— Алика, не плачь. Это ничего не даст. Мы должны быть сильными, не смотря ни на что. Чтобы самим потом не было стыдно.
Женщина в очередной раз жалобно всхлипнула и подняла на меня безнадежный взгляд. Было совершенно ясно, что она на пределе.
— Я не могу успокоиться. Почему они ничего не делают? Лучше бы хоть какое-то движение, чем подобная неизвестность!
— Ты не права, — возразила я. — В данном случае я могу только порадоваться, что нас не трогают. Пойми, это не обычная тюрьма, где все по закону, хоть и там не сладко. Никто не знает, что мы здесь. А значит и искать не будет. А вот с нами наоборот можно сделать все что угодно, понимаешь? Так что в данном случае я только рада, что нас никто не трогает. Хотя и понимаю как тебе тяжело.
— Мы ведь никогда не вернемся? Я больше не увижу свою девочку?
— Я не знаю... Но в любом случае, опускать руки заранее — не годиться.
— Ты права, — всхлипнула она, но стало заметно, что пытается успокоиться.
А я прислушалась. Вроде для ужина еще рановато, но в коридоре слышались уверенные шаги, направляющиеся к нашим камерам. Неужели о нас вспомнили? Хотелось бы в это верить. А еще и в то, что ничего плохого не произойдет. Но это уж вообще из области фантастики.
Шаги становились все громче. Я подобралась. Интуиция буквально вопила, что это по мою душу. Пришлось подниматься и встречать опасность на ногах, показывая мнимую неустрашимость. На самом же деле было так страшно, что желудок в узел завязывался.
К решетке, заменяющей здесь дверь подошло два человека. Мужчины, военные и очень сильные, на сколько можно было судить с первого взгляда. Я подобралась.
— Рыжая, на выход, — тусклым голосом приказал мне один из них. Я пристально рассматривала визитеров, пытаясь найти отличия, но, казалось, что их не существует. Одинаковые бычьи шеи, безразличные морды и бритые затылки. Ничего, хоть сколько нибудь индивидуального, да и форма самовыразиться этим типам явно не помогала.
— Че застыла! — окликнул меня второй. — Руки за спину и подходи к решетке. Ноги на уровне плеч и без фокусов.
Кажется, я немного увлеклась разглядыванием, а тот, кто заговорил первый, показательно поиграл силовой дубинкой. Черт, такой штукой если приложат, мало не покажется! Не смотря на то, что дубинка полупрозрачная, удары от нее более чем реальные. Причем еще и функция электрошокера в наличии. А это тебе не фунт изюма — получить по почкам электро-силовым ударом. От таких ощущений люди в шок впадают.
Я решительно приблизилась к решетке и сделала то, что велели. Сзади испуганно всхлипывала Алика. Молчи, дура! Только молчи!
— Куда вы ее ведете? — хрипло от сдерживаемых эмоций спросила она у тюремщиков. Я мысленно застонала. Ну, кто тебя просил привлекать к себе внимание?
— А это у нас кто тут пищит. Слышь, Щербатый! Телочка горит желанием пообщаться. Жаль времени мало, а то я бы не удержался.
Второй издевательски ощерился, демонстрируя улыбку, которая видимо и дала ему имя. Теперь хоть понятно как их различить можно. А то с виду, ну совершенно одинаковые отморозки.
Алика замолчала, за что я была ей очень признательна. Вообще наши визави очень отличались от того контингента, к которому мы привыкли за последние три дня. И не в лучшую сторону, что наталкивало на не совсем хорошие мысли.
— Ладно, Бурый, пока не время. Эту сказали быстро привести.
— Жаль. — Послышался звук отпираемого замка. Тихо зашипел пневматический механизм решетки и Щербатый протиснул свои широченные плечи в камеру. Меня грубо схватили за предплечье и вытащили из камеры. И почти сразу же на руках за спиной сомкнулись наручники. Наглые лапы легли на мой зад и сильно сжали.
— Эта тоже ничего, только серая какая-то. Мож, больная?
— Не, это кожа искусственная. Шеф так говорил.
