Разные мысли начали приходить ей в голову.
Анриетта.
Война с Альбионом.
Возможная гибель.
Она вернулась в отчий дом, чтобы получить разрешение на то, что, возможно, приведет к ее смерти, иными словами, она взвалила себе на плечи трудное тяжелое бремя.
Сегодня день за днем ей приходилось думать о серьезных и важных вещах. Размышляя об этом, Луиза, непонятно почему, вспомнила о своем фамильяре, и ее щеки зарделись. К слову сказать, сегодня они практически и не разговаривали. Похоже, из-за того, что Элеонора ругала ее, они не смогли поговорить. Только Луиза начала раздумывать, что же ей делать, и сон как рукой сняло.
От всех этих мыслей она стала беспокойно ворочаться и...
— Что такое? Не можешь заснуть?
— Д-да... — смущенно пробормотала Луиза.
— Хи-хи-хи. Уже не можешь уснуть даже рядом со мной. О ком-то думаешь, малышка?
— Н-не думаю я ни о ком! Честно!
— Случайно, не о том мальчике, с которым ты приехала?
— Ничего подобного! Он — всего лишь фамильяр! Вовсе я не люблю его!
— Ай-ай. Я и не говорила, что ты кого-то любишь.
Луиза натянула на себя одеяло.
— Сестричка, я тебя ненавижу.
— Ох, нет, теперь меня уже ненавидят, — Каттлея весело рассмеялась. — Но все в порядке. Наоборот, это проблематично, если ребенок не может заснуть, ведь не всегда он будет со своей сестрой.
— У-у-у... — проворчала Луиза.
— Удачи тебе. В том месте, где ты будешь собой.
* * *
Луиза, закутавшись с головой в одеяло, шлепая ногами, шла по коридору. Когда она спросила у проходившего мимо слуги, тот объяснил, где находится кладовка, в которой разместили Сайто. Она располагалась в конце коридора, где были комнаты для гостей, и в ней обычно хранили принадлежности, необходимые для проведения уборки.
Обнаружив цель своего поиска, Луиза сделала глубокий вдох. "Нет, я пришла не потому, что хочу его увидеть, — попыталась она убедить саму себя. — Я — маг. Если фамильяра нет рядом, мне всего лишь становится неспокойно. Именно это — правда. Мы сегодня весь день не разговаривали. Я думаю, что если с фамильяром не поговорить хоть немного, он опечалится".
— Именно это — правда, — бормоча так, Луиза, лицо которой снова стало пунцовым, отворила дверь кладовки.
Но когда она вошла в комнату, там на кровати сидела Сиеста.
— А-а. Мисс Вальер.
Ее щеки из-за выпитого алкоголя были пунцовыми. А в руке она держала бутылку с выпивкой.
— Ч-ч-что ты здесь делаешь? — спросила Луиза, сбитая с толку.
— Пришла сюда только, чтобы поразвлечься, — тут же ответила Сиеста.
Позади кровати виднелась фигура Сайто. Он громко храпел. Похоже, он напился, свалился и беспробудно уснул.
— Возвращайся в свою комнату, — сказала Луиза исполненным достоинства тоном.
— Но это — не комната мисс Вальер, — тут же возразила Сиеста.
— Это — мой дом.
Луиза упрямо уставилась на свою соперницу. Обе размышляли, что им дальше делать. Создавалось такое впечатление, что закипает жгучая ярость.
Похоже, выпив алкоголя, Сиеста чувствовала прилив душевных сил. Поэтому, несмотря на поведение в последнее время, она бросала вызов Луизе. Без страха и смущения, она объявила своей сопернице:
— Я — служанка, нанятая Академией. Меня нанимали не для мисс Вальер. В общем, у нас сейчас есть свободное время. И как мы желаем его провести — это наше дело. Пожалуйста, не вмешивайтесь.
Разговор не получился. Луиза бесцеремонно подошла к кровати и попыталась потащить спящего Сайто за лодыжку. Тогда Сиеста схватила его за другую ногу.
— Отстань!
— Не отстану!
— К твоему сведению, вот этот тип — мой фамильяр. Другими словами, он принадлежит мне.
