Универсальный донор

— Я сказала. И не раз. Но мои отказы она предпочитает не замечать. Хотя, нет. Мои отказы она воспринимает, как капризы глупого ребёнка, который не понимает, что для него хорошо, а что плохо. Только я — не ребёнок. Меня не надо дрессировать или воспитывать.

— Прости. Я с ней поговорю. — Эддар остановил кар возле моего любимого паркам озером и только тогда посмотрел мне в глаза. — И прости за то, что давлю на тебя. Мне так не хочется с тобой расставаться. Но и службу оставить не могу. Выходит — замкнутый круг.

— Я люблю тебя, — С близкими стоит быть откровенными. По крайней мере, так считает Ивер. Именно он предложил мне поговорить с Эддаром. — А ещё я устала. И не чувствую, что моя жизнь принадлежит мне. Когда-то давно.. мне было тогда лет девять. Я нашла на улице часы. Связалась со смартфоном к ним привязанным и рассказала о находке владельцу. Оказалось, что эти часы потерял совсем маленький мальчик. Я подождала, когда его мама придет за дорогой игрушкой. Она сказала "спасибо" и подарила мне vip-билет в парк аттракционов. На следующий день я сбежала с уроков и пошла туда. И это был лучший день в моей жизни. В кафе при парке я могла заказать что угодно и пить столько газировки, сколько хотела. Но главным там были аттракционы. Раньше я их видела лишь в сети. Яркие. Красочные. От многих захватывало дух, стоило на них, просто, посмотреть. Один из них назывался "Шторм", и был сделан в виде старинного земного корабля, на котором плавали по морю. Он раскачивался на виртуальных волнах. Ремни крепко выжимали меня в кресло, но я уже через несколько секунд перестала понимать, где небо, а где земля. Я чувствовала себя капелькой посреди огромного океана. Маленькой. Слабой. Неспособной повлиять в этом мире хоть на что-то. Чья-то воля включила этот механизм, и лишь ей под силу его оставить. Спустя половину жизни я снова стала той капелькой. И снова почти ни на что в своей жизни не могу повлиять. Я пытаюсь. Наверное, у меня даже что-то получается. Ирай больше не хочет умереть потому, что у неё скоро будут дети. Ты жив. Но я не чувствую под ногами твердой земли. Не знаю, что делать, чтобы не жалеть в последствии. Наверное, это эгоистично — просить у тебя время. Я даже пойму, если ты не захочешь.

— У тебя будет столько времени, сколько тебе нужно, — грустно улыбнулся мой контр-адмирал. — Я ведь тоже люблю тебя, и хочу, чтобы ты была счастлива. Есть у меня искушение пообещать, что я стану твоим якорем в этом безумном мире. Но ты ведь хочешь, чтобы этим якорем стала ты сама.

— Да.

— Я не буду тебя торопить. И с мамой поговорю уже сегодня. В крайнем случае, попрошу Лидис помочь. У нее огромный опыт по отстаиванию собственной точки зрения и права самой решать, как ей жить.

Глав 14

Спустя полтора месяца после моей последней встречи с Даром, я горько пожалела о том, что не сбежала с ним на станцию.

Дети, конечно, цветы жизни. Но, эти конкретные стояли у надгробной плиты, нашей спокойной жизни.

Мы с Ирай находились при них круглые сутки. В туалет по очереди ходили. Спали... мы почти не спали.

Ивер уже через неделю сбежал на работу. А мы остались наедине с этими маленькими чудовищами, которые плакали всё то время, что не находились на руках. Но не просто, на руках. Чтобы их хоть немного успокоить, следовало крепко держать их и ходить, желательно, быстро. Беговая дорожка, спокойно покрывающаяся пылью на лоджии, никогда не была востребована так, как сейчас.

Новоиспечённые бабушки и дедушки пришли один раз. Поздравили нас. Поумилялись тому, как мальчики похожи на папу несколько минут и отправились по домам. Никакой помощи они оказывать не желали принципиально.

"Ваши дети. Вы их хотели. Вот и развлекаетесь. Сами".

