А мы — бандиты,
Да, мы — бандиты.
Все — трепещите,
Ваши фишки будут биты!
Нам как злодеям,
Жить веселее.
Душить и мучить,
Грабить-грабить-грабить-гра!..
Пусть говорят,
Что мы — бродяги:
Мы вам покажем,
В чём прелесть драки!..
— Начинаем, — шепнула Скрин Шилд, с некоторым трудом сбросившая наваждение, возникшее в тот самый момент когда рыжий пёс начал петь.
Четыре магических стрелы сорвались с рогов единорогов и смели хищника с места, бросив его к стене. Следующее заклинание ударило в огонь, взорвав костёр и разбросав искры в стороны, вызывая испуганные рык, визг, лай. Метнувшаяся вперёд Лауриэль устремилась к начавшему подниматься на лапы Корнажу, магические заряды на теле коего оставили глубокие раны, но по всей видимости не сильно-то и навредили.
Выбежав из туннеля, Скрин Шилд применила заклинание ячеистого барьера, отбросив и прижав к стенам нескольких сук и кобелей, а её напарники продолжили бить заклинаниями в разные стороны, целя по скоплениям псов.
Ударом маховых перьев Голден выбила рыжему вожаку глаза, заставив его взреветь от боли и ярости. Поднырнув под размашистый удар лапой, полоснула мечом по открытому животу, а затем изо всех сил рубанула по шее...
Бой продлился какую-то пару минут, так как молодые кобели и суки, застигнутые врасплох и не понимающие, что вообще происходит, предпочли попытаться сбежать. Однако же, стоило им выбраться наверх, как за дело принимались засадные команды, без жалости и сомнений обрушавшие удары мечей на головы беглецов.
Тяжелее всего пришлось Лауриэль, противник которой отличался необычайной прочностью и выносливостью: будучи подстреленным четырьмя заклинаниями и лишённым глаз, он продолжал пытаться достать летунью, рубящую его толстую шею своим клинком...
— Две кобылы и три жеребёнка — все кого мы смогли спасти, — констатировала единорожица, стоя у одного из входов в подземелье, усталым взглядом смотря на окрашенное золотом восходное небо.
— Это лишь значит, что мы должны стать лучше, — постаралась произнести эти слова как можно более беспечным тоном Голден, измазанная в крови и грязи от носа до хвоста. — По крайней мере, эти животные уже никому не причинят вреда.
Скрин Шилд посмотрела на подругу-соперницу новым взглядом, будто бы только что её увидела, а затем улыбнулась и шутливо боднув пегаску, заявила:
— Вместе, мы точно справимся.
* * *
Солнце вставало над горизонтом, освещая предгорья Грифоньей Империи. На небе не было ни облачка, ветер тоже словно бы уснул...
В любое другое время Герда только порадовалась бы хорошей погоде, благодаря чему можно было без труда увидеть всё что угодно на многие километры вокруг. Однако же сейчас, когда заряд магии в броне закончился и генератор заглох, но отозвать доспехи было нельзя из-за угрозы поймать отравленный дротик или стрелу, а крылья гудели от скопившейся усталости, постепенно перерастающей в ноющую боль, она предпочла бы туман, или даже грозу.
Преследователи были близко: пятёрка грифонов, возглавляемых не сильным, но при этом опытным магом, медленно но верно сокращала расстояние. Они были осторожными, точно знали свои сильные и слабые стороны, а также понимали, что жертве попросту негде спрятаться.
Галлус, завёрнутый в тёплое одеяло, заворчал и начал ворочаться во сне, в любой момент готовый проснуться. Герда же не могла даже пары слов сказать, чтобы не сбить себе дыхание, а потому просто прижала его к себе покрепче.
"Ещё чуть-чуть... Я справлюсь", — билась в голове отчаянная мысль.
Свистнула стрела, которая почти задела левое крыло, заставив дёрнуться и начать заваливаться вправо. Расстояние ещё немного сократилось, что заставило направить в духовные каналы больше магии, ощущая всё нарастающее жжение...