Сиеста уставилась на Луизу с нескрываемой враждебностью. Похоже, у нее и в намерениях не было выслушивать, что говорит ее соперница.
— ...Собираешься перечить дворянке?
Атмосфера в комнате накалилась.
Сиеста отхлебнула из бутылки.
После чего тихо пробормотала:
— Дворяне, дворяне, дворяне, везде — дворяне, заткнулась бы ты.
— А-а? Ах, ты, г-г-грубиянка...
Когда Луиза это выкрикнула... Сиеста резко приблизила свое лицо к сопернице.
— Ты ведь любишь его? Одним словом, ревнуешь, не так ли? Несмотря на то, что дворянка... Как забавно!
— Че-че...
В ту же секунду вся решимость покинула Луизу, и она запаниковала.
— Признаешься, что влюблена? Признаешься, что ревнуешь ко мне? Тогда сегодня, и только сегодня, сможешь его забрать.
Сиеста нависла над своей соперницей.
— А, ау-у... У-у... — краснея, мямлила Луиза.
— Что? Не можешь ничего сказать? Трусиха.
— У-у...
Полностью подавленная аргументами на удивление могущественной Сиесты, Луиза отступила.
— Но самое главное то, что Сайто...
— Ч-что?! Что еще, что?!
— Ему нравятся девчонки с большой грудью.
Это окончательно добило Луизу, и она не смогла выдавить ни слова.
— Я всегда так думала. Тут вообще груди нет.
Сиеста потыкала в грудь Луизы.
— Н-нормальная грудь.
— Это же доска, не так ли? Под каким углом не взгляни, одно слово — доска!
— Уууу, — Луиза была близка к тому, чтобы расплакаться. Она вспомнила то, на что всегда пялился Сайто. Разве взгляд этого тупого фамильяра не старался нырнуть в чье-нибудь декольте при любом удобном случае?
— Сайто всегда это говорил. В мисс Вальер не разглядишь девицу, поскольку она — плоскогрудая.
Под действием алкоголя Сиеста выпалила эту нелепую фразу.
Отчаянно кусая губы, Луиза выскочила из комнаты.
Убедившись, что соперница ушла, Сиеста легла рядом с храпящим Сайто и засопела во сне.
* * *
При виде чуть не плачущей младшей сестры, вернувшейся в ее комнату, на лице Каттлеи отразилось удивление.
— Ох, в чем дело, Луиза? Что случилось?
— Фу-э-э... — девочка бросилась Каттлее на грудь.
— Ну-ну, все хорошо... Почему ты плачешь?
Однако, Луиза только продолжала всхлипывать, не обращая внимания.
Каттлея протяжно вздохнула.
Совсем как в прежние времена, она продолжала нежно гладить вцепившуюся в нее плачущую младшую сестру по голове, пока девочка не уснула.
* * *
Продрав глаза, Сайто сильно удивился. Ведь рядом с ним спала Сиеста. "У-ух, ух-н", — стонала она во сне как будто от боли.
Сайто вспомнил что пил с Сиестой. Разбудил её. Сиеста пребывала в панике так как помнит тоько то что пила один бокал за ужином. Сайто сказал что она не умеет пить и посоветовал так не делать.
В этот момент... В коридоре послышался топот, как будто кто-то бежит. Бам! Дверь с грохотом распахнулась. В комнату влетела одна из горничных замка.
— Ч-ч-что такое?! — воскликнул Сайто.
— С дороги! Хозяин прибыл! Если не надраим все до блеска... — прокричала она и, прихватив принадлежности для уборки, выбежала. Один за другим забегали слуги, и выскакивали в коридор, унося с собой то швабру, то ведро с мастикой. В конце концов, это была кладовка. Хотя сюда, вероятно, складывали редко используемые принадлежности, однако в связи с возвращением хозяина поместья, похоже, все стало иначе.
Хозяин поместья? Сиеста и Сайто поглядели друг на друга.
Это означало, что вернулся отец Луизы.
