Шалости Черного Властелина (завершено)

— Садись, — отодвинул он стул, так ничего и не объяснив.

После того как я села, устроился напротив и спросил:

— Чего бы ты хотела на обед?

— Омара, — из вредности выпалила слово, как следует и не подумав.

Но все равно же любопытно посмотреть, как будет выкручиваться.

— Пожалуйста, — Соловьев-младший указал глазами на мою тарелку.

Я же неприлично вытаращилась сначала на нее, а потом на "метрдотеля". Уел, и как красивое уел... Передо мной появилось блюдо с целым омаром, разделанным и дымящимся паром. На моей тарелке лежал кусок панциря, в котором красовались кусочки белого мяса. И как хорошо, что лобстер уже разделан. Что бы я делала с омаром в панцире?

— Чего изволите еще? — задал вопрос довольный Сан Саныч.

— Вина, белого, — улыбнулась ему. — А вы что-нибудь будете?

— О себе я тоже позаботился, — кивнул он на свою тарелку, в которой уже дымилось парком что-то очень аппетитно пахнущее. — Но желания дамы, всегда в первую очередь.

Он потянулся, взял мою ладошку, которую я пристроила на столе возле ножа, приподнялся со стула и с намеком поцеловал ее. Глаза его многозначительно улыбались, а сам ловелас соблазнительно улыбался.

— Ой, белка! — подскочила я на стуле и ненароком заехала рукой поклоннику в нос. — Извините.

— Ничего, — Соловьев-младший потер нос и повернулся, пытаясь рассмотреть белку, которая сейчас распласталась на стволе дерева и наблюдала за нами черными бусинами глаз.

Не сильно задумываясь над правильностью собственных действий, скользнула пальцами в карман, ухватила заветный пузырек. Быстро его откупорила и капнула пару капель в бокал визави. Так же споро закрыла флакончик и спрятала его в кармане.

— Да, действительно, белка, — подтвердил мужчина и обернулся ко мне. — Хочешь покормить ее?

— Хочу! — выразила готовность и шустро направилась к дереву. — А она не испугается? И точно станет есть из моих рук?

— Станет, станет, — посмеиваясь ответил мужчина и приблизился ко мне.

В руках он держал вазочку, полную самых разнообразных орехов. И грецкие, и лесные, и кешью... Белке будет из чего выбрать. Я зачерпнула горсть и протянула хвостатой красавице. Та настороженно дернулась, а потом успокоилась и медленно спустилась по стволу ко мне. Неуверенно схватила лесной орех и порскнула по стволу наверх, уминать свое сокровище.

— Ой! — восторженно пискнула я, наблюдая за смешным зверьком.

— Нравится? — спросило меня божество, склонившись к моему ушку.

— Нравится, — прошептала в ответ, чувствуя, как сильно бьется сердечко от этой близости.

— Омар совсем остыл, — намекнул мне на обед мужчина.

— А сервис не предусматривает подогрева? — нашлась я с ответом и отшатнулась от соблазнителя.

— Предусматривает. Но будет уже не так вкусно, — мне снова помогли усесться и устроились напротив. — Приятного аппетита.

— Вам того же, — откликнулась я и подцепила вилкой кусочек омара.

Никогда не ела... Но ведь хвалят... Знающие люди... Преодолев сомнения, сжевала мясо. Действительно вкусно. Подняла взгляд на Дон Жуана и заметила, как тот довольно блеснул глазами, провожая взором мою вилку. Очередной червячок сомнения шевельнулся в душе. Зачем же я, простушка, с зелеными-то волосами такому блестящему мужчине понадобилась? Неужели действительно только для того, чтобы поставить галочку напротив моего имени? Сердце больно кольнуло и я потянулась за вином.

— Выпьем, — поддержал меня Дон Жуан и взялся за свой бокал. — За такую красивую девушку грех не выпить. За твою красоту, Аня.

— И за твою, — криво улыбнулась, наблюдая за тем, как Соловьев-младший осушает бокал.

Сама я сделала пару глотков и отставила вино в сторону. Пообедаю-ка я лучше. А то совсем оголодала с этими сумасшедшими. Но доесть как следует не получилось. Соловьев-младший, что сидел напротив, схватился за сердце и смертельно побледнел. Потом захрипел и забился в судорогах. Я вскочила со своего места, с ужасом наблюдая за агонией мужчины-мечты и пытаясь сообразить чем можно помочь умирающему. Мысль о том, что он может проглотить язык и задохнуться, или прикусить язык и подавиться кровью насмерть, стала тем самым катализатором, который сдвинул меня с места.

