Вечером он всё ещё думал об этом. И только разжигая огонь, Тайрэд решил первым начать разговор, и увлечь дракончиков. Авось до завтра они позабудут... хотя вряд ли, конечно. Ну, может за ночь он что-нибудь приличное придумает...

Вечерние посиделки всегда выглядели одинаково. В хорошую погоду вся драконья семья собиралась вокруг костра, поболтать. Обсудить прошедший день, послушать любимую сказку — не взирая на идеальную память, дракончики очень любили слушать Тайрэда. И в общем-то ему не составило труда отвлечь малышей, хотя тема была уже довольно заезженная. Но о людях, о самых обычных людях, которых дракончики никогда не видели, они были готовы слушать днями напролёт.

Мужчина в который раз пытался растолковать, что случится, если дракон сядет посреди города, и почему делать это не стоит.

-Папа правильно говорит, ты необыкновенный человек,— сделал вывод Леденец из его объяснений, — ты никогда не считал нас ужасными.

-Я же вас знаю, — улыбнулся мужчина.

-Но ты с самого начала нас не боялся, — настаивал Леденец, — только папу и то недолго. Ты ничего не боишься.

Насчёт последнего Тайрэд мог бы и поспорить.

-Наверное, всё дело в том, что мёртвые ничего не боятся, — криво усмехнулся Тайрэд. Хотя шутка была так себе, он даже не ожидал, что его воспримут всерьёз. Раньше, в то смутно памятное время, когда он жил с людьми, никто не понимал, что он хочет сказать этими словами.

-Но ты же не мёртвый! — удивился дракончик, как-то сразу уловил самую суть.

-Почему ты в этом так уверен?

-Ну... — Леденец заметался. — Если я ткну в тебя когтем, пойдёт кровь, вот!

-Не надо тыкать в меня когтем! — Тайрэд в притворном испуге закрылся руками, а потом, неожиданно посерьёзнев, тихо проговорил, — иногда можно умереть, оставаясь живым.

Сладкий Дождь заворчал, поднимая голову.

-Папа спрашивает, как ты умер? — перевёл дракончик.

-Как?.. — мужчина задумался.

-А ты знаешь? — нетерпеливо подтолкнул его крылом в плечо Сироп.

-Да, я знаю, — Тайрэд подбросил дров в костёр и надолго замолчал.

Дракончики волновались, но, глядя на отца, терпеливо дожидавшегося рассказа, не осмеливались торопить учителя.

-Я умер очень рано, — глухой тихий голос Тайрэда был похож на шорох пламени, — я и родиться не должен был... Мой отец был королём могущественного королевства, а мать... кухаркой в его дворце. Она даже не была красавицей, но чем-то глянулась королю, и так появился я, — Тайрэд замолчал, точно заново переживая своё рождёние, и несколькими отрывистыми словами обрисовал ситуацию. — Бастард. Первый сын короля. Если бы родилась девочка, никаких проблем бы она собой не представляла. Разве что пришлось бы дать за неё приданное.

Ему не понадобилось разъяснять дракончикам, почему ему лучше было родиться кем-то другим. Тайрэд рассказывал им не только человеческие сказки, но и историю, объяснял и традиции разных стран, и дети более или менее представлял себе человеческие обычаи.

-Если бы моя мать была знатного рода, отец мог бы жениться на ней и объявить меня законным наследником. Впрочем, наверное, отец бы женился и на безродной кухарке, но она вскоре умерла, не оправившись после родов. Король сделал всё, чтобы его единственный ребёнок ни в чём не нуждался. У меня был свой дом, слуги, няньки и даже телохранитель, лорд Орисс из семьи Сокола... Ты мог видеть его сына, мы вместе бежали, когда... — голос его прервался сдавленным рыданием. Тайрэд закрыл глаза ладонями, сдерживая слёзы.

Леденец подсел поближе и бережно обнял его крылом за плечи.

