Речник Фриссгейн, — прошептала Речница. — Не бойся за Реку. Мы её убережём. Да хранит тебя Аойген!
У каменных колец сидел Алсаг, и Койя, взлетев на кольцо, тёрлась мордочкой о его щёку и жалобно пищала. Хесский кот сидел, прикрыв глаза, и время от времени тяжело вздыхал.
— Я готов, Король Астанен, — сказал Фрисс, сжав на прощание плечо Речницы, и шагнул к лестнице. Правитель стоял там, и его броня тускло блестела в зеленоватом утреннем свете. Он кивнул и протянул Речнику маленькую круглую склянку и футляр из мерцающего аквамаринового стекла. Фрисс с почтением принял подарки. Синие и зелёные блики пробежали по пластинам его доспехов, засверкали на гардах мечей. Верительная Грамота Великой Реки, источая речную прохладу, легла в ладонь.
— Выпей зелье, как взойдёшь на корабль, — сказал Астанен. — Пока долетите до Венген Эсы, оно подействует. У тебя не будет времени учить языки — зелье тебе поможет.
— Спасибо, Король Астанен, — Фрисс склонил голову. — Но тебе не стоило выходить на пристань в такую рань. Ты и так устал.
— Ничего страшного, Фрисс, — правитель неловко махнул рукой. — Я пишу Верительные Грамоты — с этим нельзя медлить, и спать всю ночь мне всё равно не пришлось бы. Не знаю, что готовят нам боги. Могу лишь сказать — пока я жив, будет жива и Река, и ни одна огненная змея не коснётся её берегов. Удачи тебе, Фриссгейн. Если моё благословение пригодится тебе — возьми его.
Тяжёлая рука Астанена легла на плечо Речника. Вдали прогрохотал гром. Налетевший ветер был холоден и чист, как родники у истоков Канумяэ.
— Я не задержусь в дороге, — пообещал Фрисс, глядя, как очертания Замка перед ним дрожат и расплываются в синеватом мареве. — Скоро Река вооружится против Тзангола — и тогда никто не посмеет наводить засуху на её берега. Ты придёшь в столовую, когда мы вернёмся с победой? Я привезу южные вина и пряности!
— Вся Река будет ждать твоего возвращения, Фриссгейн, — склонил голову Астанен. — Для всех будет честью прийти в столовую, когда ты вернёшься.
С корабля донёсся звук рога. Тросы закачались, медленно втягиваясь в борта сигнасы. Служители бросились к кольцам и стали отвязывать канаты. С тихим шелестом под ноги Речнику упал трап.
— Мрряу! — спохватился Алсаг и замахал хвостом. Лизнув на прощание сегона в макушку, он одним прыжком перемахнул через борт и заорал, недовольно глядя на Речника. Фрисс ухватился за трап, и его втянули на сигнасу, не дожидаясь, пока он заберётся сам.
— Полетели, — Халан, бросив прощальный взгляд на удаляющийся Замок, отошёл от борта. — Пей зелье, Фрисс. Некромант Нецис уже в каюте — утоляет голод. Советую и тебе последовать за ним. Есть немного времени до устья Зелёной. Там я отпущу тебя ненадолго. Наверное, многие надавали тебе в дорогу подарков для Воина-Кота...
Речник смущённо хмыкнул.
— Воин-Кот охраняет Реку, — кивнул он на синее знамя с изображением ярко-рыжего кота с лезвием на хвосте. — Он заслужил благодарность. Не знаю, почему до сих пор все его сторонятся.
Фрисс стоял у борта — поодаль от печей и мачт, чтобы не мешать земляным сиригнам, ведущим корабль — и смотрел, как расширяется узкая зеленоватая полоса на востоке, как вспыхивает изумрудами и золотом небо над Опалённым Лесом, как зелёная дымка над степью сменяется сиреневой, пронизанной алыми лучами... и холодок полз по его спине.
Этой весной Река не буйствовала — тихо катила свои волны мимо восстановленной башни храма, мимо разрастающегося куста Кенрилла, уже покрытого листвой и увешанного новыми лентами и бусами. Полог у входа в пещеру жреца был откинут, сам храм — открыт настежь, и служители сметали со стен опавшую листву и клочья сухой травы. Фрисс перешагнул порог и приветственно усмехнулся. Статуя огромного рыжего кота взирала на него мерцающими глазами. Новенький жрец — Винсент из Сароо-Кема — бережно сметал с неё пыль и опасливо отдёрнул руку, когда вдоль кошачьего хребта пробежали язычки пламени.
