Голод и Хлеб

— Крепость.

— Да, крепость! Сын из этой крепости уехал далеко. Но однажды — все мы возвращаемся на родину. И тогда — радуемся. И все будет хорошо.

— Все будет хорошо... — Повторил Фрол.

— Вот, — Хельга протянула ему штаны. — Готово. С заплаткой было бы аккуратнее. Но так не разойдется.

— Благодарствую, — Поклонился Фрол, и начал внедряться обратно в штаны.

Кэмрон хлопнул по капоту. Показал жестами, мол — можем ехать.

— Наш водитель — очень понимающий человек, — убирай свой бебут, с улыбкой сказал Ли Фролу.

— О чем ты?

— Он закончил несколько минут назад. — Объяснил Ли. — Но подождал. На ухабах в тряске-то — не позашиваешь.

— Ах, едрить!.. — Возмутился Фрол. — Да нам ведь каждая минута... А он тут вежество разводит. Давайте поспешать!

* * *

— Всадники! — Ли, повернулся в кузове, указывая холм по левую сторону. Рука его подрагивала в такт тряске едущего грузовика.

— Вижу. — Фрол встал со скамьи, споро залез в кузов, раскатал дерюгу и достал ружье-пулемет. Китаец тоже приготовил свой карабин.

Всадники тем временем перетоптались минуту на своих конях, видимо, совещаясь. А потом решительно повернулись, и поехали с холма к дороге, машине наперерез.

— Едут к нам, — констатировал очевидное Ли.

— Кто они? — Спросила Хельга.

— А леший его знает, — буркнул Фрол, прилаживая на мешки пулемет. — Все в одной одежде ходят. Щас подъедут, узнаем.

Конники тем временем приближались. Шестеро. Разномастная одежда, была прибрана военными ремнями, портупеями, и подсумками. В руках в конных были винтовки. Несмотря на пыль, когда конные подскакали ближе, Фрол заметил на двоих фуражки со звездами. На левом рукаве детого в кожанку была нашивка в виде красного щита, на поверх которого была звезда. Под ней был полудиск. У остальных на левом рукаве были белые повязки с аббревиатурой, которую Фрол не углядел.

— Так, вроде и свои? — Спросил он у Ли?

Китаец ответить не успел.

— Сто-ой! — Закричал предводитель конников в кожанке и с фактурными вислыми усами, — вскидывая в поднятой руке револьвер.

— Стой Кэмрон, — Передал водителю Фрол.

Американец, вполне уже освоивший простые русские команды, исправно затормозил. Машина встала. Конники начали объезжать машину в кольцо.

— Не окружать! И ближе не подходить! — Фрол приподнял пулемет. Лицо у начальника всадников вытянулось. Все замерли. Некоторое время автомобилисты и конники рассматривали друг друга под размеренное тарахтение двигателя.

— Кто такие? — Спросил предводитель всадников.

— Советский конвой, — ответил Фрол, не отпуская пулемет. — Я Асеев — ответственный за груз. Товарищ Ли — из ЧОНа. С нами граждане из иностранных организаций. А вы кто?

— Милиция. — Представился старший. — Младший помощник начальника уездной милиции Худяков.

— Мандат есть? — Настороженно спросил Фрол.

— Есть. — Всадник в кожанке убрал револьвер в кобуру, залез за отворот куртки, извлек бумагу, и пустив коня шагом, подъехал к машине.

— Ли, — не отводя ствола пулемета от всадников — спросил Фрол. Ты по-нашему грамотный?

— Да, — кивнул китаец.

— Погляди, что там у него за бумажка.

Ли отложил карабин, на всякий случай вытащил из кобуры револьвер, и протянувшись с борта взял бумагу.

— Да-на То-ва-ри-щу Ху-дя-ко-ву Ка. Йа., — по слогам начал перебарывать писанный текст Ли, — в том что он яв-ля-ет-ся млад-ши-м по-мо-щни-ком... Наз-на-чен в се-ло Бе-ло-де-до-вка...

У Фрола уже малость руки устали держать пулемет, когда Ли наконец осилил бумажку.

...Что под-пись-ю, и при-ло-же-ни-ем пе-ча-ти, у-до-сто-ве-ря-ет-ся. — Наконец закончил употевший Ли.

— Ну и чего? — Спросил Фрол.

— Чего? — Уточнил Ли.

