Хотя лицо хозяина кабинета оставалось всё столь же услужливо-любезным, в его глазах мелькнула тень беспокойства.
Хлопнув в ладоши, он громко позвал:
— Эй, кто там?
В комнату тут же вошёл мужчина средних лет и, низко поклонившись, замер в ожидании распоряжений.
— Господин Ивасако! — торжественно объявил начальник уезда, поднимаясь со своего места. — Благородный господин Хэко Фунадо...
При этих словах он обменялся с представленным гостем короткими поклонами.
— Проведёт у нас проверку по поручению Палаты налогов и податей.
Секретарь или помощник господина Сабуро тут же отвесил чиновнику низкий поклон, а хозяин кабинета продолжил вещать:
— Почтительно проводите господина Фунадо в комнату писцов. Устройте его со всеми возможными удобствами, проследите, чтобы господин Фунадо ни в чём не испытывал недостатка. Предоставьте ему все документы, которые только потребуются.
— Слушаюсь, господин Сабуро, — отозвался собеседник.
Прекрасно понимая, что его просто выставляют перед началом серьёзного разговора, служащий Палаты налогов и податей тем не менее сохранил невозмутимо-вежливое выражение лица, с которым и отвесил поклон начальнику уезда.
Ответив тем же, тот грозно предупредил помощника:
— Надеюсь, господин Ивасако, господин Фунадо будет всем доволен?
— Приложу для этого все усилия, господин Сабуро, — заверил подчинённый, почтительно пропуская проверяющего вперёд и аккуратно прикрывая за собой дверь.
Проводив их взглядом, хозяин кабинета пристально посмотрел на второго гостя, но, прежде чем тот успел что-то сказать, поинтересовался:
— Моё любопытство непростительно, но всё же, господин Нобуро, не снизойдёте ли вы к моей нижайшей просьбе?
Собеседник величаво кивнул.
— Скажите, не приходитесь ли вы родственником нашему мудрому губернатору — его превосходительству господину Хосино Нобуро?
— Я его младший брат от наложницы, господин Сабуро, — гордо ответил молодой человек.
Не по годам резво вскочив на ноги, начальник уезда низко поклонился, прижимая ладони к животу.
— Благодарю за честь, господин Нобуро! Хвала Вечному небу за то, что боги подарили мне встречу со столь достойным дворянином!
— Для меня тоже честь встретиться с вами, господин Сабуро, — неторопливо поднявшись, поклонился в ответ визитёр.
— Чем же я привлёк внимание столь знатной особы? — вкрадчиво спросил хозяин кабинета, терпеливо дождавшись, когда собеседник усядется в кресло, и только после этого занимая своё место.
— Это правда, что вы собираетесь кого-то удочерять? — вопросом на вопрос ответил молодой человек.
— Да, господин Нобуро, — с плохо скрытой растерянностью пробормотал чиновник, пояснив: — То есть хотя официальная церемония ещё не прошла, но эта девушка уже считается моей приёмной дочерью... А в чём дело?
— Кое-кто подозревает, что она не та, за кого её выдают, — многозначительно заявил младший брат губернатора.
Высказываясь с преувеличенной озабоченностью, Рокеро Нобуро просто дурачился, стараясь намекнуть собеседнику, что не относится к своей миссии серьёзно, прекрасно понимая, насколько смешно выглядит подобное утверждение.
Однако его слова произнесли на слушателя явно противоположный эффект.
И хотя выражение его лица по-прежнему оставалось услужливо-любезным, густые брови отчётливо дёрнулись вверх, зрачки глаз заметно расширились, плохо различимый на толстой шее кадык непроизвольно дёрнулся, а на лбу под краем шапочки отчётливо проявились мелкие капельки пота.
"Чего это он? — с удивлением и растерянностью подумал чиновник по особым поручениям. — Неужели с этой девчонкой действительно что-то не так? Ну, не дикарка же она на самом деле?"
