Он сделал шаг и беззвучно отомкнул овальную раму.
Тиберий невольно подался всем телом туда, к океанскому воздуху.
Секретная база, на которую его привез Торвальдсен, находилась на южном побережье Южного континента Антиохии. Край земли. Все здесь было как на Святой Елене, маленьком острове. Брызги, ветер, мох, кривые сосны...
— Результат я обещаю, — сказал доктор Себастьян. — Вот чего я обещать не могу, так это отсутствия последствий. Последствия будут. Вы говорили об этом? — Себастьян повернулся к Торвальдсену.
— Вскользь, — Торвальдсен вынул трубку и стал набивать.
— Понятно... Значит... Знаете, что такое эпилепсия? — доктор Себастьян повернулся к Тиберию.
— Слышал.
— Так вот, она вас ждет. Точнее, вы попадете по ней в группу риска. Есть, разумеется, поддерживающие препараты, которые сведут этот риск к минимуму... но без них — никак. А главное — бойтесь солнечного света. Это не значит, что дневной образ жизни вам будет строго запрещен, но беречься будет необходимо: перевозбуждение оптических полей может вызвать эпилептический приступ чрезвычайно легко. Хорошо, что у вас космическая специальность, так будет проще... Еще одно: вы не будете спать.
Тиберий вопросительно поднял брови.
— Ну, не совсем, — сказал Себастьян. — Но обычного ежесуточного сна у вас не будет. После наших процедур в коре возникает очаг постоянно циркулирующего возбуждения, который кое-где задевает подкорку и — через нее — ретикулярную формацию... знаете, что это такое? ну и неважно. В общем, нормально вам не спать. Благо есть другие способы дать мозгу отдых, это мы еще обсудим... Ну, как? Не передумали?
— Нет, — сказал Тиберий.
Зачем он согласился?
Впрочем, страшного-то ничего не было. Уютная палата, совершенно безболезненные процедуры, прогулки по берегу в свободное время — это не возбранялось. Только...
Сны. Да. Как раз тогда у него исчезли сны — навсегда.
И, наверное, исчезло что-то еще, чему он не знал названия.
Себастьян подгадал конец "терапии" к концу его лейтенантского отпуска. На последнюю беседу Тиберий пришел, уже одетый в форму.
Конечно, Торвальдсен тоже был тут. Он вообще появлялся и исчезал мгновенно, когда было нужно.
— Поздравляю, — сказал Торвальдсен. — Физически у вас все отлично, никаких осложнений. Ну, а остальное — дело покажет. Вы еще не знаете, куда получили назначение?
Тиберий помотал головой. Пакет с назначением, скорее всего, ждал его на главном почтамте Теофании. Не позже чем послезавтра придется этот пакет получить и открыть, но сейчас... Ему не хотелось спешить.
Торвальдсен, кажется, понял его настроение.
— Здесь хорошо, — сказал он. — Говорят, почти как на Старой Земле, разве что вот птиц нету... Ну хорошо. Завтра пакетбот заберет вас. В Теофанию, да?
Тиберий медленно кивнул. Он уже привык к тому, что эти люди знают о нем чуть ли не больше, чем он сам. Но — не настало ли время задать вопрос?
— Господа... Я вам, конечно, благодарен, — он криво улыбнулся. — Но вам не кажется, что пора открыть карты? Я понимаю, вы предъявили мне такие вводные, что... — он закашлялся. — Вы знали, что я соглашусь. Но теперь-то — я в вашей власти. Так вот, вы не считаете, что пора уже сказать мне главное?
Торвальдсен и доктор Себастьян обменялись взглядами.
— Вы мыслите шаблонами, — сказал Торвальдсен. — Вы, видимо, решили, что за нами стоит некий центр власти, который подготовил вас на свои средства и теперь намерен использовать в своих целях... и что вам теперь придется чем-то платить. Есть земная поговорка: "бесплатный сыр бывает только в мышеловках", — Торвальдсен улыбнулся. — Но мы — не на Земле. Ментату пора отвыкать от провинциализма, извините, что я вас поучаю... Вы ведь меня поняли?
