Другая жизнь.

Спустя полчаса, рейнджер сидел на кухне, пил что то, даже не чувствуя вкуса и беспрерывно трындел.

— А потом я шел крафтить и увидел тебя. И я сначала подумал, что мне показалось, потом что ты просто купила себе еще и блок с эмоциями, но блин, ни за какие деньги нельзя настолько нормально себя вести. Ты же не непись.

ДемонЗай, который принципиально не говорил ей другого имени, раздумывая уже правда над тем чтобы придумать что-то более благозвучное в местном стиле, влюбленно смотрел на нее.

— И я написал программку, чтобы проверить. Я же программер, хотя ты и не в курсе. Короче есть программы, которые отслеживают перемещения именных мобов и показывают их на радаре. И дальше я вообще не понимал, что она пишет. Вроде кого то ведет, но не распознает статус. Ну я от этого всего злой был как демон, ну и последовал твоему совету. Прилетел сюда, да и шарахнул кулаком по системнику. И... фея ты моя!

ДемонЗай наконец выговорившись выдохнул и осмотрелся.

— А я помню этот квестик. Прикольно разделила дом, а то было бы забавно если бы тут толпы наших ходили.

— Это не я, так и было.

Тут Талиссу догнала мысль, что домик вообще то уже не ее личный.

— ДемонЗай, у тебя деньги есть? — с корыстной улыбкой поинтересовалась она.

— Сейчас гляну, эм... тут сто, пятьдесят.... двадцать... еще сто... у меня шестьсот с собой.

— Заработаешь когда, с тебя две с половиной штуки. За ремонт, — довольно сообщила девушка. — Это теперь же и твой дом тоже. Спален две, так что не подеремся.

— Знаешь, — молодой человек задумался. — Зови меня просто Зай. Это будет по домашнему. А то надо как то включаться в эту жизнь. А как тебе имя Зайдир?

— Задира? — подняла бровь Талисса. — Драться будешь?

— А как же! — хвастливо сказал парень. — Ты бы всю жизнь сидела в кресле, тоже бы побегать по лесам захотела. И я же охотник! Буду нам мясо добывать.

— Знаешь, у меня где то было вино. — Талисса встала открывая ящики. — Это все надо отметить.

...............

— Тали... а зачем ты всю красоту убрала? — горестно спрашивал ее, уже полулежа на столе ее новый сосед.

— Какую красоту? — удивилась девушка.

— Ну эти... — характерным жестом показал на себе Зай две большие округлости.

— Аааа.... эти. Тут такое дело....

Дальше рассказ перешел в область слезливых описаний и конечный вывод, что некоторые мужики сволочи.

— Так вот чего ты его убивала...ик. Знал бы, взломал игру и рога бы ему отрастил или ик... нос там. И чего, вот так взял и выкинул? И это после того как ты ради него пластику эту сделала?

— Выкинул, — захлюпала девушка. — Укусил на память и выкинул. А потом цветы слал, слал.... слал. Красивые. А теперь не присылает вот! Сволочь.

— Гад. Однозначно. — налил им бывший Демон еще по стакану. — Ну, за любовь.

.............................

— Такую красоту убрать.... Талис, а пойдем их назад приделаем, а? Я вот о таком.... — снова продемонстрировал рейнджер размер больше подходящий для арбузов, — всю жизнь мечтал!

— А моя прекрасная душа, с глазами, сердцем и прочим ливером тебя не интересует? — печально спросила девушка, которая уже даже сидеть ровно не могла.

— Не, конечно и это тоже хорошо... но ты пойми, с моими данными мне девушки только с прекрасной душой попадались. А вот с прекрасным лицом и сиськами нет.

— Неа, я лучше тебе девушку помогу потом уболтать на такие воздушные шары. Как лекарь. Скажу там для выкормливания потомства хорошо. Ну и сам там.... чего....

— Сестренка! — полез обниматься, чуть не упав в процессе, Зай.

.....................

— И не шлет цветов представляешь? А вдруг он там раненый лежииииит. Скааааатиииииинааааа!

