Восстановляшка2

ЧТЗ — одно из главных направлений эвакуации — в городе происходит чёрт знает что — работа кипит и выкипает. Масштабы строительства тут будут немыслимые — промышленные сибирские гиганты, как-никак.

Дальше уже было строительство дороги — отсюда и в сторону автомобильной трассы — стремительное, снос деревьев, установка фундамента и дорожного полотна — не бог весть что, провёл дорогу рядом с железнодорожными путями.

Приёмка всего этого была на следующий день — чиновниками из горисполкома — которые сказать что прифигели — ничего не сказать — задавались вопросом, на который не существовало нормальных ответов даже у старлея — как и откуда. Оттуда.

* * *

*

И мы снова на вертолёте — снова летим в сторону Москвы. Старлей оглядел ночной город, оставшийся позади — и сел позади. На этот раз он планировал поспать в полёте — а я должен был бодрствовать — из-за ночных строительных работ — мне пришлось отсыпаться вечером. Так что я только что проснулся — а старлей только засыпал. Мы летели в сторону Москвы — по прямой — приятный гул лопастей и гудение электромотора — и скорость — луна ярко освещала лес внизу. Я ночью предпочитал использовать автопилот и подняться повыше — до километра, и просто разглядывать окружающее, или залипнуть в инфопланшете, изучая что там происходит на моей фабрике.

В порту "Восточный" происходила массовая выгрузка — Берия учёл мою критику — и поезда начали приходить и загружаться сплошным потоком — и грузовики тоже разошлись по полной — процесс был налажен очень промышленно, без простоев почти — днём и ночью они вывозили товары и главное — слитки металла. Алюминий требовался в огромных количествах советской промышленности — и именно его в отличие от готовых товаров — заказывали — так как оружие я им не передавал.

— Может быть подкинуть какое-нибудь оружие? — спросил я, задумавшись, — такое, чтобы и эффективно, и без опаски что нарушу тонкий баланс.

— Какое ещё? — спросил старлей, удобно устроившийся на задних креслах, откидных, кстати, и дремавший.

— Вот я над этим и думаю. Военная промышленность никогда не была главной темой моей работы — ВПК слаборазвит — я не делал запасы — потому что не имел солдат. Но по всей видимости, лучше начать работу в этом направлении. Мы уже слишком много построили здесь, на земле, не стоит злоупотреблять этим. Противотанковых средств у СССР нормальных нет, противовоздушных тоже — да, развитие не стоит на месте — но всё же. Трудное.

— Ну тогда решай сам — я тебе не советчик.

— А у меня есть пара идей — но мне всё же понадобится помощь с испытаниями и проверкой. Сразу же как прилетим — через врата и ко мне — я буду работать над новой машиной — которая немного поможет вам. Не нарушая природного баланса, так сказать.

* * *

Вторая мировая — это время, когда развивалась танковая мысль — и выковывались кадры, которые впоследствии построили советскую оборонную промышленность — очень внушительную. Идея о том, что придётся воевать — практически витала в воздухе всегда после войны

У меня был богатый выбор тематики для работы — но я не хотел отбирать хлеб у конструкторов и вообще советского ВПК. Наоборот, подкинуть им хлебушка — то есть дать тему для размышлений и идеи, которые ещё нужно проработать и показать себя — вдохновить, так сказать.

А как это сделать? Сделать что-то в духе времени? Нет, нет, нет, нужно было сделать как раз таки машину, которая опережала бы время — была лучше, но технически недостижимой. Настолько недостижимой, что её серийное производство даже бы не стояло на повестке дня. Но тем не менее, которая подстегнула бы развитие в определённом направлении — и идея пришла мне внезапно и очень сильно — это авиация. Самолёты, если быть точным — то развитие технологий самолётостроения. С чем в войну вступил СССР — с Ишаками — маленькими и технически устаревшими истребителями — которые уже не могут конкурировать с немцами.

