— В таком случае я — от имени нашего инвестиционного фонда — заявляю, что с нашей точки зрения лучшим выходом в данной ситуации было бы сохранить должность директора за господином Таманским.
Паузу, наступившую вслед за этими словами, достойно смог бы описать лишь Гоголь. "К нам приехал ревизор". Рамдирсингх плавно, как в замедленной съёмке, повернулся к австралийцу. Его бронзовое лицо, обычно не выражавшее никакого беспокойства, стало сперва пергаментно-жёлтым, а затем налилось краской.
— Прошу вас объяснить столь неожиданное решение, — голос его тоже дрогнул. — Мне казалось, что после известного всем присутствующим происшествия господин Таманский не может более руководить фирмой.
— На то есть веская причина, — криво усмехнулся Тайсман.
"Ещё бы, — злорадно подумал Таманский. — Ну, ну. Я посмотрю, как ты выкрутишься. Наверняка что-то уже придумал, не говорить же во всеуслышание — мол, наш фонд финансировал запрещённую генную инженерию. Шкандаль, однако. Нет, он со своими тремя "апостолами" наверняка придумал пристойный повод отвертеться".
— Хотите объяснений? Пожалуйста, — Тайсман нашёл взглядом цветастую бабочку в рамочке на стене, и старался не смотреть больше ни на что. — Нам уже в самом ближайшем времени предстоят некие трения с РБИ. Фирмой чисто российской, с российским же капиталом. Чего нельзя сказать о РЕОЛе. Рискну предположить, что в случае, если РЕОЛом будет командовать иностранный директор, нам не избежать политических дрязг. Суды, пресса, власти, общественное мнение — на нас ополчатся все. А мы не можем себе позволить роскоши давать противнику такое оружие против нас. Назначать директором мистера Козырева нет смысла. Он, как вы знаете, великолепный программист, но никакой управленец. Потому мы, посовещавшись, решили голосовать за мистера Таманского.
— Резонно, — произнёс "Дух". — Вы меня убедили, господин Тайсман. Пожалуй, я присоединюсь к вашему мнению.
— Я надеюсь, вы пошутили?
Или Таманскому показалось, или индус начал медленно превращаться в кобру. Может быть, и нет. Шипящие нотки, однако, вышли у него на славу.
— Нисколько, — "Дух", казалось, не заметил этого превращения. — Доводы мистера Тайсмана показались мне резонными, только и всего. И я не против, если господин Таманский останется на своём месте. Единственное "но": сферу финансов следует перепоручить другому.
Кобра в дорогом костюме замерла, распустив капюшон.
— Мистер Козырев, — индус, чувствуя, как ускользает цель, решил свести поединок к ничьей. До времени. А там видно будет. — Вы-то что скажете?
— Коней на переправе не меняют, — ответил Дмитрий, изобразив на лице нечто вроде сожаления.
"Всё, — Таманский торжествовал. — Осталась наша змейка без ядовитых зубов. Пока новые отрастут, ещё посмотрим, у кого яда больше окажется. Так-то, мистер Хочу Всё И Сразу! Обломись, морда йогастая!"
— Господа, — произнес он вслух, справедливо решив, что самое время сказать своё веское слово. — Я не отрицаю свою вину. Но раз вы оказали мне такое доверие, я сделаю всё возможное, чтобы эта досадная неприятность как можно скорее забылась. Благодарю вас.
— Надеюсь, в будущем мы более не столкнёмся с подобными, как вы изволили выразиться, досадными неприятностями, — иронично проговорил своим бесплотным синтезированным голосом "Дух". — С вашего позволения, господа, контроль над финансовыми потоками РЕОЛа я готов принять на себя. Разумеется, ни одна платёжка на сумму свыше двадцати тысяч евро не пройдёт без подписи всех пяти соучредителей, и за этим мои представители будут следить очень строго.