— Да. Ваши покровители... те, кто поддерживает эту базу... они хотят меня использовать, предоставив мне свободу. Выстроить такое древо решений, чтобы любое мое действие могло так или иначе обернуться им на пользу. Тогда не говорить мне ничего — даже логичнее. У меня останется полное сознание того, что я действую только по своей воле...
— И это будет действительно так, — мягко сказал Торвальдсен. — Никаких приказов вам никто отдавать не будет. Делайте карьеру, выбирайте какие хотите назначения, одерживайте победы... на здоровье. Единственное, что... — Торвальдсен сунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил белую карточку. — Это номер телефона в городе Аполлония. Выйти на него вы можете откуда угодно, хоть с борта корабля — с гарантией, что разговор будет непрослушиваемым. Время суток и прочее значения не имеет, вам ответят всегда. Заметьте, это вас ни к чему не обязывает. Может быть, вы никогда в жизни туда не позвоните — тем лучше. Но если вам потребуется помощь... я не знаю, какая. Любая. Тогда вы наберете этот номер и скажете: "Говорит Ворон". И изложите ситуацию. Что-то не так?
— Нет... — Тиберий унял сердцебиение. — Все хорошо. Но почему Ворон-то?
Торвальдсен пожал плечами.
— Не знаю. Нужен же был какой-то код... Считайте, что это в честь места, где мы с вами впервые встретились, — он ухмыльнулся.
Тиберий промолчал. Огромное окно было перед ним, и там как раз сейчас прокатилось по сизой глади что-то белое.
Доктор Себастьян тоже это заметил.
— А вот и ваш кораблик, — сказал он. — Торопиться не надо, у вас есть еще несколько часов. Мы вряд ли еще увидимся, так что... Спасибо вам — за смелость. Уверен, что у вас все будет хорошо.
— Спасибо, — сказал Тиберий искренне.
— Нет, — сказал корветтен-капитан Витковский. — Я отследил всю информационную цепочку. Информация о движении вашей эскадры к Варуне не могла протечь. Вернее, могла, но только из центра.
Андроник Вардан и Георгий Навпактос переглянулись. Разговор шел в адмиральском зале: овальный стол, золоченые кресла, экран на полстены. Кроме Андроника и Георгия, здесь был только один человек: Денис Витковский. Начальник разведки группы флотов "Центр". Тот самый, кого рекомендовал Андронику Терентий Мильтиад в памятном разговоре на речном трамвае.
— Поясните, пожалуйста, — сказал Андроник. — Из центра — это откуда? Вы допускаете присутствие вражеских агентов... на Антиохии? В главном штабе?
Витковский пожал узкими плечами.
— Я этого не говорил. Предположение об утечке принадлежит вам. Я только оцениваю вероятности.
Андроник и Георгий переглянулись.
— Ну, а как вы лично считаете? Была утечка?
— Не убежден, — сказал Витковский. — Информация, на основании которой вас разгромили, в принципе могла быть получена с помощью обычных беспилотных зондов. Это, правда, означает, что ответный план разработали за очень короткое время. Чрезвычайно короткое. Но так вполне могло быть, если у вас гениальный противник.
Андроник чуть не выругался. К этому человеку было нелегко привыкнуть.
— И что это за противник? Может быть, вы его знаете?.. — Георгий. Тоже проняло.
— Знаю. Это Виндзор Уайт, контр-адмирал. Ему тридцать два года, он уроженец планеты Шакти, отличный математик, признанный специалист по штурманскому искусству. Выглядит он вот так, — Витковский щелкнул личным планшетом. Андроник и Георгий рванулись к нему, чуть не столкнувшись лбами.
Очень молодое лицо. И очень обаятельное. Шелковые волосы, мальчишеская улыбка. Остатки полноты, придающей всему облику какую-то наивность. Наверное, в школе этот парень был тихоней-отличником — а потом расцвел.
— Где он сейчас? — спросил Андроник.
— Пока не знаю, — Витковский сменил фотографию на следующую: Уайт, веселый, в расстегнутом кителе, шел по берегу какого-то моря. — Мы будем это выяснять.