Я эту позицию понимала, но не разделяла. И, наверное, в глубине души злилась на них. Потому, что Ири не справлялась. Ведь она одна, а мальчишек двое. Накорми. Искупай. Переодень. Укачай.

Вдвоём это делать было легче. Хотя, даже так это было очень сложно. Ивер, конечно, помогал нам вечером и ночью. Это позволяло хоть поесть нормально и искупаться.

Меня немного успокаивало то, что с трёх месяцев малышей можно будет отдать в ясли. Поначалу на пару часов. Потом — дольше. Нянь для новорожденных у ракшасов почти не было. Исторически сложилось, что за малышами присматривают родители, опекуны или близкие родственники. Вне зависимости от достатка и социального статуса родителей. Они в этот период не работают, а уделяют время новому члену семьи.

Ивер, именно что сбежал на работу. И мы бы рады были последовать его примеру, но у меня работы не было, а Ирай завершила все заказы за несколько недель до родов.

Нам оставалось выдержать два с половиной месяца.

Сил не было ни на что. Хотелось спать и плакать. Не знаю даже, чего больше.

Раньше я думала, что здоровые младенцы лишь спят, едят и улыбаются, а не орут сутками напролет. Но доктор Нер объяснил нам, что для маленьких ристаров это нормально. Рассказал про то, что у них процессы возбуждения преобладают над процессами торможения, и начав плакать, они, просто, не могут успокоиться. После чего пожелал терпения и выписал нам успокоительные, которые не особо помогали.

С Эддаром мы почти не разговаривали. Если из моих рук забирали младенца, я засыпала там, где была. На диване, за столом. Однажды даже легла на ковре в гостиной, пообещав убить любого, кто меня разбудит.

Помощь пришла оттуда, откуда не ждали. Герана Акино сначала почтила нас визитом вежливости. Как принято, с подарками для малышей. Посмотрела на двух бледных особ с синяками под глазами. Показала головой. Забрала Тана у Ири и велела ей отдыхать ближайшие два часа. После чего попила чай и на два часа отдыхать отпустила уже меня. А потом ушла, пообещав приходить в гости три раза в неделю. Потому, как опасалась, что внуков она не дождётся, если я продолжу сутками сидеть с "племянниками". Так дипломатично Герана начала называть Тана и Тира. Я ведь не являюсь их матерью, но остаюсь их кровной родственницей. В принципе, роль тёти меня более чем устраивала.

Но с детьми, несмотря на всю помощь моей будущей свекрови, я решила не торопиться. Они маленькие, хрупкие и орут громче пожарной сирены. Надеюсь, у меня двойни не будет. Иначе я сойду с ума.

А ещё у меня получилось взглянуть на Герану немного с другой стороны. За раздражающей манерой этой женщины указывать другим что и как делать, скрывалось отзывчивое сердце. А лидерские качества и жизненный опыт иногда бывают крайне полезны.

Ещё я поняла, почему Дар и Лидис не могут злиться на неё, даже если их маму "немного заносит". Герана, действительно, делала всё это из-за переполнявшей ее любви.

Моя будущая золовка сказала, что энергию Гераны обязательно нужно активно направлять в мирное русло. Так и ей веселее, и другим спокойнее.

Дни мои, слились в один бесконечный кошмар из суеты и недосыпа. Я не помнила ни дат, ни дней недели. И даже о том, что Дар возвращается на планету, вспомнила лишь когда он появился у нас на пороге. И это был, скорее, неприятный сюрприз. Кому понравится предстать перед любимым мужчиной босиком в мятой тунике, с вороньим гнездом на голове вместо аккуратной прически? И пахло от меня не дорогими духами, а детской смесью, которую я на себя пролила, пытаясь покормить Тира.

Так быстро в своей жизни мне не приходилось принимать душ, расчесываться и переодеваться. Хорошо хоть Ири поняла мою мольбу во взгляде и отвлекла Дара светской беседой о природе, погоде и столь любимой им живописи.

По возвращении я узрела идиллическую картину. Эддар сидит на диване, держит близнецов и рассуждает о значении цветов мирта в неоклассических работах современных художников. Ири сидит рядом и в шоке смотрит на данную композицию. А главное, дети молчат, и, кажется, даже слушают.