Таманский взглянул в глаза индуса... и торжество вмиг сменилось ужасом. Взгляд Рамдирсингха был пустым, как бездонный колодец... Евгений вдруг почувствовал, что кончики пальцев стали ледяными, а внутри зашевелился холодный комок. Страх. Таманский ощущал страх, будто он оказался на дороге огромного стального катка. И в сторону не отскочить. А каток этот надвигался на него с неотвратимостью горной лавины. Таманский на мгновение зажмурился, прогоняя наваждение. Уф-ф-ф!.. На сей раз помогло.
Вот только надолго ли?
Глава 16. Белые вороны
79. Москва, исследовательский центр Братства.
Табачный дым его всегда раздражал, а О'Харвей курил как паровоз. Хич поморщился, помахал рукой у носа, разгоняя никотиновое облачко. Не помогло.
— Ли, — кашлянул он. — Сделай одолжение, когда куришь — включай вентиляцию. Удавиться можно. И вообще, курение приводит к росту раковых клеток.
Ли хмыкнул, но не ответил. Только ткнул кнопочку пульта, и к звукам, наполнявшим комнату, добавилась едва слышная басовая струна — заработала вентиляционная система. В этом исследовательском центре вообще-то вентиляцию мало кто отключал, но Ли умудрялся простужаться даже на малейших сквозняках, и старался пользоваться этим удобством как можно реже. Но раз публика настаивает... Хотя, подумалось ему, странное дело — когда он скрывался, по идее должен был, с его то предрасположенностью, заболеть раз десять, а не болел даже насморком. Все ж таки экстремальные ситуации вытаскивают из организма нечто такое, о чем мы и не подозреваем. Впрочем, может лучше и не подозревать.
— Как успехи, авантюрист? — Хич, вдохнув очистившийся воздух, сразу подобрел. — Может, подсобить с ломом?
— Сам управлюсь, — Ли, конечно, не любил, когда ему так настойчиво предлагали свою помощь, особенно по части хакерского искусства, но Хич никогда не держал камня за пазухой, и если подкалывал кого-то, то исключительно не со зла. Правда, большой воли в этом плане ему явно давать не стоило. — Парень, ты уже подумал над тем, что будешь делать дальше?
— А мне и тут неплохо, — Хич откупорил банку пива — местное "Жигулёвское" весьма недурное. — Назад всё равно ходу нет, да и возвращаться особенно некуда. В тот сарай, что ли? Бррр... Как вспомню, так вздрогну. А мистер Воронофф предлагал российское гражданство, приличное жильё и хорошую работу.
— Остаётся самая малость — выучить язык, — хмыкнул Ли.
— Подумаешь — нашёл проблему, — рассмеялся Хич. — Главное — работа. А нет, так я и здесь не пропаду. В России на компьютерное пиратство смотрят не так косо, как у нас, согласись.
— Не скажи, — Ли, загасив окурок в пепельнице, снова потянулся за пачкой. — Я навёл справки. Контрафактного аудио здесь полно, такого же видео тоже можно достать без проблем — тут, говорят, рыночек есть, были бы деньги, так всё можно купить, чуть не раньше дня премьеры. Зато распространителей пиратского софта жалуют не очень.
— Потому что в софт ещё мозги какие-никакие вложить надо, — Хич потягивал пиво, а пиво всегда наводило его на философские размышления. Вот как сейчас. — Тебе приятно было бы узнать, что ты месяц-другой горбатился за компом, получил свои законные пару тысяч, а какой-то урод сломал защиту, и люди метут не лицензионку, с которой тебе идёт какой-то процентик, а его пиратские копии по пять или десять баксов. Мне было бы обидно. Потому я чаще хакал кредитки да перепрошивал мобильники. Или ломал защиту аудио и видео. Ну, иногда — игрушки. Этих певунов, вся работа которых горло драть и на сцене дрыгаться, не грех и наказать. А то вообразили, что они достойны ездить только на лимузинах по два "лимона" баксов или плавать на яхтах по пятнадцать-двадцать "лимонов", да ещё менять это дело каждый год. Не говоря уже об артистах. Я понимаю, что они тоже свой труд вкладывают, но их труд не идёт ни в какое сравнение с трудом программеров, а получать они хотят тоже не меньше пятнадцати миллионов за фильм. Ну, ладно, они там на съёмках нервы мотают, руки-ноги могут переломать. А за что немеряно гребут баксы продюсеры? Что они вкладывают, кроме рекламы? По-твоему, это справедливо?
