— Понятно! Встреча в верхах! — Добил меня Стив и унесся накрывать на стол, язва.
Сыто цыкнув зубом, Петрович встал из-за стола.
— Товарищи! "Морской закон!" — Провозгласил док и откланялся.
"Морской закон", да, гениальное изобретение, освобождающее меня от бесконечной загрузки посуды в посудомоечную машину.
В этот раз, последней оказалась Элизабет, которая чинно и благородно, пошвыряла посуду в машину и уселась в кресло, с чашкой чая.
— Данн! А скажи ка мне, поцелованный удачей, как тебе удалось ввести нового пользователя, на "Олте"?
И, что прикажете отвечать? Что у меня — мастер-ключ, от контрразведки?!
— Элизабет, так получилось...
— Данн! Я сорок лет занимаюсь программированием, так что сказку о "так получилось" — оставь научникам. — Элизабет, вольготно устроилась в кресле, с Фэодором на коленях. — И, не тебе, недоучке, врать мне о "случае"! Сам понимаешь — корабль, не даст создать нового пользователя, сохранив данные и настройки — предыдущего! Особенно — большой корабельный компьютер, на который завязано всё!
— Элизабет, ну не знаю я! Может быть сыграл свою роль сертификат спасателя? — Стоял я на своём. — Может быть — вышел срок какому — то сертификату?
— Не умеешь ты врать, сержант. — Вздохнула навигатор. — Единственное, что приходит мне в голову, что в считывателе, торчал ключ капитана Солонок! И, ты, его — прихватил!
— Клевета! — Возмутился я. — Торчал бы — отдал его Матильде!
— Вот в это — я верю! — Улыбнулась Элизабет. — Врать и воровать — не твоё. Не умеешь и, слава звёздам — не берёшься. Но... Тогда... Это просто фантастическое везение, поверить в которое, я — не могу! Сам расскажешь или пытать, придется?
— Что было — то и рассказал! — Покачал я головой. — Добавить — нечего!
— А если я, логи, проверю? — Элизабет, с видом дознавателя, сверлила меня взглядом. — Или, что ещё хуже — логи "контра", проверит?
— Овощ в помощь! — Сорвалось у меня.
— Понятно. Подчистил... — Элизабет улыбнулась. — Ну, хоть этому — научился, не отнимешь!
Я тяжело вздохнул. Из объяснений Карсы, выходило так, что при действиях мастер-ключа, логи — не ведутся.
— Ничего я не подчищал. Не успел бы. — Признался я.
— Тогда — я вообще, ничего не понимаю. — Элизабет криво усмехнулась. — Ладно. Твои тайны, пусть остаются — твоими. Только, если на "Сигоне", случится нечто подобное — я тебя... Думаю, сам догадываешься...
— Если на "Сигоне", случится нечто подобное, нас на нём уже не будет. — Скривился я.
Настенная панель камбуза, мигнула зарницей вызова.
— Да, капитан? — Ответил я, все ещё не выйдя из задумчивости.
— Сержант, капитаны прибыли.
— Стол накрыт! — Улыбнулся я. — Ждем гостей!
— Считай — Дождался! — На камбуз вошёл капитан линкора в сопровождении капитана "исследователей". — Вот, привёл товарища Голубева, познакомиться с коком.
"Опа... А когда это мы, стали на ты?!" — Замер я в отупении.
— Костас, немедленно прекрати издеваться над сержантом! — Потребовала с экрана, капитан Баханн.
— Ага, значит, ему — можно, а мне — нет?! — Берни сердито нахмурил брови, но не выдержал и улыбнулся. — Извините, сержант. Но, мы зашли не просто так. Капитан Голубев, рассказал мне о проблеме и, о вашем, ответе.
Роман Евстафиевич нахмурился.
— Тем не менее, некоторые исследования, провести придется. Не согласились бы вы, составить компанию, господам учёным?
"Они реально — издеваются!" — Я начал серьёзно опасаться за свой мозг. — "С чего бы это вдруг, такие реверансы?!"
— Товарищ капитан... — Начал я. — А вам не кажется, что все эти уговоры — разговоры, больше похожи на бред?
Матильда исчезла с экрана.
