Окончательно мне захотелось провалиться за Врата на пороге комнаты. Стоило двери распахнуться, как навстречу метнулась тоненькая фигурка Тай.
— Чертополох, я так скуча... — она осеклась на полуслове, заметив за моей спиной Кирию, и отступила на шаг. — Ой.
— Это Кирия, старшая дочь Лиха, — сухо сообщил я, уже слыша в душе тревожный бой набата. Что-то сейчас начнется...
К удивлению, ожидаемая гроза прошла стороной.
— У тебя просто очаровательная девушка, — мило улыбнулась Кирия. — Не буду вам мешать.
За притворившейся дверью послышались ее легкие удаляющиеся шаги. Настороженное выражение, возникшее было на лице Тай, сменилось несмелой улыбкой.
— Я тоже соскучился, — улыбнулся я в ответ, ощущая себя распоследним уродом. Потому что звук этих шагов заставлял меня представить, как колышутся под складками платья точеные пышные бедра.
Военный совет держали у постели Костыля, временно лишенного возможности передвигаться. Потеря ноги в свое время отразилась на его характере самым действенным образом, превратив шебутного Попрыгунчика в мрачного, до мелочей дотошного типа. Что, впрочем, позволило ему быстро возвыситься до одного из старших в банде. В нынешнем состоянии его угрюмость переросла все мыслимые пределы. Набор слов, при помощи которых прикованный к кровати Костыль общался теперь с окружающими, сводился к незамысловатым "да", "нет", "мне все равно", "да иди ты".
— Долго ж ты гуляешь, — приветствовала меня Змейка, спрыгивая с подоконника и пряча за голенище нож, с которым играла, занимая время. — Так догуляешься, всю банду порастеряешь.
— Угорь приходил, — перевел Подсолнух. — Звал нас к себе.
— Давно? — спросил я.
— Да считай, только что ушел. Костыль, ну-ка скажи, что мы ему ответили? — не удержался от шпильки мой старинный друг.
— Да иди ты, — отозвался тот с безотказностью железного бойца из магических подземелий.
— Вот примерно это и сказали, — довольно осклабился Подсолнух.
— Что ж, — хмыкнул я. — Он имел право попытаться.
Я вкратце рассказал ребятам, что произошло у нас с Угрем в катакомбах, и они вмиг растеряли шутливый настрой.
— Он не успокоится, пока не рассорит нас, — покачал головой Подсолнух.
— Ну, так не надо вестись на его приманки, вот и все, — фыркнула Змейка. — Лучше так, чем без банды совсем. Или может, у кого есть идеи получше, а?
— А что мы вообще забыли в Стрелке? — вмешался вдруг Костыль.
Мы все так и застыли с разинутыми ртами: это была самая длинная фраза, услышанная от него за последние дни. Но одноногий стрелок, как видно, решил окончательно нас добить и выдал следующую речь в пояснение:
— Мир на ней не сходится. В нем есть куча мест приятнее этой мусорной дыры. Раньше была вотчина, были обязательства. Теперь этого нет. Чем вешать на себя новые долги, не проще ли начать новую жизнь? Без банд, князей, Академии. Из нас бы получился хороший наемный отряд.
Похоже, рановато мы поспешили забыть прежнего Попрыгунчика, авантюриста без возницы в голове. Но если раньше он просто срывался в любое сомнительное приключение, приходящее на ум, то нынешняя авантюра выглядела почти что продуманной. И от того еще более устрашающей.
Покинуть Стрелку? Город? Оставить позади Нирану и Рин с их магическими дрязгами? Это означает перечеркнуть все прошлое, признать незначащими старые свершения. Чего ради мы дрались, голодали, лезли на рожон, проливали свою и чужую кровь на неприветливых темных улицах? Чего ради погибли ребята, если можно было просто так взять и уйти? Да и нужны ли мы там, в этом большом мире? Здесь нас знают. Не скажу за друзей, но враги точно имеются. Вот их-то я ни за что не собирался забывать. Порой испепеляющая ненависть к высокомерным сволочам в мантиях была единственной причиной, заставлявшей меня пережить очередной день. Я жил просто потому, что эти уроды желали моей смерти. И собирался стребовать с них за это по всей строгости уличного закона.