— Силы и славы Аойгену, Воину-Коту! — склонил голову Фрисс. — Надеюсь, зимний твой сон был спокоен, но не скучен. Я принёс тебе привет и дары от Реки — и многие прийдут ещё сюда, прежде чем настанет новая зима. Не бойся забвения!
Кислуха тихо зашипела на дне чаши. Она убывала на глазах, и её поверхность колыхалась и шла волнами, будто кто-то огромный быстро лакал её. Невидимая горячая лапа прикоснулась на миг к плечу Речника.
— Ты знаешь, какая беда пришла в Орин, — тихо сказал Фрисс. — Всепожирающий огонь... Возможно, мы не заслужили удачи... мы тратим её без толку... но пусть её хватит хотя бы на крылатых кошек. Я сделаю, что смогу, и каждый Речник, и каждый маг... и мы не подведём ни тебя, ни Реку... но крылатые кошки беззащитны перед огнём. Защити их, повелитель случая...
— Илкор ан Хо"каан, — прошелестело за спиной. Нецис подошёл к алтарю. Левая рука мага была обнажена, и чёрная кровь стекала по ней, вспыхивая зелёными искрами, и капала на камень.
— Ме"тин ну ил ти"инх, — прошептал Некромант. — В мире много беззащитных существ, но и Речник Фрисс — отнюдь не всесильное божество. Кто-то должен попросить и за него.
Сиригны молча ждали их на корабле. Печи пылали жарко — не зря корабль наполовину нагрузили дровами — настоящими, не какой-нибудь сухой травой! Двухвостка под килем сигнасы торопливо дожёвывала свежий тростник — служители, забыв о стенах храма, столпились вокруг и совали ей еду, рассудив, как понял Фрисс из их взволнованного шёпота, что это — ничуть не худшее подношение Аойгену. Речник придержал трап, пока Нецис поднимался на борт. Алсаг понюхал окровавленный рукав и решительно помотал головой. Некромант тихо рассмеялся и спрятался в каюте — после блужданий по Туманам он никак не мог вдоволь наесться и отдохнуть.
Фриссу кусок в горло не лез. Он посмотрел на ломоть ирхека и убрал рыбный пирог обратно в сумку. На носу корабля в задумчивости стоял Халан, и Речник встал рядом.
— Что сейчас на Дзельте? — осторожно спросил он. — Вода не помутнела за зиму?
— Вода чиста и прозрачна, — отозвался Халан. — В Раймалте я прошёл по всем берегам. Следов яда нет, можно считать, что с проклятием покончено. Не хочется пускать нежить на берега, но ничего не поделаешь. Лучше хищные туманы в степи, чем стая Существ Сиркеса на жилых участках.
Правитель Дзельты был угрюм, погружён в свои мысли, и Фрисс никак не мог перехватить его взгляд. Помолчав, Речник неуверенно спросил:
— Халан, ты этой весной был у сарматов? Как прошёл запуск?
— Запуск ещё идёт, Фрисс, — покачал головой Халан и наконец-то взглянул на Речника. — Станции нескоро успокоятся. Я пролетал над Рекой, видел сполохи на мачтах, парой слов перебросился с Альгесом. Он знает, что творится на востоке — и он наверняка уже предупредил и "Флан", и "Идис". Можешь не опасаться за сарматов. Они знают, что такое Встречный Шквал и проникающее излучение. Тзанголу непросто будет до них добраться... а когда он это сделает, нам уже не о чем будет тревожиться. У мёртвых мало тревог...
Фрисс поёжился.
— Ты сказал — "когда", — нахмурился он. — "Когда", а не "если"... Ты думаешь, Тзангол может...
— Мы слишком мало знали о прошлом, — сузил глаза Халан. — И сейчас знаем немного. Ильюэ рассказал кое-что о Кровавом Солнце, и я думаю, это можно принять на веру. Тзангол любит кровь, но куда больше он любит энергию, чистую сияющую мощь. Он ищет её повсюду, и чем сильнее такой источник, тем он для Тзангола привлекательнее. А сарматские станции — источники непредставимой мощи. Нет сомнения, что змей потянется к ним... возможно, очень скоро. Я предупредил сарматов об опасности — надеюсь, они не приняли это за шутку. Не хотел бы я видеть на Реке три светящихся пепелища. Нам хватило и "Скорпиона"...
Речник вздрогнул.
— Халан! — с надеждой посмотрел он на правителя. — Запуск ещё не завершён, и сарматы сейчас не рады гостям, но всё же... Когда внизу покажется Старый Город — я сойду ненадолго на берег. Подожди меня над водой.
— Хочешь поговорить с Гедимином? — Халан кивнул собственным мыслям. — Твоя воля. Нужды в этом нет — его предупредили и без тебя, но если вы встретитесь, вреда не будет. Возможно...