— Не реви! — стукнул кулаком по стулу парень. — Ну может он вообще помер, что теперь так переживать чтоли?

Это было сказано вообще зря, потому что потоки слез полились обильнее, а всхлипы стали угрожающими.

— Я его сама убить хотела! А еще цветыыыы! И...и....и....и....

— И гривка беленькая, я помню, — вздохнул парень по третьему разу слушавший одно и тоже. — А ты ему позвони!, — пришла ему в голову блестящая идея.

— Тут нетуууу телефонааа.... Я письмо напишу, — внезапно собранным голосом сказала она.

Балауры появились неожиданно и, похоже, последний бой их чему-то научил. Твари стали сильнее, быстрее и опаснее, оставалось надеяться только на то, что явления кошмара, такого как был в прошлый раз не будет. Но надежда не оправдалась. Всего две недели понадобилось балаурам, чтобы восстановить растерзанного дракона, и он снова, на этот раз при поддержке уцелевших воинов первых волн, ступил на истерзанную войной и пропитанную кровью землю осколков.

Почти сутки армия Атрейи сдерживала противника. Сутки, наполненные воем, сталью, кровью и огнем. Криками раненых, на которых не хватало магии, и которых целители просто поддерживали, останавливая кровотечения и погружая их в сон. Основные силы уходили на то, чтобы удерживать в живых воинов первой линии, легата Кальваэса, главнокомандующего Фараниса и их приближенных. Сутки синие от усталости и тошноты от выпитых зелий целители удерживали воинов в воздухе, не давая им упасть, поднимая практически из за грани, и прекрасно понимая, что сейчас именно от них зависит их общая победа.

Портал сжался, затягивая обратно в себя тушу поверженного дракона, оставшиеся в живых балауры бежали, стараясь успеть пройти сквозь проход, а потом что-то пошло не по сценарию. Дракон засветился, по его сшитой из лоскутов шкуре пошла рябь, и он взорвался. Волна потревоженного воздуха, гудя от нарастающего жара разметала уцелевших воинов по сторонам, сворачивая крылья и сжигая перья. Лекари и маги в последние мгновенья успели поставить щит, чтобы закрыть палатки с ранеными.

В одной из комнат, которые остались от башни вечности, негромко гудел кибелиск. Рядом с ним, удерживаясь с воздухе полупрозрачным силовым полем покачивалось тело рослого асмодианина. Можно было подумать, что он спит, но присмотревшись, становилось понятно, что он не дышал. С другой стороны, в той же позе и такой же мертвый, висел его брат только другой расы.

Даэвы медленно приходили в себя. В отличие от игроков, которым для воскрешения было достаточно нескольких секунд, местным для этого нужно было гораздо больше времени. Кибелиски, которыми одинаково пользовались все, не просто улавливали душу и возвращали ее обратно в тело, хотя в случае с пнями все обстояли почти так. Эти древние сооружения, появившиеся в первые годы после разрушения, улавливали в бездне осколки души даэва, собрали их вместе и после этого восстанавливали вокруг нее тело. Время будто прокручивалось для вечного воина назад, от последнего вздоха через боль к новой жизни. Боль всегда приходила первой, она как путеводная нить вела помутненное сознание через лабиринт кошмара, наполненного круговертью боя, а сила кибелиска в это время слой за слоем одевала эти бесплотные, пока еще разрозненные куски в плоть и кожу. Еще и за это, за возрождение без страданий Кальваэс ненавидел игроков и это было одно из немногих в чем его поддерживал Фаранис, который сейчас как раз переживал один из последних ударов перед концом, когда взрывная волна просто сожгла его заживо, вместе с десятком других воинов.

Бутылки из под вина (вообще то предназначенного для готовки) катались под ногами, а Талисса выводила на бумаге свои переживания. Рейнджер сидя рядом давал полезные советы.

— И что так нельзя напиши. Обед это вообще повод для продолжения знакомства, а не для пропажи!

