7.1. Право сильнейшего. Книга 1.

"Перестань, — благодушно отозвалась я, откинувшись на подушку и заложив руки на голову. — Хварды все такие — взбалмошные, дикие и рисковые. Любят пощекотать себе нервы. Что простые, что миррэ. Миррэ, правда, более сдержанные и управляемые, но, по большому счету, ничем не отличаются. И мерить их человеческими мерками — глупо".

"Ты же меряешь".

"Иногда, — с улыбкой согласилась я. — Но быстро вспоминаю, что делать этого не стоит, и стараюсь обращаться с ними, как с разумными хищниками. Так, оказывается, они лучше понимают, хотя, конечно, роль дрессировщика мне не слишком привычна".

"Хвардам нужна твердая рука, — буркнул шейри. — В каком-то смысле они очень напоминают скаронов — не воспринимают ничего, кроме языка силы. Причем, грубой силы. Чем грубее, тем лучше. Если хочешь завоевать их расположение, покажи, что ты сильнее. Придави к земле. Повысь голос. Заставь почувствовать собственную мощь. И тогда они все твои. Что миррэ, что обычные дикие. Подчинение сильнейшему у них в крови. Такими они родились. И в этом их настоящая слабость".

Я кивнула.

"Да, я уже поняла. А у скаронов слабость — абсолютное подчинение. Более сложное, чем у хвардов, но при этом и гораздо более жесткое".

"Скароны — люди. А хварды — люди лишь наполовину, поэтому и слабости у них немного разные".

"А у меня, как считаешь, какая главная слабость?"

"У тебя?" — задумчиво уставился на меня демон.

Я кивнула.

"Да. Что бы ты сказал обо мне?"

"Я бы сказал... что раньше твоей слабостью было бесстрашие. Отсутствие некоего ограничителя, как у неразумных детей, которые порой не понимают, что какие-то вещи делать просто нельзя".

"Да? А сейчас?"

"Сейчас — не уверен. Но мне кажется, что ты, наконец, научилась сомневаться. Вот только за сомнениями порой не видишь истины, которая когда-то была очевидной".

Я озадаченно нахмурилась, пытаясь осознать услышанное, а Лин неожиданно улыбнулся и с тихим урчанием прильнул к моим ногам.

"Ты справишься, Гайдэ, — жарко выдохнул он в одеяло, положив морду мне на колени. — Жизни без ошибок не бывает. Так что ты обязательно найдешь потерянное равновесие. На самом деле это не так сложно. Нужно лишь не терять веры в себя и слушать свое сердце. А ты, как мне кажется, всегда делала это хорошо. Поэтому и дальше не промахнешься".

"Спасибо, — вздохнула я, мельком покосившись на лежащий на комоде амулет короля. — Хотелось бы мне, чтобы ты оказался прав. Но сама я пока этой уверенности не ощущаю. Напротив, у меня такое чувство, что я стою на тонком лезвии, готовая соскользнуть с него в любой момент. В какую сторону и с какими последствиями — неизвестно. Но в любом случае, как бы ни вышло, я непременно что-то потеряю. А важное или неважное — уже другой вопрос".

"Тогда, может, тебе просто не оступаться?"

"Легко сказать".

"Нелегко сделать, — согласился Лин. — Но попытаться все равно стоит".

"Я пытаюсь, — прошептала я, устало прикрывая глаза. — Я целый год хожу по этому лезвию, каким-то чудом удерживаясь на краю пропасти. Но теперь оно стало еще более острым, и сейчас я даже не знаю, смогу ли дойти до конца".

"Сможешь, — уверенно отозвался демон. — На самом деле ты все можешь... просто не всегда хочешь, помнишь?"

Я только усмехнулась. А потом прижала его к себе и уткнулась носом в густую шерсть, растерянно размышляя над тем, когда же он успел так сильно повзрослеть.

-Глава 5-

Поутру я проснулась от того, что что-то тяжелое давило мне на грудь, откровенно мешая дышать. Сперва я решила, что это Лин опять разнежился и развалился на постели, как султан, забросив свои лапы совсем не туда, куда следует. Однако когда тяжесть стала заметнее, неожиданно стало понятно, что это не шейри. Хотя бы потому, что у него никогда не водилось такой жесткой шевелюры и сроду не имелось гладкой кожи, которой он мог бы прижаться к моему боку, как к родному.

