Они стремительно влетели в облака. Зашкаливающая влажность отпечаталась на стеклах иллюминаторов густой россыпью мелких капель. Флажки и вымпелы тут же вымокли, и Ромка почувствовал, что его футболка и джинсы тоже потяжелели от влаги. Стало темно. По разные стороны от борта парома один за другим расцвели тусклые разноцветные огни так, как будто бы кто-то взрывает в теле облаков салюты или петарды.
Зазвенела рында.
Паром так же резко, как до этого, нырнул в облачную гущу, вынырнул из нее на залитую солнцем поверхность, представляющую собой бесконечное золотое поле. Спелая пшеница перекатывалась волнами до самого горизонта, насколько хватало глаз.
— Но... как? — спросил Ромка. Обернулся к Варамире.
— Глянь назад, — сказала она, указывая рукой Ромке за спину.
Ромка повернул голову.
Посреди золотого поля стоял дом — совершенно обыкновенный пятиэтажный старый дом. Ромка сам жил в таком же точно.
— Пойдем, — сказала Варамира.
В это время Зорея уже развязал удерживающие трап канаты и перекинул его через нос парома, вниз. Варамира ступила на трап первой, и, не оглядываясь, стремительно зашагала к одинокой пятиэтажке. Ромка последовал за ней. Пройдя несколько метров, он обернулся, чтобы глянуть на паром. Мальчик предполагал, что судна на месте не будет... Но оно было. Только разве что паром предстал совсем уж старым и заржавевшим, и наполовину утопленным в землю. Праздничных флагов и след простыл, а все окна были разбиты.
— В мороке лучше не оборачиваться, — сказал Зорея, кладя ладонь мальчику на плечо. — Идем.
Ромка хмыкнул и пошел вперед, по вытоптанному Варамирой едва заметному пути к пятиэтажке. Чем ближе они подходили, тем выше казался Ромке стандартный, казалось бы, дом. Окна в нем, несмотря на яркий солнечный полдень, горели изнутри и перемаргивались. Мальчик глянул направо, чтобы обнаружить там новенькую детскую площадку, уставленную странными и немного пугающими скульптурами вымышленных и сказочных существ. Одна была особенно большой: огромный зелено-розовый лис с оленьими рогами и змеиным капюшоном, обхватив когтистыми лапами детскую горку, смотрел куда-то вдаль. Ромка запоздало понял, что "скульптура" живая. Лис повернул голову к мальчику, разглядывая его задумчиво светящимися, на вид вполне разумными темно-фиолетовыми глазами.
— Не мешкай, — произнес Зорея, подталкивая Ромку вперед.
— А кто он? — спросил мальчик, не сумев себя пересилить и оглянувшись на лиса.
— Сон наркомана или алкоголика, — презрительно бросил Зорея, — или кошмар какой-нибудь впечатлительной девочки. А может, просто чье-то необыкновенное нутро. Не пробуй с такими взаимодействовать.
— А то что? — уточнил Ромка.
— Ну мало ли. Может, он окажется на самом деле не сном, а выходцем из другого мира. А у них порядки совершенно невообразимые могут быть.
Ромка увидел, что Варамира входит в черный дверной проем. Глянул вверх: пятиэтажка взметнулась в небо причудливым небоскребом, состоящим из множества составленных один на другой старых домов.
Мальчик поднялся по ступенькам возле входа в подъезд и тоже нырнул в прохладную тьму за дверной аркой.
Внутри дом оказался... странным. Первый этаж заполонили палатки и шатры, какие-то сгруженные в кучи вещи, мешки с картошкой и овощами, грязные походные рюкзаки. Пространство, похожее на непомерно разросшийся ввысь ангар, разрезали на сектора веревки, на которых висело разноцветное мокрое белье. Среди всего этого хлама и житейских тряпичных построек сновали люди — темнокожие, закутанные в яркую материю так, что лица их оставались в тени капюшонов и платков. Они жгли костры прямо в помещении, жарили на палках рыбу, мешали кашу в больших закопченных чанах.