"Жак, ну где же ты?!", — слёзы страха, обиды, бессилия выступили на глазах, но жёлтая грифонша лишь на миг зажмурилась и стиснув клюв, активнее заработала крыльями.
Свистнула новая стрела, на этот раз попавшая в щиток на левой задней лапе. Доспехи защитили и на этот раз.
"Жак... Кали... Каденс... Кто-нибудь!", — она могла бы броситься в атаку на преследователей, и за счёт неожиданности, кого-нибудь из них даже зацепила бы (всё же они тоже не железные и подвержены усталости), но суицидальные планы разрушал Галлус, бросить которого где-либо в пути мешали все инстинкты, логика и сама сущность молодой матери.
Внезапно что-то вспыхнуло позади, а затем и впереди. Герде пришлось заложить вираж, чтобы не врезаться в чёрную хитиновую фигуру, попытавшуюся ухватить её передними копытами. Крылья в ответ на новое напряжение отозвались уже острой болью, от которой мышцы сводило судорогами.
"Что за... чейнджлинги?", — бросив назад краткий взгляд, жёлтая пташка увидела, как её преследователи сцепились с группой криворогих летунов, держащихся в небе за счёт стрекозиных крыльев, которые явно одерживали верх за счёт эффекта внезапности и большего числа магов.
— Чтоб вас всех... — судорожно выдохнула грифонша, ощущая как крылья онемели, лишая возможности лететь дальше или хотя бы планировать, а затем её подхватило поле зелёного телекинеза. — Ненавижу... вас... всех...
Сжавшись вокруг одеяла, где снова крепко сопел Галлус, Герда потеряла сознание...
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Век живи — век учись...
— Ну, показывайте ваши успехи, — устроившись на подушке в комнате башни, отведённой для занятий магией, Блюблад строго посмотрел на двух молодых кобылок, которые устроились на широком коврике, поджав под себя задние ноги.
За окном светило по зимнему яркое, но холодное солнце, заставляющее сиять белизной скрытую под снежным покрывалом землю. Земные пони, из тех кто не работали на добыче драгоценных камней и металлов и не служили в гвардии, в большинстве своём сейчас отдыхали, попутно готовясь к следующему тёплому сезону. Впрочем, для тех у кого чесались копыта заняться чем-нибудь полезным, всегда находились лопаты, а инструкторы были вовсе не против погонять добровольцев по навыкам копытопашной, либо преподать урок владения оружием...
Радостные возгласы и смех, которые донеслись из-за окна, заставили обеих принцесс дёрнуть ушами, почти синхронно скашивая взгляды. За стенами замка сейчас веселились все их друзья, исследующие построенную при помощи магии снежную гору, пронизанную туннелями, красующуюся желобами и лесенками (подростков нужно было чем-то занять и взрослые пони решили, что лучше потратить пару свободных дней на строительные работы, чтобы потом не опасаться разгрома замка и окрестностей скучающими жеребятами).
— Гхм-гхм... — привлёк к себе внимание придворный маг. — Я жду.
— Ла-адно, — вздохнула Селестия, наконец-то осознав, что щенячий взгляд на этот раз не сработает, а значит — с урока сбежать не получится. — Я первая.
Рог белой аликорночки засветился мягким золотистым светом и в воздухе перед ней появился жёлтый сияющий шар, который деформировался и вытянулся, превращаясь в овал, начавший заостряться с одной из сторон. Метаморфозы прекратились в тот момент, когда иллюзия приобрела вид огромного куриного яйца, треснувшего пополам и развалившегося на неравные части, освобождая слегка карикатурного цыплёнка. Но и на этом представление не прекратилось: птенчик взмахнул крыльями, становясь похожим на орла, а затем резко перетёк в грифона, зевнувшего и почесавшего то место, где растёт хвост...
— Селестия, — голос Старсвирла был суровым, но во взгляде отчётливо читалась гордость.
— Это не я, — с невинным видом отозвалась крылато-рогатая кобылка. — И вообще: у хорошего художника персонажи начинают жить своей жизнью.