— Тыж в этом уезде служишь — хороняка. — Рассердился Фрол. — Бумага-то настоящая?

— Дак, вроде настоящая. — Кивнул китаец. — Все как должно быть. Печать, и подпись.

— Ладно. — Фрол немного расслабился, отпустил приклад, и опустил пулемет на мешок. Все в машине тоже почувствовали себя как-то посвободнее. Ли в это время вернул мандат всаднику.

— А вы откуда и куда? — Спросил усатый Худяков у Фрола.

— Едем из Гамалеевки в Бузулук, — ответил Фрол.

— Что везете?

— Зерно. Засевное.

— Хм... Худяков задумчивым движением руки огладил оклад усов, — Чтож вы одним мотором-то? Тут только большим конвоем ездить можно. Или вы отстали?

— Нет. — Мотнул головой Фрол. — С самого начала одни и едем. Так вышло.

— Если кто в округе узнает про ваш груз... Небось, видели, что тут в округе творится?

— Да уж, видели... — Поморщился Фрол. — Сможете дать несколько своих милиционеров? В сопровождение.

— Надо подумать, — Склонил голову Худяков. — Мне сейчас свое село тоже оголять нельзя. Губерния кипит. Знаете чего? Я смотрю, — вы совсем в дороге примытарились. Поедем с нами? Наше село — Белодедовка — рядом. Там хоть умоетесь, да выспитесь, под нашей охраной. А я помикетю, сколько человек смогу вам в сподруку дать.

— Говоришь, недалеко село? — Прикинул Фрол.

— Версты полторы. — Кивнул Худяков.

— Ну что, экипаж? — Оглядел своих спутников Фрол. — Чего присоветуете?

— Помыться бы нам не помешало, — отозвалась Хельга. Да и Кэмрон хоть выспится в оба глаза.

— Ну так решено, — хлопнул ладонью Фрол. — Умоемся, выспимся, и дальше.

— Вот и ладно, — кивнул Худяков. Фролу он уже начинал нравится своей неторопливой рассудительностью.

Зашуршало, и в кузове объявился проснувшийся священник Василий. Он откинул с себя шинель Ли, сел, провел рукой по лицу, сгоняя остатки сна, и застыл.

— А, проснулся, Поп, — обернулся к нему Фрол. — И осекся. В лице священника был самый чистый смертный ужас.

— Это они, — просипел священник, тыкая в милиционеров дрожащим перстом, — Они! Они сожгли деревню!

Фрол метнул взгляд на милиционеров. Сперва он подумал, что поп повредился умом, но... — их выдали лица. А потом руки, — которые бросились вытаскивать, поднимать и вскидывать оружие.

— Блядь!.. — Рявкнул Фрол, нагибаясь, и подхватывая с мешков пулемет.

Первым выстрелил Ли, который так и не выпустил револьвера из рук. Его револьвер успел отгавкать несколько раз, пока всадники вскидывали винтовки. Худяков охнул. Кто-то закричал. Вскинулась на дыбы и отчаянно заржала лошадь. Грохнули винтовочные выстрелы. Гулко треснул деревянный борт. Мешок с зерном рядом со Фролом взорвался, выворачивая наружу драгоценные зерна. Наконец пулеметный ствол вывалился в горизонталь, — Фрол увидел испуганные рожи всадников — и нажал на спуск. Он перечеркнул их размашистой очередью. Один выронил винтовку. Второй сполз с седла. Самый крайний завопил, и пользуясь, что чего конь был уже отвернут, стеганул каблуками по бокам, и почал прочь. У Фрола внутри сработало что-то животное, хищное, — потому что именно этого бегущего он стеганул вдогон второй очередью. И уже делая это, мгновенно — пожалел; ошибкой было тратить время на бегуна, пока еще были те, кто стреляли. Фрол перебросил пулемет на других, даванул спуск — пулемет был мертв, хотя Фрол едва не выломал усилием полумесяц крючка. Он дернул спуск раз, другой. Пока не сообразил — вышли патроны.

Стеганул выстрел, другой. Что-то ударило, щепя борт, а у щеки Фрола мягко просвистело, будто прошелестел перистым крылом ангел. Фрол выронил пулемет, и сиганул из кузова за борт, противоположный милиционерам. Упал на ноги, так что отбило щиколотки, сверзился на четвереньки, чуть не стукнулся лбом. Поднял голову. Оказывается здесь, за колесом, у кабины, уже сидели Хельга, и Кэмрон, который пытался прикрыть немку, пригибая ее к земле.

