Приз для варвара

Удивительно щекотливая мысль.

Пока я жду шокировано и молча, он уже развязал свои штаны и спустил их вниз. Он... не носит нижнее бельё. Я не удивлена, потому что уверена, что это часть представлений ша-кхаев, — которые одеваются, словно сейчас просто хороший весенний денёк, а не бесконечная зима. И там я, конечно, на уровне своих глаз увидела самый большой синий мужской член, что я вообще когда-либо видела в жизни. Я сказала себе не смотреть, но это в шутку. Я смотрю. Потому что, твою мать, там есть на что посмотреть. Его бёдра такие могучие, сильные и широкие, вкусного синего оттенка, что мне так и хочется прикоснуться к ним своими руками. Странные костные наросты, имеющиеся у всех ша-кхаев, тянутся вниз вдоль каждой мышцы его бедра и словно бронёй укрывают колени. Когда же он откинул штаны, я увидела сильные икры, и затем мой взгляд пополз снова вверх.

Назад к его члену, потому что я всего лишь человек. И, буду честна, это действительно самый большой член из всех, что я видела, но к тому же он довольно... отличается от человеческого. Ша-кхаи по-видимому имеют такие же пластинчатые наросты на своих членах, какие есть у них на различных участках кожи. И у него также есть эти толстые наросты, выпирающие в верхней части его дружка. Его яйца тяжёлые и тёмные, у него нет волос в паху, совсем нет, как обычно это есть у людей. Головка его члена толстая и кожа здесь выглядит такой же бархатной. Я видела в своей жизни несколько членов, но этот — лучший. Впечатляюще большой и толстый. Мой. Мой.

В маленькой пещере сразу стало очень жарко.

Я оторвала взгляд от его инструмента и стала смотреть, как Салюх стягивает с себя жилет таким чувственным движением, что мне сразу захотелось иметь тут несколько долларов, чтоб засунуть их ему в стринги. Он так двигается. Чёрт.

Когда он совершенно обнажился, стал смотреть на меня сверху вниз. Его длинные чёрные волосы упали на плечо и он откинул их обратно одним изящным движением. Затем он расправил мех, лежащий у его ног.

— Ты хочешь, чтобы я сидел или стоял?

Почему он спрашивает меня?

— Э-э-э, как угодно, лишь бы тебе было удобно.

Он задумался на мгновение, руки на бёдрах. Это вновь заставило меня обратить внимание на его стояк, его член так непристойно торчал... Я... не могу оторвать взгляда от него.

— Обычно я сижу.

И он опустил своё большое тело вниз и снова сел на меха, и тут же одна его рука направилась к его члену. Он обнял пальцами свой член у основания и выжидающе посмотрел на меня.

— Что? — Я заёрзала на своём месте. Я чувствую беспорядок в голове и легкомысленное любопытство. Это не... плохо. Это просто странно. У меня уже был секс в прошлом, до изнасилования. Но только Господь знает, что я тоже занималась мастурбацией. Мои ощущения сейчас не похожи на те, будто я не чувствую себя в безопасности. Я просто чувствую... я как-то странно дышу. Я сжала свои бёдра вместе, т.к. мой пульс начал биться именно между ними.

— Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я делал.

— Й-й-а, я? — Я что-то заикаюсь. — Что ты имеешь в виду?

— Я хочу, чтобы ты сказала мне, как ты хочешь, чтобы я это делал. Как я должен прикасаться к себе, чтобы тебе тоже удалось испытать удовольствие. — Его глаза снова блестели тем диким огнём, а мои глаза бегали туда-сюда от его лица к его члену, и я увидела капельку спермы, выступившую, словно бусинка, из головки его члена, ведь, пока он разговаривал со мной, то поглаживал его и двигал рукою вперёд-назад.

— Почему ты хочешь, чтобы я направляла тебя?

— Потому что мне это будет приятно, — ответил он хриплым голосом. Такой хрип прозвучал в его тоне, какого раньше не было, и я увидела, как его рука напряглась вокруг члена, словно для того, чтобы удержаться и не дать ему гладить свой член без моего разрешения. — И потому, что я хочу, чтобы ты поняла, что я буду делать только то, что доставляет тебе удовольствие. И ничего больше.

Ох, парень. Я обняла себя руками и посмотрела на него. Он не двигался и, когда я поняла, что он терпеливо ждёт меня, с членом в руке, почувствовала себя в безопасности. Он разрешает мне самой держать всё под контролем. Если прикосновения пугают меня, мы будем заниматься другими шалостями, чтобы расслабить меня для прикосновений. Он готов делать всё, что я хочу, до тех пор, пока мне что-нибудь не поможет.