— Я сейчас сплю и мне это снится? — спрашивает подруга шепотом.

— Вряд ли. Не может же нам двоим сниться один и тот же сон? Но происходящее кажется мне очень странным.

— И немного пугающим.

— Вы это о чём? — улыбнулся Эддар.

— Эти дети молчат, — ответила я растерянно. — В основном, они ведут себя совершенно по-другому. А тут целых восемь минут тишины.

— Десять, — шепотом поправила меня Ирай.

— Дети ощущают страх, неуверенность и нервозность окружающих их взрослых, — выдал свою версию происходящего Дар. — Я спокоен. Они это чувствуют и сами остаются спокойными. У моей кузины Ингерд три дочери. Будучи подростками, мы с Лидис часто сидели с племянницами.

— Оставайся здесь жить, — произнесли мы с Ири одновременно.

Мой жених рассмеялся, приняв это за шутку, тогда как мы были абсолютно серьёзны.

— Ивер едва терпит мои короткие визиты. А если я останусь в его компании более, чем на четверть часа, он, точно, попытается меня убить.

-Так было раньше. Теперь любой, кто может заставить близнецов молчать хоть сколько-нибудь долго, имеет все шансы стать его лучшим другом. А еще у меня очень удобная комната с окнами, выходящими в сад.

Там, правда, односпальная, по ракшасским меркам, кровать. Но об этом можно и умолчать. Она в три раза больше, чем та, что была у меня на Земле. Так что поместимся.

Конечно, это безумно эгоистично с моей стороны. Но мне так хочется немного тишины, что я готова пойти на сделку с совестью. А ещё мне хочется заснуть в объятиях Дара. Я слишком долго об этом мечтала.

Почему-то бросить Ирай с Ивером и уехать хотя бы на одну ночь в место, где мы будем лишь вдвоём, у меня и мысли не возникло. И не по причине огромной любви к близнецам. Просто, я так вымотались, что соображала с некоторым трудом. А Дар такой идеи мне не подал.

О том, что в постели можно не только спать, и что, просто, спать молодой и здоровый мужчина вряд ли захочет, я тогда, тоже, не подумала.

Осознание накрыло меня, когда близнецы уснули, а мы оказались в моей комнате. Но мучило меня не слишком долго. Дар пошел в душ, а я, пообещав себе, что глаза закрою лишь на одну минуточку, уснула в кресле.

Глава 15

Я проснулась в объятиях мужчины. Всегда думала, что это будет мило и романтично.

Иллюзии разбились о суровую действительность в которой мне было ужасно стыдно за то, что я уснула, даже не дойдя до кровати.

— Привет, — горячим шепотом произнес Дар. — Как ты спала?

— Прости, что не дождалась тебя. Ты злишься?

— На что?

— Ты, наверное, думал, что эта ночь пройдет иначе.

— Нет. По тебе было видно, что ни на какие эротические подвиги ты не готова.

— Нет, я готова! — горячо возражаю, скорее из чувства противоречия, чем из желания на практике доказать свою готовность к тем самым эротическим подвигам.

— Это мне говорит человек, который засыпает на ходу. Я ценю твое рвение, но может быть стоит переместиться для этого в место более подходящее, где не будет Ивера, Ирай и их детей?

— Как я их оставлю?

— Сегодня выходной. Ивер, при всём желании не сбежит на работу. А вдвоём они как-нибудь справятся. В крайнем случае, я попрошу маму помочь им. Если она не сможет, есть Лидис, Ингерд, а еще мои племянники Ноа и Трис. Или, всё же, ты не готова?

— Не знаю.

— Вот это больше похоже на правду, Кирис.

До сих пор не могу привыкнуть к этому обращению. Оно мне кажется немного странным. Но Дару очень нравится. На их древнем и уже мертвом языке означает "мой свет". Быть его светом мне нравилось, поэтому я смирилась.

— Пойдём завтракать? Я никогда не спрашивала, что ты предпочитаешь есть по утрам.

— Киноа. Фрукты. Миндальное молоко. Рисовые лепешки с овощами. А ты?