Я рванула к бьющемуся в судорогах мужчине, пытаясь на ходу вспомнить хоть какие-нибудь основы оказания первой медицинской помощи. В голове было пусто, хоть шаром покати. Только сердце противно ныло и сосало под ложечкой... И руки тряслись, и ноги плохо слушались... Я была способна только издавать невнятные восклицания и суматошно пытаться сделать все и сразу. Пусть и с запозданием, но всплыли в памяти отрывочные знания о том, что можно сделать, когда человек бьется в эпилептическом припадке. Только он это или нет, я определить так и не смогла. Трясущимися руками расстегнула рубашку и повернула голову мужчины на бок. Потом попыталась вспомнить, стоит ли открывать ему рот или не стоит... Так ничего и не решила. Кроме судорог ничего более не происходило, а я не знала как помочь. И было у меня подозрение, что причина всех неприятностей — флакончик у меня в кармане. Спрятать его? Куда? Сбежать, пока пациент не пришел в себя? А если в бутылочке была отрава? Соловьев-старший сказал, что яда внуку не предложит. А вдруг? И зачем я поверила этому подлому дедку? И что делать, если все-таки яд?

Надо позвать кого-нибудь. Эта спасительная мысль явилась с опозданием, признаю, но явилась же. И я повернулась туда, где по идее должен был находиться вход в квартиру. И ничего не увидела. Куда ни глянь, везде ромашковое поле. Только тут рядышком ручеек, домик и деревья. И как и кого звать на помощь? В отчаянии заломила руки и приготовилась к тому, чтобы залиться слезами отчаяния. Но и это не успела сделать. Мужчина передо мной затих, как-то быстро уменьшился в размерах, покрылся шерстью и открыл синющие и злющие глаза. Из этих звериных очей полыхнуло такой яростью, что я тут же забыла о том, что собиралась кого-то звать на помощь и спасать милого, если понадобится, ценой жизни. В этот момент мне наоборот очень захотелось жить самой и что-то мне подсказывало, что лучше бы мне находиться от этого местечка подальше. Я поднялась на подгибающихся конечностях, пристально наблюдая за тем, как мой поклонник превращается в огромного волка. Оборотень?

— Мамочки, — пропищала я, хватаясь руками за горло и глядя распахнутыми глазами на зверя.

Волк медленно встал и с угрозой зарычал, рассматривая меня совсем не добро. И что делать и как быть? Огня у меня с собой нет. Даже никакой завалящей зажигалки не имеется. И почему я не курю? Вопрос риторический, а что-то делать надо. Вон как угрожающе рычит и надвигается, глазами посверкивая. Только и остается что пятится. И ни в коем случае нельзя бежать... Нельзя бежать... Нельзя! Где тут было деревце с белкой? Там ветки низко располагаются... Аутотренинг не помог и я рванула с места в карьер. Страх сотворил чудо и я сумела с первого раза вцепиться в ветку да еще и ногу одну закинуть на нее. Со второй ногой возникли проблемы. Не хотела она цепляться и все. Раз махнула ногой, промахнулась... Второй раз махнула ногой... И полетела на землю. Посадка была не из мягких. Искры из глаз и ощущение, что я что-то да повредила. Раздавшийся рядом рык поднял бы и мертвого. А я мертвой не была, поэтому подскочила так, будто и не падала и попыталась в очередной раз провернуть фокус с веткой. Подтянуться на руках получилось, а вот хоть одну ногу закинуть нет...

И тут до меня дошло, что на дурацкую возню я потратила много времени, а нападения нет как нет. Скосила глаза на волчару и содрогнулась от возмущения. Эта животина сидела на попе и внимательно наблюдала за моими трепыханиями на ветке. Ах ты ж зараза! Я разжала пальцы, приземлилась на землю и деловито принялась отряхиваться, делая вид, что я не я и лошадь не моя. Мне почудилось или волк усмехается? Смеется надо мной, значит? Я тряхнула косой, бейсболка, которая держалась на ней после падения, наподобие флага, скользнула вниз по лопаткам. Но я не обратила на это внимания. Что нам бейсболка и прозелень в волосах? Окинула хищным взглядом окрестности, взгляд зацепился за опрокинутый стул. Сейчас кому-то будет больно. Очень больно. И это буду не я. Медленно, наблюдая за зверем, приблизилась к стулу. Схватила его и с диким воплем понеслась на волка. Ату его! Надоело, что все надо мной потешаются. Издеваются все время, обижают. А я хорошая и вообще меня обижать нельзя, и точка. Вот на том и порешим.