Неохотно открыв глаза, я недовольно посмотрела на нахального визитера, посмевшего использовать меня в качестве подушки, и обомлела. Потому что никак не ожидала увидеть взлохмаченную рыжеватую макушку, мускулистый мужской торс и перевитую жилами руку, бессовестно заброшенную на мой живот. Е-мое...

— Мейр! — чуть не вскрикнула я, шарахнувшись прочь, как от нечисти. Но горло внезапно перехватило от возмущения, поэтому я смогла лишь слабо засипеть. И вместо того, чтобы рвануться из-под него, самым банальным образом завязла, потому что перина была совершенно невесомой, а миррэ, надо думать, весьма тяжеленьким. Особенно в своем человеческом облике.

Но каков наглец, а?!

Твою маму... однажды мы это уже проходили: в Серых горах, в ущелье, где ему пришлось больше суток пробегать диким зверем, а потом не повезло перекинуться прямо во сне. Случайно. Обнаружив его возле себя в крайне неприглядной позе, я тогда взвилась до самых небес и так засветила ему по уху...

Моя рука машинально сжалась в кулак и по известной траектории нацелилась в морду наглому оборотню, с какого-то перепугу влезшего после вчерашней беготни в мое окно и явно решившего, что меня можно использовать в качестве спальной принадлежности. Более того, он, кажется, снова перекинулся со сне. Блин! И чего его сюда принесло? Может, они с Локом упились гораздо сильнее, чем нам показалось? Может, балкон перепутал? Пьяному коту и море по колено, а у него вечером координация явно была нарушена. Вот, наверное, и вскарабкался куда сумел. А потом плюхнулся в первую попавшуюся постель, не больно-то разбираясь, чья она и есть ли в ней другие постояльцы. И благополучно уснул.

Гм.

Мгновение подумав и посверлив спящего миррэ недовольным взглядом, я замахнулась снова, намереваясь разбудить этого подлого нудиста самым неприятным образом, но потом вдруг услышала тихий вздох, увидела на его губах умиротворенную улыбку, почувствовала, как ему сейчас хорошо, и... опустила занесенную руку. После чего вздохнула тоже. Подумала. Покосилась на развалившегося чуть дальше шейри, которого, кажется, совсем не смущало подобное соседство. Наконец, сокрушенно покачала головой (ну, как их прогонишь?) и осторожно почесала оборотня за ухом.

Мейр, совсем не соображая, что происходит, только благодарно замурлыкал.

Я же возвела глаза к потолку, понимая, что будет кощунством — бить его по лицу за нелепую оплошность, случившуюся на фоне обильных "примирительных" возлияний, а потом тихо-тихо, стараясь никого не потревожить, сползла на пол. Но лишь для того, чтобы уткнуться голой пяткой в еще один, мерно дышащий меховой коврик и с приглушенным воплем подпрыгнуть от неожиданности.

— Ой! Е-мое... Лок! А ты тут откуда взялся?!

Огромный серый зверь сонно приоткрыл один глаз, все еще находясь во власти какого-то видения, вяло шевельнул пушистым хвостом и негромко заурчал. Словно бы приветствуя и, одновременно, извиняясь за дерзкое вторжение. Потом так же вяло лизнул мою ногу, свернулся клубком и опять безмятежно засопел, явно решив, что я ему тоже снюсь.

— Охренеть! — я растерянно развела руками, по очереди оглядывая собравшийся в спальне зверинец. — И как это понимать?

Ответом стало тихое сопение на три голоса.

— Блин! — с чувством заключила я, совершенно обескураженная. А потом осторожно переступила через спящего хварда, накинула на плечи халат и, неверяще качая головой, пошлепала в ванную комнату, чтобы умыться, стряхнуть остатки сна и после этого снова убедиться, что это — не бред, не мой собственный сон и не какой-то дурацкий розыгрыш.

