— Нельзя упускать время, — подумал Ру'О'Ли, в знак согласия прикрыв глаза. — С каждым днём я убеждаюсь, что Младшие — по крайней мере, те, кто противостоит нам так, что мы смогли о них узнать — становятся достойными противниками. Иногда мне уже даже начинает казаться, будто они интуитивно стали понимать нас лучше, чем мы понимаем их.
— В противном случае борьба с ними не была бы так интересна, — Гри'С'Ри изобразил на своём человеческом лице бледное подобие улыбки. — Лично я был бы готов к разговору с Младшими из того же Братства Стоящих у Престола. Но не уверен, что к этому готово всё наше Сообщество.
— Вы полагаете, настало время?
— Ещё нет. Но ждать этого момента уже недолго.
А замок Ренн ле Шато молчал. Он слушал. Он умел слушать и не выдавать тайны... Чужим... Но был у него еще один регулярный гость, кого замок считал своим даже больше, чем сегодняшних посетителй. И потому содержание этой беседы, несмотря на то, что велась она в основном мысленно, стало известно еще одному разумному существу, сделавшему из нее свои выводы.
Глава 15. Вера. Надежда. Любовь.
73. Москва. Петрово-Дальнее, Рублёво-Успенское шоссе, 15 км от МКАД
"Чёрт бы их побрал... Чёрт бы их побрал!"
Таманский прекрасно понимал, что ругательствами проблему не решишь, что выплёскивать дурное настроение за рулём себе дороже, не на танке едешь, что менты таких вот "психованных" за версту носом чуют, и вообще, нервные клетки не восстанавливаются. Сегодня он ехал не служебной, а на своей машине. Концентрация при вождении должна была отвлечь от тягостных размышлений. Помогало не очень. Так и ехал, сцепив зубы и глядя волком на весь мир. Ну, что и следовало доказать: чуть не "поцеловался" с тёмно-синей "Ладой". Водитель "Лады" многозначительно покрутил пальцем у виска и поехал себе дальше, а Таманский зло выругался и постарался взять себя в руки. В самом деле, только аварии ему не хватало для полного счастья.
Индус больше не делал ему выволочек вроде ганноверской, но легче от этого почему-то не становилось. Теперь господин Рамдирсингх не вылезал из офиса. Нет, он не ходил за Таманским по пятам, не заглядывал через плечо и не дышал в ухо при телефонных разговорах. Но любой мелочью старался подчеркнуть, что хозяин теперь он. Даже злорадный Тайсман и тот не приводил Таманского в такое бешенство. "Некоронованный директор, так его и эдак... Ничего, у меня еще есть зубы и я ещё могу кусаться! И больно!" Коля Петровский, шеф СБ, старался с ним лишний раз не пересекаться. А когда сводила судьба — отводил глаза. Таманский его не винил: служба есть служба. Но и Коле приказания Рамдирсингха были явно не в радость. Может, считал, что за своими следить при необходимости можно, но по приказу чужих — западло? А может, было что-то ещё, чего Таманский пока и сам не мог понять.
Загнав машину в подземный гараж и выключив движок, он ещё минут пять просидел в салоне. Он попросту заставил себя отключиться от всего. Не хватало притащить "хвост" всех своих неурядиц домой. И жену совершенно незачем расстраивать. Она этого не заслужила, да и всё равно ничего не поймёт. И потому вряд ли посоветует что-то дельное. Таманский жену любил, но насчёт высоты её интеллекта в области компьютерных технологий никаких иллюзий не строил. Её потолок — "продвинутый юзер", да еще английский в пределах университетского курса. Она обязательно пожалела бы, но в этом Таманский сейчас как раз не нуждался.
Итак, улыбочку на лицо, дипломат в руки, мобилку в карман, три герберы, купленные по дороге в цветочном магазинчике — тоже почти обязательный домашний ритуал — наизготовку, и он "в шоколаде". Образцовый муж возвращается с работы, его дела идут в гору, конкуренты посрамлены. Пусть дома все так и думают, незачем сушить им мозги лишними проблемами.
