— Когда я отправлялся к вам, держались. Весьма надёжно, смею вас уверить, держались. Если только чудом сумеют сбить полки Раевского и Бороздина с укреплений... Да и Первая кирасирская выходила в атаку когда меня послали к вам.

Первая кирасирская — это серьёзно. Не позавидуешь французской пехоте, если, конечно, не будет встречной атаки французских латников. Пять полков русских кирасир, из которых два кавалергарды и конногвардейцы, искрошат своими палашами в мелкую лапшу любую пехоту, что встретится на их пути...

Со спины раздались звуки труб играющих атаку.

Мы дружно прекратили разговоры и обернулись в сторону той 'мясорубки', что имелась с фронта. Для аримм с фланга, но для нас это был именно фронт.

Как можно догадаться, пехотинцы Рылеева , гренадеры и егеря Тучкова, сломали-таки наступательный порыв бойцов Понятовского, и погнали своих визави. Погнали в штыки и в приклады.

Командиры харьковцев и литовцев прочувствовали момент идеально, и наша конница тронулась с места. Пошла вправо от спин атакующих русских пехотинцев, и уже через десять минут исправно врубилась в толпу отступающих поляков.

Уланы Герцогства Варшавского не взирая на 'чесноком засеянное' поле дёрнулись спасать соотечественников... Себе на голову — более четверти состава потеряли, а отступить пришлось не солоно хлебавши:

Гнавшие противника наши пехотинцы, не давли возможности построить непрошибаемое для кавалерии каре, а драгуны с уланами пользовались ситуацией в полной мере. Так что спасать всадникам в конфедератках очень скоро стало некого.

Весьма приятно такое наблюдать, но я в данный момент думал совсем не об этом: загнал себя 'Боня', как есть загнал. Теперь ведь он знает, что даже дороги назад для его армии нет, единственный шанс — занять Москву. Обеспечить свою армию зимними квартирами, завязать переговоры, и, в самом худшем случае, подтянуть к весне войска из покорённой Европы. Даже те, что сейчас противостоят испанской гверилье...

Москва — его последний шанс. Но, наверное, он и сам уже понял, что этот 'шанс' проигран... — Светлейший уже приказал двинуть корпус Цесаревича навстречу... — продолжал заливаться адъютант...

Значит, свершилось... Преображенцы, семёновцы, измайловцы и лейб-егеря вмажут по самое что ни на есть!.. Их, элиту русской пехоты, чуть ли не всю войну держали в резерве и не давали влепиться в сшибку с французами...

Ох, и оторвутся сейчас ребята! Жаль, что мы этого не увидим — даже отбив атаки Понятовского, даже искромсав его отступающие войска, вряд ли Тучков прикажет продолжать наступление, и рискнёт пойти в охват правого фланга противника.

Да он уже отводил своих измотанных сегодняшним боем пехотинцев. Отбились от Понятовского, выбили из его корпуса три четверти состава, и ладно — больше не сунется.

Наши драгуны с уланами пока вырубали тех, до кого смогли добраться, но арьергардные батальоны уже построились в каре и отходили, не опасаясь атак русской кавалерии.

Каре... Как просто и как эффективно: строй в форме квадрата, каждая из сторон которого представляет из себя несколько шеренг. Первая из них выставила вперёд ружья со штыками, а остальные палят по приближающимся всадникам.

И не пробить. Практически невозможно взломать этот строй конникам. Пики? — Не выйдет: длина ружья со штыком около полутора метров, длина уланской пики — около трёх. Но ведь держит её улан или другой пиконосный всадник не за задний конец, а за середину. И, что характерно, сам сидит 'в середине' коня, так что перед мордой 'главного оружия кавалериста' торчит ну совсем немного пики. А вот от кончика штыка до солдата, который держит ружьё всё те же полтора метра.

Чтобы разрушить каре, необходимы либо пехота, либо артиллерия. А вот ни того, ни другого в данный момент мы ввести в бой не могли. Поляки уходили недобитыми...

Правда молчавшая некоторое время наша батарея теперь снова ожила, и теперь уже не боялась зацепить огнём свои войска, но несколько орудий в таком бою особо картину не изменили. Да и дистанция до врага была великовата...

Ладно, мы своё сделали. А решающие события развернулись всё-таки в центре и на правом фланге. О них я узнал позже, но расскажу сейчас.

Корпуса Раевского и Бороздина сдержали натиск противника. Выстояли. А потом подошла наша гвардия...

Лучшая в мире пехота, которую не вводили в дело с самого начала войны, наконец получила возможность выплеснуть накопленную за несколько месяцев ярость. Может быть наполеоновские 'ворчуны' и могли бы оказать сколь-нибудь серьёзное сопротивление надвигающимся колоннам Пятого корпуса, но только они. На всей планете. И то не наверное.

Русская Гвардия не то что размётывала — она просто испепеляла всё на своём пути, усачи с двуглавым орлом на кивере наступали непреклонно и неумолимо. Как асфальтовый каток.

