Староста захлопал в ладоши, созывая всех, кто за время вынужденного перерыва в собрании успел разбежаться. 10-й "А" постепенно собирался в послушное стадце. Последним пришёл Юрка Гарин с гаечным ключом в руках: он изучал техническое состояние велосипедов, потерпевших крушение в высотном тоннеле.

– Так. Все в сборе? – Вождь ирокезов обвёл своих "соплеменников" хмурым взглядом.

– Ой, я щас умру, – сдавленно прыснула Ирка Нестерова.

Размалёванные лица Вадима и Алексея до сих пор вызывали у всех улыбки. Те хоть и драили их несколько минут с мылом, но полосы йода всё равно остались.

Веко у Брыкина нервно задёргалось. Он перевёл взгляд с Ирки на Светку Карамышеву, которая стояла между Гариным и Ивановым, взяв Алексея под руку. Честные голубые глаза девушки глядели на старосту так невозмутимо, будто ничего не случилось. А Лёшкины щёки горели – реакция то ли на йод, то ли на соседку слева. "Ну, просто вылитый краснорожий индеец, – мысленно и не очень весело ухмыльнулся Брыкин, – только перьев в башке не хватает".

Вадим прокашлялся и начал свою проповедь:

– Значит, на чём мы остановились? Внезапные обстоятельства, которые прервали наше собрание... – голос у старосты вдруг засипел.

Светка потянулась к уху Алексея:

– Очень хочется пить.

Иванов сконфузился.

– Предлагаю продолжить наше собрание в кафе, – неуверенно объявил он. – Смочим горло. Посидим за столиками. Кто за? Все напитки – за мой счёт.

– Ну, кто же от халявы откажется, – бросила Ирка и первая направилась в сторону кафе. Проходя мимо новенькой, она, как бы нечаянно, сильно зацепила её плечом и окатила уничтожающим взглядом.

– Извини, – вдогонку ей улыбнулась Светка.

За Иркой двинулись остальные.

– Эй, вы куда? – всполошился староста. Но потом махнул рукой и поплёлся следом за всеми.

В кафе было тихо, за столиками завтракало несколько школьников. Когда в помещение влилась шумная ватага старшеклассников, все, включая молодую буфетчицу, повернули в их сторону головы.

– Двадцать стаканов апельсинового сока! – крикнул Алексей, делая заказ. – И два вишнёвого, – добавил он скромно.

Светка таинственно улыбнулась ему. А Ирка, от которой ничто никогда не укрывалось, произнесла со вздохом:

– Лёшенька, ты разоришься.

Десятиклассники расселись, заняв шесть столиков. За стойкой кафе забренчали стаканы, буфетчица с любопытством посматривала на молодых людей, разливая сок и прислушиваясь к их разговору.

Вадим, Лёшка и Ирка со Светкой оказались за одним столиком. Нестерова подсела поближе к Вадиму, льстиво заигрывая с ним. Мимо их столика, как-то неловко, бочком, прошествовал Юрка Гарин. В руке у него всё ещё был гаечный ключ.

– Братишка, иди к нам, – позвала Светка и притянула его за рукав. Она подвинулась, и Юрка уселся рядом, захватив стул от соседнего столика. Он почему-то был красный как рак и не поднимал взгляда от стола.

– Значит, так! – громко объявил староста, когда стаканы с соком по цепочке обошли все столики (Алексей ревниво проследил, чтобы два вишнёвых сока дошли до адресата – до него со Светкой). – Кто ещё не понял: старый год мы будем провожать в ресторане "Центурион". Теперь давайте обсудим, чем ещё мы будем себя развлекать, кроме шампанского и закусок.

– В рестора-ане? – протянула вдруг Светка. – Как скучно!

Ирка с любопытством уставилась на свою соперницу.

– Чем тебе не нравится ресторан? – осёкся Брыкин.

– А лобстеры там будут? – спросила дочка профессора.