Он оборвал себя на полуслове и отвёл взгляд. Речник хмыкнул.
— Если Тзангол сунется к "Идис", Гедимин его узлом завяжет. А станция ему поможет. Сарматы знают, что делать с излучающими штуковинами... Так этой змее энергия нужна? Халан... Наши подстанции — может он им навредить?!
— Подстанции мы будем хранить, как зеницу ока, — Халан крепко сжал плечо Речника. — Так я обещал, когда их строили, и слово я не нарушу. Мало что на Реке дороже для меня, чем они. Сиригны уже выставили пост у каждой подстанции, а горожане собирают ополчение. Я поделюсь с ними боевыми Двухвостками, Канфен вышлет магов. Подстанции под присмотром, Фриссгейн. Не бойся за них.
— Хорошо, — тихо сказал Речник. — Этой весной я не видел Орину. Она на подстанции сейчас? В Стеклянном Городе? А...
Халан нахмурился и смерил его суровым взглядом.
— Фриссгейн, не беспокойся о том, что тебя не касается.
Он повернулся к обрыву и стал разглядывать белую стену, изрытую пещерами и тропками. Речник неслышно отошёл и перебрался на корму, подальше от пышущих жаром печей. Сигнаса быстро махала плавниками, разогретые водоросли в её трюме шевелились проворно, участок за участком скользили мимо — и Фрисс еле успевал заметить яркие ленты — тревожные знаки — у пещер и усердно возводимые земляные валы на берегах. Только изредка где-то он видел пар над кипящим котлом и чуял запах варёной тины. Кто-то не терял надежды на мирные дни и готовил кислуху, кто-то вышел с сетями на плоту, кто-то рубил сухую траву на обрыве, запасаясь дровами на долгий год... Провожая взглядом громадную Липу — древесный город скайотов — Фрисс вспомнил о торговцах самоцветами, живущих неподалёку, и о том, что он так и не припас никакого подарка для Гедимина. И едва ли сармату сейчас до подарков — если уж Речникам жарко на берегу, как же изнемогают у негасимых "печей" обитатели станций...
Нецис выбрался из каюты, встал у борта, по-кошачьи потянулся, разминая кости. Фрисс ничего не прочёл по его прозрачно-серым глазам.
— Эти большие корабли быстрее, чем кажется, — заметил он, кивнув на плавники вдоль борта. — Печально, что Король Астанен не захотел отдать нам сигнасу на всё лето. Придётся довериться неутомимой, но медлительной Двухвостке. Интересно будет взглянуть на корабль, который повезёт нас с ней по морю. Как Король уговорил мореходов?!
— Никто не откажет Королю Реки, — усмехнулся Фрисс, убедившись, что Нецис не сильно изменился за зиму. — А я бы не отказался пройти напрямик — по Туманам Пограничья, как той осенью. Мы с Алсагом помогли бы тебе с порталом. Если нужна кровь...
Нецис покачал головой.
— Туманы закрыты накрепко, Фрисс. Пограничье кипит и дымится от близости Тзангола. Он, как огненный вал, перекрыл все южные пути. Из-за него мне прийдётся плыть на щепке над пугающей водяной бездной. Когти Каимы, чего я не пойму, так это — как вы, люди Реки, доверяетесь столь коварной стихии?!
— Зато мы не доверяемся ходячим костям, — хмыкнул Фрисс. — Вот ведь беда... В том году многие за тобой гонялись, но в этом, должно быть, они остервенеют. По такой-то жаре, да при обещанной награде... Нецис, может, тебе прикинуться речным магом?
— Не поможет, Фрисс, — невесело ухмыльнулся Некромант. — Можешь мне поверить, я буду очень осторожен — и всё равно кто-нибудь захочет нашей крови. Ты, Маг Воды, на Крайнем Юге будешь столь же чужд и приметен, как и я... и никто не знает, кого из нас Тзангол возненавидит сильнее. Ты ведь не можешь скрывать свой дар, Фрисс. Не пройдёшь мимо изнывающих от жажды, мимо земли, сжигаемой суховеями...
— Ты прав, — кивнул Речник. — Может, мы мелковаты для бога солнца, но для Ордена Изумруда и ему подобных — в самый раз.
— Есть небольшая надежда, что это удастся исправить, — Нецис провёл пальцем по агатовому "зеркалу", пробуждая тонкие нити колдовского дыма. — Совсем небольшая, но всё же... Из-за неё мы и плывём на Коуцату, при том, что эти солёные болота я бы век не видел. Но ты пока не думай об этом, Фрисс. Мы ещё на твоей земле — и она прекрасна.