Но не все имели здесь столь важных должников.
— А ведь это выход! — оживилась Змейка. — Вот уж не думала, что Костыль способен изобрести что-то дельное! — (В ответ на это любезное замечание стрелок сплюнул свое коронное "иди ты", на которое никто не обратил внимания.) — Нет, правда. Уйдем туда, где не достанет ни Угорь, ни чародеи. И с людьми не будет таких проблем. Сколько еще придется разыскивать нормальных ребят среди местного сброда!
Из невысказавшихся остались я и Подсолнух. Друг долго раздумывал, скреб вихрастый затылок, и я уж думал, сейчас выдаст чего-нибудь умное. Вместо этого он ожидающе глянул на меня:
— Ну а ты что?
Мне оставалось лишь развести руками:
— А что я! Во-первых, у меня уговор с Угрем. А во-вторых и главных, это мой единственный шанс обуздать свой дар и стать полноценным магом. Я остаюсь в любом случае. А вы думайте сами.
— Чертополох воздержался, нас большинство, — поспешила отметить Змейка, с надеждой уставившись на Подсолнуха.
— Но-но, развели тут Совет Академии! — грозно цыкнул тот. — Раз Чертополох говорит, что пока не у дел, за главаря теперь я. Мне и решать, а никакому не большинству. И вот что я вам скажу. Кончайте-ка этот балаган. Чертополох рисковал за нас до последнего. Ради нас испортил отношения с Угрем. Я уж не говорю обо всем, что он сделал для банды до того. А вы предлагаете взять его и бросить? Чтоб я последний раз слышал о чем-то подобном! Мы остаемся. А недовольных я не держу.
И Змейка, и Костыль, ценнейшие члены банды, но без товарищей за спиной едва тянущие на половину бойца, признавать себя недовольными не спешили.
— Только попробуй потом пожаловаться! — шикнула Змейка, сверкнув глазами.
— Мне все равно, — буркнул Костыль, отворачиваясь к окну.
— Ну вот и ладненько, — беззаботно хмыкнул Подсолнух. — Так что учись своей магии, Чертополох, и ни о чем не думай. А мы пока наведем порядок в банде. А потом снова соберемся вместе и поначистим морды всем, кто окажется на пути.
Впервые в жизни я всерьез задумывался о том, какое несчастное животное — паук. Это был мой, наверное, сотый опыт по созданию магической нити. Он же первый успешный. На тему того, как бы оно могло делаться, я размышлял долго. Лучшее, что пришло в голову, было вытянуть тот самый сияющий ореол в тонкий жгут и попытаться отправить в самостоятельное существование. Результат оказался плачевным. Вместо ровной сияющей нити с моих рук сходило нечто, сильно смахивающее на вывороченные кишки. Это с виду работа мага кажется плевой. Щелк пальцами — и летит заклятие на погибель всем врагам. Не исключено, конечно, что уроды в Академии именно так и делают. А вот мне пришлось промучиться не знаю сколько, чтобы произвести в итоге два локтя неаппетитной дряни. И теперь я ломал голову, куда бы ее деть. В том, что она рассеется сама по себе, я сильно сомневался. Если ореол вокруг тела воспринимался чем-то более-менее своим, то сила, выделенная в жгут, ощущалась примерно как волосы или ногти. Вроде бы растет из тебя, а вроде и уже постороннее.
И на кой мне понадобилось столько? Обрадовался, болван, что получается! От маленького кусочка нити можно было попробовать избавиться без боязни, а вот это... Не приведи звезды, пальцы поотрывает, если не руку целиком!