Андроник и Георгий помолчали, разглядывая фотографию. Корветтен-капитан Витковский всегда отвечал на вопросы точно, буквально, не смягчая выражений, и очень редко что-то добавлял от себя. Представить его ведущим светскую беседу было невозможно; Андроник подозревал, что дара невербальной коммуникации у него нет вообще, от природы. У него был длинный нос, длинные волосы и серые глаза. Определить его возраст на вид не удавалось: может быть, двадцать пять лет, а может быть, и сорок.
— К лучшему... К лучшему даже, если он здесь, — сказал Георгий. Очень напряженно сказал.
Андроник повернулся.
— Ты боишься? За меня?
— Возможно... — Георгий опять посмотрел на фотографию. — Не знаю. Называй это интуицией. Или бредом... Может быть, мы столкнулись с чем-то более... более серьезным. Не поражение в отдельном бою. Что-то больше.
Андроник только головой покачал. Интуиции Георгия он доверял, без вопросов. Но как это могло сейчас повлиять на действия? Все уже решено... Он представил себе, как дрейфуют сейчас в пространстве у станции шесть линейных крейсеров, названных по именам кайзеровских адмиралов. Надо бы, кстати, на "Шеер" зайти, посмотреть... познакомиться... У кого еще есть такая сила? Как называется человек, который, имея такую силу, не сможет победить?.. И вдруг он толчком почувствовал усталость. В отставку надо уходить после этой кампании, вот что. Серьезно. Раз это можно сделать только указом императора — значит, попрошу императора. И будет дом... и отец будет, и Ника... каждый день вместе с Никой, а не от случая к случаю... "Это закончится? Когда-нибудь?" Да, обещал он себе. Закончится обязательно... потому что есть вещи важнее, чем война. Например, дом. Например, любовь... Боги великие, да кто бы сказал, за что мы вообще столько лет воюем?!
К счастью или к несчастью, вслух Андроник этот вопрос не произнес. А потому и не получил ответа.
Глава 4
Гондвана
Караван был засечен еще ночью. Пролетавший над лесной равниной Экваториального континента самолет-разведчик типа "козодой" отметил внизу длинное инфракрасное пятно, медленно движущееся. Явный транспорт повстанцев. При первых же лучах рассвета с базы, расположенной на плоскогорье, взлетели три вертолета: два "ястреба", каждый со взводом "бессмертных" на борту, и трехвинтовой "альбатрос" — для груза.
Хавильдар-лейтенант Рао часто вспоминал потом этот день, разделивший его жизнь пополам. Но утром он ничего такого не подозревал. Все было как обычно. Пехотинцы его взвода сидели в брюхе вертолета вповалку, кое-кто спал. Иллюминаторов в грузовом отсеке, конечно, не было. И не надо. Рао и так прекрасно знал, что там внизу. Однообразное зеленое море, слабо волнующееся, пересеченное прожилками рек... Не первая ведь операция. И даже не десятая. Никакого адреналина. Привычная, нудная работа.
Потом "ястребы" повисли, "бессмертные" выгрузились, и начались действия на местности. Караван брали в клещи с двух сторон: справа и слева — по взводу. Хавильдар-лейтенанту Рао и его людям выпало быть слева. Вода доставала почти до колен. Хорошо, что чешуйчатые стволы здешних деревьев — Рао так и не выучил их названия — стояли тут не слишком часто, так что поддерживать связь в цепочке было легко. Пехотинцы шагали с привычной осторожностью, никуда не спеша, отшвыривая ногами бревна и куски коры — брызги радугой сверкали на солнце. Бегемот, Паук, Амбал, Штоф, потом сам Рао, потом Кнут... и так до конца цепи, до огромного Кашалота, несущего ручной 13-миллиметровый пулемет. Нормально. Успеваем.
Караван был большой — не меньше тридцати здешних трехпалых мулов, да еще два маленьких лесных слона в самом конце. И людишки, конечно. Интересно, что у них во вьюках?..
Рао усмехнулся под решетчатой маской шлема. Он знал, что его подчиненных интересуют в караване не вещи, а люди. Особенно ценных вещей у здешних нищих повстанцев не бывало. А вот оставшийся живой материал мог обещать развлечения. Вражеское население после боя становится собственностью победителей — так записано в уставе "бессмертных". У офицеров, конечно, привилегии...