Иванов хохотнул, а Вадим, не поняв тонкого намёка, нахмурился:

– Лобстеры? Ты с ума сошла. Знаешь, сколько стоит этот деликатес?

– Не-а, – беззаботно мотнула головой Светка. – Но мне не нравится в ресторане. Это так прозаично!

– Я тоже против ресторана, – заявила Ирка. Взгляды двух девушек встретились, и в них впервые промелькнула, пока прохладная и крошечная, искорка солидарности. – Эти лысые и потные старикашки опять нажрутся и будут приглашать тебя на танец... Фу, гадость!

– Старикашки? Это ты про кого? – с удивлением спросил Брыкин.

– Не про тебя, Вадик, – успокоила его девушка. – Там ведь, кроме нас, будет полно посторонних мужчин.

– Ха, – ответил Вадим, – это не проблема. Пусть только кто-нибудь дотронется до тебя, мой котик...

– Вот именно, – скорчила кислую мину Нестерова. – А я не люблю, когда праздники заканчиваются дракой.

– Подождите, – остановил их Алексей и взглянул на Светку: – А что ты предлагаешь?

Светка сделала глоток из своего стакана и хитро улыбнулась:

– Предлагаю встретить Новый год в лесу, у костра...

Брыкин поперхнулся соком, и по его чистой футболке поплыло мокрое пятно.

– В ле-су-у?! – взвыл он таким диким голосом, что все вокруг, включая буфетчицу, рассмеялись.

– В лесу. А что такого? – пожала плечами Светка. – Ты вообще хоть раз бывал в зимнем лесу? Это настоящая сказка! Мы нарядим живую ёлку и устроим вокруг неё хоровод! Разве это не прекрасно?

– Хм, а что, – причмокнула губами Ирка, – это мысль. – И она с новым интересом взглянула на Карамышеву.

– Да вы ненормальные, – отрубил Брыкин. – Там же холодно! И вообще... какой интерес, не понимаю? Сказка! Тьфу, блин! Когда начнёшь зубами стучать от мороза, вот тогда поймёшь, что это за сказка, какой уж тут Новый год, к чёрту!

– Вадик, не кипятись, – мягко остановил его Иванов. – Я считаю, Света предложила интересный вариант. И главное – необычный. Такое запомнится на всю жизнь.

Он погладил Светку по руке, но девушка неотрывно, чуть насмешливо смотрела на старосту и, казалось, не обращала никакого внимания на ласки Алексея.

– Мороза испугался? – спросила она как-то брезгливо и в то же время с торжеством. – Тоже мне, вождь краснокожих!

– Вот что, киска, – шипящим голосом заметил староста, всем телом подавшись к ней, – в нашем классе ты пока неофициально, и на данном собрании у тебя птичьи права, ясно? Здесь я командую!

– Да, – согласилась с ним Ирка и так строго посмотрела на Светку, будто защищала интересы законного мужа. Но в ней боролись два противоречивых чувства, и в следующий миг она вновь встала на сторону Карамышевой, затараторив в полном восторге: – А мы на лыжах поедем? А как костёр на сугробе разводить? А классно, наверно, целоваться при луне на морозе! – И она сладко зажмурилась, представив себе эту сцену, в которой она, разумеется, играла главную роль.

Вадим вытаращил на неё глаза. Потом он привстал со стула и оглядел всех своих послушных и не очень "овец", сидящих за соседними столиками.

– Есть ещё ненормальные, которые хотят встречать Новый год в зимнем лесу при морозе в двадцать градусов? – спросил он громко и с ехидной усмешкой, ничуть не сомневаясь, что таких добровольцев отыщется от силы два-три. Но в воздух неожиданно взлетел целый частокол рук.

– Если б ещё водочки с собой прихватить... для сугреву... – мечтательно произнёс Борис Мальцев, самый преданный друг Вадима, и его рука тоже неуверенно поползла вверх.

Светка вскочила со стула и быстро сосчитала добровольцев.

– Семнадцать! Йес! – тихо, с торжеством триумфатора произнесла она.

