Холера 1

— Саблин достал из котомки объемистую флягу и поболтал ею в воздухе, добившись булькающих звуков. — За встречу.

Через короткое время вся тройка мужского населения хутора и гость сидели под навесом, расположившись за небрежно сколоченным столом.

Пошевелив губами приличную случаю молитву, Демид пригласил к столу.

— Садись, гость дорогой — хватит стоять-то? Ноги еще, может, пригодятся... а! — хозяин рассмеялся, обнажая на удивление крепкие зубы. — Ну как тебя звать-величать, "вольный переселенец"? Я — Демид, а это мои сыновья, Яшка и Мишка.

— Молчун. — Саблин прекрасно понимал, что при всем его старании выдать себя за крестьянина ему никак не удастся, особенно если он начнет говорить. Сейчас он собирался проделать тот самый трюк, который не вышел с ним самим. Главное — быстро, пока собеседники ничего не заподозрили.

— Ну, это-то видно. — Заржал похожий на лесного разбойника старший сын Яков

Саблин осторожно присел на самый кончик лавки, изображая показное смущение. Яшка тем временем набил вырезанную из диковинного корня трубку с изогнутым чубуком и через миг исторг из себя густой клуб сизого дыма. Его тусклые глаза безразлично окинули гостя. Выпускать изо рта дымившуюся трубку и принимать дальнейшее участие в разговоре он не намеривался, отдав всю инициативу батюшке. Мишка же, как младший уже привык отмалчиваться, ограничиваясь ухмылками.

— Чую, обмануть ты меня хочешь. По роже твоей вижу, что врать примерился. Ну, голубок, рассказывай. — Демид начал хмуриться, намереваясь перейти к допросу.

— Разрешите, вашбродь, для начала "разговора" по первой пропустим. — Женька сделал просительное лицо, призывая хозяина не затягивать с выпивкой.

— Своим умом придумал или добрые люди научили. Молодец. Уважаю. — Демид, что есть силы, крикнул. — Варя, ну сколько можно.

— Женька воспользовался заминкой и щедро плеснул в деревянные кружки содержимое фляжки. Чего только никак не мог решить Саблин так это сколько наливать мужикам нежелательной выпивки? Разлить все сразу или нет? Лучше растянуть удовольствие.

Теперь надо было заставить выпить.

Придумывать ничего не пришлось. Пока Саблин раздумывал, Отец семейства произнес волшебное слово "вздрогнули". Как только Женька опрокинул в себя содержимое своего "бокала", все трое слитным движением опрокинули почти полные кружки себе в глотки и выпучили глаза, пораженные неожиданной крепостью напитка. Пока хозяева смахивали невольно выступившие слезы, Саблин вновь наполнил опустевшие кружки, что опустошило баклажку наполовину.

— Варя! — Голос Демида даже звучал по-другому после приличной дозы мутного напитка почти семидесятиградусной крепости.

На этот раз Варя не заставила себя ждать. Когда она выскочила на крыльцо, словно луч солнца осветил мрачную атмосферу нависшею над столом. Лица хозяев разгладились. Они сами не могли налюбоваться пригожей селянкой. Девица и вправду была хороша. Четко очерченные дуги бровей и пушистые ресницы ярко выделялись на фоне светлой бархатистой кожи лица. Казалось даже странным, что щек совсем не коснулся загар. Одета невольная подавальщица была в длинный до пят сарафан, но Женьке хотелось верить, глядя на красивые руки, что и скрытое под сарафаном под стать тому, что на виду. Саблин не раз ловил на себе ее вопросительный взгляд. Уходя, в тот миг, когда ее не видели родные, девушка уже откровенно улыбнулась гостю своими изумительными лукавыми глазами.

Прислуживала им молоденькая невестка быстро и ловко. Словно по велению волшебной палочки на кривоногом столе скоро появилась добрая закуска. Была тут и икорка, и балык, и соленые грибочки...даже графинчик с мутным содержимым, из которого разлили по третьей.

Проводив взглядом стройную красавицу и дождавшись пока, она скроется в доме, хозяин, уже прилично захмелев, продолжил.

