Новатор

С тех пор, как коммерческий транспорт полностью заменил в городе муниципальный, старые городские "Икарусы" оказались невостребованными и пылились там без надобности и без стёкол. Местный забулдыга-слесарь согласился срезать нам все лонжероны с десяти раздолбанных автобусов всего за ящик водки. Причём двойной ценовой эквивалент водки в американских долларах на него не произвёл никакого впечатления.

— Водка и точка, — отрезал он, — глядя куда-то в облака мечтательными голубыми глазами.

Ещё за пять бутылок лонжероны нам доставил в КБ водитель грузовика из того же автопарка.

Родители просто поражались тому, каким вымотанным я приходил домой. Наконец-то я понял отца, которому по вечерам ничего не было надо, кроме как помыться, посмотреть телик и лечь спать. Теперь мы почти всё это делали синхронно, и практически молча. Молча садились за стол, когда мать накрывала на ужин, после чего обменивались не значащими фразами и молча шли смотреть телевизор. Даже компьютер я как-то позабросил — виртуальная жизнь не шла ни в какое сравнение с насыщенной реальной. Да и вообще, за лето я столько на компе наигрался, что разве что из ушей не лезло.

В среду, как и договаривались, ко мне пришла делать уроки Татьяна. Я заранее отпросился у Жоры, не обращая внимания на его недовольное бурчание.

— Слушай, — попытался я его урезонить, сколько по твоим оценкам мы будем строить этот аппарат.

— До весны, не меньше, — сказал он, подумав.

— То есть ты увидишь свою подругу не раньше, чем через несколько месяцев. Ты хоть связь-то с ней поддерживаешь? А-то забудет она тебя за это время.

— Чего же ты меня, за идиота принимаешь? Конечно поддерживаю, раз в три дня — железно звоню.

— А ты ей письмо напиши ещё! — сходу придумал я, чем бы занять деятельного Жору.

— Это ещё зачем? — не понял он.

— Как зачем? Просто так! Девчонки любят письма. Звонки это тоже хорошо, но они не передают ощущения разлуки, а если она получит от тебя письмо, только не е-мэйл и не напечатанное на принтере, а написанное от руки и полученное по почте, как в старые добрые времена, то она просто растает. Ничего ты не понимаешь в романтике.

— Да? — задумался он. — Ладно, надо попробовать.

— —

Заняв Жору, я отправился готовиться к встрече с Танькой. Порывшись в столе, я нашёл туалетную воду, которую мама подарила мне на день рождения, и которой я ещё ни разу не пользовался и обильно полил себя ею.

Завершив парфюмерные процедуры, я скептически оглядел себя и решил ничего в одежде не менять, переодев только носки — пусть не думает, что я жду её визита как манны небесной...

...Или лучше приодеться и пусть думает что жду?... Не знаю, с этими девчонками никогда не поймёшь как сделать лучше.

Попробую, наверное, поцеловать сегодня Таню. Чем чёрт не шутит, может удастся и дальше зайти. Нет, я конечно не надеюсь, что 14-летняя совершенно не распутная девчонка всего на пятом свидании займётся со мной сексом, но вдруг если мы начнём целоваться, то мне удастся хотя бы потрогать её грудь или что-нибудь ещё?

Тут шальная мысль посетила мою голову, я достал из стола подарок Цветкова на день рождения и кинулся в туалет прицеплять кнопки-камеры. Мелькнула запоздалая мысль — а вдруг Танюха заметит? Она же видела что мне подарил Жора... или не видела? Тщетно пытаясь вспомнить, я успел налепить только одну камеру, как раздался звонок в дверь.

Я быстро засунул экранчик в карман и открыл дверь.

Татьяна скинула с себя пальто, и я обнаружил, что пришла она всё в той же бежевой кофточке и джинсах, в которых обычно ходила в школу.

— Ну а чего ты ожидал? — Сказал я себе. — Не будет же она каждый день наряжаться как на праздник.

