— Ты, случайно, не хочешь свалить без меня? — подозрительно смотря на меня, спросил Петрович.
— Да, ну тебя на хер! Захотел бы свалить — свалил бы. И, к тебе за советом не пришёл бы...
— Аааа! Ну, извини. Спрашивай, что хотел?
— Всё же, "Хрень" слишком сложна для уровня тамошней технологии. Нельзя ли, что-нибудь ещё проще? Под тот уровень? Самому делать в металле не надо, мне только чертежи и технологическую карту...
Автопром почесал подбородок:
— Да, куда ещё проще... Ладно, подумаю.
Короче, проговорили мы с ним часов до четырёх утра... Проснулся... Мать моя! Десять часов! А, где Медвежонок? Звоню миссис Адамс:
— Что за дела? Почему горничной не наблюдаю?
— Доброе утро, Владимир Фёдорович! Горничная убралась и отпросилась... У неё "красный день календаря"... Вы, разве не в курсе?
Ах, да... Припоминаю... Забыл за месяц. Позвать Котёночка? Да, ну его... То есть, её. Потерплю до вечера, тут столько дел!
После завтрака, в столовой, когда пил чай... Тот самый. Половину я на кухню отдал, половину секретарше, Котёночку, то есть... Что бы мне запаривала, когда я работаю. Ох, и вкусный чай! Когда пил чай, подошли Спец с Геншей. Поздоровавшись, оба уставились на меня...
— Здорово, орлы! На мне, что? Цветы растут?!
— Здравствуйте шеф... Как, это Вы за ночь так обросли? — удивлённо спросил Генша. Спец же, невозмутимо молчал, только где-то в глубине глаз была лёгкая ирония... По ходу, он что-то прочухал.
— Сам вот — сижу, пью чай... И, потею, и потею...
— А, у нас к Вам серьёзный разговор...
— Если серьёзный, то садитесь, наливайте чай... Вы такой ещё не пили, отвечаю! Пейте и, спрашивайте.
Сели, налили... Сидят, пьют...
— Действительно, отличный чай! — аж, причмокнул Спец, — никогда такого не пил. Где взяли, Шеф?
— У меня свои поставщики... Так, что за вопрос возник?
Генша, покрутив вокруг глазами, переглянувшись со Спецом, спросил, тщательно, как на допросе подбирая слова:
— А, вот в этой "реконструкции"... Ну, про которую Вы нас подумать просили... Мы на какой стороне будем? За "белых" или за "красных"?
— За "красных"..., — не раздумывая, ответил я.
Генша опять переглянулся со Спецом — перед тем, как ещё спросить:
— А, извините, если что... Интересно было бы узнать, а почему?
— А, что Вас так удивило?
— Ну, Вы же из купеческой семьи, сам миллионер... Вам, по всем признакам за "белых" бы быть...
— Ага. И, в эмиграцию потом свалить. Нет, уж! Я собираюсь быть "красным" миллионером...
— А, не расстреляют?
— А, за что? — вполне искренне удивился я, — вы посмотрите на большевистское руководство тех лет: что-то простых рабочих от станка и крестьян от сохи я там не замечаю! Ну, разве что Ворошилов — слесарь... Да ещё Сталин — сын сапожника. Остальные, если не дворяне — как сам Ленин, так из банкиров — как Троцкий. Ну, или просто — из интеллигентов... Так, что среди них я буду выглядеть своим в доску! Если, конечно буду ...издеть в тему.
Геньша подумал и согласился:
— Вообще то, да!
— Да, к тому же... Для чего, тогда я вас двоих подтягиваю? Чтоб меня расстреляли?! Нет, уж! Скорее мы с вами кого-нибудь — особенно шустрого, к стенке поставим... Ну, а вы? Вот Вы лично, Геннадий Алексеевич, за кого бы быть желали? За "белых" или за "красных"?
— Мой прадед, потомственный дворянин и штабс-капитан русской армии, добровольно вступил в Красную Армию и воевал за большевиков. Был взят белыми в девятнадцатом году в плен и расстрелян... Мотивы, такого его поступка мне неизвестны, но воевать против своего прадеда я не буду!