Кто-то закричал, и тут же над головой Рао прошла пуля: с ближайшего ствола упал кусок коры, всколыхнув воду. Кнут погасил стрелка сразу, одиночным выстрелом — тот упал лицом вниз в зеркальную черноту. Мужчина? Женщина? В данном случае — никакой разницы. Рао даже пистолет доставать не стал. Стрельба в бою — дело рядовых. Офицер должен вмешиваться только в крайних случаях.
Все, вот и встречная цепочка: знакомые фигуры с опущенными забралами. Сомкнулись. Почти без стрельбы. Мелькнула седая женщина с ярко-голубыми глазами, что-то на своем языке кричавшая — кулак Штофа сбил ее в грязь. Хлопнули два-три выстрела, вычищая беспокойных. Тихий караван, однако. Охраны всего ничего. Надеялись, что их прикроет лес, и действительно могли бы проскочить... но не проскочили.
Рао задрал голову: в небе, на стометровой высоте, висели оба "ястреба", готовые в любой момент опуститься. И "альбатрос" — еще выше, его было еле видно сквозь изрезанные кроны.
Так, первичная сортировка. Поехали. Трудоспособных мужчин в караване нашлось шестеро. Командир второго взвода хавильдар-лейтенант Родригес отвел их под охраной в сторону, посмотрел каждому в глаза, после чего приказал троих пристрелить, а еще троих готовить к погрузке. Было четверо стариков — их пристрелили сразу, даже не разглядывая. Все. Остальные — женщины.
Рао напомнил себе, что тут надо быть повнимательнее. Если добычу не делят строго по уставу — возможны конфликты.
Все, однако, обошлось. Люди Рао и Родригеса без особых раздоров выяснили, кто кому достается, и закрепили на пленных метки. Рао счел возможным поднять забрало. Закурил. И вдруг обернулся.
Прямо у него за плечом стоял Кнут. Тоже, значит, наблюдал.
Рао несколько секунд смотрел в лицо Кнута, в его абсолютно пустые черные глаза. Следовало сказать что-то поощрительное, но слов не находилось. Кнут никогда не интересовался женщинами. И никакой другой живой добычей он не интересовался тоже. Зато он очень хорошо умел убивать. Пожалуй, лучше, чем любой другой рядовой у Рао во взводе. Среди "бессмертных" это кое-что значило.
— Командир! Смотри, что мы тебе нашли! — это кричал Кашалот. Он двигался всегда бесшумно, несмотря на гигантские свои размеры — Рао его не заметил.
— Ну? — Рао сделал шаг.
Кашалот толкнул перед ним кого-то, одетого в клетчатую хламиду. Рао приподнял бровь. Нет, шутить над ним ребята не будут. Не осмелятся. Значит... Он поднял за плечи упавшее в грязь существо и всмотрелся.
Девушка. Совсем молодая. Кудрявые волосы, ясные глаза, довольно толстые губы... ключицы торчат под тканью — они там все недоедают, в пещерах своих... Сколько ей лет — шестнадцать? Меньше? Красивая ли она? Рао не знал. И плевать ему было на эти книжные слова. Но он что-то чувствовал.
Она была... чистая. Как правильно сыгранная мелодия.
Он поднял глаза и увидел стоящих рядом ребят. На страшной, обожженной когда-то напалмом роже Кашалота расплылась улыбка — прямо до ушей. И Бегемот улыбался. И Штоф. И даже Паук.
Они были рады. По-настоящему. Рады за него, за Рао.
Он еще раз посмотрел на девушку. Соблазнительно, конечно. Правила этому не препятствуют: вполне можно притащить ее на Базу, где у офицеров как-никак отдельные комнаты, и держать там на положении домашнего животного. Но вот что с ней делать потом? На Базе привыкли, что биоматериал оборачивается быстро. На офицера, который продержит у себя такой живой сувенир дольше двух-трех месяцев, сперва начнут коситься, а потом и прямо прикажут: избавиться. Тогда будет два выхода: или пристрелить ее самому, или подарить рядовым. И если, когда они наиграются, она будет еще жива — ее, скорее всего, выкинут на побережье, где пасется трэш. И она станет добычей уже трэша. Может, конечно, в итоге и выжить, но... но...