Однако начальник уезда очень быстро пришёл в себя и теперь смотрел на гостя лишь с вежливым недоумением.
На миг показалось, будто волнение хозяина кабинета ему только привиделось. Но влажно поблёскивавшие на лбу собеседника капли убедили младшего брата губернатора в том, что это ему не показалось.
— Я не совсем понял вас, господин Нобуро, — покачал головой хозяин кабинета.
— Кое-кто, господин Сабуро, считает, — сухо пояснил молодой человек, — что девица, которой вы намерены по закону даровать свою благородную фамилию, не только не является вашей родственницей, но даже не принадлежит к народам Благословенной империи. Утверждают, будто бы она дикарка из какого-то варварского племени. Вас, господин Сабуро, подозревают в преднамеренном обмане, что можно расценивать как государственное преступление.
Несколько секунд собеседник смотрел на младшего брата губернатора с плохо скрываемым облегчением, после чего скорбно покачал головой.
— Это очевидная ложь, господин Нобуро. Жаль, что столь занятому человеку, как вы, приходится тратить своё драгоценное время на подобные глупости.
— И тем не менее, господин Сабуро, — сурово нахмурился чиновник по особым поручениям, — мой долг выполнить распоряжение его превосходительства и разобраться во всём.
— Воля его превосходительства для меня священна, — смиренно склонил голову хозяин кабинета. — Та девушка, которую я намерен принять в свою семью, — незаконнорождённая дочь моего троюродного племянника, господина Кайо Сабо, и гетеры Голубой Колокольчик. Из Тадаё.
Сведя густые брови к переносице, начальник уезда тяжело вздохнул, мимоходом смахнув выступившую в уголке глаза одинокую слезинку.
— К сожалению, его несчастная мать, моя двоюродная сестра, не смогла воспитать у сына высокие моральные качества, а отец, благородный и мудрый господин Сабо, не сумел привить правильные нравственные принципы. Мне стыдно и горько говорить о столь неприглядных подробностях жизни моих дальних родственников, но я не смею скрывать их от посланца его превосходительства.
— Понимаю вашу душевную боль, господин Сабуро, — посочувствовал ему молодой человек. — И даю слово, что никто, кроме его превосходительства, не узнает всех подробностей этого деликатного дела.
— Буду чрезвычайно вам признателен за подобную скромность, господин Нобуро, — расчувствовавшись, хозяин кабинета промокнул белым платочком покрасневшие глаза и продолжил: — Похоронив рано умерших родителей, мой несчастный троюродный племянник безрассудно растратил отцовское наследство и скоро скончался, сам так и не успев создать семью. Но незадолго до смерти одна из гетер Тадаё родила от него дочь. Несмотря на все пороки и слабости, у господина Кайо Сабо было доброе сердце. Он намеревался объявить девочку своей законной дочерью, но, к сожалению, не успел оформить документы. После его смерти мать Ин, так звали девочку, продала её лавочнику по имени Шуфр. Когда она выросла, этот почтенный человек, зная, что в её жилах течёт благородная кровь, не посмел сам решать судьбу Ин, а попробовал отыскать родственников девушки. Шуфр привёл её в монастырь "Добродетельного послушания", где служит моя сестра. Она знала о несчастной судьбе нашего троюродного племянника и о его незаконнорождённой дочери, которую он собирался признать...
— Простите, господин Сабуро, — мягко прервал его чиновник по особым поручениям. — Но откуда это стало известно вашей сестре? Тадаё хоть и недалеко, но всё же другая провинция. И, как я понял, ваши отношения с племянником нельзя было назвать близкими?
Начальник уезда издал очередной тяжкий вздох, вытер обильно сочившиеся влагой глаза и, деликатно высморкавшись, пояснил:
— Вы почти столь же проницательны, господин Нобуро, как и ваш многомудрый старший брат. После смерти своей двоюродной сестры я действительно ни разу не встречался с господином Кайо Сабо. Но он написал мне несколько писем, в которых просил денег. Я ответил, что готов помочь ему, если он изменит своё поведение и вернётся на путь добродетели. Вот в последнем или в предпоследнем письме господин Сабо и сообщал о намерении признать дочь гетеры. Разумеется, ничего из этого я от своей сестры не скрывал.