— Я — военнообязанный. Есть приказ. Зачем весь этот... "Поршневой завод"?! Надо — сделаю. Есть приказ — замечательно. Нет приказа — не проблема — вызовусь добровольцем. Не девочка, ломаться не собираюсь. А вот эти хождения и уговоры, от боевых офицеров, выглядят, как минимум — странно... И, раз уж мы здесь, в неформальной обстановке... Объясните мне, сержанту от поварёшки, что вы носитесь со мной, как дурни, с хрустальным членом?! На кой алфавит, весь этот "политес"?! Чем я, вдруг стал таким... Особенным? Скажите два слова: "Надо, сержант!" и всего делов-то! В чём дело — то?!
— Молчать! — Рявкнула капитан Баханн, врываясь на камбуз.
Бледный Голубев и красный, как варёный рак — Берни, подпрыгнули, как от удара током.
— Давайте пройдем в кают-компанию! Обед ждет! — Попытался я хоть как — то, смягчить тон своих слов, переведя "деловой" разговор, в нейтральный. — Сегодня, на обед — "тройная уха", рыбный пирог и...
— Заткнись, Данн! — Матильда впервые позволила себе, разговаривать со мной таким тоном. — Молчи, сержант...
— Мы — не можем, тебе приказать. — Вырвалось у Берни. — Одна из привилегий "дальразведки".
— Хватит! — Баханн устало опустилась в кресло. — Так и знала, что этим и закончится.
— Адмирал! — Голубев устало сел на краешек стола. — Ну, нет у нас — других. Тем более — спасателей, с такими, данными! Не готовят, таких, больше! Совсем.
— Нельзя ему! — Вздохнула Матильда. — У него — "сим-сим". Сгорит, к чертям, из-за ваших дознавателей...
Капитаны, переглянувшись, снова поменяли цвета.
— Нормально, так... — Вздохнул Берни. — Что ещё?
— А этого — мало? — Матильда жестом потребовала воды. — Добавьте, индивидуальную непереносимость, к большинству медпрепаратов и наркотиков. Излучения — лечебные — вычеркивайте полностью. Чем откачивать, будете, капитаны?
— Дела... — Протянул Голубев. — Уникальный спасатель... Да уж...
— Пойдемте за стол. — Предложил я. — На голодное пузо, дельные мысли в голову не приходят... Сколько надо?
— Сутки! — Голубев мгновенно понял, о чём речь. — И — пятеро, с тобой.
Матильда молча пила воду, внимательно глядя на меня.
— Товарищ капитан, можно, я сделаю? — Обратился я к "своему" капитану. — Оружия у меня — нет. Процессор — старый. Скафандр — усиленный. Даже обещать — ничего не буду. Сделаю и вернусь.
— Матильда, мы своих, так накрутим — будут слушаться его, как товарища Сталина! — Вступился Берни.
— Ох, мальчишки — мальчишки... — Отставила бокал в сторону капитан Баханн. — А если крыша поедет не у него?
Берни задумчиво покачал головой.
— Будем держать наготове группу спасения. — Берни внимательно изучал поставленный на стол бокал. — И пару КАС-ов.
— Не успеете. — Баханн встала с кресла. — Длина "Олта" — 900 метров. Ширина — 340 и высота — 210.
— Переборки — хрупкие. — Голубев уставился отсутствующим взглядом в мантоварку. — Двое в тяжёлых скафандрах, проломят, на раз.
— А их то, как раз — использовать и нельзя. — Берни печально улыбнулся. — Везде — засада.
— Петрович — сможет. — Матильда застегнула верхнюю пуговицу кителя. — Или "хищником", на скорости.
— Тимуру — нельзя. — Заметил я. — Лепрекона поймает.
— Пошли на обед. — Решила капитан Баханн. — Потом, поговорим. А ты, сержант... Надо было тебя сдать аналитикам, на опыты!
— Ха! А готовил бы — кто?! — Широко улыбнулся я, чувствуя, что гроза миновала. — Стив, что ли?!
— Наглый ты, сержант. — Матильда улыбнулась. Хорошо так улыбнулась, красиво и открыто.
— Так точно, товарищ капитан! — Ответил я.
