Настоящая революция произошла и в военном деле. При разгроме 11 армии РККА хивинцы познакомились с советскими бомбомётами. Оружие военные высоко оценили, так как это была реальная замена артиллерии на близких дистанциях. Но русские образцы миномётов в армию внедрять не стали, а остановили свой выбор на английском миномёте Стокса. Из-за скорострельности — 25 выстрелов в минуту. Да и весил он 40 с чем то кг. Вкупе с гранатами и насыщенностью автоматическим оружием, хивинская армия становилась маневренной, и одновременно крайне неустойчивой в обороне, так как даже на колючую проволоку металл экономили. Отсюда тактика применения войск. Была сделана ставка на конницу усиленную миномётами, пулемётами и бронемашинами при поддержке авиации. Задачи штурма обороны противника войскам старались не ставить. А вот обход, маневр, разведка боем, засады стали шаблонами в арсенале хивинской армии. Миномёты были настолько дёшевы в производстве, что их стали выпускать на территории ханства, а полукустарные производства гранат стали производить и мины к миномётам. Так же начали делать ставку на специальные пехотные отряды, набранные из горцев для действий в горах. Такие егеря были под завязку укомплектованы вооружением и их задачей было уничтожение мелких и средних объектов противника, а также его изолированных частей. Могли они внезапно занять господствующую высоту или важный перевал и какое-то время его удерживать.

В начале нового 1921 года Советы развязали войну с Грузией. Барон Унгерн захватил Монголию и объявил поход на Советскую Россию. Большевики подавляли Крондштатское восстание. В центральной России полыхало Тамбовское крестьянское восстание против продразверстки. Две повстанческие армии бились против регулярных войск РККА.

Военные Хивы стремились испытать новинку — миномет в боевых условиях и заодно пощипать Туркестанскую советскую армию, которую они считали своим противником N 1. Удачная Самаркандская компания лишь разжигала интересы военных. В соседней ферганской долине меж тем случились крутые перемены. Один из полевых командиров ферганских басмачей Мадамин-бек не только запрещает своим отрядам нападать на русские селения, но и сам проводит наступление на отряды Хал-Ходжи, виновного в массовых расправах над русскими жителями. И происходит знаковое событие, а именно подписание договора о совместной борьбе против советской власти с русской крестьянской армией К. И. Монстрова. Результатом сотрудничества стал захват Андижана и Оша. Отряды начали наступление на города Скобелев и Наманган.

Мадамин-бек (Мухаммад Амин Ахмед-бек, Мехмет Эмин-бек, Мадамин Ахметбеков) (1893(?) — 1920) — один из руководителей басмаческого движения в Ферганской долине, авторитетный курбаши, в распоряжении которого находились отряды, численность которых достигала почти 30 тысяч человек. Этнический узбек. Основной сферой деятельности была окрестность Андижана, несколько раз пытался штурмовать Андижан.

Семья Мадамин-бека проживала в Маргеланском уезде, в центральной части Ферганской области. Весной 1917 года по амнистии Временного правительства Мадамин-бек освободился из тюрьмы, где отбывал наказание (возможно за участие в Восстании 1916 года) и поселился в кишлаке недалеко от Старого Маргелана. Перебравшись вскоре в Старый Маргелан, он становится председателем профсоюза мусульманских работников. После победы Октябрьской революции становится начальником милиции Старого Маргелана (12.1917 — 06.1918).

Летом 1918 года Мадамин-бек женится на женщине из богатой семьи.

Создав из подчинённых ему милиционеров-узбеков басмаческий отряд, Мадамин-бек присоединяется к отрядам Эргаш-курбаши (Иргаш-бая), с лета 1918 воевал с частями Красной армии. Считался заместителем муллы Эргаш-курбаши, однако между ним и Эргашем были трения, и они действовали несогласованно.

С середины 1919 года был признан сам руководителем национального сопротивления (эмир-уль-мусильман), однако Эргаш-курбаши его главенства не признавал.

Мадамин-бек контролировал в 1919 почти всю Ферганскую Долину за исключением крупных городов и железных дорог. Одним из его противников была Крестьянская Армия во главе с Константином Монстровым, набранная из русских поселенцев. Однако из-за конфликта с большевиками Монстров заключил союз с Мадамин-беком против Красной Армии.

К. И. Монстров до революции был конторским служащим и подрядчиком, а также с 1914 года был владельцем крупного земельного участка в Ферганской долине. После революции 1917 года во время начавшейся в Туркестане гражданской войны он был избран командующим Крестьянской армией русских поселенцев, проживающих в Ферганской долине, для защиты от набегов басмачей. Первоначально эта армия была на стороне Советской власти и Красной армии.

Однако в результате проведения советским правительством Туркестана политики "военного коммунизма" и попыток советских органов власти на местах урегулировать вопросы национальных взаимоотношений с обезземеленным дехканством за счёт земель русских переселенцев, К. И. Монстров заключил соглашение с отрядами Мадамин-бека о совместной борьбе против советской власти. После заключения соглашения армия Монстрова выступила против Красной армии, проведя ряд успешных боев.

