Служитель милосердия

"Верни мне моё оружие, Госпожа!" — слова просьбы вырвались сами. Он ведь так не хотел вновь браться за страшный меч, но пальцы уже сомкнулись на такой привычной и надёжной рукояти.

Син стремительно бросился навстречу врагам. Чем дальше от союзников он перехватит упырей, тем меньше шансов, что какая-то из тварей прорвётся к строю живых.

Кто-то из бойцов пытался его перехватить, ещё несколько собирались двинуться следом, поддерживая атаку, но были остановлены кратким приказом Фурими. Принц лучше всех понимал ситуацию.

— Тот самый меч! — в возгласе кого-то из аристократов детский восторг боролся с разочарованием. Ничего удивительного. Лёгкий тонкий клинок выглядит далеко не так эффектно, как массивные изукрашенные мечи дворян. Да и выглядело тонкое лезвие не лучшим образом, покрытое несмываемыми чёрно-красными пятнами и полосами.

Сам бой занял совсем немного времени. Упырям далеко до вампиров. Они бездумно кидаются на врага, не заботясь о тактике, мешают друг другу, и нисколько не заботясь о защите. Основная опасность здесь — чудовищная сила этих бестолковых созданий. Первый же удар сломает несколько костей, а если упадёшь — уже не поднимешься. Этот подвид нежити неуклюж, но не медлителен.

Проклятый меч укладывал врагов с первого удара. Правда, приходилось следить, чтобы обрушившиеся тела не мешали передвижению. Так что мертвецы оказались равномерно распределены от леса и почти до самого костра.

Уже через пару минут последний мертвец упокоился, и не выспавшийся жрец вогнал страшное лезвие в землю по гарду в очередной бесполезной попытке очистить старую кровь.

Солдаты немедленно взялись за свертывание лагеря, хотя до утра было ещё далеко. Никому не хотелось продолжать сон рядом с мертвецами. Похоронить всех было невозможно, тем более, что многие были на поздних стадиях разложения. Хоронили только своих — двоих часовых и троих выпитых вампиром во сне.

Когда Син потребовал, чтобы головы отделили от тел и хоронили отдельно, едва не возник бунт. Да и после вмешательства Фурими ветераны ругались и вздыхали, не слишком-то веря тому, что их сослуживцы способны выбраться из могил и придти в гости.

Затем возник другой скандал. Син твёрдо сказал, что дальше с ним отправятся только те, кто согласится на первое посвящение. Печать смерти даёт живым немало преимуществ перед мёртвыми. Во всяком случае, магия неупокоенных будет не так эффективна, да и погибшие не смогут обратиться против живых. А если учесть, что это ни к чему не обязывает...

Если робкий приятель Фурими, решительно отказавшись от посвящения, засобирался обратно, то зелёный жрец желал продолжать путь со всеми, "оставаясь чистым перед силами Жизни".

Препирательства постепенно перерастали в религиозный диспут, в которых Син никогда не был силён. Храм Дарительницы и Собирательницы не нуждался в проповедях. Остальные вмешиваться не спешили, Даже если кто-то не был согласен с зелёным, вслух об этом говорить не спешил. Жрец Смерти сделает своё дело и уйдёт, а им жить в королевстве, где зелёные подчинили или изгнали все другие верования.

— Ладно, нежить с вами, — Син махнул рукой. — Пусть едет как желает, но если мы наскочим на целую армию нежити, я призову Милосерднейшую, чтобы упокоить этих несчастных... а заодно упокоятся и самые умные жрецы, не защищённые печатью Госпожи. И будем считать это самоубийством, поскольку от защиты он отказался сам. У нас нет времени препираться. Кто знает, сколько людей гибнет каждый час, раз этот некромант настолько силён!

Молодой жрец пришёл в ярость, но его блистательная обличительная речь никого уже не заинтересовала. Бойцы знали цену времени. И цену жизни тоже. Син быстро провёл ритуал, даровав малую печать всем пожелавшим. И не стал заострять внимание на том, что помимо робкого аристократа, ещё пара бойцов не стали участвовать. У людей есть право на выбор. Если они хотят поскорее попасть в царство его богини — это их собственное желание.