— Знаю я вас, проходимцев. Всякую тварь насквозь прозреваю! — гремел Демид, вскакивая со своего места и пытаясь ухватить Женьку за шкирку. — Все вы боитесь меня, потому как я государев человек. Восемь лет выслужил. До Парижу дошел. У кого другого может ничего бы и не осталось. Только не у меня. Потому как я терпелив. Жду своего часа. — Напиток произвел на мозги скрытного Демида волшебное действие, и наружу прорвались до поры удерживаемые мысли. — Как я с австрияком рассчитался! Смотри, что мне в наследство досталось. — Демид ткнул пальцем в свои кожаные "веллингтоны" — А какое оружие у егеря было? Секрет. Демид лукаво покачал головой и пьяно хихикнул.

Братья, не обращая внимания на разошедшегося отца, разговаривали между собой, обсуждая непостижимые Саблину крестьянские дела.

Разрушительное воздействие напитка на сознание меж тем уже переходило в завершающую стадию.

— Демид, теряя нить разговора, нес всякую чепуху. — Я, положим, вдов, но люблю молоденьких девиц, которые мягкие да ласковые... хотя и одинокий, а все-таки живой человек... Знаешь поговорку: "Дед, да петух, молодец, да протух". Взгляни на меня... Э! Я еще о-го-го... Хе-хе-хе!.. Последним проблеском было вспыхнувшее подозрение. — Да ты вот что, кажется, не пьянеешь?

Языки собеседников уже заплетались. После третьей кружки, выпитой уже не столь лихо, всю троицу неудержимо потянуло в беспамятство.

Перетащить безвольные тела, напившиеся до положения риз, в сарай было делом нескольких минут. Надо быстро изыскивать способы отступления. Набравшись смелости, Женька зашел в избу. Его встретили настороженные глаза.

— А где батюшка? — Варька была удивлена столь скорым появлением гостя.

— Утомился он и вместе с сыновьями отдыхать лег. — Саблин постарался говорить, как можно более спокойным и даже ласковым голосом.

— Взволнованная девушка присела на скамейку и настороженно смотрела на дверь. — Ты за Сергеем. Я ведь сразу догадалась, как тебя увидела. — Она усмехнулась. — Вот и пришел конец лиходеям. — Ее глаза сверкнули, показав на миг дальнее родство с каким-нибудь неаполитанским головорезом.

— Не ожидавший ничего подобного Саблин опешил, а потом спросил. — Сергеем? — Женька конечно ничего не понял, но напор девушки не оставлял ему шанса остаться в стороне. Невольно он должен был стать свидетелем того это занимались старожилы здешних мест.

— Пойдем. — Девушка выпрямилась и сжала губы. Оторопь прошла, и взявшая себя в руки девушка на что-то решилась и все-таки медлила. Она ждала от Саблина каких-то слов.

— Теперь уже Женька растерялся не на шутку. Он вовсе не чувствовал себя в праве вмешиваться в чужие дела. Тем не менее, надо было понять ситуацию, чтобы принять верное решение.

В этот самый миг дверь распахнулась и в горницу ввалилась женщина, о существовании которой Саблин попросту забыл. В руках у разъяренной фурии был самый настоящий топор. Причем управлялась с железякой баба весьма уверенно. Бегство исключалось. Стоило Женьке повернуться спиной, как его настигло бы смертоносное острие. Вступать в переговоры тётенька тоже не собиралась. Решительно поигрывая железом и явив свету злобную гримасу похожую на горгулий оскал, она двинулась на врага. Саблин медленно отступал, пока не оказался почти зажатым в углу. Впопыхах схваченная кочерга, хоть и была подлиннее топорища, но вовсе не внушала Женьке оптимизма. Предметом тоже надо уметь владеть, а таких навыков у Саблина не было, и все-таки исход схватки представлялся сомнительным. Подвижность и ловкость против опыта и мастерства. Победила молодость. Никак до сих пор не проявлявшая себя девушка, неожиданно приняла участие в схватке, причем так, как от нее никто не ждал. Схватив полено, она что есть силы ударила тетку по затылку. Потеряв сознание, большуха повалилась на пол, а лицо девушки расплылось в улыбке. Не всякий художник смог бы изобразить торжество, мелькнувшее в глубине глаз девушки. Заметив этот блеск, Саблин только покачал головой.