— Сладкие злаковые или кукурузные хлопья с соевым молоком. Старые привычки из моей прошлой жизни, которые Ивер не одобряет. Поэтому я ем каши на воде без подсластителей. Не могу сказать, что это вкусно, но что поделаешь?

— Он диктует тебе свои правила даже в этом? — голос Дара похолодел.

А мне захотелось ударить себя по лбу чем-нибудь тяжёлым. Нашла на кого пожаловаться. Между ними до сих пор тлеет тот старый конфликт. Они делают вид, что все в порядке. Потому что драться за Ирай уже как-то поздно. Ведь они с Ивером в браке уже много лет, а Дар сейчас встречается со мной. Только неприязнь между ними никуда не делась. Она спряталась за холодной демонстративной вежливостью и, судя по всему, в любой момент готова вспыхнуть яростным пламенем.

— Он заботится обо мне, — отвечаю твердо. — Это сложно. Ведь я ему не аэли, несмотря на официальный статус. Не дочь. Потому, что всего на десять лет его младше. Но у меня нет никого, кто мог бы заменить мне родителей. Ирай, уж поверь, на роль взрослого подходит мало. Ивер старается сделать так, чтобы у меня все было хорошо, чтобы я была здорова и счастлива.

— Я могу стать тем, кто будет заботиться о тебе.

— А ты сможешь запретить мне есть злаковые хлопья в карамели на завтрак?

— Наверное, нет.

— Дар, у тебя нет причин ревновать или злиться. Я понимаю, что Ивер тебя раздражает. Но ко мне он был очень добр всё это время. И ни разу не воспользовался моим зависимым положением.

— Я не ревную. Хотя, да, злюсь. Потому, что он, как раз, пользуется твоим предложением, а ты этого не желаешь замечать.

— Манипуляции — одна из форм социального взаимодействия. И с этим ничего не поделаешь. Вопрос тут стоит лишь в том, что каждый из нас получает в итоге этого взаимодействия. Если нас устраивает конечный результат, то это принято считать взаимовыгодным сотрудничеством, — я встала с постели, подошла к туалетному столику и начала расчёсывать волосы. Старая привычка, которую доктор Нер назвал "компульсивным действием". В любой стрессовой ситуации я начинаю возиться с волосами — расчёсывать, если есть такая возможность или плести тоненькие косички. Это меня успокаивает. Но для ракшасов выглядит странно. Не приняты здесь такие прически. Поэтому я косички ничем не закрепляю, и они через некоторое время сами расплетаются.

— Мне кажется, что ты очень хочешь быть хорошей и стараешься заслужить любовь.

— Да, тебе кажется, — спокойно соглашаюсь я. — Любовь тут совершенно ни при чём. И хорошей мне быть не хочется совершенно. Эта игра мне надоела лет в двенадцать. Но давай не будем забывать, что меня сначала похитили. Потом продали в рабство, где мой хозяин мог делать со мной, вообще, что угодно и ему никто и слова бы не сказал. Нельзя убивать и калечить, а всё остальное — пожалуйста. И, да, мне очень хотелось угодить Иверу, сделать всё, лишь бы он меня не трогал. Потому, что понимала: я — его собственность. Как этот дом. Как его рубашка или катана. Мне это отлично объяснили ещё на Земле, когда передали ракшасам. Ивер меня пугал. Не сам по себе. Так-то он — милашка. Просто, когда твоя жизнь перестаёт принадлежать тебе, это нервирует. Но в ужас моя жизнь превратилась чуть позже. Ирай была настолько не в порядке, что ее слова о смерти я начала воспринимать, как планы на ближайшее будущее. Будущее, в котором она-то умрёт, а мне предстоит оказаться один на один с трупом и гадать, можно ли было этого предоставить.

— Я понимаю.

— Ты не понимаешь, Дар. Именно поэтому я тебе рассказываю всё это. Меня не слишком любили в моей биологической семье. Мой отец бросил меня. Мать и сестра обокрали, повесив на меня ракшасский кредит. От Ивера я ждала чего-угодно, кроме искренней и бескорыстной заботы. Так что, милый, я не пытаюсь заслужить любовь, а отвечаю добром на добро.