На спешном заседании военных было принято решение в открытую войну не вступать, но направить вновьсформированные горнострелковые подразделения в качестве добровольцев для помощи повстанцам, также договорились о направлении воинских отрядов афганцами. Весной горными тропами пехотные части, усиленные миномётами потянулись по тропам в сторону ферганской долины. Туда же потянули связь и многочисленные караваны повезли провиант и боеприпасы.

Ещё одно обстоятельство было на руку хивинцам. В 1920 году на службу к эмиру Бухары Сейид Алим-хану поступил решительный в отличие от эмира Ибрагим-бек, который представлял эмира в восточной Бухаре. Именно поэтому у хивинцев появились опытные проводники и их караваны с оружием и боеприпасами беспрепятственно шли по землям нейтрального к советской власти эмирата.

Алты встал коленями на молитвенный коврик и сотворил молитву Аллаху, он был искренен. За время перехода не было потеряно ни одного бойца. В условленном месте его уже поджидал Муэтдин — бек (Алиев Муэтдин Усман).

— Мойдин — карокчи, нам с тобой поручили самое важное дело в этой войне с гяурами, если Аллах будет благосклонен наши имена будут с уважением повторять потомки.

— Я весь внимание, уважаемый.

— Наша цель Коканд.

Алиев Муэтдин Усман (...-26.09.1922) — один из самых упорных и влиятельных вождей басмаческого движения в Ферганской долине в 1920-1922 гг.

Муэтдин происходил из влиятельного кыргызского рода отуз-оглы (букв. "30 богатырей"), был крупным баем, манапом. Еще в юности прославился как профессиональный вор, свои разбойничьи набеги начал ещё при царской власти.

До революции осуждён за грабеж и убийство на 5 лет каторги и был дважды сослан в Сибирь. Бежал из тюрьмы и скрывался в горах, примкнул к отряду курбаши Османа, которого вскоре убил и сам стал курбаши.

В начале 1918 г. — сформировал боеспособный и мобильный отряд, действовал в различных районах Ферганской долины.

В конце 1918 г. — влился с отрядом в "армию" Мадамин-бека, признав его главнокомандующим, командир отряда.

Михаи?л Васи?льевич Фру?нзе (партийные псевдонимы Три?фоныч, Арсе?ний, литературные псевдонимы Серге?й Петро?в, А. Шу?йский, М. Ми?рский; 21 января (2 февраля) 1885, Пишпек, Семиреченская область. В дни восстания в Москве в октябре 1917 участвовал в боях у здания гостиницы "Метрополь". Депутат Учредительного собрания от большевиков Владимирской губернии. В первой половине 1918 года — председатель Иваново-Вознесенского губкома РКП(б), губисполкома, губсовнархоза и военный комиссар Иваново-Вознесенской губернии, с августа 1918 — военный комиссар Ярославского военного округа. В феврале — мае 1919 командующий 4-й Армией, в мае — июне — Туркестанской армиями, в марте — июле — также Южной группой войск Восточного фронта, с июля — всем Восточным фронтом; за осуществление успешных наступательных операций против главных сил адмирала А. В. Колчака награждён орденом Красного Знамени. В августе 1919 г. — сентябре 1920 командующий Туркестанским фронтом. Член Туркестанской комиссии ВЦИК и СНК.

— Мои джигиты не могут прорваться через пушки и пулемёты и я их на верную смерть не поведу.

— А этого и не потребуется, ты будешь заманивать красные части в засаду, а мы будем уничтожать их, главное укусить их побольнее и вести за собой, пусть видят, что ты устал, что не можешь уйти от них. Они захотят добычи и побегут по твоему следу. У нас есть пулемёты и ещё кое-что получше красных пушек, на близкой дистанции. Замани их побольше в ловушку.

— Русские не уйдут все из Коканда они оставят сильный гарнизон.

— Мы убъём всех, кто придёт, а потом явимся под их видом и перебьем гарнизон, накрыть бы ещё штаб Фрунзе.

— Штаб в Ташкенте, на железной дороге и на реке у них быстро подходят дополнительные отряды.

— Поэтому мы не будем задерживаться, наше дело взять и удержать Коканд, остальное пусть делают другие.

— У меня тысяча верных людей.

— У меня вполовину меньше, но этого хватит. Мои люди бьют без промаха.

Вскоре отряд Муэтдин — бека спустился из горных кишлаков в ферганскую долину и начал захватывать селение за селением, уничтожая советскую администрацию и мелкие красноармейские отряды. Путь его лежал к Коканду. Вскоре, однако, его наступление было остановлено и войска туркестанской республики начали выдавливать его из занятых районов. К югу от Коканда и произошло скоротечное сражение, в котором конные отряды туркестанской красной армии попали в несколько заблаговременно подготовленных засад и были полностью уничтожены ураганным миномётным и пулеметным огнём, а далее, залатав дыры на одежде убитых отряд Алты в наглую идёт к Коканду и захватывает город почти без боя. Конные сотни Муэтдин — бека рассыпаются по ферганской долине, чтобы дестабилизировать ситуацию. Алты засел в Коканде и перекрыл таким образом горловину ферганской долины. Все советские отряды оказались в мешке. Теперь-то основные силы басмачей и крестьянской армии, а также союзные афганские отряды перешли в наступление. По мере того как заканчивались боеприпасы разрозненные красноармейские отряды уничтожались один за другим. Буквально за несколько месяцев вся ферганская область была очищена от большевиков.