Теперь отряд двигался в полной готовности, что не мешало четвёрке непосвящённых во главе с зелёным держаться поодаль от "осквернённых". Что, в целом, было только к лучшему. Во всяком случае, Сина больше никто не раздражал ненавидящими взглядами и богословскими рассуждениями.

— Почему ты считаешь, что этот некромант силён, мастер? — без особых церемоний начал разговор Фурими. — Ты ведь ещё с ним не встречался?

Син без особой охоты покосился на принца, но всё же решил просветить союзника. Сомнительно, что это пригодится обычному бойцу, но кто скажет, что может случиться у логова некроманта. Даже Госпожа не властна над судьбой.

— Мы встречались с его созданием. Только величайшие некроманты в силах создать вампира. — Син раздражённо отмахнулся от второго аристократа, тоже попытавшегося влезть с вопросом. — Для этого проводится некий ритуал над душой ещё живого человека, намертво сковывающий эту душу и тело. После этого жертва умерщвляется, но вскоре понимается уже кровожадной нежитью. Мертвец ощущает страшную жажду — мёртвое тело требует живой крови, а мёртвая душа — живых душ. Сила его огромна, а магическая мощь увеличивается с каждой поглощённой душой. Нам очень повезло, что этот вампир был достаточно молод, и хотя извёл немало людей, по-настоящему овладеть своими возможностями не успел.

Фурими явно хотелось спросить что-то ещё, принца раздражала неторопливая речь жреца, но он в очередной раз проявил удивительную для его возраста выдержку.

— Те несчастные, чью кровь и души высосал вампир, тоже не лежат спокойно. Они поднимаются, ведомые той же жаждой, но пока их души в плену, выполняют все приказы своего убийцы. Упыри глупы, но очень сильны. К счастью, в отличие от вампиров, они уязвимы для любого оружия, хотя так же нечувствительны к боли, как и любая другая нежить. Со временем они просто разлагаются и перестают представлять опасность. Насколько мне известно, вампиры их используют только для охраны своих дневных убежищ.

— Значит, вампиры действительно боятся солнца?

Син усмехнулся. Этот вопрос задали едва ли не хором. Для тех, кто впервые сталкивается с этими опасными тварями, их беззащитность перед обычным светом удивительна и неправдоподобна.

— Сам я не некромант и подробностей не знаю. Но, насколько мне известно, особая связь души и тела нежити — источник её особой силы, но и слабость тоже. Серебро, некоторые виды растений, специальные заклинания с лёгкостью разрушают эту связь. Как бы я не относился к нашему зеленорясому попутчику, кое в чём он прав. Свет солнца — тоже священная сила. Умей он запасать её, или владей какими-то священными реликвиями, в нашем походе был бы бесценным соратником. Но пока, всё что он продемонстрировал — ядовитый сорняк, опасный только для живых.

— Что-то ты лукавишь, жрец! — буркнул надоедливый аристократ, на сей раз опередив принца. Син слышал, как его звали по имени, но не счёл необходимым запоминать. — Как эти твои... упыри могут охранять вампиров днём, если нежить света боится? Опять чего-то недоговариваешь!

Правда, принц тут же одёрнул приятеля, напомнив, что боится солнца только нежить с душой, которой у упырей нет. А поскольку сделал это довольно грубо, хамовитый приятель немедленно принялся сыпать ответными оскорблениями. Судя по полному спокойствию солдат, словесные пикировки воинственных аристократов были явлением частым и от слов к делу не переходили. Многие ветераны даже посмеивались потихоньку, выслушивая живописные взаимные сравнения, где высокородные господа по внешности проигрывали упырям, по умственным способностям — разнообразным породам деревьев, а путь их лежал в самые непривлекательные части тела.

