Добившись того, что рыцарь начал беспокойно ерзать, главный шпион наконец изволил излить на него праведный гнев. Спокойный и холодный гнев, вгоняющий в ужас все королевство, а столицу в особенности.
— Глупости, сэр Блоквуд, — процедил он, — имеют свойство путать и портить даже самое простое дело. Когда же дело не простое, а скорее, наоборот, очень сложное, глупости играют весьма негативную, можно даже сказать, фатальную роль.
— Но я... — промямлил сэр Блоквуд.
— Вы решили призвать к ответу наемников, которые не пришлись вам по нраву. Но вместо того, чтобы прийти ко мне и высказать свои опасения, что вы сделали? Пошли к принцу и выложили ему план, который должен был оставаться в тайне как можно дольше.
— Принц не предаст нашего доверия! Клянусь честью!
— Лучше бы вы клялись умом. Впрочем, это внушало бы еще меньше уверенности. Я повторю вам то, что сказал принцу. От выполнения вашей части работы судьба Римайна и принцессы зависит не меньше, даже больше, чем от храбрости его высочества, которую, мы все надеемся, он продемонстрирует, когда понадобится.
— Я понимаю.
— О нет, вы еще не понимаете. Эти наемники не только наняты лично королем для спасения ее высочества, но и теперь, в силу обстоятельств, важны для всей кампании. Защищать их будет вашей главной обязанностью, сэр. Это и есть основной приказ.
— Но ворота...
— Ворота — это второстепенно. Чтобы Римайн не сгинул в пучине, отряд господина Кая должен быть доставлен к нужному месту в целости и сохранности.
— Я не...
— Вам нет нужды сомневаться. Вам доверена важная миссия, а отряд господина Кая обладает единственной возможностью спасти принцессу и страну, которой вы приносили клятву верности. Вы осознаете, как много от вас зависит?
Сэр Блоквуд затравленно взглянул на Кая.
Командир наемников всем видом изобразил величие и важность своей и без того неординарной персоны.
— Теперь понимаю, — склонил голову грузный рыцарь. — Прошу простить мою недальновидность, господа. Личная неприязнь к вашей профессии подвигла меня на необдуманный поступок. Давно, когда мой старший брат был еще жив...
— Это никого не интересует, сэр Блоквуд, — прервал его господин Деверо. — Ваша личная трагедия могла сорвать спасение страны, что недопустимо.
Удовлетворившись той тщательностью, с которой пристыженный рыцарь изучал свои сапоги, главный шпион махнул рукой:
— Идите, отдыхайте, сэр. Готовьтесь к скорому выступлению. И ради всех благих богов и вашей чести, держите рот на замке.
— Я не подведу. — Рыцарь поднялся и нетвердой походкой направился к двери. На пороге он обернулся и добавил: — Я не подведу вас, господа!
Когда дверь за ним закрылась, Кай сказал:
— Впечатляющие речи. А вы знаете, господин Деверо, что проклятие Призрака не ввергнет Римайн в пучину, а лишь даст возможность вернуться древним силам?
— Конечно, — фыркнул главный шпион. — Но как показывает практика, угроза сгинуть в море пугает людей гораздо сильнее. И чем больше на них тяжелых лат, тем лучше это действует.
— Присядьте, младший мэтр, — приказал главный шпион. — Вы валитесь с ног от усталости.
— Благодарю.
Освобожденный сэром Блоквудом стул протестующе скрипнул, несмотря на то, что весил Джошуа вдвое меньше болтливого рыцаря. Возбуждение от интересного, хоть и слегка непонятного планирования прошло. Усталость, дождавшись своей очереди, бодро накинулась на тело, требовавшее покоя, сна и погрузившееся в апатию по отношению к происходящему.
— Как успехи наших новоявленных боевых чародеев?
— Намного лучше, чем я предполагал. Завтра планирую закрепить пройденное, а во второй половине дня ими займется мэтр Гаренцворт.