И не думаю, что это очень трудно для него.

Я облизнула губы языком и начала говорить, затем сделала паузу. Просто я заметила, что его взгляд сейчас находился на моих губах. Я посмотрела вниз, на его член, — его рука всё также плотно сжималась у основания.

— Погладь, — прошептала я, чувствуя себя смелее. — Медленно.

Когда его рука заскользила вверх и вниз с мучительной медлительностью, это очень возбудило меня. Один раз он качнул его, сделав небольшое крутящее движение запястьем, когда ладонь поднялась до головки, и прежде, чем сползти обратно вниз по стволу. Ой. Мне становится интереснее.

— Сделай это снова.

— Какую часть? — Его голос был наполнен вожделением.

— Всё, что ты только что сделал. — Я не могу перестать смотреть, как он снова это делает — медленно продвигает свою большую руку вдоль члена. Это заставляет меня чувствовать себя пустой внутри, нуждающейся в том, чтобы быть заполненной этим большим членом. Я не готова к этому, но радует уже тот факт, что я возбуждаюсь, глядя на то, как он прикасается к себе.

— Сожми головку, — говорю я ему, когда он снова её достигает.

Он сжимает и я вижу уже больше спермы, выступившей на короне. Она течёт по нему соками и я чувствую непреодолимое желание наклониться и слизать её. Держу пари, что на вкус и запах она мускусная и приятная, но я не шевельнулась. Я не достаточно смелая. Пока ещё нет. Вместо этого я складываю свои руки и зажимаю их меж своих бёдер. Я чувствую себя разгорячённой везде и в пещере тоже, определённо, становится жарче. Наверное, это я перегрелась.

Салюх остановился и послал мне ещё один пристальный взгляд. Он ждал инструкций. Я не знаю, что ещё ребята делают, когда дрочат? Они ведь просто гладят свои члены, да? Я знаю, мужчины отличаются от женщин и они, вроде, не нуждаются так сильно в разнообразных видах стимулирования себя, но мне кажется, что неправильно иметь напротив себя всю эту славную мужественность и просто заставлять его быстро и резко дрочить туда-сюда. Так что я рассматриваю его большое тело и одновременно думаю о том, что я хочу его касаться, жажду запустить свои руки в путешествие по его телу. Его мягкая, напоминающая замшу кожа, так и манит меня.

— Можешь ли ты... можешь ли ты скользить одной рукой вниз по своей груди?

Его брови сошлись на переносице, но он кивнул и одной рукой быстро провёл вдоль своей груди.

— Медленно, — сказала я ему и удивилась, какой запыхавшейся я звучу. Я слегка поменяла позу, но бёдра свои всё также сжимала. — Как я прикасаюсь к тебе.

Его глаза вспыхнули такой тоской, что у меня перехватило дыхание.

Ещё нет. Но, надеюсь, скоро.

Он положил руку себе на грудь и медленно поскользил по ней пальцами, скользил под тяжёлыми нагрудными украшениями и вниз, волнуя такой милый пух, к роскошному плоскому животу.

— Твои соски, — сказала я ему, чувствуя, как затвердели мои собственные.

Салюх замер на мгновение, но затем прошёлся пальцами по соску, правда, без большого интереса.

— Не делать этого за тебя? — спросила я, улыбаясь. Он просто выглядит странно смущённым этими прикосновениями.

— Я тут не очень чувствителен, — ответил он. — Кожа жёсткая, как на коленях.

Оу. Разве? Мои пальцы так и чешутся прикоснуться к нему и проверить, но не сегодня. Сегодня уже установлены негласные границы.

— Тогда как на счёт вершины твоего ствола?

Это замечание заставило его глаза вспыхнуть снова. Он медленно заскользил рукой вниз по животу, так, как мне нравится, и я смотрела, как он ласкает и поглаживает маленькие выпуклости, сродни тем, что были и на его члене. Кажется, Салюху также становится интереснее. То, как он кружил по этим местам, говорит мне о том, что он делал так раньше.

— Продолжай гладить живот, — говорю я ему, — а другой рукой работай над своим членом.

Он резко вдохнул и сделал так, как я попросила. Однако, уже его рука, сжимающая член, двигалась жёстко и резко, вместо медленных и плавных движений. Его пальцы прошлись по жёстким выступающим частям кожи внизу живота и я увидела, как другая рука дразнит его ствол. Он полностью погрузился в процесс и я облизнула губы, наблюдая за ним.