Горячее свидание стула и волка не состоялось. Зверюга отскочила в сторону, а я по инерции добежала до дерева и стул встретился с ним.

— Не уйдешь! — азарт погони за негодниками-шалунами во мне не истребим.

Я развернулась, сдула выбившуюся из прически прядь со лба и с недобрым прищуром сделала несколько шагов к волчаре. Тот сидел и внимательно наблюдал за моими передвижениями. Но стоило мне только метнуться к нему, вяло отскочил в сторону. Наученная уже горьким опытом, я не стала в этот раз сильно разгоняться, поэтому удалось очень споро притормозить, крутануться вокруг своей оси и с громким хэканьем стукнуть стулом у самого носа все-таки успевшего отскочить зверя.

— Так, — констатировала я, окинув унылым взглядом стул и чувствуя как гудят руки и ноги от сегодняшних упражнений.

Да и стучать стулом со всего маху по твердым поверхностям то еще сомнительное удовольствие. Ладони болят, будто упала с разбегу и ударилась сильно об асфальт.

— Ну почему вы, Соловьевы, все такие гады? — пожаловалась я волку. — Прическу мне испортили, нервы расшатали, любовным зельем обкормили, обпоили, обглючили всю как могли... И как мне теперь жить? И как дорогу домой искать неясно. Эх, сбежала бы, было бы куда... И денюжки мои вы прикарманили, — вспомнилось некстати.

Ведь Вадим прикарманил, а он вроде не Соловьев. Но все равно все они одна шайка-лейка. Одним все миром мазаны. Только мошенники вокруг и никаких благородных и прекрасных принцев. Нет в жизни девичьего счастья. Эх.

Волк подполз ко мне и заглянул в глаза, просительно так, и ткнулся носом в ладошку.

— Чего тебе надо? — недружелюбно спросила у зверя, и не думая прощать его.

Зверь толкнул меня носом во второй раз более ощутимо, будто намекал на что-то. Вот только я его сигналов не понимаю, азбуке Морзе не обучена. Волчара обнажил зубы и я решила, что с таким аргументом не поспоришь и можно простить этому кобелю все-все-все. Но до озвучки моих мыслей не дошло, зверь осторожно ухватил меня зубами за штанину и потянул в сторону домика. Послушно пошла за ним, упираться после демонстрации главного оружия волка — впечатляющей челюсти, как-то не было желания. Соловьев-младший, видя то, что его поняли, отпустил мои джинсы и потрусил в сторону дома. Я пошла следом. Возле двери волк оглянулся на меня, мол открой. В этот раз я поняла его с полувзгляда и потянула за ручку двери. Заглянула в небольшие, уютные сени и сделала осторожный шажок вперед. Оборотень проскользнул мимо меня и дверь за моей спиной гулко захлопнулась, а ведь выглядела такой хлипкой. Я тут же развернулась, в темноте потеряв ориентацию в пространстве. В тесных сенях не было других источников освещения, кроме двери в помещение, сейчас закрытой. Толкнула на ощупь дверь, которая должна была открыться бы наружу. Но она даже не шелохнулась. Паника потихоньку стала закрадываться в душу и я неимоверным усилием воли удержала себя от вопля, когда, обернувшись на шорох, увидела два горящих, синих глаза.

— Ты меня напугал, — прошептала непослушными губами, схватившись рукой за сердце.

Волчара снова вцепился зубами в мою штанину, ощутила это, когда потянул меня дальше, в дом. В голову полезли какие-то подленькие мыслишки с зоофилическим уклоном. Что там мне Алекс обещал? Что меня будут в постельку укладывать и отнюдь не сказки рассказывать. А если принять во внимание, что волк и Сан Саныч-младший одно лицо, то как-то страшновато оставаться с ним тет-а-тет. Мало ли что этому ловеласу в голову взбредет? Может, ему все равно в каком облике, кхм...