Варамира легко лавировала между палаток и груд вещей. Ромка шел за ней, стараясь ни на что не наступить и не запутаться в бельевых веревках. Население лагеря на них внимания не обращало, занимаясь своими делами. "Бабка" стала подниматься по бетонной лестнице без перил, что, прилепившись к стене, убегала вверх пролетами по пятнадцать-двадцать ступеней. Ромка последовал за Варамирой.
Через пять пролетов оказалось, что лестница обрывается. Зазор между двумя отрезками пути был шириной метра в три. Слева была покрытая граффити стена с квадратными окнами, а справа — пропасть, и там внизу копошился в своих тряпках темнокожий люд. Как же Варамира собирается переправляться на ту сторону обрушившейся лестницы?
Из бетона торчали гнутые прутья арматуры. Ромка глянул в ближайшее окно и увидел море. Простой морской пейзаж без всяких там непонятных цветовых схем. Море синее, чайки жирные, песок золотисто-белый, мелкий, и трава сухая, колючая, едва зеленая, трепещет на ветру. Из окна веяло теплом и соленым морским воздухом.
— Эй, не смей туда соваться, — произнесла Варамира. — Нам нельзя сбиваться с пути.
— Но как?.. — пробормотал Ромка.
— Это первый твой урок обращения с мороком... познай внутренние законы этого места. Или... вспомни их, что ли.
Варамира подошла к краю лестничного пролета и, оттолкнувшись от него, плавно взмыла в вперед и вверх, как будто бы вокруг не воздух, а вода, и она не летит, а плывет. Она пролетела по гладкой дуге все три метра и легко приземлилась на той стороне пропасти. Обернулась.
— Давай, Ром. Твоя очередь. Просто знай: ты можешь. Ты можешь и не такое!
Ромка сглотнул. Обернулся на Зорею, хоть тот и не советовал оборачиваться. Старик улыбнулся ему, и возле серых, больных на вид глаз собрались тонкие морщинки. Давай, мол. Не бойся.
— А если я упаду... — произнес Ромка, — я умру?..
— Ты не упадешь, — ответил Зорея. — Ты же судьбоплет. Морок — это часть всего.
Сказал и улыбается. Да что они вообще думают?.. Ромка подошел к рваному бетонному краю. Кто разрушил эту лестницу? Зачем? Почему этому дому снится, что он внутри разрушен? Может, он устал жить? Может, он на самом деле — недостроенный бизнес-центр, и в нем слишком чисто, стерильно и ему от этого одиноко?.. И если морок — часть всего, то что с этого?
Ромка глянул вниз. Люди — ну прямо как в игрушке, не хватает лишь элементов управления. И все же они кажутся настоящими. Все здесь кажется настоящим, хоть и странным неимоверно. Но другого пути нет, Варамира права. Куда бы там они его не вела, надо идти.
— Поторопись, — сказала Варамира, обеспокоенно глядя вниз.
Ромка обернулся тоже.
И увидел, как люди-куклы суетятся, бегают, а их палатки и костры заливает что-то непрозрачное, красное, все время прибывая. Вот уже людям приходится плавать в этой красной жиже, но они не кричат, а просто молча уходят под воду, и на поверхность вырываются и лопаются пузырьки воздуха.
— Давай я тебе помогу, — произнес Зорея, подходя к Ромке.
Старик приобнял мальчика за плечо.
— Пошли вместе. Начнем с левой ноги. Левая — вот эта, да? Шагнем левой, правой оттолкнемся — и!..
Мальчик кивнул, и они шагнули, и Ромка оттолкнулся от края лестницы, чувствуя руку Зореи на плече. Притяжение ослабло. Плавно, как будто бы тело ничего не весит, Ромка летел через прозрачный воздух, прорезанный теплыми лучами солнца, что пробивались из окон. Там, снаружи, все еще сияло жаркое лето, плескалось море и кричали чайки. Ромка приземлился с другой стороны обрыва.
— А теперь бегом-бегом! — скомандовала Варамира.
Из-за этакой спешки Ромка даже не успел как следует удивиться этому стремительному прыжку-полету. Они начали быстро подниматься по лестнице. Ромка перепрыгивал порою сразу через несколько ступеней. Что правда, уставал он намного меньше, чем, как ему казалось, должен был. Они стремились вверх, а красная вода (и плавающие в ней люди) неумолимо настигала их.