Но всё же Син почувствовал некоторое облегчение, когда ссора приятелей завершилась так же внезапно, как и началась. Они обоюдно послали друг друга к некроманту и тут же припомнили, что и так туда двигаются. После чего взялись обсуждать мечи и воинское искусство, периодически пытаясь втянуть в разговор и жреца.

Подъехал уже знакомый денщик и поинтересовался, какая ещё нежить может встретиться по пути. Разошедшиеся приятели тут же притихли. Сину оставалось только развести руками. Он неплохо познакомился с результатами деятельности некромантов, когда исполнял обязанности клинка храма. Скелеты и зомби, умертвия и призраки, личи, упыри, вампиры, баньши, костяные воины, мёртвые падальщики и многие другие виды пакости, которым и названия не придумали.

Пришлось срочно приободрить несколько павший духом отряд. Одушевлённая нежить, вроде вампиров, баньши и личей, не в ладах с солнечным светом, да и подчинить их не проще, чем создать. Эти кошмарные создания способны на многое — но некромант не способен их создавать в больших количествах. Могут просто передраться между собой, да и хозяина недолюбливают. Неодушевлённые примитивны и глупы. А простейшие, вроде скелетов и низших зомби, вообще не способны к самостоятельным действиям. Ими должен управлять некромант или высшая нежить.

Ветераны действительно приободрились. Син решил не рассказывать, какие опустошения способна произвести армия скелетов, шагающая и наносящая удары в едином ритме. О почти неуязвимых тварях, которых ваяли из мёртвой плоти и кости некоторые умельцы. И, тем более, не хотел напоминать, что им предстоит ещё достаточно длительный путь и минимум одна ночь на разорённой нежитью земле.

Эта местность была слабо заселена даже во времена империи. Сину приходилось постоянно напоминать себе, что эти леса и луга могут служить прибежищем врагу. Но печати Госпожи, чутко улавливающие нежить, ни на что не реагировали. Хотелось бы верить, что встреча с вампиром — чистейшая случайность. С теми же основаниями можно было надеяться, что некромант создал единственную нежить такого уровня и не сумел подчинить своей воле... с естественными последствиями для себя. Лучше быть готовым к худшему — что нежить затаилась, чтобы напасть среди ночи. Или некромант отозвал своих тварей для личной охраны.

— Не тревожься, мастер! — Фурими, конечно, не мог не высказать своё мнение. — Ты ведь уже имел дело с некромантами, нежитью и самим С'лмоном. Чем может быть опасен ещё один? Мы легко разделаемся с негодяем и с триумфом вернёмся в Сайпир!

— Всё может быть не так просто, — Син расслабился, признаваясь самому себе, что действительно слишком напряжён. — Мы уже лет двадцать не встречали высшую нежить, и надеялись, что не осталось никого, способного её создавать. Но если серьёзно, я боюсь, что именно здесь обнаружится кровь Госпожи.

— Кровь богини? — принц невольно присвистнул. — Но откуда она могла взяться? И как могла попасть к некроманту?

Син успел пожалеть, что проговорился, но, как говорил учитель, нанёс удар — готовься к ответу.

— Пару сотен лет назад некий фанатик пришёл в Храм Дарительницы и Собирательницы. Мало кто из ненавидящих Милосерднейшую решается на такой отчаянный шаг. Ведь пройти к Храму мимо стражей вечности может только получивший первое посвящение. Только сумасшедший согласится получить печать смерти, злоумышляя против её служителей. Но этот замыслил очень необычное преступление — убить саму Милосерднейшую. И потому именно в храме, что находится на границе мира живых и мёртвых, в миг ритуала, когда Госпожа входит в тело своего супруга, он нанёс высшему жрецу смертельную рану.

Зелёный жрец восхищённо ахнул. Как этот фанатик подобрался незаметно? Теперь ещё будет возносить молитвы за душу неизвестного героя!

— Его убили? — деловито поинтересовался Фурими.

