Еще один шанс. Часть 1

— Наверное, — странник скептически размышлял, глядя на обычный ночной горшок. — У этого купца ещё несколько таких было припасено под прилавком — только с перламутровыми пуговицами. А вообще чаша — как чаша. Но реклама неизвестного перса — очень хороша,.

— По-моему, у меня в гараже, где-то такая же валялась. — Рязанцев сделав печальный взгляд, с состраданием осматривал достопримечательность. — Даже чуть лучше и поновее... Точно! От старого хозяина по наследству досталась! Никак руки не доходят выбросить на помойку. А теперь оказывается она из Византии... Украдена противными ворогами... Да у меня таких "ночных сокровищ" если хорошо в старье покопаться... — вагон и маленькая тележка!

— Ох, грехи наши тяжкие! — купец вытер руковом со щеки набежавшую слезу. Шмыгнул носом. — Вот, и скажи Ляксей, как жить? Стоит ли верить близким, друзьям? Когда варварски разбивают самое любимое и дорогое, — Коробейников благосклонно продолжал рассказ о своем экспонате. Смахнув внезапно набежавшую слезу, он пошел дальше.

— Эту картину, по-моему,... подарил мне купец Котейкин Иван Ильич, — Прохор остановился возле большого полотна. — Ну, да! Вот, отметка.

На холсте в позолоченной раме был изображен мужчина с суровым взглядом, пышными усами и длинной черной бородой. В огромных, серебреных доспехах он важно восседал на коне.

— Говорят, собирается сватов засылать. Уж больно ему моя Любушка приглянулась, — купец промолвил и пристально уставился на картину.

Новоиспеченный ценитель прекрасного внимательно посмотрел на портрет. Мужчина, изображенный там, был серьёзен и могуч. А оружия на нем понавешено было так много...

— Вылитый Илья Муромец! — молодой эстет произнес, значимо покачивая головой. Он достойно оценил кандидата. — Былинного героя рисовали с него — "как пить дать"!

— И капитала у него видимо-невидимо! — продолжал разговаривать сам с собой Коробейников, качая головой из стороны в сторону. — И почти вся Москва в должниках.

— Надо брать, — Алексей подвел итог через минуту раздумий. — Такие женихи просто так на дороге не валяются. Одного железа на нем... — почитай пудов двадцать. А если ещё и с лошади поснимать... — то пункт приема металлолома обогатиться.

— Вот и не знаю, как быть? — купец задумавшись, негромко "затрындел". — Ох, худо — бяда! Не доведи, бог до греха! Спаси, сохрани от окаянных мыслей. — Он повернулся в пол-оборота. Нашел икону и перекрестился. — Недавно узнал, что младший сын дворянина Тимофея Маркова, собирается сватов засылать. А это — известный, старый род. Их ещё при Иване Грозном уважали. Прямо уму непостижимо, что теперь делать? А тут ещё ты? — Коробейников глубоко вздохнул и снова задумался о чем-то своём.

Ценитель прекрасного почувствовав, что пора срочно менять тему разговора. Желательно на что-нибудь нейтральное... Про цветы или погоду... Про то, что к женитьбе никакого отношения не имеет. — Послушай, э-э-э, Прохор, — он постарался перевести внимание купца в другое направление. — А в каком районе Москвы больше всего бандитов?

— Кого? — купец не сразу отвлекся от мрачных мыслей.

— Всё-таки шок — это по-нашему, — Алексей весело посмотрел на страдальца и решительно продолжил... — Ну, татей, городских разбойников, романтиков с большой дороги. — Он попытался подробно объяснить Коробейникову свой вопрос.

Прохор поняв о чём идет разговор, крякнул от неожиданности. — Ах, леший эту нечесть побери! — Он быстро сотворил крестное знамение в сторону иконы. — Наверно в Земляном городе. А тебе-то начто?

— Знаешь, решил по ночной Москве прогуляться. С достопримечательностями древней столицы познакомиться. Свежим воздухом подышать. Посидеть у реки. Полюбоваться вечерним закатом, — задумчиво произнес Рязанцев. Он смущенно покраснел и опустил глаза в пол.