Второй тоже протянул ко мне руки, противно погладив по щеке. Чего мне стоило остаться неподвижной!.. Но я сдержалась.
— Теплая. Так что если шеф нам их отдаст, эта тоже сгодится, скрасит вечерок. Экзотика!
— Не, мне та чернявенькая больше нравится.
Ублюдки! Руки вам бы переломать. А то тянете, сами не зная к кому.
На самом деле я прекрасно понимала, что если им вздумается исполнить свои желания, отбиться у меня не получится. Я уставшая, обессилевшая, да и руки скованы за спиной. Тут не потрепыхаешься. Но хотелось верить, что до подобного пока не дойдет. Не зря же нас не трогали все это время. Значит, для чего-то мы были нужны.
Пришлось, на сколько это вообще возможно в данной ситуации, отрешиться от происходящего и не привлекать к себе лишнего внимания. Было противно от собственной беспомощности, но что поделаешь? Пока не узнаю что с Крэйгом, даже предпринимать ничего нельзя. Его я точно здесь не оставлю. А вот когда я буду точно знать, где он и что с ним, тогда уже можно подумать над планом освобождения. Хоть пока и сложно было представить, что можно сделать в такой ситуации.
Меня вели по серым безликим коридорам. Самое интересное, что по форме они были такими же круглыми, ка и коридоры на 'Звездном рыцаре'. Похоже, что этот корабль был близнецом варриорского флагмана. А это заставляло задуматься о не очень приятных вещах.
Мои надзиратели шли за мной, изредка подталкивая в спину и обсуждая достоинства моей тыльной части. Я скрипела зубами от злости, но молчала. Ничего, еще поквитаемся, извращенцы чертовы!
Сколько времени занял наш путь трудно сказать, но со временем унылая отделка коридоров, принадлежащих здешнему карцеру, стала меняться в более привлекательную сторону. Цвет стал не уныло серым, а, скорее, серебристым, покрытие под ногами стало пружинить, как в хорошем спортзале, да и двери в каюты были отделаны более качественным материалом. Похоже, наша прогулка подходила к концу. Еще пара десятков метров и мы остановились напротив богато украшенной двери, ведущей, скорее всего в каюту местной шишки.
Бурый тихонько постучал по двери и застыл, ожидая ответа. Жаль, что звукоизоляция не позволяла даже немного подготовиться к происходящему внутри.
Первое что я ощутила — это запах. Знакомый и оттого еще более страшный. Пытаясь абстрагироваться от всего происходящего, чтобы лучше вникнуть в ситуацию, я стала дышать ртом. Но по мере того, как взгляд охватывал окружающую картину и регистрировал ее на подкорке мозга, мне становилось только хуже. Хоть я и ожидала нечто в этом роде.
— О-о-о... Как приятно, что вы решили разбавить наше общество своим женским присутствием, доктор Дриташ. Мы уже, право, заскучали немного. А адмирал Крэйг ну никак не хочет развеять нашу скуку.
Я коротко прикрыла глаза, пытаясь совладать со своими чувствами. Я не буду думать о том, что только что увидела. Не буду! Не буду!
Но поневоле взгляд снова возвращался туда. Холодная обстановка типового офисного кабинета была гротескно поделена на две части. Справа все было чинно и неуютно: коричнево-бежевый интерьер, массивный стол и пара диванов стоящих по обеим его сторонам, видимо, чтобы освободить место для сцены. А на сцене — спектакль. Должно быть постановка какого-то средневекового произведения... Где на коне была инквизиция.
Крюк под потолком, нелепо вытянутое голое тело, прикрепленное к нему. Потеки черного, красного, синего, желтого на некогда золотистой коже. Красно черные волосы, свисающие на изможденное лицо. Вот странно, что свежая и старая кровь выглядит так по-разному. Побуревшие, засохшие неопрятными сосульками волосы перемежались с прядями цвета червонного золота, и это было настолько дико, что мне захотелось закричать.
— Что-то вы побледнели, доктор, — заинтересованно протянул все тот же противный голос. — Не очень хорошо себя чувствуете?