В который раз за свое магическое самоучение я оказывался в исключительно дурацком положении. Вот что теперь прикажете делать? Таскаться с этаким привеском? Не смешно. И в конце концов, рано или поздно мне захочется спать. Я пробовал из любопытства засыпать, наполнив тело силой. Каждый раз дар засыпал вместе со мной. Так что стоит усталости свалить меня с ног, нить освободится... И бабахнет. Ну уж нет. Пусть лучше это случится во время сознательной попытки решить возникшую проблему, чем вот так, во сне.
Вообще, хорошо бы эту дрянь куда-нибудь отбросить. Точнее, не куда-нибудь, а в щит, затем их тут и понавесили. Знать бы еще как.
Я двинул рукой. "Кишка" послушно потянулась следом. Вот ведь гадство! Одного из своих заклятых врагов покойный Трехпалый казнил, бросив связанным в подвал и прицепив на веревки неисправный артефакт. Говорят, несчастный сошел с ума от ежемоментного ожидания смерти куда раньше, чем артефакт и впрямь рванул, отправляя его в очередь небесного перерождения.
Теперь я мог на своей шкуре прочувствовать, каково это — таскать на себе собственную погибель. Как только мне удастся отцепить эту штуковину, в тот же момент она и взорвется. Может, убить и не убьет, но покалечит точно. А если не отцеплять? Если затушить ее о щит прямо так? Пожалуй, это единственный шанс...
Широко размахнувшись, будто цепью, я хлестнул своим ублюдочным творением по сияющей завесе. И в тот же момент, когда конец нити соприкоснулся с поверхностью щита, резко погасил дар. Управлялся я с ним уже настолько естественно, что с трудом понимал, как мог существовать без этого целых семнадцать лет. Я почти что успел. Щит полыхнул ослепительной многоцветной вспышкой, поглощая магию нити, и руку словно пронизало сотнями раскаленных игл. Это случилось в то краткое мгновение, пока злополучный жгут еще являлся обособленной частью моей силы.
Скорчившись от боли, я шипел, проклиная все на свете. Начиная от чародеев, по милости которых мне приходилось на каждом шагу изобретать колесо, и заканчивая собственным головотяпством. Пострадавшая рука онемела по самое плечо. Да, ну и красавец я сейчас. С правой рукой все еще приходилось осторожничать, спасибо Ящеру. Левая повисла плетью по моей личной дурости. И в таком виде мне предстоит явиться на глаза Кирии. Просто убиться как здорово! А ведь все равно придется идти, никуда не денешься.
Продолжать сегодняшние упражнения смысла явно не имело. Обреченно вздохнув, я погасил щиты. Управление ими я разыскал первым делом, вернувшись в тренировочный зал. Было это... э... дней, наверное, десять назад. Счет им я потерял совершенно. На занятия в катакомбах уходило все возможное время. Поднимаясь наверх, я трупом падал на кровать, а утром, на ходу перекусив, бежал обратно. Кстати, в прошлый раз щиты самым издевательским образом погасли, стоило нам с Лихом выбраться за их пределы. Так вот. Первые три дня я угрохал на то, чтобы разобраться, как все это работает. Может, и многовато времени ушло на такую простую вещь, но в итоге я понял общие принципы действия управляемых заклинаний. По-моему, оно стоило того.
Свет в коридоре горел тускло, приглушенно. При моем приближении плетенки оживали лишь наполовину, создавая мягкий, таинственный полумрак. Я выругался в очередной раз. Это сколько же я провозился с этой звездами оставленной "кишкой"? Однажды я уже заработался, утратив чувство времени. Когда мы с Кирией выбрались из катакомб, стояла глубокая ночь. Тогда освещающие заклинания точно так же работали вполсилы.
Кирия ждала меня в небольшом зальчике, примыкающем к купальне. В наш первый поход Угорь не стал мне его показывать, и потому на следующий день его дочь имела сомнительное счастье лицезреть мою до идиотизма восторженную физиономию. До сих пор я видел лишь предметы, созданные с помощью магии. Здесь магия сама была частью обстановки. Зал предназначался для отдыха. Посередине его журчал фонтанчик, в круглой чаше которого резвились разноцветные шустрые рыбки. На самом деле это была разновидность освещающих плетений, которым придали форму изящных созданий с прозрачными, словно вуаль, плавниками и длинными хвостами. К воде клонили листья растения того же происхождения, что и рыбки. Словно живые, они слегка покачивались на сквозняке, мерцая золотистыми искрами на фоне глубокой зелени.