— Хорошо.
Главный шпион на время замолк, барабаня пальцами по столу. Мрак в комнате, казалось, стал сгущаться. Свечи начинали прогорать.
— Прежде чем отпустить вас, господа, я бы хотел узнать ваше мнение насчет всего этого, — наконец сказал господин Деверо. — Я всегда был практичным человеком, и чарующий мир волшебства никогда не сбивал меня с толку. Если разобраться во всей этой мистике, то она станет просто наукой с малоизвестными законами. Так же как и пророчества, предназначения и прочая вводящая обывателей в ступор софистика.
Еще одна свеча погасла.
— Вы, господин Кай, как мне известно, придерживаетесь схожих взглядов. Вы, господин Брегор, вообще находитесь с чарами в особых отношениях. Вы, Джошуа, молоды и, как всякий думающий молодой человек, полны скептицизма. Мэтр Гаренцворт слишком поглощен находкой, а Шаранхайзер приходит в экстаз от любой подтвержденной древности. А что вы думаете о таком невероятном совпадении и удачном стечении обстоятельств, которые сложились для нас в казалось бы безвыходной ситуации?
Первым заговорил Брегор:
— Про ваши пророчества я сказать точно не смогу, поскольку не смыслю в этом, но в чем смыслю, так это в осажденных городах. И то, что ваш город демонски странно захвачен, ясно, как число алмазов, добавляемых в фионнит. Так что мое мнение таково — с этим надо разобраться как можно скорее.
— Количество невероятных событий, которые нам пришлось пережить с момента начала действия нашего контракта, не оставляет места иному мнению — случиться может что угодно, — добавил Кай. — В пророчества я всегда верил слабо, но, похоже, они сговорились и решили убедить меня в обратном. Как бы то ни было, у нас есть какое-то подобие плана и некоторые средства. Сомневаться будем потом, когда выполним работу.
— Скептицизм по отношению к пророчествам противопоказан чародеям, господин Деверо, — сказал Джошуа. — Даже молодым и неопытным. Посмотрите на наш город, тот, что изображен на карте. Взгляните, как мало свечей осталось, чтобы бросить свет на его судьбу. Вот и еще одна погасла. Я увидел и узнал многое о природе противостоящего нам зла и скажу вам честно: нам надо верить в то, что у нас есть, и бороться до последней свечи. Иначе от нас не останется ничего. Только руины во тьме.
Самодельный медальон покрывался трещинами все больше, но зеленый камешек горел непрерывно, поднимая боевой дух Джошуа и придавая сил.
На уныние времени тоже не оставалось, работы еще было полно.
После военного совета они с Каем вернулись в убежище.
Майриэль где-то пропадала. Может, проверяла охотничьи навыки Баго, может, искала других развлечений, точно сказать никто не мог. Мэтр Гаренцворт доводил до ума посохи. Паки, против обыкновения, не спал. Увешанный посохами, он оказывал старшему чародею посильную поддержку.
Появление Джошуа переменило расстановку сил.
Паки отпустили, а младшего мэтра рекрутировали.
Несмотря на то что дневные тренировки и военные обсуждения вымотали его почти до предела, толк все же был. Дело пошло быстрее, и вскоре весь арсенал их будущей артиллерии удовлетворял взыскательный вкус мэтра.
Узнав много нового о компрессионных свойствах неклассического подхода в размещении неразмещаемого количества атакующих заклинаний в аметисте, Джошуа рухнул на свой тюфяк. Заснул прежде, чем успел разжать руку, сжимающую собственный посох, который он как раз собирался поставить у изголовья.
Снов в эту ночь не было. Этот факт радовал почти так же, как ощущение утренней бодрости.
Проверив медальон и исполнившись оптимизма, Джошуа быстро перекусил дарами Снорри — хотя следовало учитывать, что это мог быть Дорри, — и отправился с ним на утреннюю тренировку.
Целители, также выспавшиеся и, несмотря на недельную усталость, вполне бодрые, уже ждали его на пустыре.