Однако, до войны в СССР проводились работы по реактивной тематике — но заглохли — а у немцев и англичан нет — и поэтому они разрабатывают собственные реактивные самолёты — пока ещё далёкие от серийного производства и смехотворные по надёжности.

Я хорошо умел пилотировать — это необходимый навык — и поэтому более-менее разбирался — реактивный двигатель на голову превосходит винтовой, тяга которого теряется при увеличении скорости — реактивный самолёт обгоняет их по скороподъёмности, а ещё по ускорению и эффективности в целом.

Вот только были свои минусы — проектировать самолёт нужно под реактивный двигатель. Я пока приказал Горынычу сделать модельные реактивные двигатели — десяток штук, компактные — которые используются в маленьких реактивных БПЛА, и ещё — нужно было выпустить реактивный самолёт.

Настоящий, который просто взорвёт систему и заставит немцев направить ресурсы на развитие реактивной тематики — а это в свою очередь будет проблемой — поскольку на ранних этапах там столько подводных камней — как ни пыжся — не преодолеешь. Плюс нехватка, паталогическая, редких металлов для жаропрочных сплавов. Идея была очень и очень хорошая — мне нужно было проверить её. Но для начала — сделать сам образец самолёта и изготовить некоторое количество для СССР — реактивный самолёт сложнее, и стократ дороже поршневого — поэтому и их количество не должно быть таким огромным.

Про разработку в СССР реактивных движков я знаю только то, что Люльковский РД-1 уже изготовлен, но процентов на семьдесят — то есть свои разработки есть и они приемлемы — для первых проб.

Горынычу было дано задание — спроектировать с имеющимся в нашем распоряжении ТРД, самолёт — точнее по моим эскизам, что я знал о ранних истребителях — создать мощную ракетно-пушечную маневренную машину. Способную поднять в воздух ракеты, но прежде всего с мощнейшим пушечным вооружением. Не крупнокалиберным, но скорострельным.

Получившаяся у Горыныча штука напоминала одновременно МИГ-АТ и ЯК-150 — но только увеличенный и с двумя спарками в носовой части, по бокам. Четыре ствола по двадцать три миллиметра — могут херачить в лобовую проекцию — и под крыльями по две точки подвески. Но ракет воздух-воздух пока не существовало.

Изготовление по чертежу прошло с помощью крафтпистоля. Причина изготовления такого самолёта проста — у меня уже был проект реактивного двигателя — к тому же сверхкачественного — который система предлагала ставить на лёгкие реактивные транспортные дроны — тяга двигателя всего полторы тонны. Сам он сравнительно маленький, и поставить два таких движка на истребитель — можно было без проблем — он отлично выдерживал перегрузки и прочий экстрим в работе. Это был очень хороший двигатель. Если упростить его и сделать нечто вроде ВК-1, это может удовлетворить потребности советского союза? Наверное, не уверен точно.

Но сейчас я получил самолёт — превосходный самолёт, с двумя мощными двигателями — хотя лететь он мог и на одном. И Горыныч божился, что он будет хорошо летать — так как всё просчитано.

Впрочем... Самое главное — высокоразвитая авионика, удобная для полёта — я поднялся по лесенке в кабину пилота и заглянул — более-менее примитивные — аналоговые циферблаты с разными показаниями, кнопки, тумблеры... но это мне было знакомо — точно так же выглядела кабина лёгкого разведывательного самолёта ЛРС-1, который пять лет назад был моим первым скоростным транспортником.

Горыныч просто взял её один в один, впрочем, не прогадал. Я знаком с этой кабиной и хотел бы лично испытать самолёт — проситься в небо около Москвы — нахер надо. Здесь испытаю. Соберу такой же на аэродроме...

* * *

*

Старлей нашёл аэродром и на машине приехал к стоянке — а я в этот момент уже был в воздухе, а не на земле, и наслаждался видами своей фабрики. Долина Стали — находилась на континенте с мягким климатом, очень удачное расположение. Климат тут средиземноморский, тёплый — море рядом. А я — наслаждался полётом на самолёте, и это было выше моих сил — потому что признаюсь честно — мне надо было идти в лётчики. Надо было — но кто ж знал, что у меня к этому талант? На лице не написано — а попробовать каждому не дают.