Лифт поднял его на четвертый этаж в считанные секунды. Металлическая дверца отъехала вбок, и он вышел на площадку. Да, это вам не заплёванная и прокуренная лестничная клетка стандартной многоэтажки, о которой он уже стал подзабывать. Стерильная чистота. Ковровые дорожки. Зеркало. На стене картина какого-то московского художника. Цветы в горшочках. Сразу видно: здесь живут богатые люди. Директора преуспевающих фирм, банкиры, известные артисты и спортсмены. Какое-то время даже обитал один депутат, но в нынешний состав Думы он не попал, и вынужден был съехать. А вообще "крупнокалиберные" политики селились в других домах. Ещё богаче и неприступнее. Где-то в глубине души Таманский мечтал оказаться среди этих "небожителей", и успешная работа в РЕОЛе даже начала казаться ему ступенькой в такой "рай". Может быть, если бы удалось провернуть с Димкой эту чёртову операцию — кто знает? Таманский отлично осознавал свою ошибку. Если он задумывал "кинуть" РЕОЛ на значительную сумму ещё год назад, то и начинать действовать следовало тогда же. Не откладывая на последнюю минуту. Тогда бы не пришлось хвататься в буквальном смысле слова за этого Торреса, ибо прочие потенциальные партнёры вызывали ещё меньше доверия. Возможно, дело бы и выгорело. А так...
"Хватит! Ты домой идёшь, а не в церковь исповедаться!"
С первой же секунды Таманский понял: что-то не так. Обычно жена с порога встречала его поцелуем и, щебеча о чём-то, вела в столовую, где ждал лёгкий ужин. Или мелкий, в последнее время серьёзно увлекавшийся рисованием, торжественно демонстрировал свою очередную картинку. Как правило, старинный корабль. Для восьми лет выходило у него удивительно хорошо, Таманский даже подумывал отдать сына в художественную школу. Но сегодня определённо всё шло не так. Жена почему-то оделась в вечернее платье, и вид имела растерянный.
— Тут... к тебе пришли, — тихо, почти шёпотом, проговорила она.
Таманский на миг подумал о "компетентных органах" — мало ли, может, прознали о его конфликте с другими соучредителями, и решили воспользоваться ситуацией? "Что ж, тем хуже для Рамдирсингха", — пришла едкая мысль. Но тут же подумалось и о другом: если бы заявилось ФСБ, вряд ли жена надела бы одно из своих лучших платьев и нацепила бы на себя бриллиантовый гарнитур. Не та контора, чтобы так наряжаться. И она это знала.
— Какие гости в такое время? — Таманский состроил удивлённую физиономию.
— Какой-то иностранец... Говорит, у него важное дело к тебе.
Догадка, промелькнувшая пока ещё на самом краю сознания, Таманскому не понравилась. Однако, самое лучшее, что он мог сейчас сделать — шагнуть навстречу неизвестности. Всё лучше, чем торчать на пороге, гадая, как поступить.
— Добрый вечер, мистер Тамански.
Гость, мирно попивавший кофе, обернулся. Догадка оказалась верна: Торрес, чёрт бы его задрал.
— Вы? — Таманский едва не нагрубил. Язык, с которого готовы были сорваться резкие слова, удержался за зубами только под одной причине: Торрес мог прийти в том случае, если бы у него было действительно важное дело. — Честное слово, не ожидал.
— Именно поэтому я и приехал, — ответил Торрес. — По моей вине у вас возникли неприятности.
— И вас заела совесть, — Таманский, чтобы не сорваться, неспешно поставил дипломат на стол, определил цветы в вазу, и только после этого присел в кресло напротив гостя.
— Совесть и бизнес в наше время — понятия мало совместимые, — Торрес отставил чашку на стеклянный столик. — Впрочем, вы это знаете не хуже меня. Но я действительно готов решить вашу проблему. В обмен, разумеется, на определённую услугу от вас.
— Вернёте деньги? — язвительно поинтересовался Евгений.
— Вряд ли. Скорее, помогу вам вернуть фактически утраченное директорское кресло.