Староста смотрел на эти поднятые руки и спешно соображал. Тактику следовало менять, иначе вся инициатива перейдёт к этой смазливой профессорской дочке. Он вздохнул и тоном, не терпящим возражений, постановил:

– Большинство "за". Итак, констатирую: у десятого "А" съехала крыша. Как единственный трезвомыслящий, я подчиняюсь мнению большинства и отправляюсь со всеми в ночную тайгу на эту маразматическую вечеринку среди сугробов. – Он скрипнул зубами и тоже поднял руку. Потом обратил пылающий гневом взор на виновницу массового помешательства: – Ты хоть понимаешь всю ответственность? А если кто-нибудь отморозит ноги?

– Не волнуйся, Вадичка, – улыбнулась Светка. – Никто ничего не отморозит, если всё подготовить, как надо. Я уже была в лыжных походах, причём, заметь, мы уходили за десятки километров от города, с ночёвками. А тут потеха просто: зайти в городской парк и выпить бокал шампанского. И столько страхов!

Зубы у Брыкина вновь заскрипели.

– Не называй меня Вадичкой, – прошипел он.

– Извините, – отозвалась девушка, – я не знаю, как вас по батюшке...

Кафе взорвалось от дружного смеха. Десятиклассники все как один смотрели на дочку профессора Карамышева, кто-то с интересом, кто-то с острым любопытством, но не было никого, кто бы смотрел без молчаливого одобрения. Алексей даже уловил какой-то вздох облегчения, пронёсшийся вместе с этим взрывом смеха. Будто его одноклассники, которым давно осточертело тюремное заточение, вдруг разом очутились на свежем воздухе по ту сторону колючей проволоки.

– С ночёвкой?! – воскликнула Ирка. – Ой, а давайте тоже с ночёвкой? Светик, а это как? Это нужно в сугроб закапываться, как чукчи?

Светка упала на стол, борясь со смехом. Затем посерьёзнела насколько это было возможно и торжественно подняла свой стакан.

– За чукчей! – провозгласила она тост.

Они выпили.

– Эх, закуски, жаль, нету... – вздохнула Нестерова и искоса посмотрела на Иванова. Тот оживился:

– Салату, пожалуйста! Большую полную тарелку!

– У нас в меню три салата, – улыбнулась буфетчица. – Из помидор, морковный и с кальмарами.

– Давайте с кальмарами.

– Боюсь, большая тарелка потянет на десять порций, – покачала головой молодая женщина.

– Всего десять? Тогда – две тарелки! – по-барски взмахнул пальцами Алексей.

– Это очень дорогой салат, – ещё раз предупредила женщина.

– Какие пустяки, – усмехнулся Иванов. Он открыл бумажник, взглянул на свою наличность и бросил вальяжно: – Сорока рублей хватит?

– Хватит, – ответила буфетчица и с завистью посмотрела на Светку, будто весь салат предназначался ей одной.

– Что это с тобой сегодня, Лёшенька? – нервным голосочком прокурлыкала Нестерова. – А как же твой мотоцикл?

– Мотоцикл? – удивилась Светка.

– Он копит на мотоцикл, – доверительно пояснила Ирка.

– Класс! – резюмировала Светка, заставив Нестерову прикусить губу.

– На водородном топливе, – счёл нужным уточнить Алексей. – Промышленность их пока не выпускает, но я частным порядком заказал одному умельцу. Обойдётся мне это в кругленькую сумму.

– Не тебе, а твоему папаше, – усмехнулся Брыкин.

– Вадик, ты же знаешь, я подрабатываю, – спокойно ответил Иванов. – Отец не даёт мне ни рубля. И правильно делает. Я считаю, что человек должен сам...

– Меня сейчас вырвет, – оборвала его Нестерова. – Лёшенька, мы все знаем, какой ты у нас честный и сознательный. Мы тебя недостойны.