— Ась? Где посидеть? Куды сходить? — Прохор застыл от удивления. — Повтори, не уразумел?

— Прогуляюсь... — Алексей стал доходчиво объяснять своё желание. — Пообщаюсь с "веселыми" людьми. Узнаю, чем живет и дышит ночной город.

— Ночью в городе везде лихих людей много, не успеешь и глазом моргнуть, как под разбойный кистень угодишь, — купец решительно отговаривал гостя от ночного рондеву. — Хуже нет, на ночь по улицам ходить, кругом смута, шиши да тати. Неспокойное время!

— А я потихоньку, осторожно, — блудный гость заканючил, так как будто в первый раз отпрашивался у родителей на танцы. — Буду возле дома. Далеко от ворот отходить не стану. Если, что — сразу домой...

— Дались тебе эти прогулки. — Коробейников недовольно пытался достучаться до сознания пришельца. — Темень уже! Скоро рогатками улицы перекроют. Людишки по домам разойдутся, затворяться, хорониться будут.

— Я, быстро! — гуляка не слушая "родного отца", ломанулся во двор. — Одна нога здесь — другая там. — Он быстро произнес, захлопывая дверь перед носом купца.

Рязанцев выскочив во двор, где его ожидал Федор.

— Командир, я с тобой — пособлю? — "медведь" пробасил, разминая огромные кулаки. — Мы с тобой быстро со всеми управимся. Раз, раз да другой — по сопатке.

— Ещё, чего! — у пришельца пронеслось в голове. — Вот, только тебя мне и не хватало.

— Нет, Федя! — Алексей остановил слугу. — Ты опять на хозяйстве. Следи за имуществом. — Вояжер подошел к телеге, покопался в вещах и вытащил нунчаки.

— За каким? — Федор переспросил удивленно, оглядываясь по сторонам.

Путник достал из кармана золотое украшение, выигранное накануне. — Держи... Смотри, чтоб близко никто не подходил к нему! — На миг задумался, что-то решая. — Если, что — можешь применить оружие.

— Какое оружие? — слуга ещё больше удивился. Он растерянно осмотрелся по сторонам. — У меня же ничего нет?

— На, бери, — высокое начальство произнесло торжественно и отдало работнику нож, отобранный у разбойников. Потом ещё немного подумало и, подойдя к телеге, достало топор. — И вот — если, что! — Вояжер несколько раз махнул тяжёлым предметом, а затем решительно произнес. — А то вдруг... — врагов будет много! Эх, кольчужку бы тебе какую-нибудь, да шлем с латами! Да копье подлинней... Ну, чего нет — того нет.

Пока Федор не очнулся от своих запутавшихся мыслей, "отец — командир" быстро вышел за ворота купеческого дома.

— Ну, что? — путник осмотрелся по сторонам улицы. Весело подмигнул двум неизвестным девчушкам шедшим в неизвестном направлении с ведрами.

Здравствуй моя столица...

Молодая моя Москва! — весело перепел он знаменитый шлягер.

— Эх-ма пройдемся по злачным местам? — и ночной кутила пошел вдоль улицы, весело насвистывая одну из известных мелодий своего времени.

* * *

Старая Москва.

Где-то в районе улицы Варварки.

День не спеша клонился к закату. Восходящие лучи солнца, отсвечивались и сияли в многочисленных золотых куполах древней столицы. Расписные вершины усадьб и теремов сначала пожелтели, потом покраснели. Теплый летний ветер трепал листву редких деревьев. Людской прибой ослабевал, над переулками города умиротворенно звонили к вечерне.

— Дон-да-дон-дун! Динь-да-да-динь! Динь-да-да-дон! — в небе плыл перезвон множества колоколов — медный, бронзовый, густой, "грудной", певучий.

— Нет! До чего дошли эти иноземцы? — случайный прохожий проявлял недовольство, вышедшему из подворотни незнакомому горожанину. — Вот, сучье вымя! Никого не страшатся! Шастають, тут — как дома! Порядки наводят свои. Правила выдумывают непонятные. Бог им не простит такого греха во веки веков!