— Ну, спасибо, — хмыкнул Таманский. — Вам-то это зачем?
— У меня есть информация, которая радикально изменит ваше нынешнее положение в РЕОЛе.
— Ну, ну...
— Мистер Тамански, если вы не желаете меня слушать, так и скажите, я избавлю вас от своего присутствия. Но тогда вам придётся бороться в одиночку против четырёх соучредителей, а это стопроцентное поражение.
— Хорошо, — Таманский кивнул. — Убедили. Излагайте.
— Так-то лучше, — мексиканец устроился в кресле поудобнее — а кресла у Таманского в гостиной были мягкие, обшитые натуральной кожей. — Заинтересует ли вас информация, что я располагаю документами, компрометирующими хорошо знакомый вам австралийский инвестиционный фонд и лично мистера Тайсмана?
— Интересно, — согласился Таманский. Это было именно то, о чём он просил небеса, и небеса откликнулись, правда, весьма неожиданным образом. — Насколько серьёзны эти документы? Австралийцы тоже не пальцем... гм... В общем, для них не проблема оспорить это в суде.
— Вряд ли они рискнут публично оспаривать именно эти документы.
— Вот значит, как... Понимаю. Вам не терпится с моей помощью выкинуть австралийцев из РЕОЛа, и... Чёрт, вы собираетесь подгрести РЕОЛ под себя!
— Не совсем так, — возразил Торрес. — Но о подробностях мы поговорим позднее. Сейчас могу сказать вам только одно: я не люблю, когда меня обманывают, и при первом же удобном случае обманщиков наказываю. Таков уж мой мексиканский характер. Надеюсь, вы меня правильно поняли.
— Да уж куда правильнее... — Таманский уже наполовину простил Торресу свои мытарства. — Какого рода ...э-э-э ...прегрешения наших австралийцев перед человечеством?
-Поговорим об этом через пять дней, в Хельсинки, на бизнес-форуме, посвящённом обучающим компьютерным играм. Вы ведь планируете быть там, не так ли? И без назойливого сопровождения мистера Рамдирсингха.
Таманский "прострелил" его мгновенным острым взглядом, и тут же отвёл глаза.
— Да, да, мистер Тамански, я в курсе, — Торрес подтвердил его опасения. — Я всегда стараюсь добыть как можно больше информации об интересующем меня объекте. В данном случае — о РЕОЛе.
— Ну, и ещё иногда создаёте нужную вам ситуацию, — подцепил его Таманский.
— Если бы я ждал милостей от природы, то не стал бы финансистом, — жёстко ответил "идальго". — Итак, вы согласны на сделку?
— Я согласен рассмотреть её условия. Что потребуется от меня?
— Некая информация о РЕОЛе. Какая именно — сообщу вам в Хельсинки. Там же я передам вам необходимые документы по австралийцам.
— Будь по-вашему, мистер Торрес.
— Хорошо. Я не стану вам названивать, да и в Хельсинки найду вас сам. А теперь прошу простить, у меня через час самолёт. Поблагодарите от моего имени миссис Тамански — мне редко доводилось пить такой вкусный кофе.
Этот дом хорошо охранялся, при въезде в ворота подземного гаража в обязательном порядке спрашивали пропуск. Жильцы имели специальные пластиковые карточки с чипами. Чтобы пригласить гостей, хозяин должен был предоставить службе охраны список приглашённых, и на основании списка выдавались одноразовые пропуска. У Торреса и его сопровождающих никакого пропуска не было. Но охранник, подошедший проверить, что за гости пожаловали, заглянул в приоткрытое окошко, одобрительно кивнул и дал отмашку напарнику, заведовавшему механизмом ворот. Так и проехали. Точно так же и выехали.
— Чистая работа, — Торрес ещё не привык к вещам, которые творили ребята из "Идущих в Потоке".
— Иначе не умеем, — ответил парень за рулём. — Да, пока вы к нему ходили, мы ещё раз всё проверили. Дома его точно не "пасут".
— Хорошо, — Торрес задумался. — Полагаю, за ним надо следить вплоть до Хельсинки. Есть опасение, что один из его коллег может заняться им, хм, весьма плотно и радикально. Прицепив, как это говорится, "хвост".