Впрочем, мне эта кофточка была очень даже симпатична. Моим любимым занятиям на уроках было пялиться на неё и представлять что же там под нею.

Нет, я, конечно, прекрасно представлял что там должно быть — в век интернета и порнографии в 14 лет довольно сложно не знать что находится у девушек под кофтами и юбками, но меня интересовала конкретно эта девушка и больше никакие.

Похоже было, что Татьяна смущается оставаться со мною наедине в квартире. Она немного нервно потеребила сумочку и предложила:

— Ну что, сядем за уроки?

— Ну если у тебя нет других предложений... — вздохнул я.

Уроки мы сели делать за кухонный стол, и я сразу попытался как можно ближе придвинуться к Татьяне. Но она не замечала моих попыток сократить расстояние между нами, либо делала вид, что не замечает.

— Если кто спросит, — сказала она внезапно и многозначительно, — мы делаем тут уроки впятером.

— Меня бы родители не отпустили к мальчику, если у него нет дома родителей, — добавила она, вздохнув.

Мне неприятно резануло слух это "к мальчику". Казалось, будто эта фраза подразумевает, что Танька может ходить ко многим мальчикам делать уроки, а не только ко мне. Я насупился, но она, похоже, этого не заметила.

Когда мы сделали ДЗ по паре предметов, я предложил попить чаю. Татьяна хоть и продолжала ерзать на стуле, но чаю выпить согласилась.

Интересно, чего она нервничает? Неужели боится, что я к ней приставать начну? Вроде не настолько плохо меня знает — должна уже понять, что человек я безобидный. Решено, на всякий случай не буду сегодня пытаться её поцеловать. Вдруг она к этому ещё не готова и это её отпугнёт?

Да кого я собственно обманываю. Сам ведь боюсь сделать первый шаг. Жутко боюсь. Причём боюсь ведь не того, что будет мне облом — нет, к этому я привык за свою жизнь. Просто какой-то животный страх у меня перед всем, что делаю в первый раз... а может и не только у меня, может это свойственно всему человечеству.

Страхи надо перебарывать! С этой уверенностью я потянулся к Татьяне, пока та сосредоточенно писала в тетради, для того, чтобы нежно её обнять и поцеловать, но в последний момент одёрнул себя:

— Нет! Не торопиться. Она к тебе всего первый раз в гости пришла, а ты так события торопишь. Дораспускаешь руки, что вообще больше её не увидишь!

Всё время пока я это думал, я рассеянно глядел в учебник.

— Дима, — засмеялась Татьяна, — ты чего в геометрию уставился? Мы ведь её уже сделали.

— А, точно! — смутился я. — Задумался.

— О чём же? — хитро поинтересовалась Таня.

— О тебе, о ком же я ещё могу думать, — нарочито-грустно вздохнул я и тут же получил чувствительный тычок кулачком под рёбра.

Я охнул и в качестве отмщения несильно ткнул Таню пальцем в левый бок, удачно повёрнутый ко мне. Честно говоря, я просто не знал, в какую ещё часть тела можно ткнуть девочку, с которой дружишь всего месяц и ещё ни разу не целовался, не рискуя при этом обидеть её или получить по морде.

Таня возмущённо вскрикнула, и уже через секунду я со смехом убегал от неё по квартире, а она гонялась за мной с маленькой диванной подушкой, пытаясь стукнуть меня и при этом не зацепить люстру или стоящие на полках безделушки. Наконец, она загнала меня в угол между столом и кроватью, и я схватил её за руки, чтобы она не могла меня стукнуть. Почувствовав, что теряет преимущество, Татьяна начала отступать, оступилась и упала на мягкую кровать, а я каким-то непонятным образом повалился прямо на неё.

Следующие несколько секунд была немая сцена. Я не мог поверить своему счастью — я лежу на любимой девушке, вдыхаю её чудесный, чуть сладковатый запах, её грудь вздымается, она часто дышит и смотрит на меня весело и испуганно одновременно, и я не в силах пошевелиться смотрел ей прямо в глаза.