— Так, не взавпраду же... Это, же реконструкция! — что-то, разговор получается какой-то... Содержательный, но палимый. Или, они всё уже знают? — воевать то будем... Ну, типа, виртуально. Как в компьютерных стратегиях...
— Даже виртуально, не буду! — настаивал Генша.
— Вы могли бы поговорить со своим прадедом, рассказать ему о сталинских репрессиях, переубедить его...
— Переубедить своего прадеда??? Вы, случайно не издеваетесь? А, кто я такой, чтоб переубеждать своего прадеда??? Он, то — полный георгиевский кавалер, с пятнадцатого года воевал, а я кто?!
— Ну, к тому времени и, Вы могли бы стать георгиевским кавалером...
— Мой дед — тоже офицер Красной Армии, погиб в Великую Отечественную... Его, тоже надо переубеждать? Мой отец...
— Да, ладно, ладно... Что Вы развоевались? Вы спросили, я спросил... За "красных", значит, за "красных"... Даже, если меня и расстреляют! Заводы, что я построю, не расстреляют — это точно. А, умирать — когда-нибудь, да всё равно придётся! Тем более, за "белых" тоже небезопасно. Вон сколько народу с девяносто первого — кого "расстреляли", кого взорвали... Брата моего, хотя бы, вспомнить! А кого, вообще — под асфальт закатали...
Помолчали...
— Ну, а Вы, Александр Олегович, что молчите? — обратился я к Спецу, — Вы, за кого хотите "реконструироваться"? За "белых" или за "красных"? Кто Вы по происхождению?
— А, кто его знает, кто я по происхождению?! Моего отца из блокадного Ленинграда вывезли, совсем маленьким, без всяких документов... Ничего не помнит — ни имени, ни фамилии, ни отца с матерью. Помнит только, как какой-то доходяга его слопать хотел, да сил не хватило задушить... Как выпьет, так постоянно рассказывал, как сидел этот доходяга и, плакал от бессилия и прямо на глазах подох. Мать тоже, из таких же... Из детдомовских. Эвакуирована была из Белоруссии. Так, что может я из потомственных пролетариев, а может из недорезанных большевиками буржуев... Кто его знает?
— Так Вам, что? Плоскопараллейно, за кого воевать?
— Почему, же плоско... Совсем, не плоско, а очень даже выпукло! Я начал карьеру в Советской Армии, присягу давал, воевать начинал за Советский Союз. Значит и, в этой "игре", я тоже буду за "красных"...
— Понятно... Ну, если вопросов больше нет, то я бы хотел заняться своими делами, — сказал я, вставая из-за стола, — а, вы занимайтесь своими... В том числе и, "реконструкцией". Что-нибудь, хоть "нарисовывается"?
— Да, есть кое-какие намётки...
— Вот и, великолепно! Как-нибудь попозже, ещё поговорим — более серьёзно.
Чуть не забыл...
— Валентина Ивановна! Пригласите, пожалуйста, мужского парикмахера на дом!
Первым делом позвонил в Нижний, Пушкину:
— Ассалям алейкум, Пушкин-джигит! — с Пушкиным у меня, с самого начала, установились самые дружеские отношения.
— Ваалейкум ассалам, Вова-ага!
— Как твоё здоровье, как дела, уважаемый?
— Спасибо, каждому бы так...
Поговорили минут пять, о том, о сём... Потом, я перешёл к делу:
— Мне понравилось, как твои узбеки прошлый раз у меня поработали...
— Представь себе: им тоже понравилось, как ты им заплатил!
— А, они не хотели бы работать у меня регулярно? По понедельникам, на целый день? Обедом за мой счёт, даже, накормлю! Четыре грузчика мне надо... Ну и, ту грузопассажирскую "Газель"... Привозят кой-чё от тебя, разгружают... Потом здесь есть, что возить тудым-сюдым и разгружать...
— А, что от меня моя "Газель" привозит? Фрукты, какие надо?
— Да, нет... Автомобильные запчасти от твоего соседа, Костоправа.
— Что-то, он ничего мне не говорил...
— А, он ещё ничего не знает, вот и не говорит. Так, как насчёт "Газели" и узбеков?
— "Газель" без проблем, а с узбеками поговорю, скорее всего — подпишутся. В понедельник на рынке санитарный день — делать им всё равно нечего, а подзаработать узбеки никогда не откажутся!