На этот раз дело пошло быстрее.
За первый час они закрепили вчерашний успех и приступили к отработке приемов взаимодействия.
Азарт ранее недоступного захватил учеников. Одна мысль не переставала возвращаться к Джошуа, когда он переходил от пары к паре: как все же многогранна магия, как многолико может быть это учение, которому каждый из них посвятил жизнь и о свойствах которого, как оказалось, все же почти ничего не знал!
Младший мэтр, даже будучи неопытным в определении возможностей других чародеев, ясно чувствовал, что дар Магды и ее коллег никогда не позволит им использовать настоящий посох — тот посох, что чародей делает сам и которым прокладывает свой путь в этом неспокойном мире.
Тем больше его удивляла техника, предложенная мэтром Гаренцвортом.
Старший чародей взял за основу принцип амулета — заряженного предмета ограниченного действия, обладающего намного меньшей силой воздействия по сравнению с произнесенным заклинанием и посохом, — и усилил это воздействие, доведя его до уровня произведенного волшебства.
Более того, старший чародей объяснил, как в один амулет можно вместить сразу несколько заклинаний.
Не то чтобы вся эта идея оказалась нова. Исследования и попытки подобного рода в свое время были очень популярны. В конце концов, могучих чародеев никогда не хватало, а вести войны правители хотели всегда. Вот только ни одна попытка не увенчалась успехом, поскольку никто не мог вывести нужную формулу, соединяющую несоединимое — живое волшебство, олицетворяемое посохом, и законсервированные чары амулетов.
Спокойствие, с которым целители восприняли выпавшую им возможность, поначалу обескуражило младшего мэтра. Потом он решил, что усталость и апатия настолько овладели ими, что им все равно. Потом, правда, мэтр Гаренцворт справедливо заметил, что теоретические вопросы боевого волшебства редко занимали магов-практиков, особенно с не очень сильным даром, и не поражаться уникальности подхода они могли из-за банальной удаленности от обсуждаемого вопроса.
За тренировкой Джошуа не заметил, что зрителей у них прибавилось. Помимо Снорри (Дорри?) и Баго, скучающих неподалеку, новый неожиданный гость посетил пустырь — его высочество Хьюберт Лоргон собственной персоной.
При лучшем освещении наряд принца выглядел еще более дорогим и изысканным, а скромность поведения — впечатляющей. Появившись на пустыре, он не потребовал к себе излишнего внимания, а скромно стоял в компании молчаливых наемников, скрестив руки на груди и наблюдая за чародеями.
В первый момент у Джошуа дрогнула рука, и Магда, которой он как раз показывал положение кисти при использовании условного огненного шара, чуть не расплавила посох, столь сильным был импульс, идущий от младшего мэтра.
Усилием воли подавив раздражение, он приказал себе успокоиться и не нарушать технику безопасности.
Так прошло еще несколько часов.
Из-за густых туч солнце не выглядывало совершенно, что не мешало Баго ориентироваться во времени. Маленькие механические часы изысканной подгорной работы в их компании носил только Брегор, остальным приходилось считать время как придется. Как уже было сказано, Баго это совершенно не мешало, и они с напарником озаботились перерывом на обед как раз вовремя.
По крайней мере, желудок Джошуа считал именно так. Объявив перерыв, начинающий учитель искренне похвалил всех за впечатляющие результаты.
Когда вся компания двинулась к обустроенному наемниками обеденному месту, младший мэтр заметил, что помимо парней Брегора у небольшого костерка суетилась еще парочка незнакомых молодых людей, судя по одежде — оруженосцев.
Его высочество шагнул навстречу чародеям и слегка кивнул приветствуя.
— Доброго вам дня, дамы и господа, я — принц Лоргон, под моим командованием вам предстоит сражаться. Позвольте выразить восхищение вашими успехами и угостить вас несколько более изысканной пищей, чем та, которой потчует господин Деверо.