— Ай нид э ган! — Отчаянно крикнул свою тарабарщину американец.

— Блядь! — Снова завопил Фрол, грянувшись на задницу, и отчаянно пытаясь выдрать из кармана брюк наган, который кажется застрял там намертво. Сверху из-за кузова хлестанул слившийся хор нескольких почти одновременных выстрелов. — Бляяяяядь! — Взвизгнул Фрол, и неимоверным усилием, под хруст рвущейся ткани выпростал наконец револьвер так, что тот чудом удержался в руке, не улетев куда-то восвояси.

Фрол приподнялся, развернулся, и обойдя немку с водителем выбросил руку с наганом поверх сиденья. В этой нише — между мотором и кузовом, он увидел промчавшуюся лошадь без всадника. И больше никого. Фрол, проскочил дальше, огибая колесо и капот, обошел его спереди, и высунулся уже из-за капота. Теперь он их увидел. Двое. Трое! Один кружил в седле, нечленораздельно ругаясь, и пытаясь вывернутся в седле так, чтобы направить винтовку в сторону автомобиля, от которого его отводило ходом испуганного коня. Второй стоял на колене, дергая затвор. Третий, выставив винтовку, прятался за свалившейся с копыт лошадью.

Справа и сверху жахнуло — Милиционер на коне выронил винтовку, и качнулся в седле мертвым кулем. Фрол бросил взгляд наверх — Ли уже не с револьвером, а с карабином, щелкал затвором, вгоняя новый патрон. Оставшиеся милиционеры пальнули, — оба в кузов, в китайца. Фрол перекинулся руками через крыло колеса. Подпер запястьем левой руки правое сверху, чтоб унять дрожь распором. Взвел курок, выдохнул, и три раза спокойно и методично выстрелил в милиционера, стоящего на колене. Только сделав это, Фрол сообразил, что в крайних двух выстрелах он не взвел шпору, и пропалил самоспуском. И все же — милиционер, стоящий на колене закашлялся, скособочился, и подперев ребра локтями, сжавшись, уперся лбом в траву. Так и оставшись в этой нелепой, будто молящейся о своих грехах позе.

— Васянь! — Панически крикнул тот, — последний — что укрывался за лошадью. — Васяня!..

Ли сверху выстрелил. Неведомо, куда попала пуля. Но у последнего не выдержали нервы. Он пальнул, вскочил, и побежал прочь. Фрол повел стволом, выводя мушку на лопатки, а потом выше, для упреждения, — пальнул вдогонь, раз, два, — теперь уже не забывая взводить шпору курка. Беглец бултыхнулся ниц. — Ага! — Фрол победно вскинул ствол. И зря. То ли поганца задело легко, а то ли вообще не задело — но тот снова вскочил. Фрол попытался снова приладить револьвер на упор, — но карабин Ли грохнул — и беглец так и не успев толком вскочить, завалился назад, и грянулся оземь лицом вверх, нелепо подвернув под себя ноги.

Фрол огляделся. Испуганно шевеля прижатыми ушами, шел конь, волочивший застрявшего ногой в стремени милиционера. Нет, — бандита. Жалобно похрапывал еше один конь, свалившийся на бок. Больше никто в поле не шевелился.

— Ли! Цел? — Позвал Фрол.

— Цел.

— Хельга! Цела? — Фрол глянул за капот. Американец с Хельгой сидели там. Хельга как-то по-птичьи двигала головой. Будто одни мышцы пытались сделать движение, а другие внатяг как-то в противоход мешали. Фролу она не ответила, но попыталась кивнуть. Кэмрон поднялся на ноги сам. И поднял Хельгу.

— Вижу, цела... Целы. — Кивнул Фрол.

Он пошел дальше, вокруг капота, к тому борту, на который пришлась перестрелка. Тихо шуршало зерно, выпадая тонким ручьем из простреленного мешка, падая в пыль дороги. Фрол зачем-то подставил под него руку, поднес к глазам. Недалеко от колес лежал старший в кожанке, с милицейскими нашивками — Худяков. Был жив. Видимо его достал одним из своих первых выстрелов Ли. Левая рука его болталась как хлыст. И в левом же боку, в куртке была дырка, — видать пуля поработала основательно, просквозив руку и на исходе еще попортив тулово. Худяков кряхтел, и пытался правой, способной рукой, добраться до револьвера, который неудачно вывалился у него с левого бока. Что-то в организме у него разладилось, потому что он, неловко перегибаясь сам через себя, все никак не мог ухватить рукоять.