Наконец они добрались до самой крыши. Варамира стала лезть по коричневатой металлической лестнице. Она с силой толкнула темный ржавый люк и выбралась в открывшуюся квадратную дыру быстро и ловко. Ромка увидел ее руку, протянутую, чтобы ему помочь.
— Ну! — крикнула Варамира.
Ромка тут же полез за ней. На пальцы осыпались крошки ржавчины. Ромка ухватился грязной ладонью за руку Варамиры и с ее помощью выбрался на поверхность.
Следом за ними из люка вылез Зорея, и они с "бабкой" совместными усилиями захлопнули тяжелую крышку, а потом еще и закрыли на железный засов.
— Фух, надо отдышаться, — сказала Варамира, садясь на металлическую поверхность, выступающую из серовато-синей плитки где-то на полметра.
Ромка стоял с открытым ртом. Он такого еще никогда не видел. Никогда. И даже никогда о таком не мечтал.
Пока Варамира и Зорея потирали лбы, отряхивали руки и пили что-то из фляжки, Ромка оглядывался по сторонам.
Это был... вроде бы как обыкновенный вокзал. Пожалуй, не совсем обыкновенный — старый, вычурно спроектированный, ажурный и большой. Высокие тонкие колонны, увитые узорами из черных кованых цветов, вздымались вверх, чтобы, разойдясь по прозрачному потолку кружевными ветвями-венами, поддерживать крышу то ли из стекла, то ли из хрусталя. Солнце дробилось в этих маленьких окошках на тысячу тонких лучиков, пронзая внутренности вокзала столбами переливчатых пыльных радуг. По перронам прохаживались пассажиры — самые разнообразные. Были здесь и люди с головами рыб, одетые в приличные чопорные костюмы-тройки, и белые в яблоках кони, которых хозяева с трудом затаскивали в пассажирские вагоны, и ревностные стражи порядка, одетые в ярко-желтый бликующий винил, из-под которого проглядывали волосатые ляжки и животы, лысины и бугристые коленки. Дамы с массивными бараньими рогами и глазами диких косуль, усыпанные драгоценностями, укутанные в меха и шелк, передвигались парами на двухместных велосипедах, лавируя между другими пассажирами с проворством цирковых акробатов. На механических ногах-протезах передвигались, шипя и постукивая, обнаженные светловолосые люди с огромными белоснежными крыльями за спиной.
Вся эта толпа гудела, стрекотала, галдела и перешептывалась, толкалась и спорила, спешила и не успевала. Причалившие к перронам поезда обдавали собравшийся люд клубами пара, который, поднимаясь к потолку, и делал солнечный свет таким материальным.
В огромной арке, той, откуда и куда уходили поезда, виднелось небо и плывущие по нему снежно-белые кучевые облака, огромные, постоянно меняющиеся и перетекающие одно в другое. Поезда, медленно ускоряясь, ныряли в эту арку и устремлялись прямо в небо. Без каких-либо рельс.
— Уважаемые пассажиры и гости морока! С девятой платформы отправляется скорый поезд "Лежачий камень — Судьба!" — прокатился по вокзалу насмешливый мужской голос, бархатистый, хоть и искаженный помехами.
— Не наш, — сказала Варамира, поднимаясь.
— Что это за место? — наконец спросил Ромка.
Варамира посмотрела на него косо и немного, самую малость, устало. Ромка не привык видеть усталость в глазах этой женщины. Но очень скоро взгляд ее снова стал твердым и целеустремленным.
— Если хочешь, дай ему имя сам. Я называю это место просто "вокзал". Знаю, банально. Он в мороке такой не один, конечно... но все те, которые похожи, но другие, — это он же, на самом-то деле.
— Ничего не понял.
— А вот. Пойдемте к расписанию. Нам нужен поезд на Тлеющее море, он здесь ходит редко, потому как транзитный, но это именно тот, что нам нужен.
Варамира двинулась вглубь толпы. Ромка, секунду помешкав, устремился за ней. Все-таки тут очень легко можно было бы потеряться! Он старался не слишком пялиться на проходящих мимо существ, уродливых или не очень.