Еда, судя по запаху и виду, точно была изысканнее, и чародеи приняли жест будущего командира благосклонно.
— Буду рад, — продолжил принц, обращаясь к Джошуа, — если его мудрость составит мне компанию, у нас есть парочка вопросов, которые нужно обсудить.
Повода отказаться, увы, не нашлось, и младшему мэтру пришлось отойти вслед за его высочеством.
Оруженосцы оборудовали им отдельное место поодаль от общего костра и даже принесли раскладной столик и два стула. Быстро и аккуратно они расставили кубки, кувшин с вином и тарелки с едой.
— Приятного аппетита, ваша мудрость, — гостеприимно указал на угощение принц.
Джошуа заколебался на мгновение. Потом, вслед за неуверенностью, пришли досада и даже злость. Спокойствие и доброжелательность принца неимоверно раздражали.
— Благодарю, ваше высочество, — ответил он. — Только права на это обращение я еще не получил.
Сказав это, он гордо уселся на один из стульчиков, воткнув посох рядом, и демонстративно приступил к еде. Принц немного постоял, потом уселся напротив и налил им вина. Знаком отослал оруженосцев.
— Как я уже говорил вчера, — начал он, — вы вполне можете претендовать на должность придворного чародея, когда предатели будут повержены, и от своих слов отказываться я не привык.
— Я не смог вчера поблагодарить вас за доброту, — не прожевав до конца, отозвался Джошуа, — как, впрочем, не смог сказать, что вопрос этот все равно отдается на усмотрение короля и Капитула.
— Мнение будущего зятя короля вполне может решить этот вопрос в вашу пользу.
— Это так щедро, ваше высочество, что я даже не знаю, что вы попросите взамен.
— Я ... — Принц запнулся. На лице его появилось выражение смущения и недовольства. — Прошу прощения, мэтр. Я человек прямой, и эти закулисные игры никогда не давались мне легко. Не буду кружить вокруг да около, тем более и вам такая манера, вижу, не по душе.
— Абсолютно не по душе.
— Хорошо, значит, мы можем поговорить прямо, — кивнул принц. — Я вовсе не хотел привлечь вас на свою сторону, обещая какие-то блага. Точнее, хотел, но это была не главная цель. Видите ли, те, кто меня знают, всегда говорят, что я превосходно разбираюсь в людях. В вас с первого взгляда я разглядел человека благородной натуры. И уверен, что не ошибся. Учитывая, что произошло в Римайне за последнее время — предательства, война, — очень важно найти верных людей, на которых можно опереться в трудную минуту.
— И вы считаете меня таким человеком?
— Считаю.
— Но с чего вы взяли, что я буду вам верен? Вы не мой принц, ваше высочество.
— Пока нет, — согласился Хьюберт. Сказал он это без издевки или намека. — Пока нет, но не обо мне сейчас речь.
— А о ком же? — Джошуа запил мясо вином и откинулся назад, насколько позволяла жесткая спинка.
— О принцессе, конечно. В нашу с ней единственную встречу треть разговоров была о вас. Ее высочество высоко ценит вас, а готовность пуститься в опасное путешествие ради ее спасения доказывает обоснованность подобного отношения. Мне же нужно быть уверенным, что рядом с принцессой окажется преданный и самоотверженный человек.
— Со мной пойдет немало таких людей, и даже нелюдей.
— Понимаю. Я не отношусь плохо к наемникам, подобно сэру Блоквуду, и ценю вашу к ним привязанность. В конце концов, вы, насколько понимаю, вместе проливали кровь и сблизились с их компанией.
— Вы правы.
— Но все же, поверьте моему опыту общения с такими разумными, их верность длится, пока звенят монеты. Я не хочу обидеть ваших новых друзей, но это непреложный факт. Мне же хочется, чтобы рядом с принцессой был человек, которому можно доверять без оглядки на золото. Так что же, могу ли я доверять вам, мэтр Валладис?