Однако, я обкатывал не реактивный — он уже был, а поршневой. И это был восхитительно летающий самолёт с очень надёжным и мощным двигателем в восемьсот лошадок. Внешне он был почти идентичен Як-152, аэродинамичен, и отлично летал — можно сказать — это был восхитительный самолёт — его корпус изготовлен с использованием титановых и иных сплавов, он сравнительно лёгкий, это лёгкий истребитель, с очень хорошей, очень удобной авионикой — лёгок в освоении, и лёгок в пилотировании. Можно сказать — это скорее самолёт спортивный, для того, чтобы выделывать в воздухе трюки, но кто-то сделал из него боевую машину — этот кто-то — я. Конструкция пополнилась двумя скорострельными авиационными пулемётами и возможностью подвесить две авиационные ракеты воздух-воздух. Прогресс был налицо — сравнить его с аналогичным по размерам МИГ-1 — у миг-1 сухая масса две с половиной тонны — а у этого полторы — но при этом в скорости он выигрывает почти на сто километров в час на одинаковой высоте — и скороподъёмность значительно лучше. Можно понять — при проектировании этого самолёта главным были его лётные характеристики.

Но по ним он обгонял советские самолёты — и причина была в развитии технологий за долгие годы — более прочные и лёгкие сплавы, более эффективное проектирование, более удачная конструкция.

Но конечно же не он звезда сегодняшнего дня — а реактивный истребитель. Лёгкий. Честно скажу — при его проектировании я оглядывался на ранние истребители — имевшие кучу проблем, и поэтому он был такой... современный. По крайней мере — его аэродинамика — он имел не сигарообразный профиль, и сама конструкция более-менее хорошая — да, сложная авионика, сложная система управления, сложная по сравнению с примитивом ранних самолётов, даже реактивных — но всё равно — машина была восхитительной.

Своеобразный вызов, и демонстратор технологий. После отработки на ней нескольких фигур пилотажа — я оставил её в покое, и пересел на поршневой лёгкий и решил просто покататься вокруг завода. И не прогадал — это было успокоение и приятные ощущения. Даже приземлился очень плавно, увидев, что на аэродром приехал автомобиль, а за рулём — старлей.

Я приземлился аккуратно, и подъехал близко к машине. Заглушил мотор и вылез, слез с крыла.

— Ну как съездил? — спросил я.

— Отлично, отчитался, сообщил всё, что нужно. А это что за самолёт?

— Лёгкий многоцелевой, хороший, — с улыбкой представил я его, — хочешь со мной полетать?

— Э, нет, я пас.

— Ну как знаешь. Поехали. Раз уж ты за рулём, — я залез на заднее сидение, закинув шлем к заднему стеклу.

— Что ты вдруг так ударился в самолёты?

— Я решил сделать для СССР пару самолётов. Не для того, чтобы навредить — чтобы дать конструкторам пищу для ума, так сказать. Фабрика уже приступила к их серийному выпуску.

— То есть мне снова нужно переговорить с руководством?

— Именно к руководству ты меня и везёшь. А если быть точным — то мы сначала едем отвезти самолёт на аэродром, для прохождения испытаний.

— И кто повезёт самолёт?

— Тут что, людей Берии мало? Вот и мобилизуй народ на трудовые подвиги. Для испытаний нужны аэродромы с длинной ВПП — не меньше тысячи метров.

— Такая пожалуй одна — у ЛИИ. Поедем туда?

— Именно. Но прежде тормозни, и я хочу взять кое-что, чтобы не ехать с пустыми руками.

* * *

Ехать с пустыми руками правда было нехорошо — а что я мог взять такого, чтобы начальство ЛИИ стало сговорчивей? Припугнуть их от лица Лаврения Павловича было просто — только зачем хвататься за кнут — если можно набрать пряников?