— Ну, давай тогда. Позже позвонишь, скажешь результат, а я пока с Костоправом потрещу...
Звоню Костоправу:
— Здорово, Илья Владимирович! Как, Ваше ничего?
— Наше "ничего" — ничего, как Ваше?
— Аналогично. Я вижу, по платежам, дела у Вас наладились?
— Да, вот... Ещё, конечно...
— А, хотите ещё подзаработать?
— Конечно, хочу!
— Тогда, вот что: будете покупать кое-какие вещи, складировать их у себя, а потом отправлять на пушкинской "Газели" ко мне... Я, по электронной почте Вам скину списочек, что именно мне надо. За это будете иметь некоторый гешефт. Сам Пушкин в курсе, только что с ним переговорил.
— Что за вещи?
— В основном автозапчасти..., — незаметно мы перешли на "ты", — у тебя на автозаводе связи есть?
— Да, есть кое-какие...
— Вот ладенько! Чем дешевле покупаешь запчасти, тем выше тебе гешефт... Соображай! Список я тебе сейчас по электронной почте скину. Деньги попозже перечислю... В общем, ты не против?
— Конечно, нет...
— Вот и, договорились! Пока...
Познакомился я, в самом начале, с местным бизнесменом... Ну, точнее — тот сам на знакомство напросился. Я обозвал его Олигархом. Хотя, конечно, какай он там — на хер, олигарх... Ему принадлежала в Солнечногорске сеть магазинчиков, да киосков. Половина местной барахолки тоже. Звоню ему:
— Здорово, Артурьевич!
— Здорово, Фёдорович!
После, опять же из вежливости, традиционного разговора о здоровье, да делах, перешёл к, собственно, делу:
— У тебя случайно, нет на примете ушлого парня, который хотел бы подзаработать?
— Ушлого? Да, таких парней, как грязи! Что надо?
— Надо по всей округе и, за её пределами, скупать швейные машинки советского производства. За целую — рабочую, плачу пять тысяч рублей, за поломанную, не рабочую — от штуки и выше, смотря на состояние. Если, попадётся оригинальный "Зингер" — плачу в три раза больше.
— А, зачем?
— Бизнес, бизнес...
— Не скажешь?
— Не скажу! На фиг мне конкуренты...
— Ладно, займусь лично, — пообещал Олигарх, — деньги, что ты предлагаешь — неплохие, а у меня что-то, дела не ах...
— Так, кризис же... Капиталисты мутят!
— Это точно! Они, проклятые...
Звоню Шатуну:
— Здравствуйте, Ростислав Ефимович!
— Здравствуйте, Владимир Фёдорович!
— Как наши дела?
— Ничего, потихоньку двигаются... На днях первый движок отправлю Виталию Петровичу. Он, конечно, наполовину из старых деталей... В смысле, из произведённых до нашего с Вами знакомства. Есть некоторый запасец...
— С поставщиками комплектующих никаких проблем?
— Как это "никаких"? Проблема одна — просят, уж чересчур много... Большинство деталей оригинальны и, нигде больше не встречаются. Так, что разоритесь Вы... А, я ведь предупреждал!
— Ничего, ничего! — может, поговорить с Мао, когда в Хабаровске буду? — Ростислав Ефимович, что-то я прошлый раз, когда у Вас был, не догадался... Вы бы не могли выслать списочек деталей, что Вы заказываете на стороне и списочек предприятий, где это великолепие производится?
— Могу, конечно.
Вот и, отлично! Закажу напрямую — сразу оптом, сразу на двенадцать тысяч комплектов двигателей!
— Ещё вот, что... Ваш двигатель работает на высококачественном, высокооктановом бензине... Много ли, геморроя переделать его для работы на низкокачественном? Бензине прямой перегонки?
— Очень, много геморроя, как Вы говорите! Проще другой двигатель сделать. Можно, конечно, слегка понизить степень сжатия, увеличив рабочий объем двигателя... Для этого надо расточить... Ну, самое простое — вставить прокладку потолще между картером и цилиндром. Накрутив момент зажигания в нужную стороны и, может быть удастся ездить на "шестьдесят четвёртом", не говоря уже о "семьдесят шестом" или "восьмидесятом"... Вам то, на что? Какие-то проблемы с бензином у нас в стране?