— Чаго произошло? — неизвестный спросил удивленно и испуганно начал оглядываться по сторонам. Высматривать — не случилось ли какого лиха?

— Как, чаго? Вон, ишь немчину в халате? — бдительный горожанин "выкатил" глаза и показал в сторону странника. — "Мотри", туды. Тот, который с извозчиком лается и руками как мельница машет?

— Вижу... И что?

— Представляешь, идет и кричит на всю Ивановскую, что должен раздать большую милостыню в Земляном городе. Совесть видите ли его заедает! Ладно бы просто кричал — не в первой умалишённых видеть. Так он всем ещё показывает деньги!

— Ах, они сучье вымя! — второй мужчина сразу же недовольно завелся. — Согласен. Беспредел! Креста на них нет! Что хотят, то и воротят! Басурмане! Куда власти смотрят? Вот, просили же у воеводы на каждом перекрестке по стрельцу поставить! И где они — где? А гору мусора на Ильинке обещали убрать? Так она по-прежнему на месте. А это что? — Он тыкнул рукой в кучу нечистот рядом с мостовой. А дорогу перед Покровскими воротами — когда расширять будут? Телегам там — сроду не разъехаться!

Бдительный прохожий с удивлением посмотрел на нового товарища по несчастью. Убедился, что тот достойный слушатель. Резким движением стянул шапку с головы. Сжал её в руке и решительно продолжил свое повествование.

— Вот, раньше-то... Задери их комар за ногу! Раньше — всё было чинно, мирно. Никто порядка не нарушал. А ноне? Тяжкие времена. — Что не день — то новые проказы... Что не день то всякие ужасти. Не мытьем, так катаньем донимают. Уже зла не хватает на этих христопродавцев!

— Верно... Нехристи! Сие не доброе дело задумали! — снова решительно поддержал его друг по несчастью. Он тут же перекрестился — опасаясь призвать к ночи нечистую силу. — Стращать их некому! Иш, чаво удумали, аспиды? Своевольничают! По ночам бродють с мешками денег. Добрым людям спать не дают. И вообще — я, пожалуй, домой пойду — подальше от греха. А то мало ли, чаго обернется? — Собеседник произнес последнею фразу и решительно пошел дальше по своим делам.

* * *

Начинало смеркаться. Солнце сперва упало за кресты трехглавого храма, а потом начало медленно тонуть за длинным, московским забором. Улица была пустынной. За оградами громко брехали собаки, да изредка слышалось мычание коровы или гогот гусей. Малиново гудели колокола над городом и его окрестностями. Пахло навозом, сеном, соломенным дымом, хлебом и конечно ладаном.

... Кабы бабе калача, калача,

Стала б баба горяча, горяча.

Кабы бабе молока, молока,

Стала б баба молода, молода...

Где то в дальнем переулке Китай-города, возле гостиного двора из царева кабака доносились пьяные выкрики, забористая ругань и разудалые песни бражников с дудками, сопелями, волынками. Были заметны "озорные горожане" собирающиеся на гуляние.

Пришелец шел по узенькой протоптанной дорожке, насвистывая неизвестную мелодию. По пути он часто останавливался, спрашивал у редких прохожих как пройти в Земляной город. Алексей явно не ожидал, что в этом времени все москвичи внимательные и отзывчивые люди. Все местные. Все знали, куда и как пройти. Каждый встречный сосредоточенно выслушивал его вопросы. Вежливо просил повторить, если что-то не понимал. А потом подробно объяснял, как добраться в указанное им место. После рассказа о дороге "Бесстрашному гостю" долго смотрели в спину, убеждаясь, что приезжий идет верно. А порой его даже крестили в след, оберегая от лихих людей и сглаза. А может быть, просто прощались. Кто их добрых людей из Москвы поймет...