Фрунзе направил большой отряд на помощь отрезанным отрядам, но на горных перевалах первыми были хивинцы. Пристреляные из миномётов и пулемётов территории перед перевалами стали непреодолимыми для советской пехоты. Мадамин — бек объявил о провозглашении Кокандского ханства и присоединения его к союзу Хивы и Бухары. К. И. Монстров становиться председателем мажлиса Коканда, сам Мадамин-бек естественно ханом, а Муэтдин — бек визирем.

Как только обстановка в Коканде стабилизировалась, Алты был вызван в Хиву и получил новое задание. К тому времени были подготовлены итальянскими специалистами первые водолазы-диверсанты и поступили речные мины и несколько торпед. Гидросамолётами мелкие партии диверсантов перебрасывались непосредственно на Сырдарью с задачей уничтожить советские пароходы и баржи.

Вскоре один за другим пароходы начали по неизвестной причине взлетать на воздух вместе с экипажами. И всё шло хорошо, но в одном из полётов Алты увидел идущий по Аральскому морю пароход с баржей, полной перевозимых красноармейцев, и торпедировал судно. Баржу перевернуло, но несколько красноармейцев, всё же выплыли и рассказали о случившемся. Алты назначили козлом отпущения и долго извинялись перед РСФСР и Туркестанской республикой за Аральский инцидент, вызванный самопроизвольным отделением торпеды при выполнении пилотом учебного полёта. Доказательств как-бы не было. В ферганской операции участвовали сплошь добровольцы, официально войну Хива не объявляла. Взрывы пароходов тоже связать с хивинцами не могли за отсутствием доказательств.

Так возникло вновь через два года уничтоженное в 1919 году большевиками государство с центром в Коканде. Туркестанская республика ужалась до двух областей.

И дело было не в глистах!

Джунаид-хан сидел хмурый и грозный на ковре туркменской работы и молча пил из пиалы кумыс. Перед ним вытянулся офицер авиагруппы. Ну а как же иначе? Как никак, министр обороны ханства. Не глядя на офицера и не меняясь в лице Джунаид-хан начал говорить:

— Абдылла, я тебя для чего командиром авиагруппы назначил на место Алты?

— Для чёткого выполнения приказов, — рявкнул Абдылла, сверля министра глазами.

— Для того, чтобы без моего приказа в небе ничего не происходило!

— Так точно!

— Да вот не точно так! Почему Алты в небо выпустил!? Ты что не знал, что он красных не любит?

— Знал, но лётчиков катастрофически не хватает.

— Он второй раз уже на международный скандал нас толкает с Советами!

— Я выпустил его на простую разведку и патрулирование моря, и чтобы никого он не сбил, приказал боеприпасы не выдавать.

— Тогда объясни мне Абдылла, почему красный самолёт правительственной связи лежит на дне моря вместе с уполномоченным ЦК?

— Он его протаранил, уважаемый.

— Как протаранил?

— Срубил хвост пропеллером, говорит. Я проверял, у него действительно пропеллер новенький, успел поменять в мастерских и ничего мне не доложил.

— И что мне с Вами летунами делать? Советский лётчик спасся и всё рассказал.

— Стрельбы не было, наш лётчик потерял сознание, у лётчиков такое бывает, и совершил аварию в небе.

— С криком "Аллах Акбар!"?

— А вот это плод помутившегося ума спасшегося советского лётчика, ему просто показалось, никто ничего не кричал, всё это выдумки.

— Один и тот же летчик случайно теряет торпеду и случайно сбивает самолет?

— Нет не один и тот же. Все лётные журналы подчищены и официально аварию совершил летчик Нуриев. Он уже в курсе и всю аварию выучил до мельчайших подробностей.

— Как у тебя всё гладко получается. Только вот мне очень хочется почему-то тебе горло перерезать, не знаешь почему?

— Неприятности ожесточают сердце, — с поклоном произнёс Абдылла.

— Отправь ко мне Алты, и сними его с довольствия, оно ему уже не понадобиться, скажи чтобы простился с семьёй. Ступай.

В этот же день состоялась и встреча с Джунаид-ханом Алты.

— Скажи перед смертью Алты своё последнее слово.

— Могу ли я доверить свои последние слова посторонним ушам?

Сидящие рядом с Джунаид-ханом джигиты посмотрели на министра.

— Хочешь оставшись наедине убить меня Алты? — усмехнулся Джунаид-хан.

— Свяжи мне ноги и руки, мне они не нужны, чтобы сказать последнее слово, — Алты лёг на живот и свёл руки вместе за спиной.

— Связать, — приказал Джунаид-хан, — уйдите, я его сам прирежу.