Теперь меня подтолкнули носом в икры и я перестала тупить и просто нажала на ручку очередной двери. В комнате было достаточно светло, чтобы мои страхи немного отступили. Я зашла и с облегчением вздохнула. Тут и дышалось много легче, чем в темных сенях.

Волк подбежал к небольшому столу у окна и встал на задние лапы, оперевшись передними о столешницу. Оглянулся на меня, словно подзывая. Я подошла и почувствовала, как застряли комком в горле подготовленные едкие слова. Так и хотелось ранее съязвить, уж слишком много страху натерпелась я сегодня. Но сейчас я молчала, не в силах вымолвить ни слова. На столе лежали стопочкой деньги и зверь подтолкнул их носом ко мне. Неуверенно коснулась тощенькой пачечки, взяла, зачем-то пересчитала... Ровно столько, сколько мне должна была квартирная хозяйка. Это получается, что я зря наговаривала на Вадима? Мысленно извинилась перед ним и спросила у волка:

— Это мне?

Тот кивнул большой головой и опустил передние лапы на пол. Я села на табурет, что стоял возле стола и грустно глянула на Соловьева-младшего.

— В волчьем обличье, ты даже порядочным человеком выглядишь, — и вздохнула, а потом рассмеялась, вдумавшись в то, что сказала. Волк склонил голову набок, вывалил красный язык и глянул на меня так, будто тоже смеялся. — Нам бы теперь домой вернуться. Будем у твоего деда спрашивать, как тебя обратно вернуть. Все-таки он очень пакостливый у тебя.

Волк фыркнул в ответ и поднялся, добежал до двери и оглянулся, мол идешь. Я послушно встала с табурета и пошла за ним следом. Двери в этот раз чудить не стали и открылись одна за другой. Мы вышли на солнышко. Вдохнула свежий воздух полной грудью и с долей сожаления подумала о том, что недельку бы я с удовольствием в этом домике прожила. Так тепло, покойно и светло... Сейчас, после того, как основные треволнения остались позади, я даже немного сожалела, что свидание не удалось. Каким бы Соловьев-младший был бы возлюбленным? И смог бы разглядеть что-то во мне, девушке обыкновенной, одна штука? Но, с другой стороны, галочку напротив моего имени ему поставить так и не удалось. Сейчас, когда мужчина был в облике волка, он не вызывал во мне таких удушающих, сумасшедших, наведенных эмоций. Действительно приворот использован был, что ли? На данный момент, я о всяких глупостях, вроде поцелуев с волком, думать не способна. Да и мой провожатый уже успел отбежать на приличное расстояние и смотрит на меня сердито. Не нравится, что я задерживаюсь?

Нагнала зверя и, положив руку на холку, медленно пошла рядом. Прищурившись я смотрела в даль, но ничего похожего на многоквартирный дом, или какой другой дом, не видела. Но волчара уверенно вел меня вперед, ни секунды не сомневаясь в выборе направления. Я шла за ним, решив положиться на ненадежного Соловьева. Все они, Соловьевы, ненадежны. Только Соловьев-мертвый исключение из правила. Или это у него просто период затишья и тоже стоит ждать какого-нибудь подвоха? И нужно ли оставаться в квартире этих сумасшедших теперь, когда деньги есть? На первое время, как-то перебиться, пока устроюсь работать, получу зарплату, хватит... Это если сильно экономить. Но дадут ли мне уйти из этого дома так просто? Что-то подсказывает мне, что нет. Я уже пыталась два раза уйти и оба они заканчивались ничем. Но если меня и дальше так доводить будут, не остается ничего, кроме как сбежать. Пусть постепенно и начинает просыпаться любопытство. Манят тайны этих безумцев, даже несмотря на то, что опасны они для моей психики. Но стоит признать, с появлением Соловьевых, точнее с моего переезда, ни одного скучного мгновения не выдавалось. Жизнь ярче стала, что ли? В мою жизнь вошла сказка, а я бегу. Может, все что требуется от меня, научиться давать адекватный отпор и жизнь войдет в колею? И каким должен быть отпор этим мужчинам, явно оперирующим магической материей? Что я могу противопоставить кроме стальных нервов? Пожалуй, ничего. Ладно, поживем увидим, возможно я отложу еще на денек свой уход... Возможно.