По вокзалу снова прокатился насмешливый голос:
— Просьба провожающим оставаться на своих местах и никогда, слышите? Никогда больше не отпускать своих провожаемых. Фирменный поезд "Дом — Заповедный Край" отправляется с седьмой платформы через одну минуту.
— А кто это говорит? — спросил Ромка, нагнав Варамиру. Идти рядом с ней не получалось из-за того, что им все время приходилось кого-то обходить.
— Никогда не видела здешнего диктора, но он всегда один и тот же, и, должна признать, его голос мне определенно нравится.
— А может, он хозяин вокзала? — предположил Ромка.
— Директор, что ли?
— Ну да. Или смотритель. А билеты мы покупать будем?
Варамира хмыкнула. Улыбнулась. А потом коротко хохотнула и глянула на Ромку весело (при этом у нее на щеках образовались ямочки):
— Нет, конечно, зачем? Тут не надо. Кому нужны в мороке деньги? И билеты у нас уже есть, мы же не зайцы.
Вдалеке послышался гудок. Ромка глянул вперед: на огромной скорости к платформе справа приближался темно-зеленый с оранжевыми полосами локомотив, из трубы сверху у него вырывался черными клубами дым, а фары сверкали хищно и холодно. С нарастающим шумом локомотив прокатился мимо, обдавая пассажиров на перроне горячим воздухом. За ним в вокзал вкатился состав, длинный, вагонов на двадцать.
— О, наш, — сказала Варамира. — Свезло! Вагоны общие, так что давайте поторопимся и займем места.
— А что это за Тлеющее море? — спросил Ромка, заходя внутрь вагона следом за Варамирой.
— Когда-то оно пылало, — сказала она, опускаясь на сиденье из фиолетового волокнистого дерева, — но потом выгорело все. Теперь тлеет.
— Оно не из воды? — догадался Ромка, садясь напротив нее у окна.
Зорея сел рядом, подобрав полы своей серой кофты. Варамира хмыкнула.
— Типа того. Раньше его называли морем Синего Пламени, и любой, рискнувший его коснуться, сгорал в агонии, а потом рисковал сгореть в лихорадке в реальности. А теперь по нему вполне можно ходить, хотя все равно горячо.
— И все эти... люди, — Ромка оглянулся вокруг, — зачем они едут туда?
— Они, скорее всего, раньше выйдут, — сказала Варамира. — Тлеющее море — конечная.
Послышалась переливчатая мелодия и диктор произнес четко и ясно:
— С пятой платформы отправляется транзитный поезд "Сияющий Мир — Тлеющее море". Поезд следует через станции "Солнышко", "Свобода" и "Счастье". Просьба не оставлять в вагонах артефакты и домашнюю порнографию.
— Он издевается! — воскликнул Ромка.
— Возможно, — улыбнулась Варамира немного нервно. — А, что ему. Все равно на него никто не обращает внимания.
Она внимательно рассматривала что-то за окном. Ромка попытался проследить ее взгляд. Там, куда смотрела Варамира, вроде бы ничего необычного не было (если считать обычными пассажиров самого вокзала). Трое женщин-рыб в нарядных платьях землистых оттенков щебетали о чем-то на своем, рыбьем, держа в перепончатых пальцах изящные зонтики. Рядом с ними усталый, чем-то весьма недовольный медведь в красной подпоясанной рубахе спорил с бородатым тощим стариком в просторных фиолетовых шароварах. От Ромкиного взора остальная часть перрона была заслонена сумками, чемоданами и шляпными коробками, принадлежащими, наверное, трем рыбкам. Коробки подпирали фонарный столб, светильник которого был инкрустирован стеклом, зеленым, граненым и чистым.
Вроде бы, и правда, все спокойно. Почему Варамира так напряженно туда смотрит? И костяшки пальцев у нее аж побледнели...
Поезд медленно-медленно тронулся. Так, что даже толчка никакого не почувствовалось. Как будто бы он не едет, а... ну да, летит. В этот самый момент фонарь зеленого стекла лопнул, и вверх взметнулось алое пламя. Столб стал похож на горящий факел. Поезд начал стремительно ускоряться, а фонарные столбы, мимо которых он проезжал, взрывались один за другим.