* * *
"... Серебристая капелька, замершая в окружении безмолвных камней астероидного поля, внезапностала подавать признаки жизни: открылись заслонки, прикрывающие дюзы двигателей, съехала в сторону — заслонка лобового стекла, рой голубых искорок окутал корпус и превратился в защитное поле. Ближайшие камни, зашевелились, расталкиваемые начавшим движение, кораблём.
Фигура, упакованная в странного вида скафандр, золотистого цвета, чуть тронув рукоятки управления принялась аккуратно пробиваться к выходу из скопления астероидов.
В глубине корабля завыл генератор защитного поля, протестуя против такого издевательства, приборы мигнули.
Фигура, покачав головой в шлеме, потянулась и перевела два переключателя в режим "выключено". Генератор, на мгновение умолк, а затем вновь завыл свою песню перегрузки.
Долгих шесть часов корабль сражался с астероидами, расчищая себе путь, а потом — замер, в относительной пустоте.
Фигура встала с пилотского кресла и потянулась, широко разведя руки и сделав пару вращательных движений, плечами.
Очередная защитная заслонка, съехала со спины корабля, являя нежданному зрителю, странную конструкцию: двух метровая шестисторонняя пирамида, с шаром на вершине, стала подниматься из внутренностей корабля и разворачиваться, превращаясь в антенну ближней связи. В эфир полетели сигналы, полные нетерпеливого ожидания.
"Спасательная капсула, борт приписки — "Олт" — Всем! Нахожусь в астероидном поле. Запасы системы жизнеобеспечения подходят к концу. Требуется немедленная эвакуация. На борту — важная информация!"
Запись ходила по кругу, раз за разом, разрывая эфир.
— Спасательная капсула! Говорит линкор "Иосиф Сталин"! Вас слышу отчётливо! Координаты — приняты. Ожидайте прибытия спасателей через 1 час 27 минут.
Фигура в золотистом скафандре, опустилась в кресло и активировала отключенные раньше приборы.
Зашевелились лопасти вентилятора, нагнетая атмосферу. Затрепыхались ленточки, привязанные к вентиляционной решётке.
Через десять минут, фигура сняла шлем, скрывавший худое мужское лицо, с коротким ёжиком седых волос и голубыми глазами.
— Вот и славно... — Мужчина улыбнулся. — Дождался..."
"...— Не работает, машина! — Зорин зло стукнул по пульту управления. — Вся энергия уходит, сколько её не экранируй!
— Ещё варианты, есть? — Толи оторвал голову от кучи бумаг, покрывающих толстым слоем его стол. — Если мы не можем экранировать материалами, может удастся — полями?
— Нет. — Зорин покачал головой. — Частотная модуляция, будь она трижды... Хотя, не исключено, что корабельная установка НП, сможет, закрыть утечку. Или — собрать её в накопитель, для повторного использования.
— Заказываю? — Толи потянулся к коммуникатору. — Какого типа?
— Погоди, горячку, пороть. — Остановил коллегу, Зорин. — Посчитаю, сперва. Вот, чую, что рядом — решение. Простое и изящное.
— Отложим, на пару дней? — Толи Карван, уставился на собеседника. — Остынем и посчитаем. А то, у меня тоже — затык, получается.
— А, бомба, не рванет?
— Сапёры, обещали, что рванет, только — после их разрешения!
— И то — сахар. — Зорин потянулся за кружкой с кофе и замер, разглядывая тёмную поверхность напитка. — Сахар... Сахар...
Толи, уже привыкший к таким отключениям "гения от математики", привычно занялся разбором документов, не обращая внимания на бормотание и судорожные движения, сидящего напротив человека.
В последнее время, Зорин, занятый решением свалившихся на него проблем, как ни странно, стал всё больше напоминать человека, а не "лихорадочного золотоискателя". И, пусть движения его стали более суетными, зато — суждения — более взвешенными. Даже в жизни, невозможный Зорин, метко прозванный Малиш — "Жмот", сильно изменился. Может быть, всё дело в термоядерной бомбе, рядом с которой выросла постройка с его машиной, внутри, а может быть — увлекательная работа и окружение, однако, факт оставался фактом — Зорин стал вменяемым! Пропали его мнительность и жадность, на место зависти, пришла — феноменальная внимательность и работоспособность.