Так и не разобравшись в происходящих событиях, Женька решил хоть частично обезопасить себя от неожиданностей. Делом нескольких минут было связать бессознательные тела. Варя его не торопила, но как только он затянул последний узел на веревке, она потянула его за собой.

При помощи выпавшего из руги Оксанки топора освободители без особых усилий просунули лаг под чуть-чуть приподнявшуюся крышку закрывающую вход в подпол. Тяжелая крышка, скрипнув петлями, откинулась вверх и стала почти вертикально, опираясь на толстую бревенчатую стену сарая.

Масляная лампада, которую держала в руке Варя, осветила крутую деревянную лестницу. Девушка спускалась первой, освещая узкий проход, ведущий к толстой двери с откидным окошком.

— Господи Исусе, помоги. — Отодвинув тяжелый засов и отворяя низкую дверь, девушка прошла внутрь.

Саблин кое-как осмотрелся в неясном свете дрожащего огонька. На широкой лавке в каком-то грязном тряпье, лежал избитый паренек.

— Ты как? — Бодро спросил Женька, безуспешно шаря глазами, изыскивая по старой памяти стул, на который можно было бы присесть у койки больного. К сожалению, Саблин был не настолько силен в медицине, чтобы тут же в темноте броситься лечить крепко избитого человека, судя по всему получившего как минимум сотрясение головного мозга и многочисленные ушибы. Зато он точно знал, что оставлять Сергея здесь категорически противопоказано. — Вставай. -Саблин попытался его разбудить, похлопав по плечу.

Безуспешно. Варя сбегала за водой и принялась нежно вытирать осунувшееся лицо. Наконец, Сергей пришел в себя, огляделся вокруг и его взор приобрел осмысленность. Осунувшийся и исхудавший, как ощипанный цыпленок, он сел на своей пропитанной потом лавке, не зная сам, что случилось и, что делать. Он недоверчиво посмотрел на Саблина, и вопросительно перевел взгляд на Варю.

— Кто это, Варя? — спросил он, убирая ее руку с плеча и медленно вставая.

— Потом, поговорим — ответила она, обратив на недавнего узника улыбающееся лицо. Ей, по-видимому, в этот момент владели самые светлые чувства и она, не выдержав почти пропела. — Освободили мы тебя. Кончилось твое заточение.

На нетвердых ногах, держась за холодную стену и опираясь на плечо девушки, узник двинулся прочь из своей камеры.

Ночевать в избе Демида Саблин не захотел. Все опасения относительно здоровья Сергея развеялись. Он просто ослаб и оголдал. К вечеру Сергей уже чувствовал себя лучше, а вокруг него так и вилась новоприобретенная невеста. Все лиходеи, включая Оксану, были заперты в сооруженную для других и только что освобожденную узником камеру.

До тракта можно было добраться на телеге, но Женька совершенно не умел обиходить коней, да и путь пролегал аккурат через село, где могли возникнуть непредвиденные трудности. Отправляться он решил на лодке, с которой молодые расставались без всякой жалости в отличие от пары вороных и возка. Смотря, как Варя зло говорит о Демиде, Саблин даже думать боялся об ожидающей лиходеев судьбе. Добро же, накопленное разбойниками не долго оставалось бесхозным и нашло, похоже, наследницу. Девушка вообще чувствовала себя хозяйкой и как само собой разумеющееся вступила во владение имуществом, так и не состоявшегося свекра.

Через пару дней девушка хотела отправиться в село и рассказать о случившемся, так что бричка ей была гораздо нужнее. Саблин участвовать в деревенских делах не желал и упросил по возможности не упоминать о его участии. Он даже слышать не собирался о версии, которую Варя собиралась преподнести односельчанам. Поэтому девушка была даже довольна, что Женька уезжает.