Стоило принцессе начать говорить, как концентрация нарушилась и контроль над заклинанием серьёзно упал. В итоге грифон, застывший в довольно нелепой позе, рассыпался безвредными искрами, угасшими так и не достигнув пола.
— Да уж, — тихо фыркнула Луна. — По твоим героям сразу видно, с кого они берут пример.
— Ты на что это намекаешь? — повернувшись к названной младшей сестре, Селестия грозно расправила крылья и нависла над тёмно-синей пегаской, но тут же усмехнулась и предложила: — Если можешь — сделай лучше.
— Твоя очередь, Луна, — подбодрил приёмную дочь Блюблад, впрочем, не став демонстрировать какого-то особого расположения, чтобы своими действиями не вызвать ревности уже у родной дочки.
"Как же с этими жеребятами сложно: такое чувство, будто бы я хожу по поляне с кучей замаскированных медвежьих капканов, где стоит сделать один неверный шаг — лишишься ноги. Насколько же проще было с учениками...", — пока принц мысленно жаловался себе на тяготы отцовства, мигом поскучневшая летунья начала творить свою магию.
Луне пришлось полностью сосредоточиться и даже закрыть глаза, после чего сперва расправить крылья, а затем, вытянув их вперёд, начать мелко шевелить маховыми перьями, выпуская магию через них. Создавалось впечатление будто она играет на невидимом струнном инструменте, а в воздухе тем временем начали закручиваться капельки влаги, улавливающие и искажающие свет.
"Талант", — был вынужден признать жеребец, наблюдая за появляющимся перед ним изображением белой розы с изумрудными листьями, на лепестках которой словно бы застыли капли росы.
В отличие от Селестии, иллюзия её названной младшей сестры была статична, но зато куда более подробна и хорошо продумана. Пегасочка, не обладающая рогом, необходимым для контроля сложных заклинаний, да и не способная похвастать большим объёмом сил, упорным трудом добивалась невероятных результатов...
— И всё? — разочарованно спросила белая крылато-рогатая кобылка, тем самым разрушая установившуюся атмосферу, из-за чего цветок распался облачком быстро испаряющегося тумана. — Я-то думала... У меня ведь лучше получилось, да, пап?
— Вы обе — молодцы, — дипломатично ответил Старсвирл, тут же нахмурившись. — Но почему ни одна из вас не подумала о звуковом сопровождении?
...
Выбежав с территории замка, пробежав по опущенному мосту, две принцессы устремились к снежной горе. Очередной урок магии настолько их вымотал морально, что сил не было даже крылья расправить, не говоря уже о том, чтобы куда-то лететь.
— Луна, — окликнула младшую кобылку Селестия, на всякий случай осматриваясь по сторонам для того, чтобы убедиться в отсутствии посторонних ушей.
— Да, сестра? — остановившись на середине дороги, тёмно-синяя пегаска обернулась к белой аликорночке.
— Что бы ты ни задумала — раздумай, — сурово заявила Селестия, стараясь говорить одновременно и внушительно, и тихо.
— О чём ты? — недоумённо вскинула бровки летунья.
— Думаешь я не знаю, зачем жеребцы и кобылы друг другу цветы дарят, да ещё подбирают их так, чтобы они подходили под цвет шёрстки? — фыркнув, старшая пони прищурилась. — Ты о чём вообще думала?! Забудь.
— Я... — мордочка Луны стремительно потемнела, что из-за её природной окраски не так сильно бросалось в глаза, а вот бегающий взгляд выдавал свою хозяйку с головой.
— Ха? — глаза Селестии округлились. — Так я угадала... Ты о чём вообще думала?.. Он же такой... старый!
— И вовсе не старый, — проворчала летунья, уставившись на свои передние копытца.