Когда я вернулась, в спальне ровным счетом ничего не изменилось — все те же три наглые морды мирно сопели кто в коврик, кто в подушки, а кто в мое любимое одеяло. Я постояла-постояла, внутренне поражаясь собственной доброте, но потом плюнула на все и, быстро одевшись, отправилась на обязательную тренировку.

Этим утром мастер Лаор был требователен, как никогда. Узнав, что сегодня я не успела размяться, он взялся за это дело сам и всего за полчаса довел меня до состояния загнанной лошади. Я даже не ожидала, что скисну настолько быстро и качественно. Но мастер Лаор, думается мне, настоящий гений в том, чтобы доводить учеников до последней грани, потому что я, признаться, давно так не уставала и не выматывалась.

Но это еще ничего. Это еще не самое страшное. Так сказать, полбеды, потому что весь следующий час он потратил на вдумчивую и крайне извращенную растяжку, во время которой я не только окончательно выдохлась, но еще и взмокла, как мышь. Более того, мне опять стало больно — когда-то порванные мышцы спины и брюшного пресса никак не хотели забывать о прошлом. Они жалобно стенали, ныли, слезливо жаловались на несправедливость и упорно сопротивлялись, постоянно напоминая о полученном увечье и напрочь отказываясь верить в то, что все давно зажило. Наверное, это спайки какие-то образовались. Иначе почему мне становилось плохо каждый раз, когда учитель выгибал меня так, как я спокойно могла сделать еще полгода назад? И почему от этой боли внутри внезапно возникала и постепенно нарастала непонятная паника?

Кажется, я, наконец-то, научилась бояться боли?

Сцепив зубы и мысленно поклявшись, что справлюсь, я мучила себя до тех пор, пока в глазах не начали плавать разноцветные круги. Однако не просила пощады — это изуверство, деликатно называемая принудительной растяжкой, было нужно мне, как воздух. Без нее я не могла начать работать с техниками Гора. Без нее я не могла повторить его знаменитые связки. Без нее я оставалась уязвимой, чего ужасно не люблю. Поэтому и упиралась изо всех сил, не обращая внимания ни на боль, ни на угрожающее потрескивание в позвонках, ни даже на горячие ладони учителя, поочередно ложившиеся мне то на живот, то на безумно ноющую спину.

Наконец, когда я уже готова была сдаться, у нас начало что-то получаться. Упорно сопротивляющиеся мышцы, наконец, согласились растянуться еще немного, неохотно позволив телу сложиться буквой зю. Потом со скрипом поддалась и спина. За ней с глухим ропотом отреагировал живот, выразив свое неприязненное отношение к процедуре громким урчанием и очередным болезненным спазмом. Но зато я вдруг почувствовала, что прошла некий барьер. Потом мне вдруг стало гораздо легче. И потом я выдохнула с безумным облегчением, потому что мастер Лаор тоже заметил результаты и благосклонно кивнул.

Выпрямлялась я после этого долго, медленно и с большим трудом. Поднималась с песка после пытки с еще большим трудом, чем растягивалась. Учитель аккуратно растирал мне мышцы, помогая расслабиться, постоянно напоминал про правильное дыхание, да еще был вынужден поддерживать под руку, пока я неуклюже ковыляла до первой попавшейся лавки.

За растяжкой последовал курс расслабляющего массажа, после которого я совсем размякла. Потом еще одна разминка — на этот раз более мягкая и короткая, во время которой мне удалось неплохо встряхнуться. Наконец, она тоже закончилась и только тогда, спустя целых полтора часа от начала занятия, мы приступили к настоящей тренировке, к которой я готовилась больше двух недель и которой мы оба ждали с неподдельным нетерпением.

Конечно же, мастер Лаор начал с самых простых ударов и очень невысокого темпа, щадя мое уставшее тело. Несколько минут я просто адаптировалась к новым ощущениям и радовалась тому, что снова могу двигаться без особых усилий. Тело слушалось прекрасно. Натруженные мышцы сладко ныли, но уже не создавали зажимов и не дрожали в судорогах от слишком большого напряжения. Учитель позволил мне втянуться в схватку медленно и осторожно. Так, как если бы я была маленьким ребенком, которого заботливые родители аккуратно вводили первый раз в бурную речку. Я все время чувствовала поддержку партнера. Мне было легко с ним. Удобно. Поразительно знакомо, как будто мы не две жалких недели, а несколько лет провели в усиленных спаррингах. Мастер Лаор оказался настолько хорошим учителем, что во мне вдруг проснулось чувство благодарности к его методу обучения и еще большая благодарность к оставшимся во Дворце братьям, которые сумели отыскать и уговорить этого потрясающего человека.