Впрочем, наваждение быстро спало. Татьяна довольно резко выкарабкалась из-под меня, и сердито одёрнула кофточку.

— Извини, — тут же сказал я, вспомнив какую-то книжку для юношей, советующую всегда извиняться самому вне зависимости от того права девушка или нет.

— Да ничего, — сразу подобрела Танюша.

— Блин! — подумал я про себя. — Такой шанс упустил — надо было целовать её! Ведь мои губы были буквально в нескольких сантиметрах от её губ!... Или всё-таки не надо было... Пожалуй об этом я уже некогда с определённостью не узнаю.

Мне почему-то тут же совершенно не к месту и не вовремя представилась временная развилка, которую так любят описывать фантасты.

— Вот интересно, как повернулась бы моя жизнь, если бы я сейчас поцеловал Татьяну?

— Ты и так не знаешь как повернётся твоя жизнь, придурок, — оборвал я сам себя, входя за Татьяной на кухню.

Таня стала собирать свою сумку.

— Ты что уходишь? — расстроился я. Обиделась что ли?

— Да нет, всё в порядке, — успокоила она меня. — Просто уже пора идти, мне ещё ужин надо дома успеть сварить.

— Так ты сама ужин что ли варишь? — удивился я.

— Приходится, — вздохнула Таня. — Мама с папой на работе, брат ещё в первом классе только, вот и помогаю.

— Молодец, — сказал я искренне, — а меня только на пропылесосить хватает.

Татьяна искоса глянула не издеваюсь ли я, натянула сапоги, сказала "пока!" и ушла.

Ещё минуту я стоял и анализировал своё поведение.

Что же я сделал не так, что она так нервничала и так быстро убежала? В результате я пришел к двум диаметрально-противоположным выводам. Первый — я полный идиот, неспособный даже поцеловать девушку, когда она сама того хочет и второй — я всё сделал совершенно правильно, просто вот такое у девушек устройство сложное и пока придётся потерпеть.

Я отодрал спрятанную в туалете видеокамеру и прилепил её назад на экранчик. Меня внезапно кольнула мысль — а что, если у Жоры осталась вторая копия такого приёмника и он тоже может снимать информацию с моих камер?

— Да не, — ответил я сам себе, — зачем оно ему нужно.

Около часа у меня ушло на доделку уроков, причём сосредоточиться мне удавалось с большим трудом — мысли уплывали то в сторону Татьяны, то в сторону нашего не имеющего аналогов летательного аппарата.

Тем временем, пришла с работы мама и с порога вопросила:

— Привет! К тебе никак Танюшка в гости приходила?

Я в шоке уставился на родительницу, не зная, что на это ответить. Нет, я конечно не собирался скрывать, что ко мне приходила девушка, но как это можно было понять прямо с порога?

— Что, угадала? — засмеялась мама. — От тебя же туалетной водой, что я тебе подарила, за версту пахнет. Ты же ей месяц не пользовался, а раз побрызгался, значит с девушкой встречался. Только на будущее учти — не надо по полфлакона на себя выливать, разок пшикнул и хватит.

— Блин!

— —

В КБ уже приходилось периодически топить печку, чтобы не замёрзнуть во время работы. Несколько раз приходили знакомиться люди с соседних домов, но мы их не пускали дальше порога. Не успев придумать ничего поумнее, мы говорили всем кто приходил, что родители купили этот дом в качестве дачи, но им самим некогда заниматься ремонтом и поэтому они попросили нас. Не знаю, верили ли нам, но на словах хвалили, с сомнением косясь на зеркальные окна.

В один из дней к нам заявился участковый, видимо науськанный кем-то из соседей. Спросив про родителей и узнав, что их нет в доме, он жестом, не допускающим возражений, отодвинул нас в сторону и прошёл в КБ. Мы перепугались, но он лишь оглядел железки и тот бедлам который у нас творится, заглянул за пару капотов и вышел, видимо не найдя ничего подозрительного с его точки зрения.