— Нормально, — прокаркал чей-то незнакомый голос. — Просто от свежего воздуха голова закружилась.
Господи, что он несет, этот голос, здесь стоит такая вонь, что дышать невозможно! Вокруг засмеялись. А я, наконец, поняла, что это мой мозг опережает все другие функции тела. Вот, например, пошевелить рукой или ногой можно даже не пытаться. Я вообще удивлялась, как до сих пор могу стоять на своих двоих. В голове так кружилось, что тянуло прилечь на пол. Но голос был моим, точно.
Не смотри на него, не смотри! Не думай, что здесь было до того, как тебя привели. Не представляй и вообще отключись. Все сейчас происходит не с тобой. Это театр, ты же видела сцену? Да, я видела, и потому не могла поверить сама себе. Слишком натурально.
— Присядете, доктор, вот прямо сюда. Может, с вашим приходом что-то изменится? Может, адмирал все-таки расскажет нам историю?
— Какую? — тупо спросила я.
— Ну как же? — деланно удивился голос. — Историю, где рассказывается о том, что вы забыли так далеко от Квавара, естественно. Мы все теряемся в догадках.
В мозгу что-то щелкнуло. Они не знают? Сигнал не перехватили и даже не засекли. Оттого их очень интересует, что мы здесь делали. Вот теперь я смогла немного осмотреться. Им нужно что-то от нас. Не только поиздеваться, но и информация.
Оказывается, здесь есть еще люди. Четыре человека. Тот, что разговаривал со мной, видимо был самым старшим. Поэтому я уделила ему максимум внимания.
Молодой, не старше сорока пяти, высокий и сильный, судя по фигуре, облаченной в адмиральскую форму. Блондин, голубые глаза, светлая кожа...Стоп! Форма? Союзная адмиральская форма. Точно такая же была и у Крэйга, поэтому спутать ее было очень сложно.
— О, вас, кажется, очень заинтересовала моя форма, Зарина? Я же могу вас так называть? — вежливо уточнил он, и хмыкнул, не дождавшись ответа. — Что же вы молчите? Ах, да! Мы же не знакомы. Позвольте представиться, дорогая, — Митчелл Рэдклиф. Он замолчал, а я несколько мгновений пыталась вспомнить, где слышала это имя. Митчел Редклиф, адмирал.... Черт возьми!
— Ричард Бей и Сарих Дохан, полагаю, находятся на двух других кораблях. — Как можно спокойнее проговорила я.
— Только Ричард, он не очень любит развлекаться. — Донесся голос со стороны, и я обернулась на него.
Черные глаза, темная кожа, и налысо обритая голова. Ах да, и адмиральская форма тоже! Адмирал Сарих Дохан собственной персоной. Его сложно было не узнать. Наверное, это единственный человек, который мог посоперничать в росте и силе с варриорцами. На самом деле он был просто огромный, навскидку — где-то больше двух метров высотой, с огромными ручищами, чью силу не смогла замаскировать даже форменная одежда. Казалось, она только подчеркивала эту мощь. Огромный страшный мужик. Адмирал...
Господи, как мы могли быть такими глупыми? Разве мог Союз остаться в стороне от такой заварушки. Все было подстроено, просчитано, и воплощено в жизнь. А с нами обошлись, как с ненужными пешками. Дергали за веревочки, науськивали, а мы повелись.
Три адмиральских корабля исчезло просто так! Вы только представьте! Ни людей, ни техники, ни останков. Голый чистый космос! От взрыва одного корабля нас чуть не разметало на атомы, а тут — три. Чудеса? Нет! К сожалению, ничего чудесного в этом не было! Совершенно!
Имела место продуманная и сто раз просчитанная афера, которая вела за собой все больше и больше жертв. Пока никого не останется! Пока все не подчинятся и не признают поражение. Это было почти очевидно, но скованные своими собственными принципами мы не подумали о тех, которым они совершенно чужды. Люди, для которых война была смыслом жизни. Люди, которые потеряли свою человечность в азарте битвы. А он, этот азарт, надо думать еще и неплохо подпитывался финансово. Стоит только посмотреть на армию, которую они содержали. А может все не так просто и Союз напрямую ими управляет, выплачивая казенные средства на уничтожение целой планеты? Все может быть, но говорить о том, что нам удалось послать сигнал о помощи, думаю, не стоит.