— Э, парень, да ты "красный", — рассмеялся Ли. — Хотя в общем, ты прав. Тот, кто производит что-то полезное, должен пахать с утра до ночи, чтобы заработать десять, двадцать, даже тридцать тысяч долларов в месяц. А тот, кто не производит ничего, кроме медиа-однодневок — имеет три-пять тысяч за один день. Или пятьдесят тысяч за один концерт. Вот и думай, что лучше — надрываться за гроши, или выламываться за миллионы.
— Да фиг с ними, с артистами и их миллионами...
— Не скажи, приятель, — Ли эта тема "зацепила", и он принялся философствовать. На свой манер. — Представь, у тебя есть выбор: работать — пусть даже и хакером — но получать свои честные пару тысяч, жить в сарае и гадать, будет у тебя завтра чего пожрать, или нет. Или дёргаться на сцене, имея домик на Беверли Хиллз, миллионный счёт в банке, дорогой лимузин — и вечные интриги, без которых шоу-бизнес не шоу-бизнес? А там, глядишь, кто-нибудь из окружения, может даже собственный продюсер, потихоньку присадит тебя на "дурь". Так, на всякий случай, чтоб с крючка не сорвался.
— Серьёзная проблема, согласен, — кивнул Хич. — Но лично я бы лучше посидел пару дней на сухом пайке, чем варился бы в этом котле. Шоу-бизнес... А не пошли бы они... Я и сам догадывался, что там не всё так просто и гладко, как они показывают на экране.
— То ты. А если такой же выбор стоит перед парнем или девчонкой, которые ещё не научились видеть суть за броской обложкой?.. Вот и я тебе про то же самое. Кстати, ещё в девятнадцатом веке артисты считались презренными людьми, их даже хоронили на неосвящённой земле. Потому что неумение заниматься чем-либо, кроме лицедейства, считалось грехом. Что мы имеем сегодня? Обожествление тех, кого раньше за людей не считали. Я огрубляю, конечно, но суть ты уловил... А как ты думаешь, почему государство, и не только наше, усиленно защищает права этих вот паяцев на ничем не обоснованные сверхдоходы?
— А чтобы лохи и жлобы туда рвались, — хмыкнул Хич. Пиво уже плескалось на донышке в банке, нагрелось и стало противным на вкус, но выбрасывать было жалко, и он одним глотком допил. Потом, подумав, открыл холодильник и достал ещё одну баночку. — Причём, ещё и горло друг дружке грызли по дороге. А вы, блин, пашите, чёрная кость... Ладно, не смотри так, я тоже жадный, иначе не взламывал бы краденные карточки. И ты жадный. Все хотят что-то поиметь за свой труд. Только одни трезво оценивают свои возможности, а кое-кто, пропев три ноты, считает, что весь мир ему должен. И ещё привлекает к себе внимание уродскими способами вроде демонстрации своего грязного белья. Не знаю, может, кому и интересно читать, какого цвета были трусы у очередной поп-звезды. А мне неинтересно. Я неправильный. И ты неправильный. Потому мы с тобой сейчас сидим в Москве, дуем русское пиво, курим европейские сигареты и рассуждаем о судьбах мира. Вместо того, чтобы сидеть в Нью-Йорке, дуть американское пиво — блин, та ещё моча, тут вкуснее варят — курить американские сигареты и рассуждать о сексе в большом городе.
— Разница существенная, — Ли покосился на монитор: компьютер "скрипел мозгами" уже двадцать минут, и осталось ему "скрипеть" ещё примерно столько же. — Как раз в содержании бесед. Пока ты думаешь о судьбе мира, у тебя сохраняется небольшой шанс на неё повлиять. Но если ты думаешь только о сексе, то думать о судьбах мира будет кто-то другой, разве не так?