— Понимаю, — кивнул гость, давая понять, что удовлетворён полученными разъяснениями и готов слушать историю дальше.
— К сожалению, петсора помешала привести дочь моего троюродного племянника в Букасо, — продолжил хозяин кабинета, скорбно поджав губы.
— Вот как? — удивился младший брат губернатора. — Тогда кого же вы собираетесь удочерить, господин Сабуро?
Хозяин кабинета как-то странно посмотрел на молодого человека.
— Вы меня неправильно поняли, господин Нобуро. И моя сестра, и Ио живы.
— Но вы говорили... — растерянно начал собеседник, но, быстро сообразив, вскинул брови. — Хотите сказать, что они остались по ту сторону "стены мечей"?!
— Да, — подтвердил начальник уезда.
— Как же им удалось спастись от петсоры? — спросил гость, ещё сильнее заинтересовавшийся необыкновенной историей.
— Они от неё не спаслись, господин Нобуро, — рассказчик скорбно покачал головой и, обратив сияющий взгляд к потолку, проговорил: — Несказанной милостью Вечного неба моя сестра и приёмная дочь смогли выжить после этой страшной болезни.
— Но это же великое чудо! — вскричал молодой человек, успевший наслушаться баек о беспощадности петсоры, от которой якобы не было никакого спасения.
— Ходят досужие разговоры, будто моя сестра отмечена благословением богини милосердия, — с деланной неохотой и показным смущением пробормотал хозяин кабинета, потупив взор. — Но вы, господин Нобуро, должны понимать, что мне очень неудобно говорить об этом. Моя сестра — смиренная монахиня, посвятившая жизнь служению Голи, никогда не напрашивалась на особое внимание богини.
Внезапно он встрепенулся.
— Надеюсь, вы передадите его превосходительству, что я не поддерживаю подобные вздорные слухи?
— Я доложу его превосходительство всё как есть, — пообещал чиновник по особым поручениям. — И не забуду отметить вашу скромность, господин Сабуро.
— Вы делаете мне честь столь высокой оценкой, господин Нобуро, — склонил голову начальник уезда.
— Я правильно понял, что выздоровела не только ваша сестра, но и та девушка? — решил на всякий случай уточнить гость.
— Да, господин Нобуро, — подтвердил хозяин кабинета. — Сестра рассказывала, что Ин очень сильно страдала, едва не умерла и частично потеряла память.
Младший брат губернатора задумался. В свете того, что он успел узнать о петсоре, история, поведанная собеседником, выглядела необыкновенной и даже сказочной.
Однако, несмотря на молодость и довольно-таки безалаберный образ жизни, Рокеро Нобуро уже успел уяснить, что действительность порой оказывается причудливее самых нелепых фантазий. Поэтому он не стал сразу же подвергать слова господина Сабуро сомнению и тем более обвинять его во лжи.
Раздумывая над тем, как ему следует относиться к рассказу начальника уезда, молодой человек спросил:
— Где ваша сестра провела все эти месяцы? Вернулась в монастырь, жила в какой-то деревне или у кого-нибудь в замке?
— Ей повезло отыскать в горах хижину сборщиков золотого корня, — охотно пояснил хозяин кабинета.
— Не то чтобы я сомневался в ваших словах, господин Сабуро, — медленно заговорил гость, наконец определившись со своими дальнейшими действиями. — Но мой долг повелевает провести тщательное расследование и предоставить его превосходительству сколь возможно полный отчёт, не оставляющий ни малейших сомнений в лживости любых наветов на вас, господин Сабуро.