За столом повисла неловкая тишина, которую сама же Нестерова через секунду и нарушила:

– Лёша, покатаешь меня первой, договорились? Представляю, как это здорово: нестись на стальном коне за спиной сильного парня, а все-все на улице смотрят тебе вслед, на твою мини-юбку, и у них челюсти отвисают до асфальта...

– Какие краски... – скривился Брыкин. – Я чуть не уронил слезу.

– Но ведь во всём городе нет ни одного мотоцикла! – возмущённо проговорила Ирка. – И вдруг – рёв на всю округу! Милиция в панике! А парень с девушкой несутся по улице, и никто не в силах их догнать! Это же романтика, глупенький.

Наконец буфетчица принесла салат. Она поставила тарелки на ближайший занятый школьниками столик, и одну из них ребята быстро передали на "стол вождя". Вадим Брыкин удовлетворённо кашлянул, взял вилку и сделал первую пробу.

– Царский закусон, – подмигнул он Иванову. – Налетайте!

Уговаривать никого не надо было. Молодёжь набросилась на еду, будто стая голодных волков. Через две минуты тарелки опустели.

– Да, было вкусно, – сказала Нестерова, облизывая вилку.

– У вас есть знакомые туристы? – деловито спросила Светка. – Надо раздобыть палатки, печки и всё остальное, без чего в зимнем походе просто не обойтись.

Все задумались. И вдруг голос подал Юрка, до этого всю дорогу молчавший:

– У моего отца есть знакомый, он до сих пор на лыжах по сопкам бегает. Их там целая группа. А летом они по речкам сплавляются.

– Раздобудь телефон этого туриста, братишка, – попросила Светка. – Я хочу с ним поговорить. Нам нужно всего две четырёхместных палатки. На один день. Думаю, он нам не откажет.

– Две четырёхместные? – удивился Вадим.

– В одну такую палатку девять человек вмещается, – объяснила Светка. – Один дежурит, восемь спят. Тесновато, конечно. По команде все разом меняют бок... Но зато тепло и весело!

Целую минуту информация тщательно переваривалась.

– Один дежурит? Где? – наконец спросил Брыкин.

– У печки, – ответила Карамышева с лёгким вздохом профессионала, которому приходится разъяснять новичку самые заурядные вещи.

– У какой печки? – не поняла Ирка Нестерова.

– В палатке – печка. Дежурный её топит. Через каждый час дежурные сменяются. Ясно?

– Как интересно! – Ирка прижала кулачки к груди и зажмурилась. – Ой, Вадичка, как здорово, что ты разрешил нам пойти в поход, а не в этот вонючий ресторан! – воскликнула она и в порыве страсти чмокнула Брыкина в щёку.

– Не называй меня Вадичкой! – ответил Вадим и ущипнул Ирку пониже спины.

Глава 8

Морозный поцелуй

Палатки достать не составило проблем. Юрка лично съездил за ними в посёлок, где жил знакомый отца. Это были настоящие жилища зимних таёжных путешественников – с небольшими буржуйками из нержавеющей стали и длинными телескопическими трубами, выходящими наружу через отверстие в брезентовом потолке. Лыжи в достаточном количестве раздобыли на лыжной базе, с директором которой Вадим Брыкин быстро договорился. Правда, это были обычные беговые лыжи, узкие, пригодные для ходьбы по укатанной лыжне, а не по глубокому снегу целины, но Светка посчитала, что для недалёкого похода в лес на один день они вполне подойдут. Главное, что у них были универсальные крепления, которые позволяли прицеплять их даже на валенки.

Трудности неожиданно возникли с другой стороны: родители учеников неохотно отпускали своих чад в страшную ночную тайгу, в неизвестность. Вадиму самому пришлось ходить по домам и убеждать мам и пап в том, что ничего с их детьми не случится, что они, в конце концов, уже почти взрослые. Дольше всего он проторчал у Лены Курочкиной. Её родители не поддавались ни на какие уловки, ни на какие ухищрения, которыми была так богата голова старосты, и только боевая позиция самой девушки привела к победе.