Ни о какой благодарности за освобождение Сергея, Женька не упоминал. Досталось столь необходимое местное облачение и ладно. Тем не менее, Варя всучила Демидов сундук с оружием. Саблин вынужден был уступить напору красавицы и принять, навязанные ей подарки. Женькины вещи были упакованы в плетеный короб, который хозяйка расположила на корме баркаса. Оружие разместилось в тайнике на носу. Сюда же Женька планировал поместить и золото, избавившись нескольких стволов.

Сергунька молча лежал на высокой хозяйской кровати и только поражался энергии и деловитости своей на диво хваткой невесты.

Глава 4

Вновь река. Ширина ее уже достигала пары десятков метров. Течение замедлилось и стало едва заметно. До постоялого двора, что на берегу реки возле тракта предстояло идти долгих пять дней. Медлить Саблин больше не желал и решился двигаться даже в темноте. Тем более, что ветер разметал густую мантилью туч и огромная полная луна выглянула чтобы осветить водную гладь. Пугали только деревья, теснившиеся на берегу и простиравшие над водой свои извитые ветви, будто огромные призраки, тянули свои холодные руки к шее неосторожного моряка, да непонятные звуки то и дело вспарывавшие ночную тишь. Примиряло со страхами то, что на середине реки нет опасности встретится с лесным хищником.

Два дня вокруг было полное безлюдье, и только на третий день Женька увидел строения с дымящимися трубами. Лодка, повинуясь веслу, сделала крутой поворот и направилась к той части берега, где валунов торчало поменьше и виднелся старый потемневший причал, почти сплошь заставленный разномастными посудинами. Из бревенчатого домика, стоявшего недалеко от причала, выскочил мальчишка, ловко поймал брошенную веревку и аккуратными кольцами набросил ее на бревнышко.

— Надо бы до Архипа дойти. — Паренек принял мелкую монетку и махнул рукой в сторону аккуратной избушки, притулившейся по соседству с приземистыми почерневшими коптильнями.

— Угу. — Саблин с трудом выбрался на мостки и пошел в сторону лестницы, ведущей наверх. Первые шаги пришлось делать через силу. Ноги пронизали тысячи крохотных иголочек.

В окне домика уже светился огонь. Пригнув голову, Женька нырнул внутрь и, в два шага преодолев сени, вошел в единственную комнатку. Помещение было крошечное с одним узеньким слюдяным окошечком. Большую часть пространства занимала кирпичная печь с изогнутой трубой. На столе горела дешевая жестяная лампочка. На лавке у стола сидел хозяин и прихлёбывал чай из стакана, закусывая самодельными сухарями.

Саблин с поклоном обратился к бородатому мужику.

— У меня, владетель, до тебя дельце есть небольшое...— Женька понимал, что от него могут ждать на берегу реки.

— Присаживайся гость нежданный, — проговорил Архип, ничуть не удивленный словам гостя. — Ну как меня зовут, ты знаешь, мальчонка сказал, небось. Тебя то, как величать.

— Молчун... Беспамятный. — Заученно буркнул Женька. — Вот рыбки привез. Почем возьмешь?

— Даром не приму. — Архип со скукой в голосе повторял уже не раз произнесенную фразу. Свежую рыбу привозили для него местные мужики. Как раз столько, сколько надо для загрузки коптильни. Они не погладят по головке, коли он будет брать по дешёвке у стороннего продавца то, чего в избытке у деревенских. Враз подстрелят. Тут с этим не шутят. — Ежели желаешь, ушицу себе приготовь... Лук с картошкой подкину на бедность.

Архип промышлял торговлей копчеными рыбами, а случись, то колбасами да балыком. Дело он вел справно, и трудовая копейка начала наполнять мошну. Тут и подросший сын отцу в помощь. Все вроде наладилось, успокоилось и тут как снег на голову. Собирай хозяин приданное. Пришел срок выдавать замуж старшую дочь. Об этом сейчас болела голова и у Архипа, и у его жены.