"Ты если живой, то сволочь! Мне нравились цветочки, а ты пропал! А вдруг ты мертвый? Я тебя сама прибью, если ты умер. И не простудись в этой Бездне, там холодно. Зай сказал, ты дурак и вкуса у тебя к фигурам девушек нет. А ты точно живой, потому что саво....самовлюбленный гад хвостатый."

Строчки скакали по бумаге, но обоим писателям казалось, что все отлично, логично и понятно. Заляпанное вином и слезами письмо сложили и запечатали, и тут Талиссе пришла в голову мысль, что зелья вообще то невкусные, а вот послать бедному, гривастинькому гаду что то полезное для здоровья можно.

— У меня были пирожки, — пьяно икнула она.

— Тащи, — кивнул головой Зай, от этого движения съехав совсем на стол. — Сьем.

— Это хвостатенькому! Сволочи кусачей, — почти нежно сказала девушка зигзагообразно идя в кладовку и что то там снося. Как не странно пирожки выжили и даже были кое как сложены в кастрюльку и завязаны салфеткой.

Дальше письмо впихнулось в почтовый ящик, а вот посылка со съедобным подарком туда вмещаться никак не хотела.

— Впихнем? — держась за крыльцо и как то подозрительно сглатывая поинтересовался рейнджер.

— Может рядом поставить? — уже сидя на крыльце ответила засыпающая девушка. — Заберет.

— Кто? Сволочь?

— Где? Где он? Я его.... стукну, — подскочила Талисса.

Но бравый стрелок уже не ответил, отползая в сторону обрыва и издавая на редкость немелодичные звуки. Так что появившийся шиго застал под почтовым ящиком только еле стоящую на ногах девушку и кастрюлю.

— Кому? — лаконично спросил почтальон, бодро шарясь в ящике и перекладывая слегка влажное письмо и гостинец в небольшую коробку, который мгновенно исчез в сумке за спиной.

— Кальвадос. То есть Кальваэс. Сволочи наглой. Легату этому темному. Он один такой. — проникновенно перечислила девушка, зевая и оползая опять на доски крыльца.

— Кальваэс, Легат Вестников разрушения, — повторил шиго и на мгновенье прикрыл глаза. Скинув сумку на землю, он запустил в нее лапы и зачем-то достал обратно коробку, которую туда только что положил. Вынув из за уха карандаш, он быстрым росчерком написал на ней имя и пару каких-то непонятных значков, — Отложенная доставка, консервация. Легата нет в доступной для доставки части Атрейи, — прокомментировал он свои действия. Убрав посылку, он закинул сумку на плечи и исчез.

Боль была везде, хотелось взвыть и содрать с себя кожу, чтобы перестать чувствовать этот жгучий ветер, прижимающий доспехи к костям. Кальваэс вздохнул и прижался лбом к до последней царапины знакомым каменным плитам пола в комнате древней башни рядом с переставшим гудеть кибелиском. Сердце медленно забилось, разгоняя новую кровь, легат перевернулся на спину и открыл глаза. Он был жив, снова, как и сотни раз до этого, и как столько же раз до этого, жив он был не один.

— Фаранис ты уже тут? — хриплый голос, вернее сиплый шепот с трудом протолкнул слова через горло.

— Ага, — подтвердил чужой голос со знакомыми нотами. Элиец также валялся на полу и вставать, похоже не собирался, — четверть цикла как, но от этого не легче.

— Встаем?

— Ты первый, мне и так неплохо.

Замолчали. Ветер, неизвестно как тут появляющийся пошевелил обрывки древних стягов, которые висели на стене.

— А теперь? — спросил асмодианин и вдруг фыркнул, понимая что именно так обычно и начинались их пробуждения в этом месте. Фаранис не успел ответить начиная хохотать. Через секунду Кальваэс подхватил это дикий, полубезумный смех. Они были живы. Снова. Как обычно.

В своих владениях оба генерала появились спустя пару часов, когда наконец-то смогли заставить себя встать и улететь из этого места. Единственного в которое не могли попасть вездесущие шиго.