— Толи! А ведь есть, решение! — Радостно объявил Зорин. — Есть, родимое! Зря я, терраватты, требовал, жадный дурак!
Впервые, на памяти Толи, Зорин сказал о себе такие слова и в таком тоне.
— Давай, Толи, пиши, что нам потребуется! — Зорин откинулся на спинку стула. — Генератор силового поля, класса "малый", вакуум оборудование и пара специалистов, к нему в придачу..."
* * *
— Итак, Уважаемые! — Голубев встал со своего места и прошёлся вдоль огромного экрана. — Основная цель — поиск и сбор всех носителей информации, на корабле. Вторичная — сбор, как можно большего количества образцов материалов.
— "Мародёрка", одним словом. — Вздохнул Текельманн.
— Да. — Голубев улыбнулся. — Банальная мародёрка. Пройтись по каютам, собрать всё, до чего дотянуться руки, слить информацию, на внешний носитель. Разбираться с добычей, будет группа на "Ридане".
— Почему именно — носители информации? Насколько я знаю, у нас полный доступ к БК "Олта"? — Мадлен Штрауб, что-то записывала на свой планшет, успевая при этом внимательно слушать.
— У каждого члена экипажа — свои мысли. Некоторые из них, могут стать решающими, при... — Голубев замолчал. — При вынесении окончательного вердикта, по судьбе корабля.
— Мы идём на корабль, в скафандрах, со снятым вооружением... А если? — Арзамасцев, сделал жест, знакомый всем — провёл большим пальцем по шее, от уха до уха.
Голубев отмахнулся от вопроса, как от надоедливой мухи.
— Если это все вопросы, то, милости прошу в лазарет, на прививки и имплантирование! — Капитан "Сталина", уставший от бесконечных разговоров, решил перейти к делу. — А то, болтаем уже сорок минут!
Народ потянулся к выходу из полупустого конференц-зала.
— Что скажешь, Данн? — Голубев задержал меня на выходе. — Теперь, тебя всё устраивают?
— Да. — Осторожно качнул я головой. — Теперь — все на своём месте.
— Тогда, объясни, чем тебя не устраивал Плетнёв?! Отличный физик, прекрасная физическая подготовка... Что было — не так?!
— Он — слишком — идеальный. — Пожал я плечами. — Он, первый, кинется спасать и защищать. Встанет на линию огня и прикроет. К сожалению — стоящий на линии огня, чаще всего, мешает своим. И — погибает первым. И — прихватывает с собой — остальных.
Голубев, выслушав мой ответ, замер, переваривая услышанное.
— Я — пошёл? — Видя, что капитан завис, я отправился в лазарет, на "прививки и имплантирование". Только в отличии от остальных, мне будут вшивать не один, а — четыре импланта, по одному в каждую конечность.
— Сержант Налезенец! — Приветствовал меня не знакомый доктор. — Проходите, устраивайтесь. Сейчас вами займутся.
Через минуту, возле моего лежака, появился Петрович.
— Четыре импланта, девять инъекций. — Док покачал головой. — Настоящая боевая машина "скорой помощи"!
— Только — на сутки! — Шмыгнул носом я. — Иначе, не согласен!
— Поздно! — Петрович достал инъектор и уколол меня в шею, отправляя в беспамятство.
Пробуждение оказалась лёгким — нигде ничего не болело, тело переполняла энергия, а рядом крутился Петрович, что-то рассматривая на мониторе.
— Док?
— Что — док? — Петрович уставился на меня невинными глазками.
— Почему у меня — шея, болит?
— Не может быть! — Удивился док. — Затекла, наверное...
— Петрович!
— Я, тебе, ещё один имплант поставил. — Обрадовал меня Док. — Может и не пригодится, но... Мы, с экипажем решили, что — пусть будет!
— Док! Что ты мне вшил? — Начал заводится я. — Опять — блок самоликвидации?
— Не твоей. — Ошарашил меня Петрович. — Теперь, любой из пяти, проявивших в твою сторону агрессию — вырубается на три часа.