________________________________________
Глава 3: Герцог де Ла Вальер
В утренней дымке в саду перед замком опустился огромный портшез, который несли четыре дракона, по одному на каждом углу.
Слуги, собравшиеся вокруг, одновременно подхватили портшез, напоминающий карету, с которой сняли колеса. Когда грумы, удерживая драконов за сбрую, успокоили животных, слуги открыли дверь кабины. К самому входу портшеза постелили красную ковровую дорожку, и из кабины появился пожилой аристократ.
Это был герцог Ла Вальер. На вид ему было больше пятидесяти лет. У него были светлые волосы и борода, в которых уже пробивалась седина. Его тело было облачено в роскошные одежды, отражающие достигнутый им высший дворянский статус. Поместив в левый глаз монокль, герцог с острой проницательностью осмотрелся по сторонам.
К энергично шагающему хозяину приблизился дворецкий, снял с него шляпу, пригладил его волосы и убедился, что его одежда нигде не замялась.
Герцог суровым баритоном осведомился:
— Луиза вернулась?
Джером, дворецкий, много лет прослуживший семье Ла Вальер, почтительно поклонился и ответил:
— Она изволила вернуться прошлой ночью.
— Позовите ее на завтрак!
— Слушаюсь.
* * *
Завтрак проходил на залитом солнцем уютном балконе, но это было обычным делом для семьи Ла Вальер. В этот день, как и обычно, стол вынесли наружу, и под лучами солнца все заняли свои места. Герцог Ла Вальер занял место во главе стола, рядом с ним сидела его жена. Необычным было то, что собрались все три сестры; они заняли места за столом по старшинству. Луизу немного покачивало из-за того, что прошлой ночью она выплакала все глаза. А ведь предполагалось, что сегодня она должна просить у своего отца разрешение пойти на войну...
Герцог был в исключительно скверном расположении духа.
— Черт побери этот птичий скелет!
Этой первой фразой он выразил свое пренебрежение к Кардиналу.
— В чем дело? — не меняя выражения лица, спросила герцогиня. Сестры от этой фразы отца тоже чувствовали себя как на иголках.
— Я все думал, что же он собирается сказать мне после того, как специально вызвал меня в столицу... "Уже сформирован один армейский корпус", — говорит он мне! Шутить вздумал!
— Ты согласился?
— И не подумаю! Я давно вышел в отставку с военной службы! Заменивший меня в командовании солдатами преемник пусть тоже поживет без семьи! Более того, я вообще против этой войны!
— Ты прав. Но хорошо ли так поступать? Ведь только недавно было выпущено официальное заявление Кардинала о том, что сейчас наша родина, сплотившись воедино, должна разгромить заклятого врага, не так ли? Могут разойтись слухи о том, что семья Ла Вальер — предатели и все такое прочее, а это ухудшит отношение к нам в обществе.
Когда герцогиня говорила это, на ее лице было в высшей степени прохладное выражение.
— Непонятно, как это существо, напоминающее птичий скелет, можно называть Кардиналом и другими титулами. Скелет — он и есть скелет, и этого достаточно. Черт его побери, обманывает юную Королеву...
Луиза поперхнулась и выплюнула хлеб, который жевала. Элеонора сурово поглядела на нее.
— Ох, какой ужас. Извините, что пришлось слушать эту придворную болтовню.
— Мы хотели, чтобы вы обязательно смогли это услышать.
До сих пор хранившая молчание Луиза, дрожа, произнесла:
— Отец, я хотела бы спросить тебя.
Герцог внимательно посмотрел на дочь.
— Конечно же, спрашивай, но для начала, Луиза, не поцелуешь ли ты своего отца, которого так давно не видела?
Девочка встала, подошла к нему и поцеловала его в щеку. После чего она твердо посмотрела прямо на герцога и спросила:
— Отец, почему ты против этой войны?
— Потому что эта война — огромная ошибка.
— Эту войну в действительности развязал Альбион. Что плохого в том, чтобы нанести им где-нибудь встречный удар?
— Идти с наших позиций на приступ нельзя назвать встречным ударом. Понятно?