Остальные полки, разумеется, тоже присоединились к контрнаступлению, и вскоре бой кипел уже возле французских батарей. Самое время наполеону двинуть резервы. 'Гвардию в огонь!'.

Фигушки!

Светлейший-таки двинул в рейд корпуса Уварова и Платова. Но на этот раз вместе с конной артиллерией. В том числе с 'экспериментальной' конно-ракетной батареей, которую умудрился организовать Засядько. Кстати, именно с её помощью удалось по быстрому развалить каре, в которое свернулись два французских полка попавшиеся на пути.

Ракета, это вам не прилетевшая незаметно, зашипевшая под ногами, и рванувшая граната — это летящая конкретно в тебя смерть, и ты видишь дымный след этой смерти. И понимаешь, что сейчас траектория полёта данного снаряда упрётся непосредственно в тебя...

Девяносто девять мужчин из ста такого не выдержат — дрогнут. Если и не побегут, то строй сломают точно. А только этого ждали залихватские лейб-гусары, чтобы при поддержке свих елизаветградских коллег вломиться в поддавшиеся шеренги. Да и две роты обычной конной артиллерии здорово 'дали прикурить'.

В общем, практически вся французская бригада досталась 'на саблю' кавалеристам Уварова.

А вихорь-атаман Платов повёл свой корпус дальше, не останавливаясь. И врубился с ним во вражеские тылы.

Обоз взяли сходу, расшвыряв во все стороны прикрывавших его немногочисленных солдат. Причём даже казаки, которые обычно в таких случаях начинали компенсировать все 'тяжести и лишения' военной службы воздержались от грабежа и продолжили атаку. К тому же скидывать со счетов гвардейских драгун и улан тоже не следовало. Да и два гусарских полка, практически вырубив под корень попавшуюся на пути неприятельскую пехотную бригаду, грозили подтянуться к основным силам...

Как описывали позже этот момент исторические хроники: 'Наполеон улыбался...'.

Типа получив известия, что фронт твоей армии громит пехота противника, а в тыл зашла его кавалерия, полководец 'разулыбается'.

Думаю, что такую реакцию способен продемонстрировать исключительно страдающий либо дефицитом тироксина в организме*, либо избытком фенилаланина**.

* — недостаток тироксина вызывает заболевание кретинизмом.

** — избыток фенилаланина в организме вызывает заболевание олигофренией.

Врут, конечно, жизнеописатели главного гения Франции, и вообще всех времён и народов — поступил он как любой нормальный и опасающийся за свою судьбу человек: под эскортом гвардейской кавалерии немедленно отбыл в Ржев.

Старая и Средняя гвардии очень качественно прикрыли бегство своего 'идола': даже наша конная артиллерия не смогла взломать вставший на пути корпусов Уварова и Платова строй. Картечь и гранаты выкашивали вражеских солдат десятками и сотнями, но шеренги французской пехоты чуть ли не мгновенно смыкались, и русским кавалеристам не предоставлялось ни единого шанса врубиться в ощетинившиеся штыками ряды противника.

Корсиканец ушёл.

За ним медленно 'отползали' недобитые остатки Великой Армии.

С Бородинского поля ушло не более сорока тысяч европейских 'завоевателей', нашей армией взято почти сто пушек и двадцать восемь знамён. Уничтожена почти вся наполеоновская кавалерия...

Это был разгром! Это была ВИКТОРИЯ, равной которой, наверное, не имелось в истории русской армии!! Во всяком случае в битвах с армиями европейскими. Да: Котляревский бил персов ещё эффектней, Суворов турок тоже, но так эффектно и эффективно поиметь 'сборную Европы'... Браво, Михаил Илларионович!

Вся армия ликовала, обнимались солдаты, получив известия о разгроме Наполеона, офицеры вели себя аналогично... Шутка ли — в генеральном сражении наголову разбит сам Бонапарт! Нами разбит!! Тот, кто покорил всю Европу наполучал здесь, под Москвой таких люлей, что сбежал с поля боя!!!

А я сидел на влажной траве холма и не чувствовал ничего... Даже того, что постепенно пропитываются влагой от осенней земли рейтузы...

Пустота... Да: 'Я это сделал!..'. И что?

Причём умом понимал, что всё это интеллигентское рефлексирование, что всё было не зря, что вот он — результат... И всё равно: когда Настя сказала: 'Скорее 'Да!', чем 'Нет!', эмоций у меня в душе клокотало значительно больше, чем в данный момент.

И плевать на то, что уже кардинально изменилась история всей Европы, всего мира... Позже я, конечно всё это осознаю, но не сейчас — сейчас -ПУСТОТА!

Идёт охота на волков...

После передислокации императора в Ржев, Кутузов, само собой, поспешил наполнить всё пространство между Москвой и Смоленском партизанскими отрядами. Две трети нашей лёгкой кавалерии ушло на вражеские коммуникации.

Без моих хлопцев такое мероприятие, разумеется, обойтись не могло. Единственное, что я успел для своего отряда 'выторговать', так это возможность пойти с Давыдовым.

Но сначала необходимо было 'затариться' в дальнюю дорогу...