— Присмотрим, — пообещал второй, сидевший рядом с ним на заднем сидении. — Поезжайте спокойно.
Торрес кивнул. С такими партнерами ему, судя по всему, действительно не стоило волноваться. Эти, если надо, оторвут любой "хвост" до самой шеи.
74. "Заимка", где-то в Российской Федерации.
На OLED-экране светилась звёздная карта — кто-то из программистов ГАИП приспособил её в качестве заставки. Звёзды и планеты мерцали совсем как на настоящем небе. Если бы не прорисованные границы созвездий и едва заметные названия самых ярких звёзд, можно было подумать, что смотришь в окно. Владыке Амвросию нравилась эта заставка. Можно было даже среди дня заглянуть в бездну космоса, ощутить его бескрайность и непостижимость.
— Винтики, — проговорил он, без особенной связи с предыдущим разговором. — Не удивляйтесь, друзья. Сейчас объясню. Думаю, вы оба знаете высказывание товарища Сталина по поводу системы и винтиков. Именно сейчас эта тема насущна, как никогда. Винтиками нас видят Предтечи. Незначительными элементами их системы, создаваемой исключительно ради их целей. Наша задача — донести это до большинства людей, пока ещё не поздно. Как? Вот над этим стоит поломать голову. Времени-то всё меньше и меньше.
Северцев выдержал небольшую паузу, давая чёткий строй мыслям, прежде, чем высказать их вслух. Это была его идея — подключить к исследованиям специалистов Ордена Помнящих Истину и Ордена дервишей Маламати. У них есть информация, относящаяся к допотопному (в прямом смысле) периоду, когда земная цивилизация развивалась иным, не технологическим путём. А эта идея в свою очередь натолкнула его на другую.
— Вы правы, — сказал он. — Времени мало, потому и действовать нужно быстро и аккуратно. Знаете, иногда полезно покумекать на ночь глядя, — он усмехнулся, вспомнив ночные бдения у своей гордости — домашнего телескопа, построенного собственными руками. — Вчера я наблюдал Марс. Пыльная красная планета, почти непригодная для жизни. Но на протяжении ста пятидесяти лет именно она приковывала к себе внимание людей. Туда было запущено больше всего автоматических зондов, и именно туда планируется в ближайшее время послать первую межпланетную экспедицию. Почему именно Марс — подумал я. Не отголосок ли это тех, давным-давно утраченных нами знаний, которые сберёг Орден Помнящих Истину? И если мы, забывшие, кем мы были, подсознательно тянемся к утраченному, пытаемся его воссоздать, то как, по-вашему, должны действовать Предтечи, сохранившие полную ясность памяти? Если мы, отброшенные к дикости и варварству, должны были искать новые пути и способы для создания цивилизации, то Предтечи с тех времён нисколько не изменились. Более того: я рискнул предположить, что не изменились не только Предтечи, но и их методы. Изменились лишь инструменты, с помощью которых они действуют. Если до Потопа это была магия — не технологический способ взаимодействия с окружающим миром — то сейчас это именно техника. Компьютеры, АйТуАйТу, печатные и электронные СМИ, наши транспортные средства... Словом, конечная цель Предтеч — создание биотехнических систем управления событийной Реальностью, где людям отведена неприметная роль винтиков, наделённых сознанием, душой и связью с эгрегорами. Но при этом начисто лишённых свободы воли. Ради достижения этой цели Древние не стесняются в средствах, заманивая людей миражами райских кущей и манипулируя сознанием. Вопрос, имеем ли мы право действовать теми же методами, лишён смысла. Ибо ответ однозначен: не имеем. Но использовать те же инструменты — не только имеем право, но и обязаны. Поясню. Наши аналитики на основе всех полученных данных уже обрисовали контуры древних "механизмов" Предтеч. Мы уже, пусть и в общих чертах, но начинаем понимать принципы их действия. Если дело так пойдёт и дальше, то в скором времени мы сами сможем создавать нечто подобное. Только с другим "содержимым".