Используя тарелку и кушанья, герцог начал объяснять Луизе:
— Идти на приступ — это значит, располагая превосходящими воинскими силами, нанести первый удар. Численность армии противника — пятьдесят тысяч. Наши совместные с Германией войска — шестьдесят тысяч.
Действуя звякающими ножом и вилкой, герцог при помощи кусочков мяса смоделировал бой.
— Разве у нашей армии не больше людей на десять тысяч?
— Если бы численность атакующей армии была однозначно в три раза больше численности обороняющейся стороны, тогда без сомнений можно победить. Они занимают выгодную позицию и все еще контролируют небо, поэтому с такой численностью это, вероятно, будет тяжелая битва.
— Но...
Герцог посмотрел Луизе в лицо.
— Мы должны устроить осаду. Тогда мы, блокировав с воздуха этот докучливый остров, подождем, пока они там не иссохнут на солнце — вот это решение. Если мы так сделаем, противники однозначно предложат мировую. Исход войны зависит от того, насколько мы собираемся принять во внимание все про и контра. А если приступ окажется неудачным, что делать тогда? Вероятность этого не так уж мала.
Луиза окончательно замолчала. Каждый довод, который приводил ее отец, был весьма справедливым.
— Из-за случайной победы под Тарбом мы стали слишком самоуверенны. Гордыня порождает беспечность. И что еще может быть хуже, как набирать студентов Академии Волшебства, чтобы назначать их офицерами? Могу лишь сказать, что это глупо. Что можно сделать, когда в армии — дети? На войне, все же, необязательно, если мы соберем людей, то одержим успех. Мы сможем осуществить этот приступ, если у нас будет уверенность в том, что мы без сомнений способны победить. Я ни за что не пошлю свою дочь участвовать в подобной войне.
— Отец...
Закончив говорить, герцог поднялся.
— Ну что же, завтрак окончен.
Девочка, до крови закусив губу, стояла неподвижно.
— Луиза. С этого момента приказываю тебе находиться под домашним арестом. Тебе не разрешается покидать этот замок, пока война не закончится.
— Подожди! — воскликнула Луиза.
— Что? Я уже сказал тебе, что разговор окончен.
— Луиза... Ты...
Элеонора дернула младшую сестру за подол юбки. Каттлея пристально глядела на девочку, ее взгляд был полон беспокойства.
— Принцесса... Нет, Ее Величество нуждается во мне.
— И что же в тебе есть, в чем можно, как ты выразилась, нуждаться? Твоя способность к магии...
Родные ведь не знали, что Луиза владеет магией Пустоты.
— Сейчас... Сейчас я сказать не могу, но... Я... — промямлила девочка, но потом с торжествующим видом вздернула голову: — Я уже не та, что раньше!
— Луиза! Как ты разговариваешь с отцом?! — сурово указала Элеонора.
— А ты, старшая сестрица, помолчи! Сейчас я веду разговор!
Все члены семьи были поражены таким поведением Луизы. В прежние времена она никогда бы не стала подобным образом перечить своей сестре.
— Ко мне всегда относились, как к дурочке. Я всегда чувствовала унижение, когда меня сравнивали с моими сестрами и говорили, что у меня нет таланта к магии. Но, но теперь все иначе. Ее Величество сказала мне прямо, что она нуждается во мне.
После этих слов выражение в глазах герцога изменилось. Он повернулся к своей младшей дочери, опустился на колени и заглянул ей в глаза.
— ...Ты, наконец, поняла, какая у тебя доминирующая стихия?
Внезапно Луиза кивнула.
— Которая из четырех?
Девочка ненадолго задумалась. Конечно, я не могу рассказать о магии Пустоты. Но хорошо ли это — лгать своему отцу? Некоторое время она колебалась. Потом... разжав губы, соврала:
— ...Огонь.
— Огонь?
Герцог Ла Вальер какое-то время вглядывался в лицо Луизы, а затем медленно кивнул:
— У тебя — та же стихия, что у твоего деда. Ясно, Огонь, значит... В таком случае, нет ничего неестественного, что ты увлечена этой войной. Это — греховная стихия. В самом деле, стихия, отмеченная печатью греха.