Селестия уже хотела сказать что-то колкое, но вовремя прикусила себя за язык, затем шагнула к названной сестре и левым крылом подцепив её подбородок, заставила посмотреть на себя, после чего медленно, тихо и проникновенно отчеканила:
— Старсвирл — мой отец, и твой, если ты не забыла — тоже. Если ты не хочешь испортить с ним отношения, то забудь о романтических глупостях вроде историй про учителей, влюбляющихся в учениц. Поняла?
— Угу, — пискнула в ответ Луна, глядя на старшую сестру снизу вверх.
Ещё раз вздохнув, аликорночка отпустила подбородок пегаски и приобняв её крыльями произнесла:
— Я же за тебя волнуюсь, Лу...
— Я — царь горы! — донёсся самодовольный голос коричневого жеребчика, забравшегося на снежную вершину.
— Это мы ещё посмотрим! — усмехнувшись, погрозила ему правой передней ногой старшая принцесса. — Ну что, сестрёнка, покажем этому зазнайке?
— Да, — скинув с себя робость, тёмно-синяя летунья воинственно вскинула крылья.
— Так-то лучше, — подмигнув, аликорночка первой бросилась к горе, резкими взмахами крыльев подбрасывая себя вверх.
Замешкавшись на несколько секунд, Луна бросила взгляд на замок, а затем помотала головой, стараясь избавиться от глупых мыслей. В конце концов, всем ведь будет лучше, если о её первой влюблённости никто больше не узнает?..
...
— ...иначе — будет война! — патетично воскликнул серо-стальной грифон, стоя на красной ковровой дорожке перед тремя тронами, два из которых занимали Платина и Буря, а на третьем дремал с открытыми глазами Монолит (старейшина земных пони, отряженный исполнять роль третьего главы союза). — Каков будет ваш ответ?
Крылатый хищник прищурился и склонил голову, взглядом давя "бесхребетных травоядных". В этот момент в тишине, опустившейся на тронный зал, необычайно отчётливо прозвучал всхрап седого жеребца, который тут же сделал вид, будто бы откашливается, а затем спросил:
— О чём это мы?..
— Да вы издеваетесь!!! — вспылил Штерн, распушая перья и щёлкая клювом. — Если наши требования не будут выполнены к концу месяца...
— Посол, скольких воинов может выставить ваше княжество? — перебила его Платина, которая ужасно устала выслушивать речи разных... дипломатов.
— Три сотни, — гордо выпятил грудь грифон.
— У нас, если я не ошибаюсь, в гвардии состоят полторы тысячи пони, — как бы между делом заметила Буря. — Так может быть это не мы вам, а вы нам должны платить дань?
— Да вы... — когти грифона впились в ковровую дорожку, но в этот момент он заметил Старсвирла, который встал рядом с троном белой единорожицы и вопросительно посмотрел на гостя. — Вы об этом пожалеете. Когда княжества объединятся под крылом одного лидера, вы ещё вспомните этот день и пожалеете о своих словах. Но будет поздно просить пощады.
Оставив за собой последнее слово, Штерн круто развернулся и быстро вышел прочь.
— Стоило ли так грубо его посылать? — с лёгкой досадой в голосе спросил Блюблад. — Если эти птицекошки объединятся, то у нас действительно возникнут трудности.
— Скорее пони полетят на луну, нежели грифоны найдут общий язык, — фыркнула пегаска, соскальзывая с трона и потягиваясь. — Если на сегодня других встреч нет, то я пойду: нужно организовать слежку за отбытием "посла".
— Я это... тоже пойду, — зевнув, Монолит спрыгнул с трона и потопал к выходу. — Нужно... подумать обо всём.
Довольно быстро оказалось так, что придворный маг и королева единорогов остались в тронном зале одни. Кобыла бесшумно подошла к мужу и прижавшись к его боку, положила голову на плечо, тихим голосом спросив:
— Тебя что-то гнетёт?
— Мы снова движемся к войне, — ответил принц, смотря на закрывшиеся створки двери. — Грифоны этого так не оставят...
— Лучше сейчас, когда мы готовы, а они — нет, — мягко улыбнувшись, Платина потёрлась носом о напряжённую шею жеребца. — Ты так не считаешь?