— У них, что? Совсем с бандитами плохо? — путник расстраивался всё больше и больше, наматывая круги по вечерним улицам. — Или сегодня постный день? Может рекламный слоган не удачный? Или кричать нужно громче? — Рязанцев остановился. Огляделся. — Еще полчаса погуляю, а там совсем стемнеет. Вот-вот караульные перекроют улицы рогатками. Придется идти домой. Есть уже хочется, да и баиньки пора. — Пришелец сглотнул слюну, вспоминая какие вкусные пироги у Прохора. А какая мягкая перина!

Из подворотни внезапно появился одноглазый, крупный здоровенный детина в заплатанном армяке. Он дрожал от возбуждения. Вздрагивала длинная борода, свисавшая с худого лица. Щека нервно дергалась. — Ну, погана сволочь! — Незнакомец выругался и хищно оскалившись "заблестел" желтыми зубами. На его опухшем лице "заиграла" улыбка. — Ты, деньги несешь в Земляной город?

— Вы, про этот небольшой кошелёчек? С крупными серебреными монетами? — "напуганный ботаник в больших роговых очках" спросил, запинаясь и быстро показал кашель.

— Чё зенки пялишь с испугу? — бандит достал большой нож и стал водить им из стороны в сторону перед лицом загнанной жертвы. — Давай его сюды!

— Помогите... — путник прохрипел еле слышно и на дражайших ногах попятился в сторону. — Серебро... Деньги... Забирают...

Грабитель засмеялся и резко ткнул ножом в грудь "добычи".

— Да, ну нафик — такие приключения ночью! — Алексей вмиг протрезвел от ужаса. Он увернулся от удара, влепил пощечину нахалу и резво "стриганул" вдоль улицы. Разбойник тяжело дыша последовал за ним.

Мягкая летняя ночь потихоньку надвигалась на стольный град. Летний ветерок неспешно обдувал величественные стены и башни Кремля. Выложенный белым камнем ров, тянувшийся вдоль кремлевской стены от реки Москвы до реки Неглинки уже еле просматривался в полутьме. На небе стали проявляться первые звезды. И на фоне всего этого великолепия... громко звучало...

— Люди! Серебро! Золото! Грабят! — пришелец вопил на бегу во все горло и "пулей" летел по ночному городу.

Дорогу перегородили неизвестные личности. Они наверное желали помочь несчастному. Беглец не стал считать этих пятерых человек прятавших ножи и топоры: На заборе сидело ещё двое. И один с рогатиной стоял, спрятавшись за деревом.

Рязанцев подбежав к "темным личностям", взволновано пробубнил... — Помогите! Люди добрые! У меня золото и драгоценности забирают. Вон, тот нехороший человек! — Он показал на одноглазого разбойника, бежавшего за ним.

— У меня есть большой и тяжелый кошелек. Ещё два — спрятано дома. А он всё желает отнять. — С этими словами несчастный приблизился к спрятавшемуся за деревом главарю. Вытянул руки, показал ему деньги и нанес подлый удар промеж ног. Естественно, что после этого чистосердечного поступка "подлый прохожий" помчался со всех ног от "добрых людей".

— Васька, держи сукина сына! — крикнули за спиной беглеца. — Уйдет, собака!

— Братцы, чу, хватай супостата! Лови его — ужо окаянного! Робята, давай — догоняй! — поддержали другие, и вся группа резво бросилась в погоню. — Не давай пощады!

Несанкционированная эстафета по улицам ночной Москвы стартовала.

Алексей бежал не быстро. Надо же было не только жизнь спасать, но и заниматься рекламой, пиаром, промоушеном. Всем известно, что в те далекие времена прожить без этого было невозможно.

— Помогите! — звучало в ночи очень громко. — Бегущий большими глотками "хватал" душный пыльный воздух будущего мегаполиса. — Золото! Драгоценности! — Об этом он кричал уже гораздо тише. — Забирают... — Совсем тихо — несчастный наверно поперхнулся или запыхался от быстрого бега.

Концерт по заявкам ночных зрителей удавался. Ночной гуляка бежал, сломя голову не зная куда. Он извещал всех по дороге, что несет деньги, золото и дорогие украшения. С каждым выкриком количество драгоценностей увеличивалось. Бежать с таким небывалым, постоянно увеличивающимся "грузом" становилось всё тяжелее и тяжелее.