-Спасибо, — всё так же не отнимая ладоней от лица, он продолжил рассказ. — Одно время со мной носились как с величайшим сокровищем. Хотя король брал себе разных женщин, детей он больше не зачал, и многие уже видели во мне своего будущего правителя. Но прошло пять лет, и король взял себе в жёны принцессу из Вилота. Она оказалась не в пример плодовитей королевских фавориток и в три года подарила королю трёх крепких сыновей. Настоящих наследников престола! Законных. И бастард оказался помехой... Хорошо хоть лорд Орисс взял на себя труд позаботиться о лишнем, никому не нужном мальчишке, он забрал меня к себе и воспитывал как сына.

Тайрэд протянул руки к огню. Он как-то совершенно неожиданно промёрз до костей

-Мне было тогда десять лет. Я рос очень простодушным ребёнком, смешно вспомнить. Мечтал совершить подвиг, любой ценой доказать отцу, что он может мной гордиться! А в результате... меня бросили в темницу по ложному обвинению в воровстве. И мой собственный отец, которым я так гордился, судил меня как совершенно чужого человека. Ты спрашивал, как я умер? Я умер, глядя в глаза человека, неожиданно ставшего мне совсем чужим... меня опять спас Орисс, представив суду неопровержимые доказательства моей невиновности. Боюсь, его дотошность многих разочаровала...

Он надолго замолчал, заново переживая испытанное в детстве унижение, когда он стоял перед собранием, глотая горькие слезы, а судья заученно докладывал о преступлениях, которые он не совершал... не мог совершить!

-Король, хоть и нехотя, но позаботился о моём будущем. Оправдав, он отправил меня учиться за границу. К сожалению, вернулся я тем же наивным пареньком, хоть и обученным новым фокусам...

-А от чего ты бежал, когда папа тебя... — Сироп помялся и таки честно договорил, — тебя поймал?

-От людей Синога. Это младший из принцев. Всегда отличался жестокостью. Думаю, он метил на трон и я был лишь частью его плана. Не понимаю только, почему он решил начать с меня? Счёл самым слабым противником или, наоборот, самым опасным?

-А твой отец? — тихо спросила драконочка.

-За четыре года до того он мирно умер в собственной постели от ножа наёмного убийцы. Преступника так и не нашли. Орли тогда уговаривал меня уехать за границу, но я умудрился влюбиться и, естественно, никуда не поехал. Эта моя ошибка стоила Орли жизни...

Дракончики притихли, обдумывая рассказ. Тайрэд был готов поспорить, что каждый из них поймёт его по-своему. Ещё он готов был поспорить на пятидесятку против гнилого листа, что Сладкий Дождь не только поймёт его правильно, но и догадается о чём Тайрэд умолчал, и даже о том, что мужчине самому было неизвестно.

-Но как можно убивать своих родичей? — недоумённо спросила Шоколадка.

Сладкий Дождь поднялся, коротко рыкнул.

-Папа хочет что-то показать! — встрепенулся Леденец. — Он понесёт тебя.

Сладкий Дождь лёг. Тайрэду часто доводилось летать на драконе, так что он встал ещё когда тот только начал опускаться перед шидом на землю. Привычно взбежав по согнутой лапе, как по лестнице, через пару секунд он сидел на плечах зверя, руками обхватив массивную шею. Сладкий Дождь взлетел легко, словно был сделан из легчайшего газа, излюбленной материи придворных модниц. Следом поднялись драконица и три маленьких дракончика, они выстроились клином за главой семейства. Полёт их был не долог и стремителен, и вот уже под крыльями замелькали выбеленные пики гор, неожиданно сменившиеся изломами красных скал, прорезанных молниеносными изломами ущелий. Тайрэд с ужасом представил себе, что сбеги он в своё время от драконов, попал бы в этот лабиринт. И идти ему пришлось бы своими ногами, босиком к тому же, спотыкаясь о каждый камушек, а не проноситься в поднебесье на крыльях дракона.

Сладкий Дождь пошёл на снижение, и паутина ущелий открылась зияющими провалами в кровавом камне. Дракон ловко нырнул в узкую щель, чуть не чиркнув кончиками крыльев по стенкам ущелья. Приземлившись, не дожидаясь остальных, он прошёл вглубь ущелья и остановился.