— Да, нет никаких проблем... Так, для расширения кругозора.
Звоню Боне:
— Здоров, Бонифаций!
— А, его Святейшество! Здорово, коли не шутишь...
— Как сам, то?
— Твоими молитвами... Надо, что?
— Как ты угадал?! Конечно, надо! Один мой приятель, фермер, просил подогнать ему семян озимой ржи...
— Ну, у тебя и приятели-фермеры... То, не знают, чем лошадей кормят, то не знают где семена ржи достать...
Это, он уже с Бату пересёкся... Палюсь всё больше и больше. Ну, а что делать? Ничего не делать, что ли?
— Да, вот такие у меня приятели! Так, что посоветуешь? Мне мешков пятьдесят надо...
Хватит, интересно пятидесяти мешков на семена? А хрен его знает! А вдруг не хватит?
— ...Вернее, сто мешков ровно! — пусть лучше останется!
— На семенной станции есть, там же, где ты картошку на семена покупал...
— Хороший сорт?
— Местный...
— Ааа... Это хорошо.
— Что хорошего, то? Для других условий может не подойти. Почва там, не та, или пчёлы не так низко летают... Или ещё, что...
— Да, нет! Почва там, что надо... И пчёлы, вполне адекватные.
— Чудишь, Ваше Благородие...
— А, кто ныне не чудит? Ты на нашего министра обороны глянь! Вот, тот чудит... Тут, ещё такой вопрос: где можно провести экспертизу бензина? Лаборатория, какая есть?
— А, что с бензином не так?
— Да купил, понимаешь, партию по дешёвке... Короче, надо узнать, что за фуфло мне подсунули.
— У нас лаборатории нет... Надо в Нижний тебе ехать. Хотя... Может, в Балахне есть?
— Чёрт, не охота ехать...
— Ну, к Борисовне обратись, может она поможет...
— Кто, такая эта Борисовна? Почему не знаю?
— Да, знаешь ты её. Это директриса нашей школы...
— Заучиха, что ли?
— Вот ты, вечно всё обо...рёшь!
— Как может помочь директриса школы в определении качества бензина?
— Это она сейчас директриса. А раньше, большую часть своей жизни была преподавателем химии... И, заканчивала не педагогический, а нефтехимический. Вообще, в химии — очень большой специалист!
— А, что здесь делает, раз специалист?
— Ну, судьба так сложилась. С мужем, там какая-то история вышла. Хочешь, спроси при случае! А я — если мне не надо, не лезу никому с расспросами в душу.
— Ну, давай её координаты! Номер сотки, что ли...
Звоню Заучихе:
— Здравствуйте, Ирина Борисовна! Это Вас беспокоит Стерлихов Владимир Фёдорович... Я, не помешал Вам?
— Да нет, вроде...
— Вы не могли бы произвести анализ бензина? Подсунули мне вот, партию...
— Завезите в школу... Посмотрим, что Вам подсунули.
— Вот, спасибо! Я позвоню на сотку, когда подъеду.
Всё завертелось, закрутилось и я тоже... Позвонил Пушкин, сказал, что узбеки согласны за деньги на меня сверхурочно поработать... Я позвонил Костоправу и дал ему отмашку готовить к следующему понедельнику хабар... Пришла парикмахерша и навела мне на голове марафет...
После приведения моей головы в современное состояние, нашёл миссис Адамс:
— Валентина Ивановна, пока не забыл... У нас по понедельникам будут работать узбеки — четыре грузчика и шофёр. Надо будет кормить их обедом... Ну и, сами понимаете — мусульмане... Никакой свинины, там...
— Понятно. Восточная кухня мне очень хорошо знакома — всё в наилучшем виде сделаю, не беспокойтесь!
Вот человек! Никогда никаких с ней проблем... Со всеми бы так!
Сам поехал в школу, отвёз канистру с древним бензином... Потом Заучиха сделала мне экскурсию по школе, жалуясь на состояние классов. В особенно бедственном состоянии, по её словам, был кабинет химии... Ну, оно и понятно. Была бы она из физруков, жаловалась бы на состояние коня... Ну, того — через которого на уроках физкультуры прыгают. Несколько её обнадёжил, но ничего конкретного не пообещал.