Сейчас все заклинания дремали, притушив сияние. Спала и Кирия, калачиком свернувшись на широкой мраморной скамье и укутавшись в меховой плащ. Выпавшая из пальцев книга лежала рядом на полу.
Вот гадство! И что теперь делать? Будить? Некоторое время я стоял в замешательстве, прислушиваясь к ровному дыханию девушки, затем развернулся и, добредя до купальни, устало плюхнулся в один из бассейнов.
В пробуждении на голом камне, без намеков на подушку или одеяло, для меня не было решительно ничего нового. Я потянулся, разминая затекшие за ночь мышцы... И тотчас же вспомнил, где нахожусь и почему. Сон как рукой сняло. Я рывком сел на скамье, прислушиваясь к ощущениям в левой руке.
Хм, да. Бывает лучше. Но по крайней мере, она двигается. Чувствительность начала возвращаться еще вчера, после расслабленного отмокания в теплой воде. Осталось проверить главное. Я призвал дар... И чуть не заорал от боли. Ощущение было такое, словно компания ящеролюдов решила наживую покромсать гуляш из моей несчастной конечности. Кометы! При следующей попытке я действовал аккуратнее, наполняя тело силой медленно, постепенно. Стиснув зубы, это можно было перетерпеть. Выглядело оно... Примерно так же, как чувствовалось, — омерзительно. Дымка вокруг больной руки напоминала рваное облако. Цвет ее из голубого сделался местами серым, местами грязно-фиолетовым, словно наливающийся фингал. Одно утешение: ночью было хуже.
И только сейчас я заметил, что Кирия на соседней скамье не спит, а с любопытством за мной наблюдает, сложив руки на прикрытом мехом подлокотнике. Падучие звезды, не могла по-другому устроиться! Поза девушки выставляла все изгибы чувственного тела в самом соблазнительном виде. Я говорю "девушка", хотя до сих пор так и не определился, какое положение занимает дочь Лиха. Напрямую я не спрашивал, разговоры у нас не клеились даже простейшие. Легко догадаться, что в отцовском доме может находиться либо незамужняя девица, либо вдова. Кирия не походила ни на ту, ни на другую. Она вообще была загадкой. Которую хотелось... хм... решить. По утрам немедленное "решение" я сдерживал тем, что обдумывал план упражнений на предстоящий день, наполнив тело силой до такой степени, что голубая дымка сыпала искрами не хуже иной жилы. А по вечерам оказывался вымотанным настолько, что все жизненные устремления сводились к тому, чтобы добраться до кровати и забыться мертвым сном. Сейчас же я был вполне отдохнувшим, призыв дара являл собой удовольствие ниже среднего, а возможность занятий на сегодня находилась под огромнейшим вопросом. Ситуация приобретала опасные очертания.
— Что-то случилось? — участливо поинтересовалась Кирия.
— Руку зашиб о щит, — с неохотой признался я, нервно разминая все еще слабые, одеревенелые пальцы. — Похоже, на сегодня все откладывается.
— Позволь-ка, — мурлыкнула девушка, гибким движением соскальзывая с мехового ложа и подсаживаясь ко мне. Я только глазами хлопнул, как молниеносно это оказалось проделано.
Мягкие ладошки решительно завладели моей рукой и принялись уверенно растирать ее начиная с кисти. Фаланга за фалангой, палец за пальцем, постепенно продвигаясь вверх. Меня бросало то в холод, то в жар. Хоть, надо признать, руке и впрямь становилось легче.
— Выше тоже? — спросила Кирия и, не дожидаясь ответа, переместилась на другую сторону, обхватывая меня руками, чтобы дотянуться до плеча.