Я оглянулась на Крэйга. В груди снова защемило. Смогу ли это выдержать? Смогу смотреть на муки близкого человека, помня лишь о том, что от нашего молчания зависят судьбы миллионов людей?
Я не знаю, не знаю! Но вопрос стоял не только в этом. Если мне не удастся остаться равнодушной, то следующей на очереди в пыточную могу вполне оказаться я сама. А вот, будет ли Крэйг смотреть на это спокойно? В глубине души я осознавала ответ. И он мне не нравился. Мы не имеем права на слабость. И все выдержим.
Крэйг неожиданно посмотрел на меня, и я вздрогнула от эмоций, что сквозили в этом затуманенном болью взгляде. Я едва заметно покачала головой. Только молчи, молчи!
— Адмирал, неужели вы не рады видеть свою зазнобу? — издевательски протянул Редклиф. По спине строевым шагом промаршировали мурашки от понимания. Ему нравится все здесь происходящее, он даже наслаждается этим. И это было куда страшнее, чем, если бы он просто добивался собственной цели. Садист. В самом своем чудовищном проявлении. Абсолютно не ограниченный никакими рамками, и человека, который смог бы его остановить, в данном уголке космоса просто не было. — Не стесняйтесь, док, можете подойти и поздороваться со своим любовником. Я не буду против.
Внутри холодея от того, на что обрекаю своего мужчину, я попыталась состроить брезгливую гримасу. Все мышцы оцепеневшие от ужаса не хотели поддаваться. Поэтому даже не представляю, получилось ли изобразить желаемое. Но останавливаться я не собиралась.
— Он грязный, — пробормотала я. — Так что, я, наверное, лучше посижу здесь и узнаю, зачем именно привели меня сюда.
Четверка людей уставилась на меня. Немного скептично, надо отметить.
— Да, бростьте, девочка, не нужно играть со мной в эти игры. — Отозвался Рэдклиф, доставая из небольшого ящичка на столе коричневую сигарету. По комнате поплыл сладковатый запах вишни. — Вы начали с ним спать сразу же после прибытия на корабль. Не нужно меня убеждать, что между вами ничего не было!
— Ну, не то чтобы не было, — недовольно протянула я, — но и того, на что вы так явно намекаете... Просто он адмирал, а я единственная на борту свободная женщина. И вообще, почему я должна перед вами отчитываться?
Я собрала все свои силы на это шоу, высушивала исчерпанные резервы собственных сил по капле. Я не могу поддаться, не могу! Лицо застыло каменной маской, и казалось, что стоит мне выдать хоть малейшую эмоцию, потрескается каменная кожа и осыплется горсткой обломков на пол. Чтобы по ним топтались бесстыжие ноги этих мразей! А лицо, мое лицо, сверкая молодой и беззащитной кожей, расскажет обо всем том, чего не хочу рассказать я.
— В обычной ситуации мне было бы абсолютно наплевать, кто с кем спит. Но на данный момент это единственный рычаг давления, адмирал Крэйг совершенно не желает сотрудничать. — Пожаловался Редклиф и поднялся со своего кресла. — Видите ли, Зарина, нам нельзя терять времени. На повестке дня полный захват Квавара. И вы облегчили нашу задачу, взяв императора с собой на борт. Мы долго пытались подобраться к нему, но небезызвестный вам Хокин Рейс слишком рьяно выполнял свои обязанности. Паршивец буквально опережал нас на полшага, но достигнуть желаемого нам мешал исправно. А теперь, захватив императора, можно попытаться договориться со всем Кваварским объединением. И они не очень будут сопротивляться. Удивительно, но эти люди очень чтят свои традиции, поэтому, имея на руках такого влиятельного заложника, можно договориться о чем угодно. Так что, как видите, неожиданности нам сейчас не очень нужны. Поэтому спрашиваю еще раз: что вы делали здесь?