Итак: Теперь нужно соображать, что нам необходимо в первую и во все прочие очереди. Причём не столько в боевом, сколько в бытовом смысле — ноябрь всё-таки, а мы в 'автономку' идём.

Сапожник, как водится, без сапог — полевая кухня во всех прочих операциях нам бы только мешала, но теперь... Да где же её взять? Свою 'матушку', ротную святыню, нам никто не отдаст, да просить о таком просто сверхнаглость. Придётся обходится без неё, банальными костром и котелком. Или, если повезёт, стационарной печью в случайной избе, на что особо рассчитывать в каждый конкретный день не стоит.

У меня, конечно, имеется 'индульгенция' за подписью самого Багратиона, где русским по белому предписывается выдавать по первому требованию всё, что моя душенька пожелает, но требовать у кого-либо отдать ту самую кухню будет кощунством. Ладно, обойдёмся.

Тёплая одежда само собой, палатки. Провизия, недельный запас. Максимально калорийно, то бишь крупы, сало, сухари, сахар. От всевозможных свежих овощей пришлось отказаться — слишком велик объём продуктов по сравнению с энергией, которая в них 'законсервирована'. В качестве противоцинготного 'хрен с нами'.

Ну и планируется разнообразить рацион подножным кормом в виде грибов и какой-нибудь клюквы, охотничьих трофеев и трофеев боевых.

Медикаменты. Обычный набор антисептиков, подобия бинтов... Зараза! Ну, вот почему так поздно соображаю? Понятно, что синтезировать аспирин у меня кишка тонка при данных возможностях, но 'наварить' хотя бы салициловой кислоты из ивовой коры вполне бы мог, пусть и не очень чистой... А ведь погода 'шепчет' весьма интенсивно и наши грядущие ночлеги под практически открытым ноябрьским небом весьма и весьма чреваты простудами разных степеней тяжести.

Ёлки-палки! Может вообще стоило остаться в Академии и не соваться в войска? Понятно, что пенициллина бы не 'сочинил', но хоть какое-то подобие за полтора года создать было вполне возможно. И хроматографию в мировую науку внедрить на век раньше. А с её помощью, получить хоть какой-то суррогат антибиотиков...

Так нет же, блин: 'пацанам нужны крутые тачки!', нужно, чтобы всё сверкало и взрывалось! И чтобы ты сам, етиолапоть, впереди всей этой херни на белом коне...

Ладно уже... Что сделано, то сделано. Чего там ещё осталось? Боеприпасы? — С этим проблем нет, динамита и артиллерийских гранат достаточно, только злоупотреблять минированием уже не стоит, да и минёров опытных имеется ровно 'один штук' в лице Кречетова...

Пришёл к себе и весь вечер угробил на составление запросов и 'требований на выдачу'. С утра отправился с солдатами получать то, что, согласно приказу князя 'немедленно' и 'вне всякой очереди'.

Щазз!

Наверное, это какой-то отдельный вид приматов: 'хомо интендантикус'. Или нечто вроде того. Причём на все времена. Когда в три тысячи хрензнаеткаком году командир звездолёта сделает внеплановую заявку на горючее, чтобы вывезти людей с планеты, которую вот-вот накроет некий апокалипсис, то его встретят дружелюбной улыбкой и разведёнными в стороны руками — 'На данный момент нету!'.

И ведь сам знает, что есть, и я знаю, что не может не быть, и он знает, что я знаю...

Вот словно я пытаюсь эти крупы, соль, сало или водку у его голодных детей отобрать. Даже приказ командующего Второй армией по барабану: 'Не имеется в наличиис...'

Ну конечно — полки каждый день что-то лопают, а у него, видите ли 'не имеется'. Пару раз до жути хотелось отвесить смачную оплеуху по физиономии полной осознания собственной значимости от возможности кому-то в чём-то отказать. Сдержался — оскорбление действием всё-таки, дуэли было бы не избежать, а у меня в этом плане и так репутация не очень. Всё бы ничего, но в военное время поединки не приветствуются категорически.

В конце концов, выбил таки всё необходимое. В основном угрозами немедленно отправиться к самому Багратиону на предмет злостного саботажа его распоряжений. Но нервов мне вымотали эти крысы по квартирмейстерской части километра три. Однозначно теперь разделяю мнение Суворова о том, что любого прослужившего в интендантах несколько лет можно вешать без суда. Может, конечно, Александр Васильевич сказал и не буквально так, может и вообще такого не говорил, а это просто байка, но даже если так, то понятно, откуда она взялась в офицерской среде.

Тронулись наконец-то. В смысле не умом, а в путь-дорожку. Состав отряда можно уже считать стандартным: пятеро минёров, пятеро егерей, полтора десятка донцов, Гафар, Спиридон, Тихон, Егорка и ваш покорный слуга до кучи. Итого три десятка душ. Но эта группа не являлась самостоятельной — нас присоединили к ахтырцам и казакам Давыдова.

По дороге в предполагаемую зону действий ни французов, ни прочей нечисти из своры корсиканца не встретили. Две ночи провели в полевых условиях, уходя подальше в лес, чтобы не светить костром на дорогу.