— Отложенная доставка, — звонкий голос почтальона раздался рядом, как только Кальваэс уселся за свой стол, начиная просматривать отчеты и донесения его людей. В этот раз он отсутствовал больше месяца и не разобранных дел было столько, что хотелось сбежать, оставив все на центурионов. Сдвинув пачку бумаг в сторону, легат поставил на стол коробку, уточнил отправителя и немного опасливо открыл посылку. Выудив из кастрюли заботливо уложенный туда пирожок, Кальваэс достал письмо и попытался его прочитать. Строчки прыгали и перетекали одна в другую, поэтому чтение превратилось в расшифровку. Примерно через полцикла, вооружившись листком бумаги и пером, легату все таки удалось разобрать послание. Перечитав его несколько раз, он поднял голову и посмотрел на стоящего чуть в стороне секретаря, рядом с которым терпеливо продолжал стоять шиго, — Кто такой Зай?

— Отправитель был один. Самка. Больная. Шаталась и падала, — честно доложил разумный зверек. — В стороне ползло тело с явными признаками отравления, но имени я его не знаю. Ответ будет?

— Да, — Кальваэс посмотрел на шиго, о котором откровенно забыл, — Букет леднидассы. Без подписи. Оплата как обычно.

— Принято, — почтальон исчез, а секретарь понятливо кивнул, понимая, что на вопрос, заданный легатом, придется ответить и сделать это быстро.

— Через два цикла, — сообщил он дату и вышел, оставляя Кальваэса одного.

Утро было тяжелым. Проснулась она почему то в новой ванной, с ногами свешенными за бортик, и поэтому выбираться оттуда было задачей не из легких. А выбираться было надо, потому что мир был сер и печален. Тошнота накатывала волнами, и Талисса благодарила все на свете за то, что в ее случае вино шло без закуски. Иначе обнимала она сейчас бы новенький унитаз. "Зай!" мелькнула ужасающая мысль. Она смутно помнила что они зачем то вышли на улицу. Наверно подышать воздухом. А если Зай свалился с обрыва? Там же до сих пор нет куска забора!

Вылетев из домика, Талисса успокоено выдохнула. Искомый объект валялся на бывшей клумбе и храпел. На него с немым укором в глазах смотрело семейство фогусов, которое было шокировано вторжением в их угодья.

Решив, что земля теплая, а ее сосед вообще то сложноубиваемый многоуровневый бывший игрок, она с чистой совестью пошла обратно в дом, пытаясь собраться с силами и кастануть на саму себя Исцеление. С пятой попытки получилось, и мир приобрел краски. От щедрот она послала благословенное избавление от похмелья и на своего нежданного гостя. Храп оборвался и Зай свернулся более компактным клубочком, вполне интеллигентно засопев. Сильно подобревшая Талисса даже сходила и укрыла его одеялом, так что теперь центр ее заднего двора стал выглядеть совсем по домашнему.

Чуть позже на кухне появился бодрый и явно искупавшийся в речке Зай, с порога заявивший.

— Вот что значит крепкое здоровье! Столько выпить и никакого похмелья. А ты как? Спасибо за одеяло кстати.

— Исцеление такая хорошая вещь, — намекнула Талисса. — Кстати, а почему мы с тобой оказались на улице?

— Мы письмо отправляли, — вспомнил парень начиная лазать по кастрюлькам на плите.

— А кому? — искренне удивилась девушка.

— Не помню. Помню только, кастрюля еще была. Может кому голодающему?

— Вот напилась, — хмыкнула Талисса. — Ладно, вернут кастрюлю, узнаю кому. Если кормила, то наверно не врагу же. Пошли тебе кровать покупать. Мы летим в Элизиум, детка!

..........

Через три дня, когда вторая комната уже была обставлена, а ссоры утром за ванну стали уже привычными, ей принесли долгожданный букет бледных, но таких нежных цветов.

— Ну вот, а ты страдала! — больше нее обрадовался Зай. — Пока, рыжая, я на охоту. Без меня не пей, а то я ревновать буду.

Послав подруге воздушный поцелуй, парень с гиканьем взлетел в воздух подняв крыльями ветер и чуть не снеся ее воздушной волной.