Я вышел из машины и пошёл в админздания — это небольшое офисное здание рядом, и самое главное — тут нашлись люди. Человек сорок — само здание было убежищем от жары — плюс тридцать на улице — а в здании работал кондиционер. В общем — тут нашлись водители — шофёров было несколько человек.

— Приоритетное задание — необходима ваша помощь.

— Но у нас есть приказ, — ответил один из них, кто постарше.

— Знаю, но сейчас необходима ваша помощь здесь. Считайте что я откладываю ваш приказ — найдите кого-то себе на замену.

— Ну, — он вздохнул, — ладно, а чего и куда везти?

— Пять машин, с прицепами, нужно довезти до ЛИИ — тут недалеко, через окружную. Нужно довезти нежно, везти будем экспериментальный самолёт.

— Хорошо, — оживился мужик, — довезём.

— Вот и хорошо — я отправлю на сборку заказ — через пять минут подходите к погрузочным станциям.

Так получилось, что у нас тут не было прямой привязки автомобиль-водитель, и материальной ответственности у водителей тоже не было — они получали заказ довезти — а машины часто уже были.

Через пятнадцать минут на один грузовик — погрузили самолёт — на многоосный транспортёр, и ещё пять грузовиков — загрузили просто грузовыми контейнерами, в которые набили добра по моему приказу. Когда старлей вернулся после доклада начальству — я уже организовал автоколонну.

— Поехали?

— Поехали.

Ехать недалеко — ЛИИ находилось в двадцати километрах — так что за двадцать минут по пустым дорогам мы доехали с приличной такой скоростью — только на поворотах медленно, из-за самолёта — негабаритный груз, как-никак.

* * *

Начальник ЛИИ — очень суровый мужик — военный, в чине похожем на генерала — я плохо разбирался в старорежимных командирах — но встретил нас он и ещё с ним человек десять — мы въехали всей автоколонной на аэродром. ЛИИ — это очень громкое название — правильнее сказать — это был испытательный аэродром с большой — два километра, асфальтированной полосой, ангары разных конструкторов, админздания, и строения для техников и инженеров.

Вся территория была огорожена и хорошо охранялась — у нас на КПП тщательно проверили документы, и только потом впустили, а уже на месте, где мы спустили самолёт с прицепа — подъехало большое начальство — поприветствовало старлея и слишком увлеклось новым для себя самолётом.

Старлей отослал главного ко мне — тот представился, я тоже. Мы обменялись рукопожатиями.

— Интересный у вас самолёт. Из какого НИИ?

— Это к сожалению секрет, особой важности. Но самолёт есть самолёт — вот он. Сложная и дорогая птичка.

— Можно будет заглянуть?

— Конечно. Можно будет и покататься — но попозже — сейчас нужна вся программа испытаний. Кстати, товарищи, вот из этих пяти машин только две технички — с топливом и с инженерным оборудованием, необходимым самолёту для обслуживания. Остальное — это прихватили со складов так сказать в подарок.

— Да зачем? — возмутился он.

— Для порядка — и потом, в войну есть неписанное правило — запас карман не тянет. Тем более — такой. Тут нагрузили кое-чего из дефицитных продуктов, консерв ящиков сто, и прочего — считайте подарком от НКВД, или точнее премией — за вредность. Этот самолёт выдерет вам нервы хуже чем любой другой — это я вам гарантирую стопроцентно.

— Неужели так плох?

— Нет, это реактивная машина. Он на три порядка сложнее всего, с чем вы сталкивались, — я вместе с ним обходил самолёт, — переход на реактивную авиацию маловероятен в принципе — и дело не в самолётах — их разработать можно, и двигатели тоже — проблема в обслуживании. Такой ведь на грунт не посадишь, и даже так — нужно сложное и очень ответственное обслуживание. Одну деталь чуть-чуть не так закрутил — и всё, катастрофа. По сравнению с ним самолёт поршневой требует минимум обслуживания и минимум сложностей в эксплуатации. Но... так как подобные машины есть — придётся осваивать их обслуживание.