— Дай-ка! — Процедил Фрол, — пинком отшвырнув в сторону револьвер. — Худяков засипел. Фрол зарядил ему лаптем в грудь, откидывая навзничь. Худяков смотрел на Фрола с земли глазами мудрой, грустной уличной собаки, напомнив почему-то деревенского родительского кобеля — Тишка. Собак Фрол любил. Он навел револьвер в лоб Худякову, и глядя ему в глаза, нажал на спуск.

Курок сухо клацнул по пустой гильзе. Фрол удивился. Он, по заведенной военной привычке, считал выстрелы. И выстрелил он пять раз. Три сперва. Да потом еще два. Два живых патрона еще должны был остаться в запасе. Осечка? Или ненароком сдвинул барабан? Фрол поглядел на передний торец барабана, провернул — все гильзы смотрели на него развернутыми пустыми дульцами. Странно. Ведь до боя барабан точно был полный. Когда же он успел выпалить все?...

— Ли! — Крикнул Фрол. — Проверь этих! Не жив ли кто!..

— Сейчас... — Ли спрыгнул с кузова.

Фрол поглядел на Худякова. На его улетевший в траву револьвер. Открыл дверцу барабана, перехватил свой револьвер рукоятью вниз, и начал выковыривать из него стрелянные гильзы.

— Ты впрямь милиционер? — Между делом спросил он лежащего Худякова.

— Да... — Худяков поднял голову, пытаясь глядеть на него, но сил ему не хватало, и он опять откинулся в траву.

Фрол встал так, чтобы Худяков мог его видеть, не напрягаясь.

— Как же ты?.. — Фрол вытолкнул гильзу из гнезда, — Деревню-то спалил? Пошто — людей?

Худяков медленно выдохнул.

— А у меня? В селе... Что? Не люди? С голоду... пухли. А к этим, — толкуновским — иноземную еду привезли. А я... охранять их? Пока мои-то подыхают... Думали сперва, под бандитов... А бабка-Трубачиха — узнала. Начала гомонить. Кто там ее слышал? Всех в распыл и пустили...

— Так ты же народный милиционер! Защитник.

— Что милиционер... От того крылья за спиной не растут. Своя-то, рубашка ближе... Повезло тебе... Приехал бы к нам, — и тебя бы списали. Целый-то грузовик зерна... А Мишка, — дурак. Снял я с попа крест... Говорю — кончи, поповскую сволочь. А поп-то — у тебя в кузовке... Жив... Сказал мне — кончил, а сам-то, видать, пожалел. — Мишка, сынок мой... — где?

— С тобой был? Здесь? — Уточнил Фрол, выталкивая последнюю гильзу.

— Да.

— Все мертвы.

— Боком ему... жалость к попу... вышла.

— Да, — согласился Фрол — От попов всем одни беды.

— Крест ... У меня кармане... Снял... Ан уж... не пригодится.

— Еще где в округе, — такие как ты, милиционеры — есть? — Фрол нашел в кармане, и запихнул в опустевший барабан новый патрон.

— Какие?..

— Которым своя рубашка ближе. — Фрол защелкнул дверцу на барабане.

— Всякие есть... Есть, что верят в вашу революцию, будто в манну небесную... Первыми и дохнут. А в Крестознаменском, вон, милиция вообще у кулака в подкулачниках... Я, так не срамился... Мы и барина нашего... и нашего кулака... первыми извели... по черному переделу... Никому здесь не доверяй, без промеру...

— Спасибо за совет.

Фрол навел револьвер, и прострелил Худякову башку.

Худяков дернулся, и замер, глядя Фролу в глаза. Фрол сдвинулся, и мертвый бандит-милиционер начал смотреть в небо.

— Хельга! — Позвал Фрол. — Помогите пожалуйста собрать с дороги зерно!

— Сейчас. — Отозвалась немка.

Фрол наклонился, и обшарил карманы у мертвого Худякова. Из внутреннего кармана он вытащил тяжелый наперсный крест на цепочке. Подошел к машине, из кабины подтянулся до кузова. Священник сидел, сжавшись на мешках, сцепив руки перед собой в замок. Не-то молился, а не то просто переживал.