-Зачем мы здесь? — спросил Тайрэд, сползая на землю. Спрыгивать с такой высоты на камни он опасался.

-Папа хотел что-то показать, — подсказал ему Леденец, забегая вперёд. — Ох, что это?!

-Что там? — Тайрэд неплохо видел в темноте, но до драконьей зоркости ему было далеко.

Мужчина прошёл вперёд и только случайно успел избежать падения, ухватившись за гладкий и тонкий камень, торчавший из земли.

Нет, не камень... Тайрэд отдёрнул руку, углядев ряд таких же светлых клыков, растущих из осыпавшегося мелким щебнем склона. Догадка оказалась невероятно проста. Скелет здесь валялся, скелет, и Тайрэд знал только одно живое существо подходящих размеров, способное забраться в эти места.

-Дракон... — прошептал он, различив в темноте огромный клыкастый череп.

Сладкий Дождь заговорил, и речь его звучала тихим шорохом перекатывающейся в прибое гальки.

-Он летел издалека и очень устал, — начал переводить Леденец, — заметил внизу закрытую долину и приземлился на берегу речки, отдохнуть, воды напиться. Это давно было, тогда в долине даже трава не росла. К нему подлетел дракон и потребовал, чтобы тот убирался с его земли. Отец пробовал урезонить сородича, объясняя, что если он перед дальней дорогой отдохнёт на берегу и напьётся воды из речки, никто от этого не обеднеет. Но дракон не слушал его и попытался напасть. Отец не хотел с ним биться и поднялся, чтобы улететь. Но дракон, решив что тот испугался, преследовал его и продолжал нападать. Отец так устал после долгого перелёта, что крылья не держали его в воздухе. И, в конце концов, ему пришлось принять бой над этими скалами...

Тайрэд не понимал, с какой целью Сладкий Дождь показывает останки ему и детям. Скорее даже ему одному, поскольку дракончики мало что уразумели из отцовской истории.

-Чёрная, — Тайрэд расправил лоскут кожи, цеплявшийся за рёбра. — Это был очень старый дракон, он может, даже Создателя видел. Тебя гнетет, что ты убил старика?

Сладкий Дождь покачал головой.

-Тогда что же? Он напал первым, ты оказался сильней... Радоваться надо!

Сладкий Дождь вновь покачал головой.

-Слишком силён, чтобы умереть. Слишком слаб, чтобы сохранить жизнь, — сказал он.

-Убить легко... — эхом откликнулся Тайрэд, его зрачки расширись, словно от боли. Убить легко... человека, дракона... убить из страха, от голода, из жажды наживы — все эти желания обычны и привычны. Убить из слабости, из невозможности сохранить жизнь... шид понимал, что гнетёт дракона.

В молчании они стояли над останками старика, слишком глупого и упрямого, чтобы отступиться от давних привычек и распознать настоящую силу и слабость противника.

И только когда дракончики, осторожно перешёптываясь, отошли осмотреть исполинский череп, понимание, точно молния пронзило Тайрэда. Даже было удивительно, что он не заметил этого сразу. Не заметил, что впервые слова Сладкого Дождя никто не переводил.

Обычно Тайрэд прилагал неимоверные усилия, чтобы не обращаться к дракону напрямую, потому что ощущал некоторую отстранённость со стороны Сладкого Дождя. Дракон редко что-либо рассказывал, а ещё реже отвечал на вопросы. Его истории никогда не повторялись, и всегда были не просто историями. Каждую из них мужчина старался запомнить наизусть, сохранить в памяти как величайшую драгоценность. Но сегодняшний вечер должен был запомниться Тайрэду надолго без всяких усилий, потому что дракон впервые заговорил с ним. Заговорил на языке людей.

Это был очень особенный вечер, и Тайрэд чувствовал — сегодня он может получить ответ на любой вопрос.