— Нет, — усмехнулся Син. — Стражи Вечности не успели добраться до святотатца. Он умер сам, от того, что кровь, наполненная силой Госпожи брызнула на него. И самой Дарительнице и Собирательнице никакого вреда фанатик не причинил. А высший жрец выжил, хотя удар был нанесён прямо в сердце. Опасную жидкость собрали в фиал и хранили среди прочих реликвий. Эта кровь не сворачивалась и несла в себе частичку силы Госпожи. А полгода назад фиал исчез.

— Ещё один фанатик? — серьёзно уточнил Фурими.

— Хуже, — вздохнул Син. — Предатель. К реликвиям имели доступ только "длани", жрецы второго посвящения. Именно после того остальные реликвии были переданы на хранение самой Дарительнице и Собирательнице, и забрать их обратно может только высший служитель.

Некоторое время отряд ехал молча.

— А зачем эта кровь некроманту? — На этот раз не выдержал зелёный жрец.

— В ней ведь частица силы Госпожи, — просто ответил Син. — Сила, соединяющая мир мёртвых и мир живых. Как думаешь, сумеет повелитель мёртвых найти ей применение?

Носитель зелёной рясы смотрел как будто сквозь собеседника. На лице его был такой ужас, как будто его пытались заставить отпить из того самого фиала.

— Безумцы! Убийцы! Неужели вы позволили принести этот яд в наше несчастное королевство?! — слёзы ярости и отчаянья текли по молодому лицу. — Частицу самой смерти! Вы так ненавидите наше учение? Не можете позволить кому-то жить вечно?!

На миг ощутивший сочувствие, Син ответил не менее резко:

— За вечной жизнью — к некроманту! Для всего на свете свойственно умереть и возродиться — в семенах, детях, листьях и цветах! Жизнь невозможна без смерти, а Госпожа лишь следит за соблюдением чередования.

Служитель Жизни глубоко вздохнул, пытаясь выровнять дыхание.

— Может быть, ты и сам не виноват. Возможно, страшная богиня обманула тебя, затмила твой разум. Посмотри на солнце — оно вечно! Оно изо дня в день дарит свет и тепло. И нам, детям его, дарована была такая же вечная жизнь. А твоя Собирательница ничего не дарит, она отбирает божественные дары жизни! Как тот же вампир, она пьёт человеческие жизни, не в силах выйти на свет. Но однажды, божественный воин сразит твою хозяйку в её же собственном логове!

Син сдерживался изо всех сил, но последняя фраза его сразила окончательно. Он давно уже так не смеялся — до боли в горле и боках, до слёз, до полного изнеможения. Удивительно, как легко люди забывают всё то, что было доступно даже уличным мальчишкам в Ва'аллоне. Ему даже не требовалось обращаться к необъятным знаниям Госпожи.

— Солнце — лишь одна из множества звёзд, недоучка! А звёзды тоже рождаются, живут и умирают. И боги живут по своим законам, и бессмертны лишь на определённый, очень долгий срок. И для человека убить бога так же невозможно, как убить солнце.

Зелёный жрец горько улыбнулся и вновь слегка отстал от общего отряда, присоединившись к своим сторонникам. Пожалуй, они оба остались в твёрдой уверенности, что пытались убедить полного идиота.

Фурими подождал, пока религиозный диспут завершится, и плотно взялся за знатока нежити. Его интересовало всё — внешний вид, возможности, меры безопасности и, конечно же, способы упокоения. Син старался отвечать по возможности тихо и кратко. Зачем лишний раз беспокоить союзников, утверждая их в полной бесполезности.

Очень немногие виды нечисти были уязвимы для обычного оружия. И мало какие разновидности имели уязвимые места. А в отряде не нашлось никого, кто способен освятить или наложить чары на обычный металл. Серебра оказалось тоже удручающе мало. Осину можно было обнаружить в окрестных лисах, в отличие от серебряного клёна и язвлёного молнией дуба, но что за оружие можно смастерить из дерева. Даже чеснока, зелье из которого могло придать стали особые возможности, оказалось удручающе мало. Что уж говорить об огненном перце или ледяном грибе.