Честное слово, я никогда еще не училась с таким удовольствием. Никогда мне не было так спокойно. Меня даже сильная боль не смогла отвратить от занятий, потому что вместе с ней внутри жила твердая уверенность, что ТАК НАДО. Мастер Лаор привил мне ее всего за несколько дней. Его заслуга в том, что я не приходила на тренировки с унылым выражением лица, как бывало в период моего первого обучения. Он каким-то чудом сумел сделать так, что я, напротив, стремилась к ним. Ждала с нетерпением. И даже сейчас, после почти полутора часов мучений, носилась по утоптанной площадке дикой фурией, но, одновременно с этим, чувствовала и законную гордость от того, что все-таки смогла перешагнуть через серьезный барьер.

Спустя всего несколько минут учитель понял, что я способна на большее, и начал постепенно наращивать скорость ударов. Его движения изменились, стали более резкими, жесткими, более опасными. Тренировочный меч, сделанный из какого-то особенно прочного местного дерева и специально утяжеленный, порхал в его руках, как пушинка. Движений его ног я уже почти не различала. А рук — и подавно: мастер был слишком быстр.

Однако теперь и я ему почти не уступала. Теперь и я могла поддерживать такой темп больше, чем пару минут подряд. А еще я могла попытаться воспользоваться теми связками, которые раньше просто не рисковала включать в бой. Пусть даже и тренировочный.

За какой-то жалкий миг характер схватки изменился так резко, что со стороны могло показаться, что мы это всерьез. Грохот от непрерывно сталкивающихся палок стал таким частым, что слился в сплошной гул. От наших прыжков и отскоков легкий песок на ристалище взметывался высоко вверх, добавляя азарта поединку. И тихое дыхание было настолько ровным, что даже я при всей своей неуклюжести была поражена тем, как работает мое обновленное тело. Такое впечатление, что я снова вернулась в те далекие времена, когда братья только-только шлифовали мои навыки, отлаживая работу рук и ног, как опытные слесаря отлаживают настройки тонкого механизма. Тогда мне потребовалось на это больше месяца. У учителя получилось управиться всего за две недели. И это при том, что некоторые навыки пришлось восстанавливать чуть ли не с нуля, а мышцы, серьезно ослабевшие, грубо поврежденные и изувеченные старыми ранами, заново учить расслабляться.

Конечно, это совсем не мой потолок. Я отлично понимала, что работы тут еще не на одну неделю. Конечно, даже такие результаты — далеко не самые лучшие. Но на первом занятии я не могла даже приблизиться к тому, что делала сейчас. И поэтому искренне радовалась за свои немалые успехи.

Однако радоваться мне пришлось недолго. Едва я обрела уверенность, мастер Лаор внезапно так взвинтил темп, что все мои успехи мгновенно скатились к прежнему нулю. Меня едва хватало, чтобы уворачиваться и избегать болезненных ударов его вездесущей палки. А он словно не замечал, как я начинаю неприятно морщиться. Словно не видел, что я раз за разом продолжаю отступать, стараясь сделать все, чтобы это не выглядело паническим бегством. Я отчаянно защищалась, используя все отпущенные природой и подаренные братьями умения. Отпрыгивала, каталась по песку, металась по площадке бешеной рысью. Но при этом с каждой секундой все отчетливее понимала, что еще не в форме. А уж когда учитель начал без предупреждения перескакивать с одной техники на другую, вообще расстроилась — мне, при моей нынешней кондиции, подобные фокусы были не по плечу. Оставалось только продолжать ускользать от его ударов и надеяться на то, что я сумею продержаться достаточно долго, чтобы он был доволен результатами наших общий усилий.