Определённо, я что-то чувствую. Не страх. Я чувствую себя... возбудившейся. Впервые за долгое время. И это здорово.

— Я думаю о тебе, — рычит он и мой испуганный взгляд переметнулся от его члена обратно к его лицу. Он смотрит на меня сфокусированным взглядом и его голубые глаза гипнотичны в своей свирепости. — Когда я трогаю себя, я думаю о тебе. Ни о ком другом. Только ты.

Я со свистом втянула в себя воздух.

— Думаешь?

Он медленно кивнул и я увидела, как сжались его челюсти. Его голова откинулась на каменную стену пещеры и он стал гладить свой член ещё жёстче.

— Я думаю о твоей мягкой коже и твоём маленьком человеческом теле под моим. Я думаю о том, как делаю тебя своей, погружаюсь глубоко внутрь тебя, как твоё влагалище замыкается вокруг меня, как кулак.

О Боже, в этот момент желание засунуть руку в свои штаны и прикоснуться к себе стало невыносимым.

— Потому что я единственная, кто здесь доступен?

— Потому что ты — Ти-фа-ни. — Сказал он и его голос обласкал каждый слог моего имени. Тепло разлилось по мне и я снова гляжу, как он совершает круговые жёсткие движения запястьем, когда вновь достигает головки своего члена.

— Мне нравится твоя улыбка, и твоя кожа, и твои волосы и то, как ты пахнешь. Я люблю смотреть на твой задок, когда ты ходишь. Я люблю представлять, как растягивается твоё влагалище вокруг моего члена.

Я словно задыхаюсь. Его слова грязны, но ... Они мне нравятся. Мои соски потяжелели, умоляя прикоснуться к ним. Моё дыхание участилось и, когда я смотрю, как Салюх трудится над своим членом, вижу, что он тоже тяжело дышит.

Я кивнула.

— Хочу увидеть это, — прошептала я. Хочу увидеть, как он входит и увидеть, как он выглядит в этот момент. Хочу видеть его лицо, потому что знаю, что он будет думать обо мне в тот момент, когда будет входить в меня, и по какой-то причине я нахожу это очень привлекательным.

Я думала, что мы были просто друзьями. Но друзья не представляют перед собой картинки других друзей, когда мастурбируют, не так ли? Что-то мне подсказывает, что в какой-то момент мы пересекли линию дружбы и даже не заметили этого.

Но меня это не беспокоит. Мне нравится быть возле Салюха. И я восхищаюсь им. Я обвожу взглядом всю эту синюю бархатную кожу, покрывающую стальные мускулы, и толстые, грубые, чёрные волосы, спускающиеся с его рогатой головы на плечи. Мои глаза опускаются на его большой, толстый член, который он толкает так яростно в своей руке. Как это всё может не привлекать меня? Он великолепный настоящий представитель мужского рода, каковыми большинство земных мужчин не являются.

Дыхание с шипением вырывается сквозь его клыки и Салюх кончает. Его тело напрягается и я зачарованно смотрю, как рывками выплёскивает из себя его член прозрачную белесую сперму, орошая ею не только все его руки, но и забрызгав грудь. Он простонал моё имя и продолжил выжимать из своего члена последние капли, подтягивая кожу сильнее к верху.

Оу, вау. Это было прекрасно. Я совершенно зачарована и не могу перестать смотреть, а он тем временем делает по члену ещё несколько последних движений и отпускает его. Его сперма вся на нём, а ещё он весь покрылся лёгким блеском пота, но я никогда не видела его таким довольным.

Или смотрящим на меня таким собственническим взглядом.

Он кивком указал на что-то позади меня.

— Там есть ткань. Подай её мне, чтобы я мог обтереться.

Ох, конечно. Я покраснела, как школьница. Вручила ему ткань и старалась выглядеть беспечно, пока он вытирает мерцающие остатки своей спермы с сумасшедше-притягательного пресса.

— Твоя сперма выглядит иначе, чем человеческая.

Он, кажется, удивлён.

— Как?

— Более жидкая, — пробормотала я. — Более текучая. Но это не важно. Я просто подумала, что это интересно.

Он что-то проворчал и закончил оттирать себя, а затем отбросил это маленькое полотенце в сторону и посмотрел на меня этими горячими-горячими глазами.

— Должен ли я остаться голым для тебя?

Я наклонила голову, любопытно. Оставаться голым? Я и не против, конечно, но мне интересно — голым... для чего?

Должно быть, этот вопрос читался на моём лице. Дьявольская улыбка искривила его рот.

— Теперь твоя очередь, Ти-фа-ни.