— Хорошо завернул, — Хич улыбнулся. — Будем трепаться о глобальном, или всё-таки что-то делать для мира?
— По мере своих возможностей кое-что делаю, — Ли кивнул в сторону компьютера. — Ты тоже. И РЕОЛ, что самое смешное, тоже пытается перекроить мир под себя, не мы одни такие умные.
— Вот потому, дружище, я и буду кормиться ломом медиапродукции. Да, пощипать мистера Гейтса тоже было бы неплохо. Тут, в России, лицензионная копия стоит восемьсот рублей, а пиратская — сто. Русские не отказались бы заплатить, скажем, двести пятьдесят за нормальную лицензионку, чем сотню за криво сломанную версию, которую сервак зарубит при первой же попытке обновления. Не все же догадываются отключить автообновление и регить "винды" специальным патчем. Вера, кстати, говорила, у них лицензионная версия Windows стоит ещё дороже — около ста баксов, для них это серьёзные деньги. Но за пользование контрафактной операционкой можно загреметь на срок до шести лет. В лучшем случае отделаться солидным штрафом. Поэтому для большинства при сравнении дешевле купить лицензионку. То есть, мистер Гейтс, вместо того, чтобы продавать свою продукцию дешевле, занимается рэкетом, вынуждая правительства принимать выгодные ему законы. Ему было бы куда выгоднее продать больше копий программ, но дешевле. Был бы больше оборот, во-первых, и пиратам было бы невыгодно что-то взламывать. В общем, — тут Хич хитро подмигнул, — мистер Воронофф правильно делает. Нужно создать "виндам" серьёзного конкурента. Может, тогда у мистера Гейтса появится стимул сделать что-то не для выжимания кошелька, а для качества самих программ. В "виндах" столько дыр, что забираться в чужие компы для меня вообще нет проблем. Вот об этом бы он и подумал, а не о том, как напилить бабла за компанию с Голливудом.
— Если тут сделают операционку с открытым кодом лучшую, чем Линукс, и она начнёт реально вытеснять "винды" с рынка, мистер Гейтс будет работать по старому сценарию — выламывать руки правительствам, чтобы они законодательно запрещали пользоваться чем либо, кроме майкрософтовской продукции, — засомневался Ли. — Мы с тобой это уже обсуждали. Хотя, тутошние ребята, похоже, достаточно крутые, чтобы не только огрызнуться, но и серьёзно покусать дядю Билла, если он вздумает форсить... М-да, ведь у нас с тобой, приятель, сейчас действительно есть реальный шанс что-то сделать. Так что ты бы не кочевряжился, а принял предложение тут поработать. Глядишь, толк бы из тебя вышел...
— ...а бестолочь осталась бы? — гыгыкнул Хич. — Всё, всё, больше не шучу на эту тему. Давай лучше подумаем над ломом седьмого уровня. Местные хакеры крутили его так и эдак, да все пока без толку... Эх, сюда бы мою пиринговую сетку, да с примочками, да еще квантовый проц, а то мой терминал, конечно, крутой, но эта задачка ему не по зубам.
— Размечтался. Так тебе и выделили мощность квантовика на лом игры.
— Так ведь это кому больше всего надо? Кажется, им. Вот пусть и выделяют мощности.
— Выделят, выделят, если хорошо попросите и обоснуете, — дверь бесшумно въехала в стенку, и в "рабочую комнату" пожаловал малознакомый джентльмен, говоривший по-английски с акцентом. Вместе с ним явилась Вера — непривычно весёлая, одетая не в неизменный спортивный костюм, а в лёгкие летние брючки и тонкую блузку. Короткая шевелюра, обычно являвшая собой картину "Похмельное утро на Лысой горе", была тщательно расчёсана и уложена. Словом, загляденье.
— Ваши слова, да как тут у русских говорят, а, — Богу в уши, — хмыкнул Хич, удивленно рассматривая столь разительные перемены. Затем всё же обратил внимание и на выразившего поддержку его пожеланиям джентльмена. — Я вас где-то видел, мистер.