— Понимаю вас, господин Нобуро, — кивнул начальник уезда, не спуская настороженного взгляда с чиновника по особым поручениям.
— По этому, господин Сабуро, — младший брат губернатора посмотрел на него с сожалением. — Я должен спросить, чем вы можете подтвердить свои слова?
— У меня есть письмо господина Сабо, в котором он пишет, что намерен признать дочь гетеры Голубой Колокольчик, — тут же сообщил собеседник, оглаживая аккуратно подстриженную бороду. — И вы можете поговорить с моей сестрой. К сожалению, её сейчас нет в городе. Но я сегодня же отправлю за ней посыльного.
— Увы, но я вынужден просить вас об этом, господин Сабуро, — чиновник по особым поручениям виновато развёл руками, твёрдо помня, что ему не следует торопиться с возвращением в Хайдаро.
— Мой долг оказывать всяческое содействие вашей многотрудной миссии, господин Нобуро, — вновь склонил голову хозяин кабинета.
— И ещё я бы хотел поговорить с вашей приёмной дочерью, — выдвинул новое требование молодой человек, но, заметив тень, пробежавшую по лицу начальника уезда, снисходительно пояснил: — Разумеется в вашем присутствии, господин Сабуро, а если вам будет угодно, то и в присутствии вашей благородной супруги.
— Эта девушка, — медленно заговорил хозяин кабинета, — сейчас обучается этикету у одной из самых уважаемых благородных вдов нашего уезда. Быть может, вы, господин Нобуро, окажете мне честь, отужинав сегодня в моём доме? Там я покажу вам письмо господина Кайо Сабо, и вы сможете поговорить с моей названной дочерью.
— С удовольствием принимаю ваше приглашение, господин Сабуро, — улыбнулся гость, вставая с кресла. — И буду у вас в первом часу ночной стражи.
— Буду счастлив видеть вас в своём доме и прояснить оставшиеся между нами недопонимания, господин Нобуро, — поднявшись, начальник уезда отвесил младшему брату губернатора почтительный поклон, прижимая ладони к животу.
— Тогда не стану отвлекать вас от важных дел, господин Сабуро, — поклонился чиновник по особым поручениям.
— Что вы, господин Нобуро! — запротестовал собеседник. — Беседа с вами доставляет мне несказанное удовольствие.
— Тем не менее не стоит из-за меня пренебрегать своими служебными обязанностями, господин Сабуро, — назидательно заявил молодой человек, решительно направляясь к двери.
— Разумеется, господин Нобуро, — проговорил начальник уезда ему в спину.
Глянув на вскочившего при его появлении секретаря, младший брат губернатора сухо поинтересовался: — Где я могу найти господина Фунадо?
— Позвольте вас проводить, господин Нобуро? — заискивающе предложил Ивасако.
— Пожалуйста, — кивнул чиновник по особым поручениям.
В крошечной комнатке теснились затрапезно одетые служащие канцелярии и слуги. Кто-то из них шарил по полкам с документами, кто-то писал, примостившись втроём за один маленьким столиком, кто-то торопливо листал густо исписанные страницы потрёпанной книги.
При виде важного гостя и его сопровождающего все вскочили и замерли в глубоком, почтительном поклоне
Ограничившись небрежным кивком, молодой человек проследовал в услужливо распахнутую перед ним дверь.
За ней в гораздо более просторном помещении царила солидная тишина, нарушаемая лишь шелестом бумаги, сопением и стуком костяшек на счётах.
Заметив спутника, посланец Палаты налогов и податей на миг оторвался от вычислений и коротко поклонился, не вставая со своего места.
Усевшись за стол, гость, зевая, огляделся по сторонам и, не зная, что сказать, спросил:
— Нашли что-нибудь, господин Фунадо?
— Ещё рано делать выводы, господин Нобуро, — что-то записывая, проворчал тот, добавляя наставительным тоном: — Моя задача состоит в проверке правильности сумм, а это займёт много времени и потребует пристального внимания.