— А по какому собственно праву вы врываетесь на частную собственность? — поинтересовался ошарашенный Жора.

— Поговори мне ещё, — пробурчал мент, но дом покинул и больше не появлялся.

После этого визита мы впервые серьёзно задумались о системе безопасности, но так и не смогли придумать ничего такого, что отпугивало бы нежеланных гостей и при этом не привлекало бы лишнего внимания. В конце концов, решили отложить этот вопрос до тех пор, пока не построим аппарат. Пока, собственно, охранять тут было нечего кроме спирта, но на бутылях со спиртом мы предусмотрительно написали "яд"... хотя, не думаю, что это кого-то бы остановило.

В целом работа спорилась.

Рёбра жесткости мы на всякий случай прокидали дважды, благо их хватало. Получилось, что сначала мы сварили внешнюю оболочку из автомобильной жести, затем приварили к ней лонжероны, после чего пролили их спиртом и пеной, приклеили толстую пористую резину, затем снова лонжероны, пена и жесть. Получилось очень прочно, я и сам не ожидал.

К середине декабря у нас были готовы верх и низ нашего НЛО. Мы подбили молотком и заварили все торчащие наружу края автомобильной жести и у нас получились два блюдца, похожих на огромные плоские салатницы. Каждая из них весила, наверное, килограмм по пятьсот и для того, чтобы их ворочать нам пришлось сделать целую систему, состоящую из балок, лебёдок и рычагов. Первую-то половину мы смогли поднять и поставить к стене с помощью одних только рычагов, но сразу же поняли, что для того, чтобы продолжать работу нам нужно более эффективное грузоподъёмное оборудование.

Впрочем, ничего инновационного в этой системе не было — лишь элементарные подъёмные механизмы. Наверное примерно такими же устройствами пользовались ещё древние египтяне. Конечно, если бы подъёмники делал Жора, то он наверняка выдумал бы что-нибудь эдакое, но их делать пришлось мне, потому что первую половину декабря он проболел и пролежал дома.

Я бы, если честно, тоже бы отдохнул эти пару недель, но когда я навестил Жору, то он очень упрашивал меня продолжать делать корпус и я не смог отказать больному другу. Конечно, один работал я не так самозабвенно, как это обычно делали мы вдвоём, но тем не менее, к выздоровлению Жоры, система подъёмников была уже почти готова, а второй приплюснутый полуовал лежал завершённый на стапеле и только ждал когда его поднимут.

Жора работу оценил и не скупился на похвалы.

За эти пару недель я хоть смог побольше времени уделять Татьяне, проводя с ней по крайней мере половину выходных. В будние дни у нас уже стало традицией, что мы попеременке делаем уроки то я у неё, то она у меня. Даже её родители, похоже, с этим свыклись и отпускали её ко мне без особых проблем.

К моему нарастающему с каждой неделей ужасу, я так ни разу и не поцеловал Таню. Я то ругал себя всякими словами, то пытался себя оправдать. Всё убеждал сам себя, что бездействую в её и в своих интересах — если я спугну свою любовь, то никому от этого хорошо не будет, но факт оставался фактом — мы ходили по улице держась за руки, мы встречались вне школы как минимум пару раз в неделю, все в классе наверное думали, что мы уже вместе живём, а я всё никак не мог сделать первый шаг...

...Нет, наверное всё же не первый. Первый был когда я подрался с Цацой, второй — когда пригласил Таню на свидание. А дальше — стопор, дальше наши отношения не развивались.

Татьяна хотя уже совершенно меня не опасалась, тем не менее, чувствовала какую-то скованность, находясь в моей квартире. Танюша у себя дома и Танюша у меня в гостях — это были два совершенно разных человека. У себя она сразу надевала халатик, который показывал её стройные ножки, что зимой, надо сказать, действовало очень даже возбуждающе. Иногда халатик оттопыривался и я мог мельком увидеть лифчик или даже трусики. После таких моментов я полчаса не двигался и старался остудить свой пыл.