-Сладкий Дождь, — дракон повернул голову. В действительности ему было всё равно, откуда выслушивать человека, но, взглянув на собеседника, он показывал этим своё уважение. — Мне кажется, ты знаешь очень много такого, о чём не говоришь даже детям. К примеру, ты часто усмехаешься, когда я поминаю Создателя... вот опять! Что такого смешного ты нашёл в моих словах, когда я сказал что этот старик, возможно, видел Создателя?!

Дракон улёгся по кошачьи, сложил крылья и выгнул шею, сразу став похожим на статую хранителя волшебного чертога Создателя, обязательное украшение любого храма. Дракончики, заметив его приготовления, мгновенно оказались поблизости, а Сабира как всегда незаметно пристроилась в стороне, растворившись в той же тени, что скрывала останки чёрного. И только тут Тайрэд понял, что задал совсем не тот вопрос, который хотел, но уже поздно было что-либо исправлять.

Сладкий Дождь заговорил и его голос, казалось, заполнил вселенную. Этот гулкий, чуть ли не осязаемый звук, сотрясавший скалы, сложно было назвать просто голосом.

-Ни один из драконов, ныне живущих в этом мире, не видел никого из Создателей. Ты наивно полагаешь, что Создатель это неописуемое высшее существо, сотворившее землю, воду, траву... и всё остальное.

-Ну, а как иначе возник мир?! — воскликнул Тайрэд.

-Это было слишком давно, чтобы беспокоиться о том. В своё время вы узнаете, как возникают миры... Но тысячу лет назад принято было вспоминать Создателей, а две тысячи лет назад их ещё помнили... помнили их имена...

-Создатели... — Тайред засомневался, — где-то на юге ещё сохранились еретики, верующие во множественного Творца...

Дракон сурово глянул на него и человек замолк, знаками показывая, как затыкает себе рот.

-Они создали нас.

-Создали драконов?! — изумился Тайрэд, тут же забывший, что только обещал молчать.

-Нас всех, — строго поправил его Сладкий Дождь. Он опустил голову на лапы и заговорил совсем другим голосом, полным нежности и сострадания, но столь же звучным, — это были слабые, смертные существа. Их род не мог продолжаться, они умирали. И во всём нашем мире больше не было других разумных существ. Но они так же были по-своему могущественны и мудры. И они решили подарить разум иным существам... Первыми стали Лойхо Харвила, или копатели Лойхо, которых сейчас вы называете лоххо. Затем появились Лак-Лака, стремительные Лака, или лаки. Третьими были твои предки, Тайрэд, Гини Шаадат, любимцы Шаадата, или шиды. Всех вас Создатели делали похожими на себя. Три новых рода появилось в нашем мире и Создатели думали, что теперь их труд окончен... но они уже не могли остановиться, не создавать жизнь. Их внимание привлёк океан, и чтобы населить его, они выпустили в воду Влита Бало, или рыбок Влита, сейчас называемых влитами, единственных, способных существовать как под водой, так и на суше. А, заселив землю и воду, Создатели обратили своё внимание на воздушное пространство.

-Так появились драконы, — с удовольствием подсказала Шоколадка.

-Нет. Так появились Сарнаи Выси, летящие вдаль Сарнаи.

-Я никогда не слышал о таких... людях, — Тайрэд сосредоточенно нахмурился. Крылатые люди?

-Их больше нет. Драконы убивали Сарнаи, чтобы те не смели подниматься в их небо. Так как в наше время не осталось и следа от этих прекрасных созданий, я делаю вывод, что драконы убили их всех.

-Как ужасно! — поёжилась драконочка.

-Создателей оставалось всего семеро, когда появился наш предок. Салезир Тирна, крылатый Салезира, или просто — крылатый. Создатель Салезир не стал делать нас даже отдалённо похожими на людей, и этим поставил крылатых отдельно от других разумных, — Сладкий Дождь встал, расправил крылья. — Он мечтал о совершенном существе.

Да, Создателю удалось воплотить свою мечту, решил Тайрэд.

-Создатели умирали. Крылатые стали их последним творением, и они многого не успели. Они не успели поделиться своей мудростью... не оставили приемников своего благородного дела.